ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Ася Анистратенко. ДЕТЕКТИВ КАК ЗЕРКАЛО РЕАЛЬНОСТИ

Ася Анистратенко. ДЕТЕКТИВ КАК ЗЕРКАЛО РЕАЛЬНОСТИ




Детективный жанр — дитя своего времени и связан с ним не менее тесно, чем новостные страницы СМИ. С одной стороны, бытовая криминальная изнанка современности служит полем, на котором автор возделывает сюжеты, приписывая одним персонажам мотивы и способы, а другим — методы раскрытия загадочных происшествий и зловещих преступлений. С другой стороны, общество — его чаяния, побуждения, запреты и конфликты — формирует и базу для правонарушений, и способ о них говорить. Стоит ли удивляться тому, что с каждой эпохой детективная проза претерпевает заметные изменения — с одной стороны, отвечая духу времени, а с другой — выполняя ту или иную утилитарную функцию.
Например, во времена детективного бума конца девяностых — в эпоху расцвета коммерческого книгоиздания — максимальный урожай в России собирали авторы серийных детективов в бумажных обложках. Покетбуки служили, прежде всего, зеркалом реальности, помогая широким слоям публики переживать и осмыслять не самые простые коммерческие и бытийные эпизоды девяностых.
Детективы этого времени делились по гендерному признаку. В мужских преобладала «чернуха» — с яростной стрельбой, политикой, воюющими преступными группировками, коррумпированными «органами», грубоватым событийным рядом и шансоном на заднем плане. Большинство «женских» детективов поддерживали другой взгляд на действительность: легкие, иронические, максимально удаленные от психологизма детективные повести предлагали все ту же чернуху перерабатывать без рефлексии, играючи. Типичные их герои — непрофессиональные сыщицы, волею судеб вынужденные вести собственное расследование своих или чужих жизненных ситуаций и по каким-то причинам собирающие за собой шлейф все новых и новых любовных историй, предательств, обид и происшествий со смертельным исходом. Зачастую персонажи «женских» романов выглядели гротескно, наделялись упрощенными речевыми характеристиками (часто — с избыточным эмоциональным фоном: не «сказала», а непременно «проорала»), шутили как висельники и патологически быстро выходили из шоковых ситуаций только для того, чтобы сразу же попасть в следующую, не менее шоковую.
Сегодняшняя русскоязычная детективная проза существует в значительной степени в традициях, заданных нулевыми годами нынешнего века. Мелкие имена несколько раз поменялись. Продолжают издаваться большими тиражами и в твердых уже переплетах те же, кто завоевал солидную аудиторию в начале двухтысячных: Донцова, Маринина, Устинова, Акунин. Последний, однако, выделяется из этого ряда: во-первых, тем, что не эксплуатирует привычные приемы и сюжетные схемы, а восстанавливает и актуализирует самые различные жанры и остросюжетной прозы. А во-вторых, тем, что в двухтысячные существенно оживил детектив и поднял на новую ступень: и сам прошелся по всем его традиционным формам, и, что не менее важно, в роли составителя книжной серии «Лекарство от скуки» («Иностранка») вывел к российскому читателю многих доселе неведомых зарубежных авторов, в числе которых были Фред Варгас, Вэл Макдермид, Элизабет Джордж, Артуро Перес-Реверте и другие яркие звезды остросюжетного жанра. Серия издавалась десять лет, завершившись романом Ю Несбё «Леопард» в 2011 году.
Среди российских представителей жанра Татьяна Устинова по-прежнему занимает высокие позиции в рейтингах популярности. Татьяна — чрезвычайно прогнозируемый и стабильный автор, работающий по устоявшейся сюжетной схеме: «умная хорошая девочка с неустроенной личной жизнью попадает в крупные неприятности, где проявляет новые свойства своей натуры и покоряет сердце правильного мужчины, с чьей помощью и спасается». Мотивы для убийств и способы их осуществления — традиционные, бытовые, иногда политические; в центре сюжета — непрофессиональное расследование симпатичных персонажей и их взаимоотношения, завершающиеся удовлетворительным хэппиэндом. Персонажи кочуют из книги в книгу, формируя кланы и дружеские коалиции. Последовательно сменяют друг друга миры телевидения, архитектурного и рекламного производства, редакционные коллективы и т. п. места обитания «креаклов», но правильные мужчины оказываются, в том числе, влиятельными олигархами, руководителями регионального уровня и другими крупными фигурами, способными воплотить самые смелые мечты проницательных золушек. В произведениях можно усмотреть элементы психологического детектива, популяризаторские мотивы (об искусстве и творческой среде — доступными словами). В 2015 году у Татьяны Устиновой вышел роман «Чудны дела твои, Господи!», в 2014 году — «Ковчег Марка» и «Сто лет пути». Устинова последовательна и плодотворна, продолжает активную работу и даже вошла в большое жюри национальной литературной премии «Писатель года», иллюстрируя слияние детективного жанра с литературным мэйнстримом.

Вообще, характеризуя сегодняшнее состояние жанра, хочется отметить прочную тенденцию к интеграции детектива с художественной прозой. Одна из причин тому — изменение наших способностей, нашей готовности к чтению вообще. Под натиском быстрой электронной литературы и еще более быстрых и доступных социальных сетей не только покетбуки сдали позиции: крупная проза вообще стала предъявлять повышенные требования к читателю, и не всегда читатель готов эту планку брать. Роскошь раздумчивого чтения позволяют себе сегодня только самые организованные натуры из числа гуманитарных деятелей и социофобов. Без всякой официальной статистики можно описать массового читателя как человека, внимание которого разрывается между многочисленными медийными и социальными стимулами. Даже пребывание в больнице или поезде дальнего следования не стопроцентно провоцирует на чтение: мы окружены электронными устройствами и суррогатами литературы, всегда можно найти более близкий и легкий способ развеяться.
Однако автору нужен читатель, причем свежий и в большом количестве.
Остросюжетная проза приходит на помощь.
Детективная интрига сегодня поменяла основной вопрос, на который отвечает: это больше не «что», а «как». Детективный сюжет приобрел инструментальный характер. Для сравнения: в золотой век британского детектива произведения этого жанра создавались для быстрого развлечения, были такими же сиюминутными, как остроты, и серийными, как анекдоты, а детективная канва служила центральным сообщением и поводом для повествования. Сегодня же сложносочиненная интрига — способ удержать читательское внимание на то время, пока автор формулирует свое главное сообщение: сообщение, в другую эпоху ставшее бы основой классического романа.
Детектив нового времени уже не хвастает противопоставлением умников и простаков — он рассказывает о том, что важно автору. Иногда — обнажает, обличает, уличает проблематику повседневности, выводя на передний план корыстные мотивы и глубинные конфликты современного общества. Иные детективы нагружены культурой: интересы автора создают поле, в котором дрянная мотивация преступника и неминуемое возмездие движутся друг за другом через познавательный контекст.
Так или иначе, детективный сюжет стал движком, языком общения и программной средой для формирования большого добротного повествования.
Характерно также, что развитие криминалистики и вместе с ней — общей читательской осведомленности — создает дополнительные уровни сложности для автора и влияет на реализацию замысла. Как читатели, так и воображаемые преступники перестали попадаться на мелочах. Простые детективные формы уходят: они не востребованы ни издателями, ни читателями. Утратили популярность короткие детективные рассказы и мелкие эпизоды, не объединенные сериями. Изощренные способы убийства и хитроумные приспособления, столь востребованные в жанровой литературе двадцатого века, все эти мушкетоны в телефонных трубках и яды отсроченного действия, также перестали представлять интерес: вероятно, не в последнюю очередь потому, что изобретение принципиально новых способов убийства требует уже феноменальной экспертной подготовки со стороны автора. На передний план выступают нетривиальные мотивы для убийств и сыщики с еще более нетривиальным мышлением, способные загнать в ловушку хитроумного преступника.
В большинстве современных детективных произведений сохраняются, конечно, и неизменные признаки жанра — если не в полной мере, то в достаточной для атрибуции. Принимаясь за книгу, читатель по-прежнему знает, что его будут водить за нос, ему будут показывать улики и запутывать обстоятельства. Читатель принимает игру и внутренне рад ей, поскольку только крепкий крючок сюжета способен увлечь нас за собой в новой информационной действительности. Мы не будем более критичны к нарушениям законов жанра. Мы также будем радоваться любой культурной нагрузке, помогающей оправдаться перед собой за «несерьезное чтение». И писатели помогают нам, стирая грани между жанрами и форматами.
Пожалуй, единственная демаркационная линия жанра, которая осталась нетронутой — наличие / отсутствие трупа и сопутствующих загадочных обстоятельств. В остальном, проза детективная перестала отличаться от недетективной, и самые, казалось бы, серьезные писатели берутся за несерьезный жанр, чтобы найти своего читателя и заговорить с ним о самом важном.

Наметилась тенденция остросюжетными и детективными произведениями иллюстрировать нравственные проблемы современности через падение героев: это всегда психологические драмы, демонстрирующие в подробностях срез соответствующих слоев общества. Среди «новых достоевских» можно назвать Джесси Келлермана («Философ», 2010), Гиллиан Флинн («Исчезнувшая», 2012, экранизация 2014 года), Донну Тартт с нашумевшим романом «Щегол» (вышедший на русском языке в 2014 году, «Щегол», строго говоря, конечно, не детектив, но типичный пример инструментального остросюжетного замеса в большой прозе). Сложные чувства вызывают эти произведения, в частности потому, что самоидентификация читателя с персонажами затруднена: положительных персонажей или нет вовсе, или они быстро исчезают, повествование ведется от лица главного героя, моральный выбор которого — частенько непредставимый, а то и отталкивающий. Удачен ли выбор неминуемого возмездия в качестве двигателя романа — читателю предстоит решать самому.

Фред Варгас — французский мастер детектива, издававшаяся у нас только в акунинской серии «Лекарство от скуки». Самые знаменитые ее книги, в том числе «Человек, рисующий синие круги», были созданы в двухтысячных — во времена российских покетбуков. Переиздание в 2014 году нескольких ее романов в серии «Звезды мирового детектива» («Азбука») - отличный повод для ценителей перечитать лучшие образцы жанра. Варгас по образованию — историк, но время действия для своих книг выбирает нынешнее. В своем роде, именно она наследует нишу Жоржа Сименона: французский полицейский детектив, в центре которого — сложная и скандальная личность комиссара, наделенного особым талантом следователя. Для серии о комиссаре Адамберге характерны запутанные мотивы преступлений с элементами деревенских суеверий, маниакальных идей, скрытых тайн и легкого сумасшествия. Серийные убийцы Варгас оставляют странные знаки и непонятные следы, они прячутся под личинами обывателей и действуют наперерез логике обычного человека. Именно в схватке с ними лучше всего проявляются способности Адамберга — персонажа равно привлекательного и загадочного, временами негуманного, даже асоциального, вооруженного иррациональным подходом, хаотично функционирующей памятью и несгибаемым упрямством. Механизм расследований не вполне чистый и очень далекий от классической дедукции, но кто обещал дедукцию? Зато тылы комиссара прикрывает слаженная и высокопрофессиональная команда коллег, каждый из которых — хорошо прорисованная личность, наделенная необычным талантом и уравновешивающими его тайными слабостями. Мессидж Варгас — о роли личности в любой истории. Это максимально эгоцентричное повествование.
Добавим несколько слов про безупречный стиль автора, хорошо закрученную интригу и коллекцию необычайно обаятельных второстепенных персонажей, среди которых чудаковатые ученые, проницательные старухи, добрые проститутки, одинокие неудачники среднего возраста и прочие деятельные участники расследования. Именно из этого набора всякий раз складывается то энергичное, то задумчивое, то развлекательное, то страшное, но неизменно — щемяще-человечное повествование, достойное высшей читательской отметки.

Вообще, в современном детективе наблюдается противопоставление яркой личности следователя обычной полицейской практике. Нестандартные полицейские отличаются от коллег методами расследования, обостренной интуицией, нетривиальными чертами характера (обычно это нон-конформизм на грани фола), иногда — как в серии Элизабет Джордж про инспектора-аристократа Линли — происхождением и вытекающими из него личностными особенностями. Так или иначе, нестандартный полицейский — современная модификация субжанра «крутой детектив», в котором сыщик-одиночка (обычно — частный детектив во главе собственного агентства) традиционно противостоял преступному миру и по каким-то причинам превосходил навыками и умениями недостаточно сообразительных соперников из полиции.
Сегодня расследование сколько-нибудь серьезных преступлений по умолчанию ведется все же под контролем государства, в режиме неразглашения тайны следствия и на базе современных лабораторий, недоступных частным детективам, читатель об этом прекрасно осведомлен. Соответственно, и сыщики-одиночки в литературе сегодня — абсолютная редкость, оправданная лишь особыми обстоятельствами.
Тем не менее, именно образ классического сыщика-одиночки в новой серии романов разрабатывает Джоан Роулинг, британская писательница, всемирную знаменитость которой принесли книги про Гарри Поттера. Спрятавшись за псевдонимом «Роберт Гэлбрейт», автор попробовала себя в новом жанре. Ее новый герой, Корморан Страйк — внебрачный сын рок-звезды, бывший штатский следователь военной полиции, характеризуется большим служебным опытом, проблемами с личной жизнью, протезированной ногой и дурным нравом. Робин, случайно появившаяся в его убыточном детективном агентстве («Зов кукушки», 2013), не только помогает делам пойти на лад, но и участвует в расследовании громкого дела об убийстве супермодели. Классические криминальные мотивы в романе поданы в современных декорациях: интерес супермодели к своим африканским корням, гомосексуальность одного из второстепенных персонажей, мир моды и модельного бизнеса. Несмотря на то, что автору удается избегать абсолютных банальностей, и любовная линия между следователями-напарниками не простроена, женский персонаж подозрительно смягчает острые углы Страйка, а сам роман написан еще более подозрительно профессионально. Книжные обозреватели моментально раскусили Роулинг, и уже вторая книга Гэлбрейта вышла с отсылкой к настоящему имени автора. Действие «Шелкопряда» (2014 год) происходит в издательской среде. В центре повествования — жестокое, отвратительное в своих подробностях убийство, детальное описание которого содержится в последнем романе убитого писателя. Мотивы для личной неприязни к погибшему найдутся у каждого действующего лица, но кто же из них настоящий убийца? Особенно примечательны в этом классическом детективе выписанные со знанием дела нюансы взаимоотношений коллег по перу и небезынтересные психологические портреты эксцентричных персонажей.

Особые обстоятельства, оправдывающие непрофессиональность сыска, — возраст героя. Флавии де Люс, героине серии Алана Брэдли, всего одиннадцать лет — во время событий, описанных в романе «Здесь мертвецы под сводом спят» (2014, «АСТ»). Это шестая книга цикла о юной пронырливой сыщице. Флавия, младшая дочь в британской аристократической семье, одна против всего мира. Ее мать пропала десятью годами раньше. Сестры ее недолюбливают, отец космически (аристократически) далек, посоветоваться с ним в затруднительной ситуации не позволяют отношения в семействе. «Любовь на расстоянии вытянутой руки» — по словам Флавии, эта фраза могла бы быть девизом семейства де Люсов. А это значит, что Флавия должна сама найти ответы на любые вопросы. Неутолимое любопытство и страсть к химии движут ею в исследовании загадок, что подкидывает жизнь. Благо в поместье Букшоу все время что-нибудь происходит, как и положено в традиционном «провинциальном детективе».
Шестой роман начинается с торжественного возвращения Харриет, матери Флавии — точнее, с возвращения ее тела, найденного в гималайских льдах спустя 10 лет после исчезновения. Книга посвящена реконструкции обстоятельств гибели Харриет. Пытливый читатель почерпнет из романа некоторые полезные химические сведения, расширит свои представления о роли Уинстона Черчилля в британской истории и, конечно, попереживает за юную непоседу с косичками, которая попадает все в новые и новые неприятности. Пожалуй, эта серия ближе всего к привычным для российского читателя стандартам иронического «антипсихологического» детектива, но написана обаятельно и нескучно.

Передать руль повествования сыщикам-детям решил и Питер Хёг, известный и, пожалуй, самый эксцентричный датский писатель, все произведения которого представляют собой блистательные образцы остросюжетной прозы. Роман «Дети смотрителей слонов» вышел в 2012 году. Он написан от лица 14-летнего мальчика — как и в случае с Флавией де Люс, младшего ребенка в семье. Строго говоря, это не детективное произведение, ведь в центре повествования нет загадочного убийства. Зато есть загадочное исчезновение родителей, а также органы опеки, активно покушающиеся на свободу и будущее детей семейства Финё, угроза международного терроризма — и многое другое. Например, любовь, пронизывающая всю историю. Разная любовь, но прежде всего — любовь детей к родителям, сопряженная с недоверием и желанием остановить взрослых на пороге большой ошибки. Вот что бывает, когда подростки, наделенные чутьем, талантом, решимостью и вниманием к миру, видят в своих родителях таких же подростков: увлеченных, влюбленных, заигравшихся, опасных и непредсказуемых для всех — для всех, кроме своих детей. Это детектив наоборот: по едва уловимым приметам, методом безошибочной дедукции дети пытаются понять, что задумали их родители, и предотвратить преступление — а заодно и прочие беды своей семьи. Неустрашимая команда супергероев в действии: как обычно у Хёга, реальное и невозможное, смешное и трагичное переплетаются так тесно, что границу провести невозможно. Абсурдный мир взрослых, каким видят его дети Финё, фантастичен по природе своей, напряжение в нем не ослабевает, и в нашем романе повороты сюжета и чудесные избавления ждут героев на каждом шагу, но без капли слащавости и перегиба: Хёг пишет с безукоризненным вкусом. Эта книга из тех, которые невозможно отложить до последней страницы — до самой последней точки.

Гибрид традиционного полицейского и деревенского детективов представляет сегодня шведская писательница Камилла Лэкберг в серии о Патрике Хедстрёме. По законам жанра, изобилие событий приходится на небольшую приморскую деревушку. Действие произведений Лэкберг зачастую переплетается с элементами мистики и исторически обусловленных мотивов. Во всем этом прилежно и кропотливо разбираются полицейские участка из Танумсхеде — на этот раз обычные люди и вполне положительные герои, без суперсвойств.
В 2014 на русском языке вышел «Призрачный маяк» Лэкберг. Его центральная проблема — домашнее насилие, жертвами которого становятся женщины и дети даже в таких, казалось бы, развитых и благополучных странах, как Швеция. На примере этого романа хорошо видно, как детективная литература сегодня эксплуатирует традиционные, цепляющие, болезненные сюжеты: «дева в беде», «ребенок в беде». Сложно понять, что первично: желание автора сообщить о проблеме или желание автора удержать внимание читателя, попав в свербящую социальную точку. Можно предположить, однако, что читатели Камиллы Лэкберг — по большей части, женщины. Слишком уж много места в ее романах занимает отношенческая сторона. Справедливо это утверждение и для «Призрачного маяка», где повествование идет сразу в двух временах, в конце XIX века и в современности: история острова в шхерах и населявших его людей, предположительно, вымышлена, на фоне старого маяка с большой степенью эмоциональной детализации разворачиваются взаимоотношения персонажей, семейные истории и трагедии. Автор старательно интригует, запуская одновременно несколько линий нарратива, позволяя читателю следить за мыслями сразу нескольких персонажей и подозревать за каждым ключевую, значимую тайну. В конечном итоге этот ход себя не оправдывает, некоторые тайны оказываются дутыми, тогда как вынужденное сопереживание убийце нарушает одно из самых фундаментальных правил детективного жанра. Общее впечатление от книги — сниженное.

Серия «Харри Холе» норвежского писателя Ю Несбё — еще один, более удачный пример полицейского детектива с выраженным социальным мессиджем. Здесь инспектор полиции Осло — «крутой полицейский», из книги в книгу балансирующий на грани увольнения и тяжелого психического срыва. Малосимпатичный социопат, неизлечимый алкоголик, неуравновешенный и чрезмерно самостоятельный в своих решениях, иногда склонный к насилию, но абсолютно безжалостный к врагам и упорный до грани самоуничтожения — вот портрет современного борца со злом, способного раздвинуть границы возможного. Как и в книгах Фред Варгас, рабочий инструмент полицейского в данном случае — интуиция, способность мыслить иначе, чем окружающие, собирать невероятные паззлы из мелких деталей полупроявленной реальности. Коллеги, в основном, недолюбливают Холе, но помогают ему в решении служебных задач. Однако, в отличие от бережных и по-своему очень гуманных книг Варгас, истории Несбё травматичны в высшей степени: автор не скупится на кровавые подробности, пусть и сухим языком изложенные. Самые приятные персонажи, мужчины и женщины, не задерживаются в книге надолго — их убивают. Проблематика детективов Несбё обширна и ярко выражена: коррупция в органах охраны порядка, насилие и права женщин, нацизм и расизм, наркотизация общества, сектантство и психические сдвиги в сочетании с причудливыми и малоприятными по исполнению, нередко серийными убийствами. Форма этих детективов, как и у Лэкберг, предполагает периодические экскурсы в психологию убийцы, в частности — для того, чтобы подбросить читателю новые ключи для разгадки. Но исход каждый раз оказывается неожиданным, и мастерством саспенса Несбё владеет отменно.
Это определенно не тот вид литературы, с которым можно отдохнуть и развеяться, но своего читателя Несбё завоевал — не в последнюю очередь, неприкрашенной подачей узнаваемой действительности. Если искать в детективном жанре реализм, то, пожалуй, романы Несбё — самый близкий и невеселый пример такового. Последняя книга про Харри Холе вышла на русском в 2013 году под названием «Полиция» (все та же серия «Звезды мирового детектива»).

Пример того, как на движке детективного жанра автор попытался уехать в большую литературу — «Цвингер» Елены Костюкович. Автор — известный и яркий переводчик, книга — дебют Костюкович как самостоятельного прозаика. Вокруг центрального персонажа, Виктора Зимана, разворачиваются очень насыщенные события, связанные с его семейной историей. Книжная ярмарка и кровавые убийства, Бабий Яр и агенты КГБ, украинские гастарбайтеры в Италии, старая любовь и сокровища Дрезденской галереи — вот лишь некоторые из ингредиентов этого сложного и по-настоящему масштабного произведения. К сожалению, однако, это тот случай, когда заявка на большую книгу не была выполнена. Собственная семейная история автора, история страны, история художественного наследия любовно подняты по архивам, огромный и богатейший исторический материал — перебран, подготовлен, обработан и подан, но в сочетании со скудной, мелодраматической, неубедительной интригой. Удивительным и раздражающим образом «культурная» начинка коммерциализирована, упрощена, адаптирована под будущего читателя. И не в упрощении даже беда, а в сочетании избыточных подробностей и разжеванности, многократных и неоправданных повторений, прояснений и отсылок, перегружающих повествование. Главный герой не вызывает никакой симпатии — инфантильный стареющий ловелас, лишенный внутренней динамики, равнодушно-параллельный роману и всей его грохочущей машинерии. Отдельные вопросы вызывает стилистический строй романа, отказывающий персонажам в индивидуальных речевых портретах. Винить ли в том заказ со стороны издателя, несмелую редакторскую работу или авторское видение, но факт остается фактом: «Цвингер» как дебютный роман Елены Костюкович открыл большое поле для дальнейшего совершенствования.

«Картахена» Лены Элтанг — книжная новинка 2014 года — казалось бы, во многом с «Цвингером» сравнима, если не по происхождению, то по формальному признаку: крупное культурологически насыщенное произведение, написанное в детективном жанре, вобравшее в себя несколько временных пластов, и даже место действия отчасти близкое, Италия.
Так, да не так.
Книги Элтанг — яркий пример того, как механика детектива органично двигает полноценное художественное повествование, служит костяком для событийного ряда, но оставляет достаточно воздуха для выражения авторских идей — и для фантазии читателя.
Как и предыдущие произведения Элтанг, это многослойный, глубоко психологичный, по большей части эпистолярный роман. С точки зрения жанровой отнесенности, «Картахена» — классический детектив закрытого типа, с ограниченным кругом подозреваемых. Эпистолярность, однако, сбивает читателя с толку, поскольку в расследовании отсутствуют объективные факты — только субъективное восприятие персонажей. Занятно рассматривать взаимоотношения текста с правилами жанра. Роман определенно с ними перемигивается, где-то нарушая, а где-то — лишь создавая видимость нарушений. В детективном произведении не должен фигурировать китаец? Да, китайца в романе нет. Но есть третьестепенный безголосый персонаж китаянка (курсив автора) — что это, если не пасхальное яйцо и привет Детективному клубу? Стивен Ван Дайн в 1928 году, составляя свои правила для пишущих детективы, предостерегал против любовных историй и параллельных линий расследования, особенно же он подчеркивал, что «в детективе нет места литературщине, описаниям кропотливо разработанных характеров, расцвечиванию обстановки средствами художественной литературы». И, разумеется, «Картахена», как и все книги Лены Элтанг, пронизана любовью, психологизмом и литературщиной. Сыщиков в романе несколько — примерно столько же, сколько и правонарушителей разного толка. Темп развития романа неспешен, события трех временных промежутков то проясняют, то запутывают друг друга. Все герои, каждый в своем времени и своих обстоятельствах, заняты поиском ответов, виновных, справедливости. Их разноголосица сбивает с толку, загадочные происшествия выглядят для них по-разному, версий событий всегда несколько, как в «Воротах Расемон». Не сразу читатель замечает, что роман разворачивается в альтернативной, непривычной, не-достоевской системе координат. Добро, зло и правосудие смещены относительно друг друга, в полном соответствии с понятийной системой южной Италии. Это та достоверность, которая ошарашивает, но принимается — и еще полнее погружает в книгу, наряду с описаниями атмосферы, бытовыми мелочами и другими богато задействованными «средствами художественной литературы». Да, автор заметно играет с читателем, но, надо отдать ему должное, добросовестно подбрасывает ключи для расшифровки. Просто ключей очень уж много.
Мастерски написанная, «Картахена» выходит далеко за рамки жанра и берет такие богатые аккорды по шкале восприятия, что, дождавшись развязки, тянет немедленно вернуться к началу и читать по второму разу, чтобы расставить по местам все фигуры и посмотреть на них глазами автора — а может, для того, чтобы не сразу проститься, задержаться в залитой солнцем реальности итальянской деревушки. Это ли не признак хорошего романа?

А что принесет нам новая эпоха детектива, узнаем в свое время.скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
2 961
Опубликовано 18 мар 2015

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ