Эдогава Рампо, Сэйтё Мацумото, Сэйси Ёкомидзо1. Эдогава Рампо: аристократ
В середине 19-го века, когда американцы принудили Японию начать торговлю с иностранцами, японцы остро осознали своё отставание от Европы и Америки. Это касалось в первую очередь достижений техники и промышленности. Японская культура тогда считалась эталонной и не нуждалась в западных образцах. Тем не менее в начале 20-го века некоторые ведущие представители творческой интеллигенции, ознакомившись с западными произведениями, признали неполноценность японской культуры, – в частности, литературы. Таким, по всей видимости, был и создатель японского детектива Эдогава Рампо. Сам его псевдоним, образованный от имени Эдгара По, указывает на преклонение перед талантом выдающегося американца. Впрочем, огромное наследие Эдогавы Рампо, неистощимая фантазия на сюжеты и стремление раздвинуть границы жанра, позволяют, пожалуй, поставить его в один ряд с американским кумиром.
Детективную историю Рампо воспринимает как битву умов преступника и сыщика. При этом, хотя фигура и деяния преступника вызывают страх у окружающих, его вполне можно назвать гениальным, хотя на шкале гениальности он всегда чуть отстаёт от сыщика, чей талант воистину божественен. Блеклые, обыденные преступления, в которых не чувствуется изысканного почерка, Эдогаву Рампо не интересуют. Только сложные, авантюрные махинации, многоходовые комбинации с загадками и ложными следами. Преступники у Рампо тратят намного больше сил на запутывание следствия, чем на само преступление. Они могут разыграть целый спектакль для того, чтобы направить преследователей по ложному пути.
Материальный мир для сыщика Рампо – это неисчерпаемый поставщик улик, деталей, следов и головоломок. Кажется, эти сыщики просто не могут жить простой жизнью: они постоянно подозревают мир в наличии загадок, обожают своё ремесло и в каком-то смысле даже нуждаются в преступниках. Ужасы, кровь и насилие на них никак не воздействуют, оставаясь элементом безумной и одновременно элегантной игры. Да и вообще распутывание преступления у них меньше всего похоже на рутину. Это аристократическое занятие, которым, кстати, увлекаются не только герои-детективы, но и рядовые персонажи. Детектив может прийти в гости к какому-нибудь респектабельному человеку, бывшему свидетелем преступления, и они станут часами самозабвенно обсуждать детали злодеяния. При этом гостя будут принимать в комнате с книгами, среди которых непременно найдутся труды по криминологии.
Упоминание этих вполне академических трудов, которые на досуге почитывают герои писателя, позволяет заключить, что они относятся к своему занятию как к строгой науке, управляемой математическими законами. Они делятся историями грабежей и убийств так же, как делятся шахматисты встретившимися им интересными партиями. Можно сказать, что причинно-следственные связи – это стержень большей части переведённых рассказов и повестей писателя. В них есть движение от ложных версий к истинной, позволяющей выявить подлинного преступника, до этого безнаказанно водившего за нос служителей закона. Однако есть у Эдогавы Рампо и произведения, которые лишь условно можно отнести к детективному жанру. В них объект пристального интереса автора –человеческое безумие.
В таких произведениях виден отказ от рационального видения мира, что ослабляет власть причинно-следственных законов. Хотя описание безумия у Рампо не блещет оригинальностью и передаётся старомодным стилем, которому далеко до откровений европейского модернизма, он всё же сумел найти мощнейшую метафору, выражающую самую суть сумасшествия. Символом безумия у Рампо стал шар, покрытый изнутри зеркальной поверхностью (рассказ «Ад зеркал»). Человек, попадая внутрь такого шара, сходит с ума от вида бесконечных отражений. Действительно, страшно даже подумать, что может увидеть там человек.
Сюжеты, символика и какая-то гнетущая атмосфера, вызванная вторжением бессознательных импульсов, в этих произведениях отчасти напоминают рассказы Густава Майринка. У Майринка фигурировал мистический зелёный лик, у Эдогавы Рампо – жёлтый. Действительно, к этой части творчества Эдогавы Рампо может быть проведена эзотерическая касательная. Так, некие надмирные силы, облекаясь в форму сводящего с ума лунного света, подвигают людей безрассудно расставаться с жизнью в рассказе «Волшебные чары луны». Любимые символы Рампо здесь – это зеркало, оптические приборы, двойники и отражения. Жертвы не умирают от руки убийцы, они сами сходят с ума и кончают жизнь самоубийством.
Рассказчики у Рампо часто сомневаются в реальности – они постоянно стремятся назвать свой опыт сновидческим. Этот откат к архаическому магическому мышлению стирается в «классическом» японском детективе, где представлен строго рациональный мир, в котором за каждым убийством скрывается мотив, а следователь продвигается к разгадке, идя от следствия к причине.
Как и многие плодотворные авторы детективов, Рампо создал свой образ сыщика, действующего в ряде произведений. Им стал Когоро Акэти. Вряд ли стоит говорить о том, что он обладает исключительным интеллектом и проницательностью – это давно стало общим местом в детективном жанре. Рампо пошёл дальше, превратив своего героя фактически в секс-символ. Вот как он характеризует его в «Играх оборотней»: «Импозантная внешность, спортивный, подтянутый, любезный». Или в рассказе «Невероятное орудие преступления»: «Когоро Акэти стал изрядным щеголем, щеголеватость его отличалась особой изысканностью. Лицо его всегда было гладко выбрито, костюмы, сшитые у лучших портных, сидели на нём безукоризненно, но носил он их с нарочитой небрежностью». Не обделён этот детектив и чертами супергероя. Многие из повести в повесть пытаются найти убийцу, попытки делают как любители, так и профессионалы, и только Когоро Акэти эффектно отметает чужие версии и в самом конце выдвигает свою, правильную, да ещё с такой легкостью, словно знал обо всем заранее. Это, конечно, понижает степень реалистичности историй Рампо, которые приобретают отчетливый привкус выдумки.
Рампо отказывается видеть злой гений исключительно в поступках мужчин, преступниками он часто делает и женщин. В повестях «Игры оборотней» и «Дьявол» изображены дерзкие убийцы-женщины, причём убивают они из иррациональной жажды самого убийства, которую лишь отчасти можно объяснить желанием мести. Женщины эти тщательно готовят преступления, просчитывают каждый поступок и продумывают реакцию будущих преследователей. Писатель выводит формулу преступника и одновременно формулу его излечения. Преступник – это «душа животного и высочайший интеллект», а чтобы исцелить его, необходимо «выставить дьявола на яркий свет разума» («Игры оборотней»). Совесть при этом преступникам чужда: «Главная трудность состояла в том, чтобы обмануть правосудие. Такие помехи, как, например, угрызения совести, были не в счёт» (рассказ «Психологический тест»).
Детективные истории Рампо утончённы и аристократичны, противостояние убийцы и сыщика напоминает изысканную элитарную игру, вроде игры в бисер Германа Гессе, но можно не сомневаться, что каждый преступник будет выявлен – здесь Рампо не отходит от требований жанра. Но Рампо не только открыл детективный жанр в Японии, он также предложил пути его развития. Примечателен в этом смысле рассказ «Простая арифметика». Два молодых друга не могут поделить девушку. Потом одного из них после выстрела, прогремевшего на весь дом, находят раненным в ногу. Начинаются поиски неудавшегося убийцы. Жертва делает всё, чтобы обвинить друга, хотя и утверждает, что преступника не видела в лицо. И только бессменный Когоро Акэти раскрывает подлинный замысел жертвы и доказывает, что тот сам выстрелил себе в ногу, чтобы убить двух зайцев – не попасть в армию и заодно завладеть девушкой, отправив соперника в тюрьму. Здесь Рампо пытается радикально продвинуть границы детективного жанра, совместив в одном человеке преступника, жертву и следователя. Но, конечно, всё это по-прежнему отдает литературным плутовством. Истории Рампо несколько оторваны от реальности, хотя и строятся на ярких запутанных сюжетах.
2. Сэйтё Мацумото. Математик
Сэйтё Мацумото очень холодный, рассудочный писатель. Он почти не использует прилагательных и скуп в изображении характеров. Каждое его предложение несет математическую информацию. Человек куда-то пошёл, что-то сделал, выпил чашку кофе или отправил письмо. Каждое это действие потом аукнется, ведь оно оставляет след. На примере Мацумото хорошо видно отличие детективной литературы, пусть и очень качественной, от «высокой». Во-первых, Мацумото очень неохотно обрисовывает места, где происходят события. Он тратит на это не более трёх-четырёх предложений. Если он говорит о цвете неба, то это необходимо ему только для того, чтобы оттенить внутреннее состояние следователя. Во-вторых, этот самый внутренний мир следователя очень условен. Из книги в книгу следователи испытывают одно и то же отчаяние оттого, что не могут раскрыть преступление. Часто Мацумото пишет о том, что мир в такие минуты кажется им нереальным. Это точное, но банальное наблюдение, и таких у него много, кочующих из книги в книгу. По большому счету, глубоко прописанной психологической мотивации ни у преступников, ни у следователей в романах Мацумото нет. Мотивация есть, но она всегда предельно закономерна. Причинами убийства становятся месть, деньги или попытка убрать свидетеля.
В романах Мацумото не делается ставка на трюкачество, как у Эдогавы Рампо. Злодеи здесь тоже просчитывают ходы вперёд, но выглядит это более реалистично. У Мацумото никто не будет имитировать убийство, используя манекен, или делать пластические операции, или играть в кошки-мышки со следствием – все эти вещи отдают старомодной литературщиной и фальшью, чего у этого писателя нет и близко. Да и сами сюжеты у него берутся из злободневной реальности. Это истории о взяточничестве в министерствах, о теневых сделках, об откатах, банках, ссудах и процентах, о служебных самоубийствах, судебных производствах, о престиже и мошенничестве – в общем, чувствуется некий общественно-экономический вектор. Иногда встречаются малореалистичные элементы вроде придания «возраста» трупу в романе «Стена глаз», когда главарь правой группировки проворачивает целую схему, чтобы ввести в заблуждение следователей – покупает серную кислоту, вымачивает в ней труп, чтобы создать видимость более отдалённого наступления смерти, а потом притворяется сумасшедшим и попадает в психиатрическую клинику, чтобы замести следы. Но такие элементы в целом уравновешиваются требованиями жанра. Преступники тратят на создание ложных следов массу сил, однако совершаемые ими убийства и кражи выглядят строго мотивированными, в отличие от произведений Эдогавы Рампо, где убийства могут совершаться просто от скуки.
Мацумото не может полностью уйти от гравитации детективного жанра, пример чего – выбор непрофессионального сыщика в качестве субъекта следствия. Трудно прояснить, откуда берёт исток это желание поставить обывателя в основу успеха расследования. Складывается впечатление, что авторы детективного жанра боятся погрузить читателя в чисто полицейские будни и рассчитывают, что обычный человек будет смотреться в этой роли интереснее. Таков Тацуо из романа Мацумото «Стена глаз». Тацуо – обычный служащий в компании. Компания эта попадает в трудную финансовую ситуацию – нечем платить зарплату сотрудникам. Необходимо взять кредит. Фирма обращается в банк, отправляя туда начальника бухгалтерии. Тот выдает вексель, но именующие себя представителями банка оказываются мошенниками и скрываются. Теперь они могут без проблем обналичить вексель на 30 миллионов иен. Мацумото описывает весьма деликатный момент: фирма не может публично объявить, что стала жертвой обмана, потому что это повлечёт невосполнимые репутационные издержки. Поэтому остаётся только смириться. После того, как обманутый начальник бухгалтерии кончает жизнь самоубийством, его подчинённый Тацуо берётся за собственное расследование.
Даже позже, когда к делу все-таки подключается полиция, Тацуо всё равно оказывается впереди следствия. Почему? Здесь играет роль случай. Тацуо, в отличие от полиции, удается сделать принципиальную догадку о том, что за преступлением стоит местный лидер правых сил. Одна эта догадка, родившаяся из чистого везения, позволяет непрофессионалу, который, очевидно, никогда не имел дело с чем-либо отличным от бухгалтерских книг, распутать сложнейшую преступную схему.
Конечно, сомнительно, чтобы рядовой гражданин смог выйти победителем в схватке с организованной преступностью, да ещё связанной с политикой. Однако чрезвычайно серьёзный тон «Стены глаз» и признание заслуг полиции на отдельных этапах следствия точно не делают Тацуо похожим на волшебную домохозяйку из наших «иронических детективов», с лёгкостью находящую преступников. Недостаток «Стены глаз» в другом – в слишком тонком расчёте преступников на то, что следствие пойдёт по указанному ими ложному следу. Например, они наряжают своего человека в одежду, похожую на ту, которую носил похищенный ими человек, в расчёте на то, что на это обратят внимание свидетели. Так и происходит – свидетели заявляют, что точно видели похищенного человека. В таких сюжетных ходах тоже проявляется математическое мышление Мацумото, который не столько пишет художественные книги, сколько собирает конструкторы из поступков, встреч, следов и свидетельских показаний.
Таков же роман «Точки и линии». Здесь математический характер расследования заложен уже в характере преступления. На острове Кюсю происходит двойное самоубийство – погибает помощник высокопоставленного сотрудника министерства и девушка-официантка из токийского кафе. На первый взгляд, дело самое обычное. Двойные самоубийства, имеющие древнюю – одновременно романтическую и печальную – традицию в Японии, даже не расследуются тщательно. Однако следователя Михару привлекают кое-какие странности. Во-первых, помощник министерского сотрудника мог быть ключевой фигурой в деле о взяточничестве. Следовательно, мог умереть не по своей воле. Во-вторых, представитель связанной с министерством фирмы по поставке фабричного оборудования Ясуда вёл себя в последнее время немного странно. Он, кажется, сделал всё, чтобы обеспечить себе алиби. В разных точках своего путешествия на Хоккайдо, совершенного аккурат в день самоубийства, он встретился целой группе не связанных друг с другом людей – как будто специально светился, чтобы было кому подтвердить его отсутствие на месте преступления. Михара шаг за шагом распутывает это преступление и по крупицам собирает доказательства того, что виновник двойного убийства именно Ясуда.
В «Точках и линиях» Мацумото показал себя ярким мастером запутанных сюжетов. Следователь Михара движется к истине от незначительных деталей и догадывается о сложнейшем расчёте, предпринятом Ясудой, чтобы скрыть следы. Ясуда показал себя математиком – его план по сокрытию участия в убийстве основан на доскональном знании расписания поездов. Своё поведение в день убийства он высчитал до мельчайших подробностей, многократно подстраховавшись свидетелями своего алиби. На протяжении всего романа Михара так или иначе изучает расписание и пытается по часам установить местонахождение подозреваемого. Его построения постоянно разваливаются и снова обретают форму. Сухая, рациональная, лишенная эмоций, эта книга прочитывается не столько как полноценный роман, сколько как скрупулёзная хроника оригинального расследования.
Мацумото тоже имеет заслуги перед детективным жанром, отказываясь в некоторых произведениях от стандартной структуры, предполагающей преступление, расследование и поимку преступника. Тем самым он, безусловно, обогащает жанр новыми возможностями. В романе «Флаг в тумане» речь вообще не идёт о поиске убийцы – он известен уже с первых страниц. Речь идёт о том, чтобы доказать его невиновность. Убита старуха-процентщица – этот сюжет стал русским литературным архетипом (и, кстати, ещё используется в рассказе «Психологический тест» Эдогавы Рампо). Молодой человек, работающий учителем, брал у неё в долг, поскольку потерял общественные деньги, предназначенные для школьной экскурсии. В день убийства установлено, что он приходил к старухе; кроме того, пропала его долговая расписка. Это становится основанием для его ареста и предъявления ему обвинений в убийстве. Сестра молодого человека по имени Кирико отправляется в Токио просить выдающегося адвоката Оцуку взяться за дело. Оцука отказывает ей – во-первых, он занят, а во-вторых, у девушки нет достаточной суммы денег для оплаты его услуг. Но позже Оцука сам попадает в похожую ситуацию: его любовницу обвиняют в убийстве, а единственным свидетелем, который может выступить в её защиту, оказывается как раз Кирико. Но Кирико непреклонна, её брат умер в тюрьме, поэтому она не намерена помогать Оцуке и фактически ломает его жизнь. Даже несмотря на то, что Оцука уже разобрался в деле её брата и готов помочь его реабилитировать.
Нестандартность этого произведения производит сильное впечатление. Сделав акцент на очень сильных человеческих эмоциях, Мацумото отчасти даже ослабил математический характер своей работы, хотя этот текст сух и почти лишён прилагательных. Мацумото предложил читателю непростую дилемму. Казалось бы, его герой должен встать на сторону Кирико, брат которой, как ей кажется, погибает из-за равнодушия адвоката. Но разве нельзя понять и адвоката? Почему он должен браться за дело из отдаленного района Японии, да ещё и получать за него меньше того, что мог бы получить в Токио? Да и разве нет в Японии других адвокатов? В этом романе отсутствуют «хорошие» и «плохие» персонажи. Выбор в чью-либо пользу сделать очень сложно, а сюжет «Флага в тумане» очень напоминает историю из реальной жизни, когда роковые поступки – следствие ослепляющих эмоций.
Невнимание к внутреннему миру своих героев, будь то следователи и преступники, проявляется у Мацумото в их предельной функциональности. Если у Эдогавы Рампо аристократический следователь служил прежде всего своему призванию, то у Сэйтё Мацумото он служит просто закону. При этом про следователей в романах Мацумото сказать нельзя абсолютно ничего. Автор даже не описывает их внешний вид.
3. Сэйси Ёкомидзо. Художник
Особенность романов Сэйтё Мацумото – полное отсутствие чисто художественного измерения. Каждая фраза, каждая деталь, каждая мимолётная, казалось бы, встреча обязательно «сыграют». Это отчасти утомляет, потому что становится предсказуемым. Немного другой подход использует другой крупный мастер детектива Сэйси Ёкомидзо. На русском языке в серии «Лекарство от скуки», курируемой Борисом Акуниным, вышли четыре романа писателя.
Ёкомидзо – «художественный» писатель. В целом он тоже очень тщательно относится к повествовательной структуре. Информация подаётся маленькими порциями, возбуждая интерес. Произвольных деталей нет, каждая обязательно помогает расследованию. И, как правило, до последней страницы невозможно понять, кто преступник. Однако Ёкомидзо тратит существенно больше энергии на описание природы, погоды и местности. Особенно он внимателен к топографии. К концу каждой книги у читателя очень ясно вырисовывается в сознании расположение природных объектов, зданий и улиц, где происходят события. Пожалуй, это можно было бы даже назвать эффектом присутствия. При этом язык у Ёкомидзо не так сух, как у Мацумото. Вот как он описывает вызванные ветром перемены в природе:
«Порывистый ветер, всё усиливаясь, стал штормовым, по озеру заходили тёмные волны, и дождь лупил по воде с неистовой яростью. Буря в горах всегда порождает особое ощущение нереальности. Низкие тучи давят к земле, озеро стонет, словно одержимое, а темная, мутная вода вздымается, пенясь, и бьётся о берег с диким ожесточением. Всякий, осмелившийся вглядеться в глубины озера, содрогнулся бы при виде жуткой массы тёмных водорослей, сплетающихся, скручивающихся и трущихся друг о друга, как женские волосы. Одинокая птица, подталкиваемая ветром, промчалась наискосок над озером, точно дух».
У Ёкомидзо преступники, как правило, не грабят и не насилуют, а совершают убийства, причём с особым почерком. В книге «Белое и чёрное» женщину находят в мусорном контейнере, при этом её верхняя половина тела вместе с головой покрыта строительным варом, которым заливают крыши новостроек. В книге «Клан Инугами» убийца действует по схеме, чтобы воспроизвести проклятие из прошлого. Он может отрезать голову или задушить струной от музыкального инструмента. Тем не менее детектив Ёкомидзо по имени Киндаити Коскэ обычно очень хладнокровно встречает известия об убийствах, а на опознание трупов иногда даже не ездит – ведь, как и положено опытному специалисту, он может воссоздать картину преступления и по косвенной информации.
Посмотрим более детально на роман «Белое и чёрное». В новом токийском квартале жителям только что построенных домов некто подбрасывает анонимки. В них содержится очень неприятная информация. Одну девушку, живущую с мужем своей почившей тети, загадочный отправитель обвиняет в том, что она состоит с ним в связи. Другую девушку обвиняют в том, что, выйдя замуж, она не прекратила контактов со своим богатым ухажером. Вдобавок происходит убийство – убита владелица местного ателье, причем лицо её обезображено строительным варом. Начинается расследование. Вся книга представляет собой одно сплошное дознание. На десятках страниц следователи, включая частного сыщика Киндаити Коскэ, опрашивают свидетелей: кто где был, что делал, кого видел. В результате книга процентов на восемьдесят состоит из диалогов.
Диалоги следователей со свидетелями – это практически самоцель стиля Ёкомидзо. Подробно, шаг за шагом перед читателем рождается не только картина преступления, но и смежных событий. В «Белом и чёрном» поражает глубина связей между жильцами новостроек. В современной России это уже немыслимо, многие даже не знают собственных соседей. Любопытная также деталь – комендант дома имеет ключи от всех квартир: в России мало кто доверил бы ключ постороннему.
Другая книга Ёкомидзо, «Клан Инугами», стилистически построена аналогично. Происходят убийства, далее начинается бесконечное дознание. В книге рассказывается о завещании создателя шелковой бизнес-империи Инугами, у которого было три дочери. Сыновья этих дочерей, казалось бы, одинаково претендуют на управление компанией, но дед распоряжается по-другому, обязывая их прежде понравиться девушке Киёко – его внучке от другой женщины. Тот, кто женится на Киёко, и получит власть в свои руки. Начинаются убийства – кто-то, кажется, целенаправленно убирает кандидатов на руку и сердце Киёко. И действительно, вскоре выясняется, что за всем стояла мать одного из внуков Инугами – и это настолько очевидно, что вызывает даже разочарование.
Сюжеты у Ёкомидзо запутанны и разветвлены, в них много событий, резонирующих сложным образом, но всё же развязка не поражает воображение. В «Клане Инугами» автор не скупится на краски, когда изображает дочерей старого Инугами. Это не женщины, а змеи, ненавидящие друг друга. Они готовы идти по трупам, лишь бы добиться своего. Неудивительно поэтому, что одна из них становится настоящей преступницей. Претерпевает изменения и образ сыщика. Если у Эдогавы Рампо сыщик был гением, у Мацумото – функцией, то у Ёкомидзо есть слабая попытка очеловечить его. Слабая потому, что из романа в роман автор ничего не сообщает о своём Киндаити Коскэ и лишь без конца повторяет, что он был – вопреки правилам, удобству, погоде – одет в японские шаровары-хакама и носил внушительную растрёпанную шевелюру, куда неизменно запускал руку в минуты раздумий. Киндаити Коскэ обычно выдвигает ключевую идею, помогающую найти преступника, но это выглядит рабочим моментом, а не волшебным гениальным прозрением, как у Эдогавы Рампо. Киндаити Коскэ сотрудничает с полицией и на пару с ней ведет дознание свидетелей, долгое время пребывая, в общем-то, в равном с ней незнании преступника.
Трудно требовать от Ёкомидзо какого-то особенного проникновения в глубины японского характера, как это было и будет у нобелиатов Ясунари Кавабата и Кэндзабуро Оэ. Все-таки Ёкомидзо занимает другую нишу в японской литературе. Он прежде всего автор очень качественных развлекательных романов, поэтому реалии того же клана Инугами очень условны – и реалистичны лишь настолько, чтобы достигался эффект некоего абстрактного узнавания. Наиболее интересен в смысле знания жизни, наверное, Сэйтё Мацумото – уже в силу того, что в его романах есть какое-то очень современное звучание, источником которого становятся общественно-экономические сюжеты. Эдогава Рампо от реальности оторван и занимается не столько живописанием жизни, сколько исследованием возможностей жанра.
Тем не менее можно с уверенностью сказать, что детективная литература Японии 20-го века представляет собой интереснейший феномен. Во-первых, японские авторы сумели быстро освоить законы жанра и предложить публике яркие и сложные сюжеты. Во-вторых, они смогли органично вплести в свои книги элементы японских реалий. В «Клане Инугами» глава семьи делает капитал на продаже шёлка, что, как известно из экономической истории, было важнейшей экспортной статьёй страны, поспособствовавшей в том числе будущей экономической и военной мощи Японии. А в «Точках и линиях» Мацумото изучающий расписание поездов следователь невольно создаёт у читателя интересное ощущение чрезвычайной компактности японского государства. В-третьих, эти авторы детективов быстро ощутили утомление от банальностей своего жанра и предприняли попытки расширить его возможности. Всё это по праву позволяет поставить этих трех авторов в ряд замечательных представителей детективного жанра. Не будет преувеличением сказать, что они оставили очень яркие и качественные образцы развлекательной литературы.
_________________
Примечания:
1 См. также материалы по теме: Ася Анистратенко. Детектив как зеркало реальности // Лиterraтура, № 42; Сергей Сиротин. В поисках экзистенции. О молодой литературе Китая // Лиterraтура, № 59. – Прим. ред.скачать dle 12.1
