Катерина Кюне. НА ЯЗЫКЕ ЛЕСНИКА

Редактор: Сергей Баталов



Предисловие Сергея Баталова: стихи Катерины Кюне я читаю и люблю ещё с тех времён, когда даже и не начинал интересоваться современной поэзией. Люблю её своеобразный образный ряд и ход её мыслей. Люблю и её лирическую героиню, которая не боится заходить на неизведанные территории – неважно, являются ли они потусторонним миром либо пространством собственного подсознания. Там она находит их загадочных обитателей – то ли демонов, то ли духов, в любом случае – существ, не то чтоб враждебных человеку, но точно – не дружественных ему. Находит, чтобы вежливо раскланяться с ними при встрече. В новой подборке Катерины Кюне мрак сгустился вокруг ещё сильней, чем обычно, но спокойствие, внутренний свет и сила духа остаются такими же, как и всегда. 

***

 

Из мякиша слеплено сердце.
Обветрилось, зачерствело,
в ветках рёбер качаясь.
Сколько тут таких всего –
пряников на дереве в Рождество –
как же ты своё отличаешь?

***

Словно кто-то устроил сафари на облака,
Так они несутся,
Точно спасаются от глобального вымирания,
От исчезновения в полдень.

Больно ли соснам,
Когда ветер хватает их за волосы?

Видит ли белка цвета?
Знает ли, что розовый – цвет смерти
на языке лесника?

Облака хоронятся в горних студеных реках,
Белка прячет лесных младенцев в сырой земле,
Сосны отходят вглубь леса.

Планета такая круглая
Вот-вот выскользнет из Таниных рук.

***

смотреть устала
слишком колок день
на небе солнце
чистошерстяное

глаза сирень
неспешно облетала
лёд облаков
на самое больное

так тонко тело
толсто слово горы
округлый мятный страх
в каньоне горла

горело горе
хлопьями летело
закручивался в узел
вопль горна

она осталась
и лежала так
глаза сирень
серебряный пятак

***

По улицам чёрным, расчерченным светом фонарным,
Небритый старик в несвежем халате
С острым ножиком в кармане
По времени мчится.
Преследуя лук, Вадим ковыряет в салате,
В пустом порту дает гудок корабль,
Гирлянда лучится.
Подкравшись, старик полосует по горлу декабрь,
Несчастному парню кранты.
Халат старика холодеет от крови.
Вступают куранты.

Он снова зарезал декабрь,
Несчастный прекарий без постоянной работы.
Но разве другую халтурку дадут старику?
Да и кто разберётся с зарвавшейся мразью?
У молодежи кишка тонка. Они и не знают: декабрь
Ни разу еще не ушел добровольно
И солнце пытался сожрать…

…Гремят фейерверки. Вадим прилипает к стеклу, он единственный видит,
Как в грязном проулке старик с бородою, белой как снег,
В свой кровавый мешок убирает
Разрубленный труп.

***

НГ

Все растратили за год, к 31-ому осталось одно нытьё,
Спасибо, что сил достаточно, чтобы плакать.
Мои гости сегодня – одиночество и тишина,
К счастью, они везде чувствуют себя как дома.
Мы сидим вокруг стола, накрытого на пятерых,
Вот-вот подойдут: неизвестность и потерянность, –
Принесут печенье с тёмными предсказаниями
О будущем, которого никак не предотвратить,
И бутылку красного (“древесные, дымные, земляные нотки”),
красного безумия утопающих –
подарок опоздавшей бутылочной почты.
Гости развернут и повяжут салфетки,
Разольют напитки и прикажут пить до дна,
И вот мы уже на дне, а над нами то ли луна,
то ли бутылочное горлышко,
то ли жуткий глаз заглядывает в бутылку.
А вино всё не кончается, никогда не кончается,
На столе шевелятся закуски,
Комната расползается в разные стороны,
Ярко вспыхивает ёлка и выгорает дотла,
Часы раскатисто бьют двенадцать раз
Прямо по лицу, наотмашь.

***

идти идти сквозь лес смотреть
как небо и гроза
а ветки тонкие как смерть
закудлят волоса

рви волчьи ягоды с дерёз
кровавься о кусты
и ливни белые берёз –
пустые блокпосты

стоят оставлены войной,
платочки теребят
у озера на водопой
так выпьем за робят!

и дальше под ноги свои
скрывая стыд в лице
пока не сбросишь чешуи
на дальней на околице

пока что кто-то не найдёт
пока не бросит в печь
идёшь сквозь лес идёшь идёшь
несёшь слепую речь

жуёшь ковыльную свирель
пытаешься сказать
но ветки тонкие как смерть
но выпили глаза

***

Нет причин для беспокойства,
Не кричи –
Жизнь ушла, вернув нам кольца
И ключи.

Только марианский холод
Там, в груди,
Где тёмное сплетение
Архаических чудовищ в бигуди,

Размещённых в центрах угнетения.

Говорят, последний день настал.

Мысли не выходят из ума,
Тело доводя до истощения.
Хорошо, что их вращает тьма.
Говорят, что свет подорожал.

Входит в помещение зима,
Умирает в центре помещения.

***

Дай мне немного танца
В терпкой тишине
Мозоли на ногах болят
И просят прохлады пола

Озеро паркета
Вращается вращается
Сомы глубины лижут ступни
холодными языками

Дай мне немного танца
Крошатся ступени
Сосны входят в дверные проёмы
Плющи заползают в ноздри

Измятая память
Травяная зелёная память
Дикие звери шагают
По тёплым шуршащим датам

Дай мне немного танца
Всё изменяется
Мир проливается внутрь
Волосы тянутся к свету

Всё изменяется
Кружится воедино

Здесь, за Уралом времени
Лица подсолнухов
Строят молитвы солнцу
Нашими языками







_________________________________________

Об авторе: КАТЕРИНА КЮНЕ

Поэт, прозаик. Родилась в 1984 году в Магадане. Окончила Литературный институт имени Горького. Жила в Магадане, Майкопе, Санкт-Петербурге, Москве, Севастополе, Ярославле, Бангкоке, Берлине. Публиковалась в журналах «Знамя», «Эмигрантская лира», «Дружба народов», «Лиterraтура», «Этажи», «Берлин. Берега» (Германия) и других. Победитель фестиваля поэзии «Мцыри-2004», финалист «Илья-премия» 2005 года, лауреат премии литературного журнала «Знамя» за 2014 год. Живёт в Норвегии.
скачать dle 12.1