Наталия Елизарова. ДЕНЬ У

Редактор: Женя Декина


(рассказ)




 

Приближался самый главный день в жизни каждого достойного человека Государства — день У.
Мой личный. Я приблизительно знал, как он устроен, из Положения, с которым нас всех знакомили в день совершеннолетия. Мы подписывались, что согласны с документом, и далее хранили его в личном файле. Но и детьми мы уже знали примерно, как всё будет происходить. Просто в назначенный час нужно будет выйти из высотки и пойти в большое серое здание в конце улицы, а там просто нажать кнопку лифта. Идти нужно одному, без провожатых. Это очень интимное действо.
Высотки стоят кварталами вдоль главной улицы, названной по имени человека, создавшего Государство и нашу единственно правильную жизнь, мы зовём его Человеком с большой буквы или, если коротко, «Ч». Что было до этого? Хаос. Люди рождались и умирали во младенчестве или гибли в самом расцвете жизненной энергии, болели самыми разнообразными болезнями. Он навсегда решил эту проблему, придумав Стабилизатор. Сколько человеческих жизней спасло это устройство, внешне напоминающее простой прямоугольник для рыб. Сколько светлых умов билось над этой загадкой жизни, но люди продолжали умирать. Теперь же раз в год человек проходит сеанс стабилизатора. Это что-то вроде техосмотра человеческого тела, когда аппарат выявляет нарушения в работе организма и стабилизирует их. Если человек попадает в аварию или другую катастрофическую ситуацию, стабилизатором пользуются немедленно — жизнь продолжается. Никто не умирает от внезапных болезней, люди не хранят узелки «на чёрный день», потому что в нашем Государстве все дни только светлые.
Человек с большой буквы любит радоваться каждому дню и учит нас тому же. Для каждого человека отмерян одинаково долгий срок, никто не задаёт себе вопрос «за что?», все знают, когда должны завершить свой жизненный путь. Это экономит нервные клетки. Люди не думают каждый день о смерти, поскольку знают точно, что в ближайшие месяц — год — десять лет она их не настигнет. Они не переживают, что их собьёт роботизированный автомобиль или летательный аппарат, ведь повсюду есть станции Стабилизации. Это удобно.
Я слышал, наши предки жили совсем иначе. Родители теряли детей, дети оставались сиротами. Но это всё в прошлом, как и эти термины. У нас нет «мамы» и «папы», есть люди — мужчины и женщины, которые получили нового человека, например, меня. Они создали пару и сделали соответствующий заказ. А до этого их получили другие люди. Когда я сказал, что в детстве догадывался о дне У, я имел в виду исчезновение людей нашей ячейки.Сначала исчезла женщина, которая получила женщину, которая получила мужчину, который получил женщину, которая получила меня. В старом мире она называлась «прапрабабушка». Она дарила мне сладкие шарики и батончики и рассказывала чудесные истории, и как-то, не получив ни того, ни другого, я спросил, почему её нет. Женщина, которая получила меня, ответила, что настал её день У. Мне было совсем мало лет, и я, разумеется, спросил, почемуУ? «Потому что удивительный», — ответила она. Тогда меня этот ответ удовлетворил.
С тех пор я стал полноправным гражданином Государства, подписал бумаги в день совершеннолетия, и, когда из высотки ушёл мужчина, который получил женщину, которая получила меня, я уже понимал, куда он держит путь. В те временачуть не случилось несчастья. Слава Ч разнеслась так далеко, что наше Государство едва не захватил чужестранец, который захотел сместить Ч и сделать работу Стабилизатора не регулярной и общедоступной, а ввести систему бонусов: польза для Государства (и для него лично) увеличивала бы количество посещений, «неправильное поведение» и нарушения порядка уменьшали бы их. То есть он захотел сделать Стабилизатор не общедоступным благом, а использовать его только для избранных. Мы, граждане Государства, не могли этого допустить. В нашем Государстве и так царил идеальный порядок. Но мы знали, что когда-то давно существовал мир привилегированных людей. Всё самое лучшее доставалось в нём тем, кто составлял окружение людей с маленькой буквы (так мы называем тех, кто служитне обществу, а Мамоне или Лакшми, как именовалираньше богинь богатства). Чужак недооценил нашей любви к Ч: мы встали за него стеной и не допустили захвата власти. Не дали похитить и образец Стабилизатора. Жизнь продолжалась.

Много дней и ночей, зим и лет прошло с тех пор. И вот несколько дней назад я подписал ходатайство об утилизации моих личных вещей, а ещёраньше — о передаче жилой площади в собственность государства. В наше время никто не пишет распоряжений, потому что всем жителям города положена жилая площадь в высотках. Ч просто строит и строит новые, возводя квартал за кварталом. Каждому жителю положена комната, даже самому маленькому. К тому же он отлично контролирует приход новых людей: двух уходящих родителей заменяют два человека из нового поколения. Если один или оба родителя сменили партнера, то расчёт производится таким же образом: на каждого взрослого — один новый человек. Осуществить замену партнёра возможно раз в десять лет (наш Ч понимает, как трудно всю долгую жизнь провести с одним человеком). Если партнеры живут вместе и хотят иметь потомство, это оформляется заявлением. Проблем не возникает, все механизмы отлажены.Моей парой была женщина, и так вышло, что, когда пришёл возможный срок смены партнёра, мы с И. решили ничего не менять. У нас был один новый человек, мы решили написать заявление, чтобы получить второго, но что-то застопорилось, отложилось на слишком долгий срок, и вот уже наступает мой день У. И поскольку на меня уже зарегистрирован новый человек, у И. ещё может всё получиться…

Оставалось три дня. Я не знал, что в таких случаях полагается делать. Сколько себя помню, каждый день я делал одно и то же: утром принимал душ из антисептика, разогревал порцию питательного вещества. Кажется, раньше это называли завтраком, и в праздники завтракбыл особенным. Я не знаю, что такое праздник. Наверное, это очень большая радость.Что для меня радость? Быть полезным обществу и Ч. Итак, каждое утро мы принимаем питательное вещество и идём трудиться. Сколько себя помню, я всегда собирал роботизированные автомобили. В мою задачу входило не только плотно пригнать детали друг к другу, чтобы механизм прослужил как можно дольше, но и оснастить его последними электронными разработками. И так двенадцать часов ежедневно. В середине дня все трудилы блока поднимались в стеклянную мансарду, где выдавалось питательное вещество. Получали свой контейнер и бутылку энергетической жидкости и уходили обратно, на свои места. Стабилизатор позволял людям сохранять работоспособность на долгие годы: никто не брал документов, освобождающих от работы, не имел выходных.Меня предупредили, что освободят от работы за день до дня У. То есть ещё два дня мне оставалось соединять запчасти машин. Потом они поступят в пользование граждан и будут развозить их на ближние и дальние расстояния. Впрочем, особо дальних расстояний у нас нет. Эти машины служат для поездок на службу. Каждому трудиле выдаётся роботизированный автомобиль для перемещения от высотки до социальных объектов. Новых людей нужно отвозить по утрам в учреждение, где ими занимается специальный персонал: кормит, укачивает, устраивает дневной сон и игры между собой. Это может делать любой партнёр, у каждого есть чип, дающий право прохода в учреждение. Меняется возраст – меняются этажи. На следующих ступенях идёт обучение различным наукам: от цифр и алфавита до высшей математики и сложнейший химии. Затем новые люди становятся совершеннолетними трудилами. Они заполняют анкеты, где выделяют три области, в которых хотели бы трудиться, а Государство проводит тесты, по которым решается, куда их направить. Обычно новые люди закрепляются на рабочих местах, совершенствуют навыки и никуда больше не уходят. Я пришёл после обучения на это место и трудился здесь… даже и не сосчитать сразу, сколько лет. Я мог бы закрыть глаза и собрать автомобиль вслепую, потому что за эти годы выучил каждую запчасть на ощупь: мост, коробка, шрус, трансмиссия. Все эти понятия были взяты за основу ещё от дорожных машин. В летающих аппаратах — а они у нас существуют в гараже Ч для межгородских и межгосударственных полётов —много дополнительных деталей, ну иначе как бы они летали! А летает он много! И внутренняя, и внешняя политика — дело государственной важности. Соседи у нас — государства любопытные, им всё бы какой-то государственный секрет выпытать, ну и наш Стабилизатор им, само собой, покоя не даёт: у них люди мрут как мухи. Впрочем, я про мух знаю только по старым книжкам, в нашем Государстве их давно извели, как и прочих насекомых. Млекопитающие у нас живут в зооцентрах рядом с учреждениями для новых людей, чтобы они могли видеть кусочек «живой природы». Так обычно называют далёкие страны, где есть чистые озёра, зелёные луга, прозрачное небо и чистый воздух. Там звери живут на воле, добывая себе пищу. Но мне кажется, что всё это выдумки. Если бы такое чудо было на земле, люди бы тоже только там и жили, убежали бы из городов — ползком уползли под это чистое небо.

Мой новый человек давнополучил нового человека, а тот — своего и так далее. В нашей ячейке уже много новых людей. Ирония в том, что мы можем на любом году жизни делать это, мы физически не ограничены фертильным возрастом, как древние люди, но получаем за весь долгий срок только двух новых людей на пару. Я как-то прочитал, что древние люди кормили новых людей молоком из собственного тела. Не могу даже представить такого! Или то, что они носили новых людей на руках, без конца обнимали их и клали с собой в постель. Мы же не медведи, в конце концов. Новый человек живёт в своей отдельной комнате, как и каждый взрослый гражданин Государства. Просто мы обязаны следить, чтобы он не ударился, не отравился, не поранился, не плакал. Это одна из наших социальных функций. Такая же, как следить за партнёром. Партнёра ты получаешь после совершеннолетия, вы встречаетесь вечерами после трудового дня, принимаете вместе питательное вещество, говорите о простых вещах, обрабатываетесь антисептиком, расходитесь по комнатам, чтобы лечь в свою камеру сна. Я также читал в старых книгах, что и партнёры раньше вели себя очень странно: прикасались друг к другу слишком часто, трогали интимные части тела и даже сливались в единое целое. Я не смог дочитать эту страницу: такое испытал омерзение. Я представил, что зачем-то хватаю И. за разные части тела, а она тянет свои руки ко мне. Сразу же постарался отмахнуться от этой картины, стараясь не унести её в свою камеру сна, ведь в ней ведётся видеофиксация снов.
Было время в мои ранние годы, когда я любил искать на свалках и в заброшенных зданиях старые книги, но мусор на свалках сжигали, заброшенные здания уничтожали и строили новые высотки для новых людей. Но многие смешные иллюстрации навсегда остались в моей памяти. Например, я видел много книг, где человек на картинке держит в руках тонкую металлическую палочку, к которой привязана струна. Я так и не понял, как с этим обращались. Иногда палочек было две, они были длиннее и толще. К ним тянулись цветные лески. Я читал, что у людей было «хобби» (так и не понял значение этого слова!) и ещё люди занимались собирательством предметов: заваливали свои квартиры статуэтками, марками, картинами, календарями, фигурками животных, игрушками и т.д. Значения не всех слов я понимал, чаще улавливал общий смысл: люди занимались чем-то ещё, кроме труда. Как они находили на это время и чем им были интересны эти занятия? Ведь то, что ты делаешь каждый день годами, становится привычным и понятным, куда логичнее потратить всё свободное время на это обыденное дело. Никто из новых людей моей ячейки не занимается машинами, только я. Но и никто из них не занимается ничем, кроме основного труда. Наш новый человек трудится в химической отрасли, его новый человек — в строительной, и так далее…
Наверное, сегодня вечером я должен собрать их. Или завтра. Или это не нужно? Но потом я уже не смогу этого сделать. Интересно, а И.помнит, что приближается мой день У? Думаю, за такую долгую жизнь она могла и забыть…Мысль о встрече ячейки была неотвязной. Когда я подумал об этом ещё пару раз, включилась внутренняя связь (мы уже много лет не пользуемся старинным устройством — телефоном, взаимодействие происходит с помощью силы мысли, точнее, её частотности): я попросил своего нового человека собрать всех завтра в нашей высотке. Ну вот: завтра последний рабочий день, потом я увижу всех, кого Государство присоединило к нашей ячейке за годы моего функционирования в этом мире, а потом у меня будет свободный день. Первый и последний. Зачем он мне? Что я буду делать? И я решил поехать на роботизированном автомобиле как можно дальше от высоток. Вообще-то это не одобряется (под угрозой вторжения чужеземцев), но не будет ли мне уже всё равно?!

Последний трудовой день прошёл также, как тысячи дней до него.В конце смены я сдал технический комбинезон, перчатки и бланк-задание и поехал на собственном роботизированном автомобиле в свою высотку на встречу с новыми людьми ячейки. Я не предупредил И. об их приходе. Если она и удивилась, то ничем это не выразила. Наши отношения были ровными все эти долгие годы. Кажется, ни одной внезапной эмоции не проскочило на её лице за наше совместное существование. Пришло двенадцать человек. Потолпились в холле, поздоровались, попрощались. Мне стало немного жаль, что я больше их не увижу – этих спокойных, молчаливых мужчин и красивых, ярких женщин. Все они были близкими мне людьми. Кажется, так раньше это называлось. Или ещё– «родня». Но на их лицах тоже не промелькнуло ни единой эмоции. Откуда я взял это слово? Его не было в толковом словаре Государства. Наверное, я снова вспомнил что-то из старых книг. Меня опять посетило желание выехать за город, на большую свалку и поискать там книги. Или уехать ближе к границе. Я слышал, что там, в лесу, есть заброшенные дома с книгами. Зачем мне это нужно сейчас, я не мог объяснить даже себе. Вечером на выезде из города я мог вызвать много вопросов. Камера сна сразу просигналила бы, что она пуста. Но подъём не был ограничен определённым временем, поэтому, поспав часа три, я принял антисептический душ, взял с собой питательного вещества на целый день и поехал.
Очень долго автомобиль, соблюдая скоростной режим, двигался вдоль высоток. Казалось даже, что они никогда не закончатся. С того момента, когда я выезжал последний раз, построили ещё много кварталов этих одинаковых домов-столбов. Они были высотой около семидесяти этажей, с одним входом. Между собой они были соединены несколькими переходами. Думаю, для того, чтобы не попадали при ветре или урагане. Они были тёмно-серого и тёмно-коричневого цвета, и вся эта громада напоминала паутину или лабиринт и вызывала тяжёлое чувство. Но наконец я выехал на просвет: появились редкие деревья и кустарники. Солнце проглядывало сквозь облака. Стало жаль, что у меня всего один день. Час икс — девять часов утра следующего дня. Я проехал довольно большой кусок дороги, не останавливаясь и не сворачивая. Роботизированный автомобиль двигается сам, в этом есть большой плюс: я смотрел по сторонам с искренним удивлением нового человека, впервые увидевшего мир. Я знал, что ближе к границе, в нескольких километрах от дороги существует большая свалка, и настроил поездку пока что до неё. На съезде робот забуксовал и возмутился, что его заставляют с хорошей дороги сворачивать в неизвестную глушь. Я настаивал. Пока что они окончательно не вышли из-под человеческого контроля и подчиняются приказам, но что будет через тридцать — пятьдесят лет?
Если не знать, что здесь находится, то можно легко пройти мимо. Свалка не издаёт запахов, от посторонних глаз она скрыта куполом под цвет травы. Пищевых отходов здесь нет: Государство давно выпускает питательные вещества в специальных контейнерах, которые сразу идут на переработку. Сюда свозят вещи из прежнего мира, если таковые у кого-то находятся. За это не сажают в тюрьму — у нас нет тюрем, просто конфисковывают и свозят на свалку. Раньше их было очень много, можно было увидеть, как гружёные роботы-грузовики шныряли по городу. Сейчас уже сменилось много рядов новых людей, которые даже не знают о существовании старого мира, весь их мир — это высотки и Стабилизатор. Да, бесспорно: это великое открытие человечества. Но… Робот-автомобиль остановился. Я вылез из салона и увидел слева от себя огромный купол. Я попытался обойти его: внутри ничего не было видно. Мне повезло: в одном месте я заметил трещину в стене купола. Я подошёл ближе: это был стык материала. Я отогнул край и пролез внутрь. Охраны Ч там не было, звуковых датчиков тоже, так что я беспрепятственно вошёл внутрь и оказался под огромным тентом, наполненным иной жизнью. Здесь валялись куклы и медведи, аудио- и видеомагнитофоны, квадратные телевизоры, мобильные телефоны, с краю притулился автомобиль (ещё не робот) и вперемешку со всем этим валялись книги. Внезапно я увидел чемодан. Он лежал на потёртом кожаном боку, а второй бок был повёрнут ко мне. Я потянул его за ручку, она оказалась цела. Я открыл замки: внутри оказались ветхие документы. Я решил забрать его с собой, положив внутрь книги, если что-то удастся найти. Я поднимал их с земли, отряхивал сор с обложек, перелистывал с чувством, что постигаю древнюю науку, недоступную современному человеку. Многие книги уже истлели, от них исходил запах сырости, страницы были в пятнах гнили и потёков. Я решил пройти в глубь свалки, чтобы поискать в выброшенных шкафах, чемоданах и свёртках. Теперь мне приходилось трогать руками вещи, разворачивать кульки, раскрывать сумки. Попадались книги получше. Мне встретилось несколько книг для новых людей с яркими картинками.  Я вспомнил, что прапрабабушка прятала одну такую в моём раннем возрасте, но потом таких уже не было, новым людям включали аудиозаписи полезных программ, а яркие цвета были запрещены во всём Государстве. То есть как запрещены —их просто не существовало. Тёмными, как и дома, были стены, предметы быта, одежда…Раньше я не задумывался, почему так. А сейчас, кажется, понял: люди не должны радоваться. Эмоции древних людей — пережиток. Я наклонился к ещё одной книге, на обложке было нарисовано крупное животное, кажется, рыба. «Герман Мелвилл, — прочитал я. — «Моби Дик». Присев на край какой-то доски, я открыл книгу. Понял, что млекопитающее на обложке — это кит. Мне хотелось узнать, что за история скрыта под голубой обложкой, но книга была очень толстая, а времени у меня — так мало. В книге было несколько иллюстраций, я пролистал их и на соседней странице вдруг прочитал: «Принадлежа формально к христианскому миру, Ахав на деле был ему чужд. Он жил среди людей, как последний медведь-гризли на заселённых людьми берегах Миссури. И подобно тому как этот дикий лесной вождь Логан с уходом весны и лета забирался в дупло и там зимовал, посасывая собственные лапы, так и душа Ахава суровой вьюжной зимой его старости запряталась в дуплистый ствол его тела и сосала там угрюмо лапу мрака».
«Как красиво», — подумал я, — и стал читать с самого начала, так и не переместившись с обломка старого стула, на котором сидел. Я оторвался от книги, когда понял, что голоден. Упаковки с питательным веществом нужно было забрать в кабине. Я пошёл к роботу, взяв книгу с собой, достал контейнер, поел и выпил энергетической жидкости. Затем прилёг внутри кабины, поскольку солнце стояло высоко и под тентом было невыносимо душно. Я читал, как Иона попал во чрево огромной рыбы: «Всем нам, грешным людям, это урок потому, что здесь рассказывается о грехе, о закосневшей душе, о внезапно пробудившемся страхе, скором наказании, о раскаянии, молитве и, наконец, о спасении и радости Ионы». Читал, как гарпунщик Квикег, тяжело заболев от работы в сыром трюме и почувствовавприближение смерти, просит плотника изготовить ему непотопляемый гроб-чёлн, в котором он мог бы пуститься по волнам к звёздным архипелагам. Читал про то, как капитан Ахав потерял ногу в борьбе с китом-альбиносом, как он преследовал и мечтал настигнуть кита. Как тонули вельботы, как гибли люди. Этот мир поглотил меня целиком, заставив забыть, кто я и где нахожусь. В кита попадали гарпуны, он мучился от боли, но не сдавался. Стало темно. В кузове зажёгся свет, я продолжал читать. Чемодан мне не пригодился: других книг я не взял. Наверное, если у тебя есть всего один день, не стоит распыляться: достаточно одной книги. Теперь мне важно было дочитать до конца, узнать, чем закончится эта схватка человека со зверем.Я не думал о том, что, если не вернусь в высотку, поступит тревожный сигнал на пульт и меня объявят в розыск. Им хватит нескольких часов, чтобы меня найти: чипы вживлены каждому жителю Государства. Но эти несколько часов я могу выиграть для чтения. И я продолжал скользить по волнам, где боролся в своей стихии с людьми кит-альбинос. Загнанный человеческим тщеславием и безумием, он разрушал их суда и забирал жизни.
Начинало светать, когда я читал про третий день погони: «…мы идём по его прямому следу; нужно только не терять след, вот и всё. Эй, на штурвале, так держать, курс прежний. И опять какой прекрасный день! Будь этот мир создан только сейчас, чтобы служить беседкой для ангелов, в которую лишь сегодня впервые гостеприимно распахнули им дверь, и тогда бы не мог взойти над миром день прекраснее этого!» Я был согласен с капитаном Ахавом: день был прекрасный.Я снова отошёл ближе к тенту, где можно было укрыться от восходящего солнца. Самое лучшее в нём было то, что меня ещё не нашли. Я поспал всего пару часов, потому что в какой-то момент чтения у меня начали болеть и слипаться глаза. Всё-таки наши организмы были приучены к камере сна, а не к ночёвкам в полевых условиях. Впервые за долгие десятилетия я видел яркий цветной сон. Пожалуй, я сочувствовал Моби Дику. Ещё пара-тройка часов, и я сам окажусь в положении гонимого, даже загоняемого животного. Но я был рад, что успел прожить эту частичку жизни в морской пучине, с командой капитана Ахава. Я дочитал эпилог и закрыл книгу. К машине с нескольких сторон подходили автоматчики Ч.






_________________________________________

Об авторе: НАТАЛИЯ ЕЛИЗАРОВА

Родилась в Кашире. Окончила юридический факультет и Литературный институт имени А.М. Горького. Соредактор сербского журнала «Жрнов». Автор поэтических сборников: "Осколок сна" (2006 г., Москва) и "Черта" (2014 г., Смедерево, Сербия), книги для детей "Мой ангел" (2015 г., Иркутск) и публикаций в периодике. Участник форума молодых писателей, российских и зарубежных поэтических фестивалей. Автор гимна Ночной Хоккейной Лиги. Шорт-лист конкурса поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна» (2013/2014). Лауреат премии имени Анны Ахматовой журнала «Юность» (2015г.); победитель конкурса «Поэзия в парках» (2016г.); финалист фестиваля «Дорога к Храму» (2017-2018гг.). Стихи переведены на английский, сербский, немецкий, польский, румынский, турецкий, даргинский, болгарский, венгерский языки. Живет в Москве.скачать dle 12.1