ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 222 октябрь 2024 г.
» » Елена Тарханова. ПИСЬМО

Елена Тарханова. ПИСЬМО

Елена Тарханова. ПИСЬМО
(рассказ)


Проснувшись, Персона Умана первым делом вспомнила обещание родителей, данное ей ещё две недели назад, и зажмурилась в предвкушении. Сегодня вечером она будет сидеть в большом и светлом зале, сама выберет себе блюда, продемонстрирует свое умение кушать руками (по правде говоря, с помощью ножа и вилки ей нравилось есть гораздо больше, но ничего не поделаешь - современный этикет), а также умение вести степенную беседу на культурные и, как сказали родители, отвлеченные темы. Первый поход в ресторан – такое случается не каждый день! Лишь бы не ошибиться, нахмурила лоб Персона, нашаривая босыми ногами тапочки, лишь бы не сказать что-то такое, что расстроит родителей.

За окном неслышно падал невесомый снег, утренняя тишина растворялась в пробуждающемся гуле города, проводила на прощание ладонью по стеклу, оставляя на ней причудливую россыпь снежинок, за углом проехала первая машина... Персона быстро переплела руки, крепко зажмурилась, и торопливо зашептала в окно: «Милый Баббо Натале, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, сделай так, чтобы родители мной гордились! Обещаю, я буду очень-очень стараться!»

Про доброго старика, который в Рождество приносит подарки послушным детям, Персона вычитала в старых-престарых книгах из скрипучего шкафа, оставшегося от дедушки. Дедушка сразу после рождения внучки рассорился с родителями Персоны, и о нём в доме не говорили, словно и не было его никогда в их жизни. Персона не скучала по дедушке – она никогда его не видела, а скучать по тому, кого ты не знаешь, она не умела. Мама всё время порывалась выкинуть книги «сумасшедшего старика», и один раз родители даже поссорились, думая, что их никто не слышит. «Пойми, это не просто неприлично, это опасно!», - громким шепотом говорила рассерженная мама. «Иногда я думаю, что он был прав», - кротко сказал папа, и мама задохнулась от возмущения, но ответить не успела – родители заметили в дверях озабоченную мордашку Персоны и как по команде замолчали. Дело кончилось тем, что шкаф просто перетащили на чердак и оставили доживать свой век среди других старых и бесполезных вещей.

В свои пять лет Персона очень любила читать, но методические пособия «для правильного и гармоничного развития», которые покупали ей родители, навевали скуку. Пробираясь на чердак, девочка знала, что поступает нехорошо – ей строго-настрого запретили подходить к шкафу. Чувство вины длилось недолго: оказалось, что рассохшийся шкаф – настоящий тайник с сокровищами! Какие удивительные приключения скрывались в старых книгах! Там звери говорили на человеческом языке, злые и добрые волшебники сражались между собой, и было Рождество, и Баббо Натале спешил с подарками, и бубенцы оленей весело звенели! Ей даже казалось, что с пожелтевших страниц доносится запах рождественских пряников, правда-правда! Книги будоражили, подстегивали фантазию, и однажды нашептали: письмо.

На листочке, выдранном из тетради «для усовершенствования правильного и красивого почерка», она, волнуясь, писала заветное письмо Баббо Натале. Ей хотелось совсем немного: новый томик с волшебными историями, рождественский пряник (надо же, наконец, узнать, как он пахнет!) и красивое платье, «как у принцессы». Подумав, Персона, послюнявила карандаш и приписала: «В этот вечер мы с мамой и папой идем в ресторан, но ты дождись меня! Я очень хочу тебя увидеть». Заклеив конверт, Персона, высунув язык от усердия, вывела свой адрес, в правом нижнем углу крупными буквами написала: «Баббо Натале», и в тот же день, по дороге в центр «всестороннего развития маленьких граждан» опустила его в почтовый ящик.

…Весь день стрелки часов, как назло, издевательски медленно ползли по циферблату. Когда, наконец, мама позвала её одеваться, Персона вздохнула: жаль, что платье, как у принцессы, Баббо Натале принесет только после ужина – было бы хорошо надеть его в ресторан. Но, увы – на кровати уже был разложен комплект – широкие штаны и свободная рубашка из последней коллекции модного французского дизайнера незападного происхождения. Платьев в гардеробе Персоны никогда не было. Спрашивать у мамы почему, она страшилась – это означало признаться в том, что она тайком читала дедушкины книги. Только там носили платья. В реальной жизни все, и взрослые, и дети, облачались в штаны, рубашки или какие-то бесформенные балахоны. Впрочем, мода не стояла на месте, и в этом сезоне она рекомендовала покупать балахоны с «африканскими узорами, передающими краски плодородной, свободной от гнёта земли». На пике популярности были и ткани с цифрами, о которых модный еженедельник с восторгом писал: «..ещё одно доказательство превосходства арабской цивилизации над нашей!». Журнал также настаивал на том, что глаза в этом сезоне нужно подводить чёрным карандашом особенно ярко. Для карандаша Персона, впрочем, была ещё мала, но всегда с удовольствием наблюдала за неуклюжими манипуляциями папы. Мама каждый раз помогала ему, чётким отработанным движением нанося красивые и ровные линии. Однажды Персона поинтересовалась, почему все красятся и одеваются одинаково. Мама (впрочем, она каждый раз выходила из себя, когда Персона её так называла) недовольно отчеканила: «Уму непостижимо, чему тебя учат в этом центре развития, если ты до сих пор не усвоила прописные истины!». Пришлось обратиться к папе. Тот довольно долго бормотал что-то, а потом, вздохнув, объяснил, что так заведено. Закон об уничтожении последних межполовых различий был принят 10 лет назад. «Что такое межполовые различия?», - тут же спросила Персона. Папа вздохнул и перешёл на шепот: «Раньше мы все делились на мужчин и женщин, женщины, как твоя мама, красились, носили платья, а мужчины, как я, носили брюки и не пользовались косметикой, а потом там, наверху, - папа поднял палец вверх, - решили, что межполовые различия унижают звание Человека». Персона уточнила: «Тебе нравится, что тебя больше никто не унижает?». Папа замялся, но всё же ответил: «Да, я рад, что мне оставили право носить штаны». В тот вечер он был особенно задумчив…

…В ресторане было довольно шумно. Персона старалась ничем не выдать своего возбуждения, но получалось плохо, и все правила современного этикета выскочили у неё из головы. Подошедший официант молча швырнул меню на стол. Его кожа была иссиня-чёрной, глаза недовольно щурились, а толстые губы кривились в презрительной усмешке. «Спасибо», - поблагодарила его Персона. В ответ официант высморкался двумя пальцами на пол и вытер пальцы о скатерть. Родители безмятежно улыбались ему.

«Мама, можно я выберу сама?», - спросила Персона, и мама, подпрыгнув на стуле, яростно зашептала: «Я сотни раз просила тебя не называть меня так!». «Извини», - Персона виновато опустила голову. Первый промах. Ей показалось, что абсолютно все в зале заметили её ошибку и даже перестали жевать. А родители уже тыкали в строчки меню, заискивающе глядя в глаза официанту, тот безучастно смотрел на них. «Я хотела бы заказать салат!», - вежливо обратилась к официанту Персона. Мама с раздражением посмотрела на нее: «Он не говорит на нашем языке!». «Почему же тогда он работает тут?», - смутилась маленькая Персона. «Потому что это его святое право!», - зло прикрикнула мама, щеки её заалели. За соседним столиком двое ярко накрашенных мужчин в розовом, встревоженные маминым окриком, на секунду перестали обниматься. Из-за спины официанта вынырнул метрдотель: «Маленький гражданин первый раз в ресторане?». Мама, вся красная, молча кивнула. Метрдотель ободряюще похлопал официанта по плечу и что-то сказал на незнакомом языке. Официант ушёл, по дороге смачно харкнув в тарелку какой-то пожилой дамы. Зал радостно зааплодировал, а сама дама аплодировала громче всех и даже попыталась привстать, чтобы пожать руку удаляющемуся официанту. Метрдотель подмигнул Персоне: «Мы получили пять премий «Безграничной толерантности!». И обратился к родителям: «Что будете заказывать?». Мама, все ещё пунцовая, заказала: «№23, 34 и 4». Метрдотель, не глядя на нее, быстро строча в блокноте, тихо сказал: «№4 – это вино, не рекомендую, не рекомендую, сами видите – в зале довольно много посетителей, не приемлющих алкоголь в силу религиозных убеждений». Мама залепетала извинения, и метрдотель покровительственно кивнул. Потом делал заказ папа, а Персона пыталась разобраться в меню, где были одни цифры. Чуть не плача, она призналась: «Я ничего не понимаю...». Метрдотель терпеливо вздохнул и наклонился к ней: «У блюд не бывает названий». «Но как же я узнаю, какие блюда выбрала?», - допытывалась Персона. «Узнаешь, когда принесут», - развел руками метрдотель. Глядя в растерянное лицо маленькой посетительницы, он смягчился: «Понимаешь, если бы в меню были названия, то, выбрав одно блюдо, ты непременно дискриминировала бы другое. У блюд не бывает названий, как не бывает межполовых различий, как не бывает национальности у преступников, или как их сегодня принято называть – лиц, альтернативно социализированных! Ты, конечно, слышала об этом?». Персона никогда не понимала этого выражения: у каждого человека есть национальность, будь он хороший человек или плохой. Впрочем, в центре развития ей объяснили, что плохих людей нет вовсе, а есть люди, которым в детстве не уделялось достаточного количества внимания, или же они воспитывались в другой культуре, поэтому к их поступкам надо относиться снисходительно и с пониманием. «Мы должны ежеминутно искупать свою вину и делиться с ними всем, что имеем», - наставляла её педагог центра. Персона знала всё это правило наизусть, но всё же не смогла удержаться от слёз, когда мальчик Мохаммед с чёрной кожей отнял у неё конфету и больно стукнул по спине с криком «Белая тварь!». Персона вспомнила, как сердилась на неё за эти слёзы педагог и как долго она кричала что-то о бремени белого человека и о цивилизационном долге… Вздохнув, Персона вынырнула из воспоминаний. Метрдотель всё ещё смотрел на неё. Есть расхотелось. Она наугад ткнула в меню пальцем.

Остальные посетители оживлённо хватали еду руками, слизывали с пальцев жир, смачно рыгали. Пользоваться вилками и ножами согласно указу за прошлый год, можно было только дома, в ресторанах же они были законодательно запрещены: это могло оскорбить новых граждан страны. «Это всё твое воспитание», - злобно выговаривала в это время мама папе, или как предписывала называть их новая статья Конституции, родитель №1 родителю №2. Родитель №2 смущенно рассматривал свои ботинки. «Твои гены! Твой папочка! Дайте ребенку нормальное имя, - передразнила мама кого-то, - Как будто это имя ненормальное!». Персона переводила взгляд с одного родителя на другого. В своём имени она не видела ничего странного – в их группе центра развития у всех детей со светлой кожей были подобные имена: Персона Умана, что означало «Человек»; мальчик, который давно нравился Персоне, носил имя Читтадино, что означало «Гражданин»... У детей с небелой кожей (и таких в их группе было большинство) имена были, как сказала сотрудник центра, прекрасно традиционные: Мохаммед, Али, Аиша, Зейнаб. Традиционные имена среди остальных детей не приветствовались. Персона вспомнила, что однажды в их группе появилась тихая белокурая девочка со странным именем Мария. Через пару минут её окружили три Мухаммеда и две Аиши и начали бить. Педагоги приказали никому не вмешиваться и только ласково уговаривали разъярённых детей незападного происхождения поберечь руки…

Горько вздохнув, Персона напомнила себе, что, несмотря на все её промахи, сегодня она увидит Баббо Натале, и настроение чуть улучшилось. Мама все ещё сердилась и что-то выговаривала отцу, до слуха Персоны доносились обрывки фраз: «… она растёт недостаточно толерантной», «…а эти странные фантазии про собак!». Персона покраснела: несколько месяцев назад она попросила у родителей собаку, и в результате выслушала длинную нотацию, что держать собак в квартирах законодательно (опять это скучное слово) запрещено, их вид может оскорбить соседей с «другим культурным кодом», и вообще, где она услышала про них! Впервые про собак она услышала в центре развития: так её и других светлокожих детей называли дети с традиционными незападными именами. Когда маленькая Персона, терзаясь сомнениями, заглянула в словарь, который по какой-то случайности родители не убрали в дедушкин шкаф, она узнала, что собака – это такой симпатичный и лохматый зверь, который издревле помогал людям охотиться и охранял дома. Но связь между собой и собакой девочка так и не уловила.

«… Вечно рассеянная, спроси её, какой сегодня день, и не скажет», - продолжала мама. «Какой сегодня день?», - резко спросила родитель №1, дёрнув Персону за рукав. «Сочельник», - всё ещё думая о Рождестве и Баббо Натале, довольно громко ответила Персона, и в зале воцарилась тишина. Через секунду тишина взорвалась и рассыпалась на миллионы осколков – зал бушевал. «Неслыханно, - гудели за соседним столом, где расположилась семья с пятью детьми, - А с виду приличные!». За другим столом толстуха с плотной тряпкой на лице, позволяющей видеть только густо накрашенные глаза, так страшно визжала, что из-под тряпки брызгала слюна. Дама, которой официант плюнул в тарелку, скорбно поджимала губы… У столика вырос метрдотель и голосом, не допускающим возражений, попросил их покинуть ресторан. «У нас приличное заведение!», - яростно отчеканил он под аплодисменты двух ярко накрашенных мужчин в розовом, которые аплодировали, не прекращая обниматься.

…Машина остановилась, и мама, с все ещё искаженным от ярости лицом, начала вытаскивать с заднего сидения заплаканную Персону, как вдруг в лицо им брызнул яркий свет. Полицейские из управления по делам «Безмятежного детства» окружили машину, слепя глаза фонариками. «Отойти от ребёнка на три шага!», - скомандовал высокий полицейский, держа в руке какое-то письмо. Послышалось щелканье наручников. Персона часто-часто заморгала, уговаривая себя, что это всего лишь сон, и сейчас она проснется. Чей-то голос устало и привычно зачитывал обвинение в ненадлежащем воспитании ребенка: «у вас есть право хранить молчание, …и очень рекомендую позаботиться о хорошем адвокате, который сможет внятно объяснить суду, как ребенок при порядочных родителях мог написать письмо Баббо Натале, законодательно упраздненному ещё лет тридцать назад».

…Через час процедура ускоренного усыновления была завершена, все бумаги подписаны, и двое немолодых мужчин, у одного из которых вся голова была седая, а у другого лысая и в татуировках, счастливо улыбаясь, присели на корточки перед заплаканной Персоной: «Мы твои новые родители». «А кто из вас мама и кто папа?», - прошептала девочка. Лысый смутился и растерянно посмотрел на сотрудников центра. «Ничего, ничего, - зашептал директор, грузный пожилой мужчина, одетый весьма легкомысленно – в яркие леггинсы в цветах и майку, раскрашенную всеми цветами радуги, – сами понимаете, отвратительное воспитание… не смогли донести элементарные основы… требуется время!.. терпение!». Успокоенные и счастливые новые родители Персоны взяли её за руки с обеих сторон и повели к выходу.

Ещё через час новый родитель №2 читал ей вслух книгу, настоятельно рекомендованную министерством толерантности для граждан в возрасте 4-6 лет. «И тогда пингвины-геи, - водя пальцем по строчкам книги, повизгивал родитель, - которые очень хотели иметь детей, но не могли в силу физиологических особенностей, усыновили найденное на дороге пингвинье яйцо…». Сжавшись под одеялом, Персона тихо поскуливала: её душу жгла незнакомая доселе горечь расставания с мамой и папой, и ещё что-то новое и странное, вроде невыносимой тоски по дедушке, дедушке, которого она никогда не видела, и не знала…

…Во сне дедушка был очень похож на Баббо Натале с картинки, он ласково гладил Персону по голове, протягивал ей большой рождественский пряник, и, называя её странным именем Мария, горько плакал и почему-то всё время просил прощения.






_________________________________________

Об авторе: ЕЛЕНА ТАРХАНОВА

Родилась в Пермском крае. Выпускница Пермского института культуры, режиссерский факультет. С 2003 года работала журналистом в российских региональных СМИ. В 2010 году переехала на постоянное место жительства в Италию. Лауреат российско-итальянской литературной премии «Радуга» (2013).скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
3 811
Опубликовано 17 авг 2016

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ