Редактор: Юрий Серебрянский
(рассказ, 18+)
В пятницу вечером Федя поссорился с женой. Жена на несколько лет младше, работает с детьми-аутистами. В семье двое детей: старшая дочь – десятилетняя чемпионка района по гимнастике и пятилетний сын–аутист.
Когда ссорился по телефону с женой, смотрел в окно. Двадцатый этаж, панорамные окна во всю стену. Смотрел в синее небо с легкими белыми клочьями облаков.
Они планировали выйти с женой куда-то в пятницу вечером – в кино, ресторан, клуб – не имеет значения. Развеяться. Несколько последних недель Федя работал по десять-двенадцать часов в день. Очень хотел «развеяться». Но няня заболела. Федя просил жену позвать сестру – чтобы та посидела с детьми. Жена почему-то отказывалась. Слово за слово… Федя сказал, что тогда пойдет сам, куда-нибудь. Жена повесила трубку. И он повесил трубку. Подошел к окну. Посмотрел вниз, на муравьиных людей и муравьиные машины. Потом снова в чистое небо с редкими пятнышками облаков.
Открыл в смартфоне афишу концертов, пролистал. Неизвестное, неизвестное, неинтересное, неизвестное. «Tribute to ГрОб».
- Во… то, что надо… - шепотом, но с громким выдохом. И усмехнулся.
Небольшой клуб. На запястье наклеили бумажный браслетик. Он вошел в зал. Публики немного. Все – в чем-то черном. Или темно-сером. Только один мужик в красной толстовке, и сам он – в белой рубашке (галстук спрятал в портфель). Но никто не обращает внимания. Федя оглядел присутствующих в зале девушек. Взгляд задержался на двоих – молоденькой, симпатичной и фигуристой, в облегающих джинсах (не ожидал увидеть на панк-концерте таких ухоженных красавиц), и худющей угловатой женщине неопределенных лет, в очках с роговой оправой. «Неопределенных лет» означало скорее «вечный подросток», почти бесполый. О женском обаянии не могло быть и речи, но что-то в ней все же заставляло взгляд остановиться.
Он взял пиво и встал за барный столик. Пиво хорошее. Вкусное, градус – самый подходящий, и алкогольный, и температурный. Пил большими глотками, сразу много. На сцене бородатый мужик пел песни Летова. Сначала менее известные (Феде, по крайней мере), потом взял аккорды «Все идет по плану». На них несколько человек подошли ближе к сцене – потанцевать, покачаться водорослями из стороны в сторону. Федя попросил повторить пиво, на припеве прокричал что-то и тоже направился к сцене.
- Все идет по плану! – Проорал Федя и снова испустил истошный вопль.
И в этот момент с ним что-то произошло – «накрыло». Воспоминания, неожиданная легкость в теле, неопределенный туман в голове и смесь эмоций – резких, бурных, противоречивых – «коктейльчик Молотова».
Песни «Гражданской Обороны» в школе. Весной, зимой, летом. Под гитару, из стереосистемы, из наушников. Нескончаемый снег, слякоть, тепло, весенние ароматы, осенняя влажность и опрелость. И всё – песни, песни… Мечтал сходить на концерт Летова, но то не получалось, то почему-то откладывал. А потом Летов умер.
«Всё идет по плану!..»
Вокруг качались из стороны в сторону парни в черном. Подпевали.
«Всё идет по плану!..»
Орали. Один недоброжелательно смотрел на Федю.
Феде казалось, что он погружается в сон или уже видит всё из своего сна. Или так было всегда? Слева впереди неумело и неловко танцевала угловатая женщина-подросток. Очки в роговой оправе. У отца были похожие. Если он сейчас снимет с неё эти очки, оденет их на себя и посмотрит сквозь толстые линзы – точно погрузиться в сон, отматывающий назад видеоплёнку, а потом киноплёнку лет. Мальчики будут маршировать и улыбаться. Асфальт дороги – стелиться к горизонту, мимо поля с одной стороны и леса – с другой. В лесу было темно и влажно. Лес хотел втянуть и вовлечь в себя, но асфальт стелился мимо. Асфальт успел обогнуть дышащий туманом лес, а Федя – нет…
Лес проглотил Федю и начал рассказывать свою историю.
В которой была мама.
В которой было тепло.
В которой была тревога.
И граница между теплом и тревогой – самое главное. Около нее, вдоль нее он и существовал. Друзья, девочки, враги, взрослые, родные, милые и мутные люди – все они обитали рядом, по одну или другую сторону этой границы и тоже вдоль нее.
Он сделал что-то. И, значит, существовал. Или нет? Нет. То, что он делал, нельзя назвать существованием. Во всяком случае, он так не чувствовал. Существовало что-то другое – всегда рядом. И он чувствовал его, чувствовал его жизнь. Которая должна была быть его жизнью, но почему-то не была… Оставалась рядом, но извне.
Потом словно открылся другой жилой уровень памяти. Ее подвал. Или подземелье. Проносились картинки. Безымянных дней, ничем не примечательных, но почему-то сейчас казавшихся – оказавшихся важными. Пейзажи двора, улиц, проспектов. Ландшафты гор, степей, лесов. Внутреннее убранство родительской квартиры, дачи, квартир друзей и родственников. Интерьеры домов отдыха, отелей, кинотеатров, театров, кафе, больниц и дворца пионеров.
Сейчас он проносился по ним, и каждое пространство словно вопило: вот, посмотри, приглядись, рассмотри здесь, сколупни с меня прошлое, и именно во мне ты найдешь то, что ищешь. Ты ведь ищешь; я знаю. Тебе нестерпимо нужно что-то найти и вернуть.
- Девушка, дайте роговые очки.
Федя захотел выпить водки. И выпил. Вспомнил высокое небо с белыми перьями облаков, в которое смотрел пронзительно, когда ссорился с женой. Как классно, что его офис с панорамными стеклами, на двадцатом этаже…
Молодой парень на сцене пел «Бесконечный апрель». Федя подпевал:
Нам с тобой одна дорога на века, на века:
Радуга над бездной
Радуга над ямой
Радуга над пропастью
Безнадежный апрель…
Потом под «Без меня», надрывно исполняемую тем же парнем в жилетке, Федя прыгал, обнявшись с парнями в черном:
Корка хлеба без меня
Пальцем в небо — без меня
…
И убегает мой мир…
Убегает земля…
Потом пил с ними водку. Одного из них звали Колян. Потом с ними танцевала стройная красотка в обтягивающих джинсах, но при этом время от времени обнималась и целовалась с мужем в красной толстовке. Федя хотел, чтобы с ними танцевала и угловатая женщина-подросток. Он хотел притянуть ее за локоть в их компанию, но она отвела руки и отошла в сторону.
Так получилось, что Федя быстро опьянел, но потом быстро отрезвел. Танцевать больше не хотелось. А женщина-подросток всё так же качалась перед сценой и неловко выкидывала вверх и в стороны тонкие руки. Федя, наверное, мог полностью обхватить пальцами ее плечо.
Федя посмотрел на телефон. Жена не звонила. Он тоже не хотел звонить. На сцене еще один бородатый музыкант перебирал струны гитары. Пока не пел – ждал басиста.
Басист вышел из-за кулис, и группа заиграла «Вечную весну».
И тогда Федя понял, что происходит. Он все понял. Понял все, что происходит с ним, происходит с женой, с этими парнями в клубе, женщиной-подростком, его друзьями и вообще всеми-всеми.
Под затопленными толпами домами, площадями,
Многолюдными пустынями, зловонными церквями,
Раскалёнными х*** и голодными влагалищами-
Вечная весна в одиночной камере.
В нем что-то голосит. В жене голосит. В них всех вокруг что-то голосит.
Вечная весна в одиночной камере
Воробьиная
Кромешная
Пронзительная
Хищная
Отчаянная стая голосит во мне.
Только в его младшем сыне, кажется, это не происходило.
Федя заказал ещё бутылку водки, присоединился с ней к столику парней в черных майках. Все вместе они как-то очень быстро выпили эту бутылку. Парни заказали еще одну.
Потом Федя очень просил «на бис» «Вечную весну». И другие тоже попросили. И музыканты спели.
Сотни лет сугробов, лазаретов, питекантропов,
стихов, медикаментов, хлеба, зрелищ обязательных
лечебных подземельных процедур для всех кривых-горбатых
Вечная весна в одиночной камере.
Воробьиная
Кромешная
Пронзительная
Хищная
Отчаянная стая голосит во мне.
Федя вышел из клуба. Ему было не очень хорошо. Во дворе дома, у большого дерева он опорожнил желудок. Неподалёку стояла собака с высунутым языком. Наблюдала за ним. Потом смотрела в сторону. Потом снова на него.
Феде стало легче. Он подошел к собаке. Та хотела было убежать, но передумала. Осторожно подняла переднюю лапу, облизнулась, внимательно оглядывая наклонившегося над ней человека. Федя встал на четвереньки рядом с ней. Собака отпрянула, но потом подошла. Федя обнюхал ее. Собака обнюхала Федю, завиляла хвостом.
- А у меня ничего нет, извини… - пожал плечами Федя и посмотрел в землю. Из темного суглинка пробивались тонкие острые травинки, иногда пучками, но чаще поодиночке. Федя погладил их. Нежные, некрепкие, но острые и самоуверенные. Федя снова вспомнил, как в детстве темным вечером с друзьями брали аккуратно вырезанный из земли пучок травы, привязывали к нему веревочку и подкладывали на тротуар, а сами прятались в ближайших кустах. Когда по дороге шли девушки, они резко тянули за веревочку. В тусклом свете фонарей казалось, что ежик перебегает дорогу. Девушки всегда взвизгивали, отшатывались, иногда даже убегали.
Федя попробовал отковырнуть пучок травы. Погрузил пальцы в мягкую холодную землю. Услышал рядом шаги, поднял голову. Женщина-подросток наклонилась над ним, погладила по плечу:
- Вставай. Поедем.
Она хотела поддержать его за локоть, но он поднялся сам.
- Я тебе помогу. Поедем.
Но Федя уже и сам мог хорошо идти.
- Голосит… - сказал он женщине в роговых очках.
- Знаю. У меня тоже.
Она вызвала такси, попросила Федю назвать свой адрес. Он назвал. Потом они молча ехали по безучастно мелькающим пространствам улиц. Такси остановилось напротив его дома. Женщина-подросток вышла вместе с Федей, довела его до подъезда, попрощалась и уехала.
Федя открыл дверь своим ключом. Жена услышала, вышла из спальни. Помогла раздеться, бросила одежду в корзину с грязным бельем. Обняла и хотела провести в ванную комнату. Федя остановил её:
- Голосит…
- Да, я знаю. Тебе помочь помыться?
- Подожди. Где младший?
Федя взял жену за руку и направился в детскую. Сын спал. Федя погладил его, поцеловал в щеку. Потом прошёл в ванную комнату и встал под горячий душ.
_________________________________________
Об авторе:
МИХАИЛ ЗЕМСКОВПрозаик, драматург. Живет и работает в Алматы. Автор трёх книг и многих публикаций в казахстанских и российских литературных журналах и сборниках. Лауреат «Русской премии-2005» за сборник повестей и рассказов «Алма-Атинские истории», конкурса монопьес "Человек-2007» за пьесу "О любви к Чайковскому", фестиваля драматургии «Драма.KZ-2018» за пьесу «Шипалы-тас». Выпускник сценарно-киноведческого факультета ВГИК. Член Союза Писателей Москвы и казахстанского ПЕН-центра.
скачать dle 12.1
