Чак Паланик. 36 эссе. Часть 23

Часть 1 . Часть 2 . Часть 3 . Часть 4 . Часть 5 . Часть 6 . Часть 7 . Часть 8 . Часть 9 . Часть 10 . Часть 11 . Часть 12 . Часть 13 . Часть 14 . Часть 15 . Часть 16 . Часть 17 . Часть 18 . Часть 19 . Часть 20 . Часть 21 . Часть 22 . Часть 23 ...


(перевод Cергея Торонто)

В 2004 – 2008 годах Чак Паланик на официальном сайте своих фанатов ежемесячно публиковал эссе о литературном мастерстве, основываясь на методах, выработанных личным опытом. Все эссе находятся в свободном доступе, но на русский язык никогда не переводились.
_______________________


ИСТОРИЯ С НУЛЯ: АКТ ВТОРОЙ

Примечание: Сейчас, когда я пишу эти строки, моя шея болит так, словно из неё вытаскивают все позвонки. Вчера, когда я вел машину на север по трассе I-5, водитель через полосу справа от меня резко нажал на тормоза, и на мокром асфальте его развернуло на 180 градусов и бросило в левую сторону, а затем потащило мне на встречу, и мы столкнулись лоб в лоб. Мой пикап разбит. Смят в гармошку. Не самый лучший день. Странное успокоение есть в том, что ты написал… много лет назад. Когда ты читаешь свои прошлые работы, они напоминают тебе те важные события в твоей жизни, о которых ты в ином случае мог бы забыть. Это словно ты пишешь закодированный дневник. Там так много биографичного – физических деталей, эмоций – и всё это превращено в литературу, и утешением является воспоминания о тех проблемах, которые ты смог пережить.

Всё это напоминает одно старое упражнение от Дейла Карнеги: «В любой переломный момент своей жизни запишите свою самую худшую проблему и страхи на бумаге и спрячьте эту запись глубоко в ящик стола. Через много лет, достаньте и прочитайте то, что вы написали, и вы будете смеяться над тем, как много из этих ужасных проблем на самом деле не стоят и выеденного яйца».

Плюс ко всему, написание такого рода литературного дневника делает вас более собранным — я не склонен считать, что недавнее происшествие является постоянной опасностью. Это случилось один раз за те тридцать лет, что я вожу машину. Вот почему мне нравится читать биографии, они показывают, как большинство успешных людей страдали от бесконечных неудач, но мы теперь знаем об этих людях потому, что они не сдались и смогли свои небольшие победы превратить в успех.

Теперь давайте продолжим.


Акт второй «Принеси!»

В первом акте была создана основная реальность персонажей и показаны их действия в окружающей обстановке, затем произошло что-то сверхъестественное, что привело нас к квесту рассказчика. Его ноги кровоточат, он весь промок, и он уже вляпался в плевок и собачью мочу – эти физические детали, которые остались в памяти читателя. Оживший теннисный мячик покрыт машинным маслом.

Сидящий за рулём Хэнк вывернул одно плечо backward (перевод: задом наперед, назад), выгнул руку через сиденье back(перевод: назад) и двумя пальцами поддел блокиратор двери.
Подняв кнопку, он нагнулся и, дернув за ручку, широко распахнул дверь и произнёс: «Садись в машину». Он сказал: «Да сядь же ты в эту чёртову машину, сейчас же».

Примечание: Проклятье, я ненавижу повторения «задом наперед» и «назад», идущие рядом в тексте, но это можно будет исправить в следующем черновике. Все эти действия помогают вновь представить Хэнка читателям и поместить его на водительское сиденье. Таким образом, мы избегаем пассивных предложений типа «Хэнк вёл машину» или «Хэнк был за рулём». Не показывайте ничего читателю, если только оно не движется или не взаимодействует с другими вещами. Да, словно в фильме. Помните: Люди ненавидят слайды, но они просто обожают фильмы.

Дженни качнула рукой, бросив мои теннисные туфли так, что они пролетели половину расстояния до того места, где я стоял, и шлёпнулись на придорожный гравий.

Примечание: снова Дженни совершает какое-то действие, и мы используем туфли как реквизит или объект. 

Я стою, мои ноги черны, словно копыта или воскресные ботинки, покрытые подсохшей кровью и пылью, и всё, что я могу, это указывать пальцем на теннисный мячик. Но вот только мячик просто лежит, не двигается, не ведет меня больше никуда, остановившись у края асфальта, там, где начинают расти амаранты.

Примечание: Описание окровавленных ног — это переход на физические ощущения. За которым следует жест. Пожалуйста, избегайте диалогов, в том случае если вместо этого вы можете использовать жест.

Хэнк давит на середину руля, оглушая меня гигантским гудком. Второй гудок настолько громок, что его эхо возвращается назад откуда-то из-за горизонта. Все поля с сахарной свеклой, все былинки вокруг меня и машины наполнены теперь этим оглушительным гудком Хэнка. Под капотом рычит двигатель, колотятся толкатели и кулачки, и Дженни высовывается из своего окна, произнося: «Не бесячь его». Она говорит: «Просто сядь в машину».

Примечание: Давайте поговорим о косноязычии. Вы можете побудить читателя оставаться более сфокусированными, если скажете что-то неправильно. Особенно в диалоге: «Не бесячь». Мы уже продемонстрировали злость через враждебные звуки гудков и двигателя. Диалог просто подводит итог. Чтобы подчеркнуть это – помочь охарактеризовать Дженни – вы можете закрутить её сленг любым «неправильным» способом, который вам нравится.

Черная вспышка пронырнула у меня возле ног, и тупой Лабрадор запрыгнул в открытую дверь, которую придерживал Хэнк. Закинутой за спину рукой, Хэнк рывком захлопнул её и со всей силой выкрутил руль на сторону. Описав большой полукруг, его побитая машина рванула прочь. Гравий бьет, грохоча по дискам передних колёс. Одна рука Дженни всё ещё высунута из открытого окна.

Примечание: Комический поворот: Хэнку и Дженни плевать на рассказчика. Они просто хотели забрать собаку. Это помещает рассказчика на уровень ниже, чем животное, оставляя его полностью покинутым в своих поисках.

Наблюдая за тем, как они уезжают, я нагнулся, чтобы поднять туфли. Именно в этот момент – шмяк – что-то стукнуло меня по затылку. Потирая голову одной рукой, я обернулся, чтобы посмотреть, что же меня ударило, и увидел теннисный мяч, скачущий вниз по дороге в противоположенную сторону от той, куда уехала машина Хэнка.

Став на одно колено, завязывая шнурки, я крикнул: «Подожди». Но вот только мячик не останавливался.

Побежав за ним, я вновь крикнул: «Притормози». Но мяч продолжал скакать, прыгать большими прыжками прямо по дорожной разделительной линии. На знаке STOP у Фишер-роуд, посредине своего прыжка, в самой его высокой точке, мяч резко повернул вправо. Срезав угол и скача вниз по Фишер-роуд, я всё также следовал за ним. Вдоль по улице, мимо свалки, до пересечения с Миллер-роуд, где мяч повернул налево на Турнер-роуд и стал двигаться вверх по течению, параллельно берегу реки Скиннер. Оставаясь в тени деревьев, пропитанный машинным маслом, запылённый мяч, просто летел вперёд, оставляя за собой маленькие облачка пыли при каждом ударе о дорогу.

Примечание: Давайте описание мира, только когда объект или персонаж движется через описываемое окружение. В фильме камера постоянно перемещается, проходя через неподвижные пейзажи, что добавляет ощущение движения тем объектам, которые обычно движутся медленно: солнце, ветер, растения. Добавление движения камере может усилить всё это и оправдать заинтересованность смотрящего. В литературе всегда представляйте свой мир через объекты, движущиеся сквозь него.

Две старые колеи ответвляются от дороги и ведут куда-то прочь через разросшиеся сорняки. Мяч поворачивает направо и начинает катиться. Он катится по засохшей грязи в одной колее, отклоняясь в сторону, чтобы объехать глубокие лужи и выбоины. Шнурки развязались и хлещут меня по лодыжкам. Я пыхчу и соплю над ними, теряя мяч из виду в высокой траве. Замечаю движение, там, где мяч скачет, скачет на одном месте, чтобы я смог его увидеть. А затем он вновь начинает катиться по колее, ведя меня к тополям, растущим у берега реки.

Примечание: Здесь действие предполагает прохождение какого-то времени. Я бы никогда не сказал «пятнадцатью минутами позже…» или «всё утро…». Используя связующие глаголы, я могу навести на мысль о том, сколько времени прошло.

Никто не выстраивается в очередь, чтобы предложить мне стипендию в колледже. Только не после моих трёх жирных троек, которые мистер Локард поставил мне по алгебре, геометрии и физике. Но я практически уверен, что мяч не может сам собой катиться вверх по склону, никогда. Никакой теннисный мяч не может, находясь в неподвижном состоянии, вдруг начать подпрыгивать сам собой. Невозможно, чтобы этот мячик прилетал из ниоткуда, ударяя меня в лоб и привлекая внимание каждый раз, когда я пытаюсь посмотреть в другую сторону.

Примечание: Предыдущий параграф является примером перехода от высказываний к сцене с внутренним голосом рассказчика. Целью является варьирование текстуры рассказа и включения прохождения большего времени и расстояния в повествовании.

Я делаю первый шаг под деревья, нужно остановиться, чтобы глаза приспособились к полумраку. Одна небольшая остановка и – шмяк – у меня на лице остается грязный отпечаток теннисного мяча. Кожа жирная и пахнет моторным маслом. Рефлекторно поднимаю руки к лицу, ударяя по воздуху, словно пытаясь прихлопнуть быстро пролетающего шершня. Отмахиваю от себя лишь воздух, а теннисный мяч уже опять скачет впереди меня и гулкий, глухой звук мечется меж деревьев.
Добравшись до реки, мячик катится вперёд, пока не останавливается. В грязной ложбинке меж двух корней тополя. Как только я пытаюсь его схватить, он слегка подскакивает, до уровня моего колена. Делает еще один подскок, в этот раз до пояса. Подскок до плеча, до головы, приземляясь всегда в туже самую точку, с каждым приземлением закапывая себя всё глубже и глубже в грязь. Подскакивая выше меня, до ветвей дерева, мяч вырывает небольшую нору, там, между корней.

Примечание: Сейчас мы полностью внутри выдумки или небылицы. Есть риск того, что язык станет более скомканным, более отрывчатым или грубым, всё, что может поддержать хаос и сиюминутную опасность текущего момента.

Голоса птиц, сорок, замолкли. Никакого писка комаров или жужжания слепней. Никаких звуков, кроме ударов мяча и стука сердца у меня в груди. И оба ударяют всё чаще и чаще.

Еще один подскок, и мяч ударят о металл. Звук не резкий, скорее он похож на лязг при ударе бейсбольного мяча по водосточной трубе дома мистера Ллойда или как будто запустили камнем по крыше машины припаркованной в Любовном переулке. Мячик ударяется о землю так сильно, словно его притягивает магнитом. Останавливается и откатывается в сторону. А там, в глубине выкопанной им ямы, поблескивает какая-то медяшка. Что-то металлическое закопано там. Медная крышка консервной банки, такой же, как та, которую использовала мама, когда консервировала помидоры на зиму.

Примечание: К настоящему моменту вы уже описали персонаж через то, как он описывает его или её мир. Чем более это описание специфично, тем лучше. Не «овощи», а «помидоры». Не «водосточная труба», а «водосточная труба дома Мистера Ллойда». Вы можете рискнуть, добавляя эти дополнительные детали, так как к этому моменту, ваш сюжет очень хорошо развивается. Люди будут продолжать читать, выискивая следующий глагол.

Но мяч не скажет мне, что же там внутри. Я копаю, мои руки выгребают прочь грязь, пальцы скользят по стеклу закопанной банки. Теннисный мяч ждёт, я, стоя на коленях, вытягиваю грязный сосуд из чавкающей грязи - он большой, словно брюква. Стекло измазано грязью, и я не вижу, что же такое тяжелое там, внутри.

Используя слюну, слюну и свою футболку, всё еще влажную после кладбищенских поливалок, я протираю сосуд. Крышку заклинило, намертво, забило ржавчиной и грязью. Я тру стекло до тех пор, пока что-то золотое не начинает проглядывать изнутри банки. Золотые монеты. Такие же, как вы нашли бы, следуя за леприконом к основанию радуги – если вы верите в такую чушь – вот она литровая банка, набитая золотыми монетами так плотно, что они даже не гремят. Не перекатываются. Всё, что они делают, это ярко сияют как литые диски, которые я куплю, чтобы раздавить на дороге дерьмовую машину Хэнка. Сияют, как кольцо, которое я куплю Дженни в торговом центре. Вот они прямо здесь в моих руках – и, шлёп.

Примечание: Ах, деньги… Они представляют собой максимальные возможности. Деньги сами по себе скучны, просто абстрактное дерьмо, так что сделайте их эквивалентом мечты и приоритетов персонажа. Создайте персонаж, описав, что он или она сделали бы с огромным состоянием.

Блеск золота сменяется кружащимися звёздами. Запах моторного масла.

Следующий запах – мой собственный нос проваливается и наполняется кровью. Сломан.

Примечание: Если вы читаете свои работы вслух, вам начнут нравиться повторяющиеся звуки Р или Б… кровь, рык, бить, быть… Они подобны серии хороших ударов в боксе.

Теннисный мяч, разбив мне лицо, злобно подпрыгивает словно шершень. Мяч снова летит, метит мне в лицо, а я отбиваюсь от него тяжелым горшком. Укрываю глаза руками, мои мускулы сводит от веса. Кровь течёт из носа, смешиваясь со слюной вырывающегося крика. Вкрутив одну ногу в жидкую грязь, я бросаюсь к берегу реки. Также как бойскаутов учат, что делать при атаке ос, я бросаюсь в воду и погружаюсь с головой.

Из-под воды, между мной и небом, я вижу мяч, плавающий по поверхности реки. Жду. Горшок с золотыми монетами, плотно прижимает меня к камням на дне реки, перекатывая его вперед, мои легкие полны воздуха, я ползу вверх по течению. Течение относит мяч вниз. Я двигаюсь к отмели и, когда у меня уже закончился воздух, а мяч относит так далеко, что я его уже не вижу, я высовываю голову из-под воды и вдыхаю. Один большой вдох, и я снова прячусь под водой. Мяч плывет. Неуклюже подскакивая, может быть, где-то на полмили ниже по течению, тяжело сказать, он выглядит таким маслянисто-черным на поверхности воды, мячик стремится за следами крови, вытекающей из моего носа, выискивая меня по течению.

Примечание: Хотите узнать способ создания напряжения в истории? Поместите вашего героя под воду. Это сработало в миллионе фильмов от «Приключения „Посейдона“» до «Чужой IV». Этот приём хорошо сработал в рассказе «Кишки», и поэтому мне не хочется слишком сильно использовать его здесь. Но жбан с золотом создаёт прекрасный символ привязанности к материальным благами и той цене, которую приходится платить за жадность.

Когда у меня вновь заканчивается воздух, я поднимаюсь на ноги, наполовину высунувшись из воды и бреду к берегу, стараясь шуметь и плескать водой как можно меньше. Втягиваю кровь в свой сломанный нос. Один взгляд через плечо, и я опять вижу, как мяч плывет, медленно, словно дикая утка, против течения направляясь ко мне. Ещё одна невероятная вещь с точки зрения сэра Исаака Ньютона.

Примечание: Как только вы создали темы, нужно совсем немного, чтобы обновить их в голове у читателя, задавая ход времени и демонстрируя с лучшей стороны действия персонажа. В данном случае это работает как фрагмент Большого Голоса.

Обе мои руки оплетены вокруг горшка, полного золота, я выкарабкиваюсь на берег, вода хлюпает в моих туфлях, и я бегу прочь меж деревьев.

Примечание: Это конец Второго Акта в этом черновике. Квест подошел к точке этического выбора. Сейчас мною написано порядка 1420 слов, поэтому я останавливаюсь. Цель – 1500 слов во втором акте, что даёт мне какое-то пространство для манёвра на случай, если нужно будет добавить еще один параграф.

Примечание: Вот ещё одна концепция: «Вертикальное против горизонтального» в истории. Горизонтальное означает нить сюжетных событий от начала до конца. Вертикальное означает аккумулирование эмоций, которые ведут к «трансформации» персонажа ближе к концу истории. В большинстве своем, первоначальные черновики ограничены созданием горизонтали – сюжет, сцены, характеры. Обычно в дальнейших размышлениях писатель находит и обостряет эмоциональные или вертикальные аспекты истории.


Продолжение следует...



скачать dle 12.1