Бэнджамин Дизраэли. ВИВИАН ГРЕЙ (3 часть)

Редактор: Юрий Угольников


(начало см. 1 часть в № 195, 2 часть в № 199)



Перевод с английского Ольги Брагиной


Глава 5

Каникулы закончились, и Вивиан вернулся в приход Барнсли. По прибытии он свысока кивнул мистеру Далласу и сразу неторопливой походкой пошел в класс, где нашел сносное количество негодников, выглядевших так жалко, как школьники, покинувшие свои приятные дома, вообще  выглядят двадцать четыре часа в сутки.

- Как дела, Грэй? Как дела, Грэй? - раздались возгласы из клубка несчастных мальчиков, обрадовавшихся, что их новоприбывший товарищ снизойдет до того, чтобы развлечь их, как обычно, свежей городской историей.

Но их постигло разочарование.

- Можем предложить тебе место у камина, Грэй, - сказал Теофил.

- Спасибо, я не замерз.

- Полагаю, Грей, тебе известно, что Пойнингс и Этередж не вернутся?

- В этом семестре уже все об этом знают.

и он вышел.

- Грей, Грей! - окликнул Кинг, - не иди в столовую, Маллетт там один, попросил его не беспокоить. О боже, парень идет туда, в этом семестре потасовка между Греем и Маллетом будет еще похлеще.

Дни, тяжелые первые дни семестра, катились вперед, и все граждане маленького содружества вернулись.

- Что за скучный будет семестр! - сказал Эрдли, - как мы будем скучать о друзьях Грея! В конце концов, они оживляли школу: Пойнингс был первоклассным парнем, а Этередж - чертовски добродушным! Интересно, с кем Грей будет дружить в этом семестре: видел, как он разговаривал с Далласом?

- Смотри, Эрдли! Эрдли! Это Грей ходит по футбольному полю с Маллеттом! - закричал простофиля, убивший половину каникул, глядя в окно.

- Черт возьми! Послушай, Мэтьюз, чья это флейта? Она чертовски хороша!

- Это флейта Грея! Я чищу ее для него, - пропищал маленький мальчик. - Он дает мне шесть пенсов в неделю!

- О, подслушиваешь! - сказал один. - Отрубить голову!

- Зажарить! - крикнул третий.

- Кому ты несешь флейту? - спросил четвертый.

- Маллетту, - пропищал малыш. - Грей одалживает свою флейту Маллетту каждый день.

- Грей одалживает свою флейту Маллетту! Неужто! Значит, Грей и Маллетт собираются стать закадычными друзьями!
Маленькую компанию огласил дикий крик, а потом все они разбежались в разные стороны, спеша разнести во всех направлениях поразительную новость.

Если власть помощников учителей в приходе Барнсли дотоле не была обузой, в этом семестре всё очень сильно изменилось. Придирчивая тирания Маллетта теперь действовала во всех направлениях, всячески сталкиваясь и мешая комфорту мальчиков. Его злоба сопровождалась тактичностью, которой нельзя было ожидать от этого вульгарного ума, и которая, в то же время, не могла возникнуть из опыта человека в его положении. Всему сообществу было очевидно, что его поведение диктовалось другим умом, и что этот ум был посвящен во все тайны школьной жизни и знаком со всеми брожениями мальчишеских умов, а такие знания не может приобрести ни один педагог в мире. Не составляло труда выяснить, что за сила скрывалась в тени престола. Вивиан Грей был постоянным спутником Маллетта в его прогулках и даже в школе, он сторонился общества всех остальных мальчиков и даже не пытался скрыть тот факт, что рассорился со всеми. Превосходящая сила на службе превосходящего их ума долгое время была не по зубам даже объединенным силам школы. Если кто-то жаловался, письменный ответ Маллетта (Даллас всегда его требовал) был сразу же готов, всё объяснялось наиболее удовлетворительным образом, все жалобы победоносно отметались. Даллас, конечно, поддерживал своего заместителя, и вскоре его начали ненавидеть так же. Эта тирания длилась большую часть длинного семестра, дух школы был почти сломлен, но тут произошло новое насилие, характер которого заставил объединиться даже почти порабощенное большинство.

Был составлен блестящий заговор. Когда раздался школьный звонок, дверь сразу же забаррикадировали, чтобы Даллас не мог войти. Маллетта и его компаньона тут же постигло возмездие - доносчик, шпион, предатель! Звонок звенел, дверь была забаррикадирована: четверо дюжих парней схватили Маллетта, четверо бросились к Вивиану Грею, но остановились: он перевернул свою парту, оперся о стену и навел на них дуло пистолета: «Ни на дюйм ближе, Смит, иначе я выстрелю. Но сообщи мне, если захочешь перенести свою жажду мести вот на того пса: если смогу предложить какие-нибудь новые утонченные пытки, они к твоим услугам». Вивиан Грей улыбался, пока душераздирающие крики Маллета свидетельствовали о том, что мальчики его «поджаривают». Потом он подошел к двери и впустил в класс Пастора, всё это время остававшегося снаружи. Тишина была восстановлена. Было объяснение и никаких запирательств: Вивиана Грея исключили из школы.


Глава 6

Вивиану было уже семнадцать, система частного образования столь бесспорно провалилась, что было решено - он проведет годы, оставшиеся до поступления в Оксфорд, дома. Сложно было представить себе провал, больший, чем первые недели его «курса обучения». Он постоянно нарушал святость гостиной присутствием древнегреческих томов скапулосов и гедериксов, оскорблял чувство пристойности утренних посетителей, врываясь в будуар матери со словарями и комнатными туфлями.

- Вивиан, дорогой мой, - в один прекрасный день сказал ему отец, - так дело не пойдет, ты должен придумать какую-то систему для своих занятий, и найти какое-то место, где будешь читать книги. Выбери для себя комнату, выдели определенные часы дня для своих книг, и не позволяй никаким мирским соображениям заставить тебя нарушить их святость, и, прежде всего, мальчик мой, держи в порядке свои бумаги. Я нашел диссертацию о «Торговле в Карфагене» в своем полноформатном экземпляре «Декамерона» Дибдина, а «Эссе о метафизике музыки» (молю, мальчик мой, берегись журнальных борзописцев) подпирало «Монархию» Монфокона.

Вивиан извинялся, обещал, протестовал, и, в конце концов, садился «ЧИТАТЬ». Он получил основы точных классических знаний под руководством образованного Далласа, двенадцать часов в день и самоизоляция от общества за двенадцать месяцев устранили все тлетворные эффекты его неидеального образования. Результат этих чрезвычайных усилий можно постичь. Двенадцать месяцев спустя Вивиан, подобно многим другим юным энтузиастам, выяснил, что всё остроумие и мудрость мира сосредоточены в пятидесяти древних томах, к несчастным современникам он начал относиться с той гордой надменностью, какую только можно было себе представить. Хор в «Медее», рисовавший сияющее небо Аттики, заставлял его ненавидеть туманы Британии, пока мать раздумывала, не нанести ли визит в Брайтон, ее сын мечтал о заливе Саламин. Призрак в «Персее» был для него единственным образцовым привидением, а фурии в «Оресте» - идеалом структуры трагедии.

Даже наиболее остроумные и образованные юноши совершали ту же ошибку, но лишь у немногих эти чувства достигли такого предела, как у Вивиана Грея: пока его разум день ото дня всё больше ослабевал, подвергаясь прекрасному, но пагубному воздействию Классических Грёз, юноша случайно наткнулся на ПЛАТОНА.

Вот что удивительно - пока душа Вивиана Грея казалась сосредоточенной и поглощенной прекрасными страницами творений афинянина, пока с проницательной и почти вдохновенной пытливостью он искал, следовал и размышлял над определенной тайной и неопределенным развитием, пока его разум склонялся в трепете и восхищении, пока он, кажется, прислушивался к тайнам Вселенной, открывающимся в восхитительных мелодиях бессмертного голоса; удивительно, всё-таки, что автор, изучение трудов которого оказалось для молодого ученого, наслаждавшегося своим энтузиазмом, единственным смыслом, для которого человек рожден и обретает свою сущность, в итоге спас Вивиана Грея от пожизненной судьбы мечтательного филолога.

Вивиан преисполнился решимости не жалеть никаких усилий и не пренебрегать никакими средствами, благодаря которым можно попасть в святую святых замысла своего могущественного наставника, Вивиан решил атаковать неоплатоников. Существовала раса людей, о которых он знал главным образом благодаря ссылкам на их творения, рассыпанным в комментариях его «лучшего издания». В гордыне мальчишеской эрудиции Вивиан ограничил свою библиотеку только книгами Классических Авторов, надменные вожди более поздних учений не удостоились милости пребывания в его книжном шкафу. Столкнувшись с этой дилеммой, он бросился к отцу и, в ответ на его просьбу, признался, что его любимых авторов оказалось не достаточно.

- Отец! Мне хотелось бы досконально изучить труды неоплатоников. Хочу книги Плотина, Порфирия, Ямвлиха и Сирирнуса, Максима Тирия, Прокла, Гиерокла, Саллюстия и Дамаския.

Мистер Грей посмотрел на сына и рассмеялся.

- Дорогой мой Вивиан! Уверен ли ты, что авторы, книги которых ты просишь, истинные платоники? Возможно, некоторые из них достигли больших успехов в практической, а не теоретической области, тем самым нарушив главные постулаты твоего учителя? Это тебя шокирует. Кроме того, уверен ли ты, что эти джентльмены действительно «сняли священный покров, скрывающий от глаз профана сияющий образ»? Ты так в этом уверен, хотя все эти достойнейшие люди жили по крайней мере через пятьсот лет после смерти великого учителя? Мне нет нужды говорить тебе, столь глубоко постигшему учение Платона, что даже проблески смысла учения великого философа тогда еще не были открыты. Странно! В то ВРЕМЯ с равной благосклонностью относились к философии теоретической и философии фактов. Мистер Вивиан Грей, насколько я понял, вы желаете воспользоваться пробелом последующих столетий и завершить великий труд, начатый Проклом и Порфирием.

- Дорогой мой сэр! Сегодня утром вы изволите шутить.

- Мой мальчик! Я улыбаюсь, но вовсе не от радости. Садись, поговорим немного. Отец с сыном, а тем более - отец с сыном в таких условиях, как мы с тобой, действительно должны общаться чаще, чем у нас это получается. Вероятно, это моя вина, но больше так не должно быть.

- Дорогой мой сэр!

- Нет-нет, это моя вина сейчас. Чья вина будет в будущем, Вивиан, время покажет. Дорогой мой Вивиан, ты уже год с лишним провел под этой крышей, твое поведение столь корректно, сколь только может требовать наиболее суровый родитель. Я не хотел вмешиваться в развитие твоего ума, и я сожалею об этом. Я был безразличен, но вовсе не намеренно. Я действительно сожалею, поскольку, каковы бы ни были твои силы, Вивиан, у меня, во всяком случае, преимущество опыта. Вижу, ты улыбаешься, услышав слово, которое я использую столь часто. Ладно-ладно, сколько бы я с тобою не разговаривал, ты никогда не поймешь, что я имею в виду одним этим словом. Придет время, когда одно это слово будет для тебя всем. Пылкие юноши в своей оторванности от жизни слишком часто думают, что они - особенные, и у меня нет причин полагать, что ты - исключение из общего правила. Проведя целый год жизни так, как ты, без сомнения, сейчас ты думаешь, что никто никогда не проводил свои часы так же. Поверь мне, мальчик, тысячи делали то же самое, и, что еще важнее, тысячи делают это сейчас и будут делать потом. Выслушай совет человека, который совершил столь же много безумств, как ты, или даже больше, но который благословит то время, когда был дураком, если его опыт сможет принести пользу любимому сыну.

- Отец!

- Не волнуйся, мы просто совещаемся. Давай подумаем, что делать. Когда ты один, попытайся выяснить, каковы могут быть главные цели твоего существования в этом мире. Хочу, чтобы ты не принимал на веру теологические догмы без доказательств и не потакал своим сомнениям, отказываясь думать, но, независимо от того, пребываем ли мы в этом мире для испытания перед уходом в мир иной, или исчезнем полностью, когда испустим последний вздох, человеческие чувства говорят мне, что у нас есть обязанности, которые мы должны выполнять: перед близкими, перед друзьями, перед собой. Скажи на милость, мой мальчик, как твое изучение неоплатоников может споспешествовать одному из трех этих интересов? Верю, что мое дитя - не из тех, кто смотрит остекленевшим взглядом на достаток товарищей и мечтает о бесполезной жизни, полной праздных головоломок - такие люди считают свою жизнь накладной тайной, но всё равно боятся умереть. Плотина ты найдешь на четвертой полке в соседней комнате, Вивиан.







_________________________________________

Об авторе:  БЭНДЖАМИН ДИЗРАЭЛИ (21 декабря 1804 – 21 апреля 1881 гг.) 

Британский государственный деятель, 40-й и 42-й премьер-министр Великобритании (в 1868 и 1874-1980-м годах), автор романов «Вивиан Грей», «Сибил, или Две нации», и мн. других.







_________________________________________




Переводчик:  ОЛЬГА БРАГИНА 

Поэт, прозаик, переводчик, критик. Родилась в 1982 году в Киеве. Окончила факультет переводчиков Киевского национального лингвистического университета. Автор книг «Аппликации» (2011), «Неймдроппинг» (2012), «Фоновый свет» (2018), «Речь похожа на карманный фонарик» (2020). Публикации в изданиях: «Воздух», «Сноб», «Новая Юность», «Интерпоэзия», «Читомо», «Лиterraтура», «Волга», «Двоеточие», «НГ-Exlibris», «Полутона», «Артикуляция», «Нож», «Yep Magazine», «TextOnly», «Парадигма», «Kyiv Daily», «Цирк «Олимп» + TV», «Дети Ра», «Зинзивер»,»Litcentr», «Новые вехи», «Литературная Америка», «Spoke» (США), «Плавучий мост», «South Florida Poetry Journal», «Soloneba», «Wakat» і «Helikopter» (Польша), «Ravt» (Чехия). Участница фестивалей «Львовский форум издателей» (2017, 2018), «Книжный Арсенал» (2018), «Контекст» (2019), Фестиваль феминистского письма (2021) и др. Стихи переводились на английский, польский, чешский и латышский языки.скачать dle 12.1