Редактор: Анна Орлицкая
Перевод и предисловие Яна ПробштейнаК выходу антологии новейшей американской поэзии (составители Владимир Фещенко и Ян Пробштейн) Автор более 70 книг стихотворений, эссе, переводов и антологий, Джером Ротенберг (Jerome Rothenberg) родился в 1931 в Нью-Йорке в семье еврейских эмигрантов из Польши. В своей книге стихов «Польша 1931» (1974), впоследствии вошедшей в книгу «Триптих» (Triptych, New York: New Directions, 2007), Ротенберг представил Польшу глазами родителей и родственников, погибших во время Катастрофы. В разделах этой книги «Хербен», озаглавленной на идише, что переводится как «Холокост» или «Катастрофа», и «Горящее дитя» Ротенберг показывает страшные сцены из лагерей смерти и тем самым как бы отвечает на вопрос Адорно о том, возможна ли поэзия после Освенцима и какая именно, согласно видению поэта. Как писал в предисловии к «Триптиху» Чарльз Бернстин, «Горящее дитя» — как бы двойник самого Ротенберга, младенец, рожденный в Польше в 1931 г. Однако это также — пепел, прах, символ отрицания, пустоты и напоминания о страшной пропасти, грозящей человечеству. При этом стихи эти написаны в авангардной, современной манере, не подражающей ни Паулю Целану, ни Нелли Закс.
Выдающийся поэт и переводчик (один из первых переводчиков Пауля Целана и Гюнтера Грасса), переводчик с испанского и многих других языков (Лорка, Пикассо и Витезслав Незвал) и собиратель фольклора индейцев, участник многих экспедиций, которые впоследствии были собраны в книге «Сотрясая Тыкву. Традиционная поэзия индейцев Северной Америки» (
Shaking the Pumpkin, Traditional Poetry of the Indian North Americans, Revised edition. New York: Alfred Van Der Marck Editions, 1986). Джером Ротенберг — литературовед, впервые выдвинувший теорию этнопоэтики — издал совместно с Джорджем Квашей «Антологию американской поэзии с доколумбовых времен до наших дней» (
America a Prophecy: A New Reading of American Poetry from Pre-Columbian Times to the Present (1973, 2012, co-edited with George Quasha), а совместно с женой Дианой Ротенберг опубликовал литературоведческий труд «Симпозиум в целом: Размышления об этнопоэтике» (
Symposium of the Whole: A Range of Discourse Toward An Ethnopoetics (1983, co-edited with Diane Rothenberg). В прошлом профессор университета штата Нью-Йорк в Бингемптоне, Ротенберг впоследствии до своего выхода на пенсию был профессором литературы и визуального искусства в университете Калифорнии в Сан-Диего. Совместно с Пьером Джори Ротенберг составил внушительную двухтомную антологию мировой поэзии «Стихи тысячелетия» (
Poems for the Millennium: The University of California Book of Modern and Postmodern Poetry, 1995, 1998, together withPierre Joris).
Сам владеющий дюжиной языков (разумеется, ивритом, идишем, но также немецким, французским, испанским, португальским, польским, изучивший языки американских индейцев), Ротенберг — также переводчик Лорки и других испанских и латиноамериканских поэтов, Витезслава Незвала, французских, немецких еврейских поэтов с иврита и идиша. Поэзией Лорки Ротенберг увлекся в ранней юности, хотя переводы опубликовал уже в зрелом возрасте, а впоследствии возвращался к поэзии испанского поэта еще не раз. Помимо этого, Ротенберг ввел в обиход жанр вариаций на темы — не только любимых им поэтов: как «Вариации на темы Лорки», Эзры Паунда или «Вариации на темы “Белизны” Октавио Паса», так и вариации на темы художественных произведений, таких как «Вариации на темы Гойи» или современного американского художника армянского происхождения Аршила Горки.
Ротенберг известен также своим вкладом в сюрреалистическую поэзию, поэзию Дада (книга «Струна ДАДА»,
That Dada Strain, 1983), выдвинул теорию поэзии Перформанса, и является предтечей Поэзии Языка. До своего выхода на пенсию Джером Ротенберг был профессором литературы и визуального искусства в университете Калифорнии в Сан-Диего. В настоящее время готовит к изданию собрание статей и собрание стихотворений (Collected Poems).
В предлагаемую подборку включены стихотворения из двух книг «Вариации на темы Лорки» (1993) и «Триптих» (2007, дополненное издание).
© Jerome Rothenberg 2021
Из «Вариаций на темы Лорки»ВАРИАЦИЯ IVЕще часы
Священные и лилейно-белые
луны летучие мыши в прилив
как ласточки в западне зеркал
сфера как часы
как твои глаза в паутине
девушка преследуемая пауком
превращается в сфинкса на границах
где ты сидишь леди луна
где заре известные ее зимы
ты мечтаешь сначала о тельцах & часах
затем о холмах (часы & сферы
толпятся летом
кот в часах вздыхает
мечтая о слепом эдипе
в этом лесу) чей север это
твой юг.
ВАРИАЦИЯ VII«Вода»
Чарльзу Бернстину[1]
Под родником
серебряная дрожь —
словно волы
топчут маргаритки
память — озеро,
мертвое дерево плывет
в горной воде
ум & сердце —
единое шоссе здесь
темное дерево посреди
черного поля
соловьев & маков
мчащийся дом.
[2]
Луна роняет цветы в твою руку.
Вдова, ждущая во тьме, ускользает от тебя.
Только чуточку более приручена, чем вселенная.
•
Только один стебель у этой акации.
С него сорвешь звезду и бабочек.
Здесь в твоей ночи мое сердце темно.
•
Здесь корни извиваются в твоей ночи.
Ты, чей вид столь печально-голубой.
Здесь путь любви среди звезд.
•
Только акации, речные лилии, любовь.
Укрощенней, чем мой тысячелетний путь по этой дороге.
Здесь прокладывай путь в бесконечность.
[3]
Стеклянный улей.
Другие лунные соты.
Это вход
для моего поцелуя.
О хрустальная тюрьма,
О улей
сотканный из воздуха!
ВАРИАЦИЯ XV«Водометы»1.
Если у смерти было когда-то лицо,
вода из этого водомёта
его смыла,
в воздухе августа не осталось следа от него,
как от других фонтанов
или других лиц в твоем городе,
которые солнечный свет & водомёт
вышибли из твоей комнаты.
Вещи покидают наши глаза, нет здесь границ,
только в мечтах, но нет мечтаний,
до сих пор дорогих твоему сердцу,
в его резном интерьере с переплетеньем углов
пророс виноград,
питаемый водомётом пальцев твоих,
как только включал ты его, превращал это в тучи,
с головой совершенной смерти всё еще внутри,
& всё это смывает водомёт.
2
Ночь идёт.
В саду наши сердца поголубели.
Служанка включает фонтан, позволяя воде и розам излиться.
Проходит столетье.
Фортепьянные звуки кружат над землей, темные мечи разрубают вены.
Ни пылинки на твоих окнах— лишь кровь.
В саду четыре гея-кабальеро меняются мечами.
Туча раскалывается и сотрясается.
И ночь идёт.
ВОЗВРАЩЕНИЕ1/
Писать с помощью Лорки, вернуться на крыльях Лорки, вернуться туда, где чувствуешь
опустошение, словно сладостно умирая после любви, туда, где роза ранила тебя, тень
твоего детства, как цветок в твоем сердце, где дорога Лорки ведет в сад,
в котором утренняя звезда осыпает цвета на выцветшую одежду, как краску.
2/
Вернуться на крыльях Лорки, который видит свой источник в воде, видит, как его
душа умирает в мечте, превращаясь в corazón [1] навсегда, видеть, как тень затмевает
цветок в его сердце & прокричать прощай, пока его душа к нему не вернется, грязное
пятно, откуда взлетает бабочка дрожа, порыв ветра пронзает его сердце.
3/
Видя его источник в воде, в заре, бледный свет, движение corazón зари, крыльев Лорки
в воде, занимаясь любовью у заводи, слушая соловьев, любовь сладостная как аромат, прощанья и воспоминанья, превращенные в песни, девушка &
muchacho [2] вращаются
и возвращаются в брызгах.
4/
Вернуться с Лоркой только вчера, гулять вдоль моря, под звездами, увидеть леса, зеленеющие навсегда, зеленые от любви, тень нашего детства, как цветок, крича
adios! [3] маршируя одной колонной к перепутьям, декламируя песни, которые мы сочинили, белый муслин дрожит, бродя по проселкам, сиянье, которое слетает с крыльев Лорки, слова, которые пишем посредством Лорки.
КОДА: ПОСЛЕДНЯЯ ВАРИАЦИЯ НА ТЕМЫ ЛОРКИКонец для Лорки приходит
Лишь когда мы позволяем ему бессильный
в бессоннице
мы слышим как он ворочается мы видим как он
достигает Сатурна
поднимаясь над головами.
Никакое приношенье не восполнит то что мы утратилинаши ложные начинанья нагие кристаллыплавающие в воображеньеиголки, колющие в нас, резинакоторая нас подводитпетух кричит на свою тень.Там где до сих пор пахнет миндалем
воют собаки
на луну затмеваются в воде
маслины Испании
& кастаньеты
наши приношенья нагружены в желтые корзины
дань Испании Лорки.
Из книги «Триптих» I. Польша 1931МАТЕРИ1
скандал, который слишком трудно вынести
но хранившийся в ее памяти
с девичества он вернулся
& висит над кроватью
чей-то рот всегда бормотавший
слова на древнем наречии
языке простых людей нашего городка
должна быть книга
если кто-нибудь когда-нибудь научится писать светом
& сжечь это в моем сердце
так мы учили нашу историю
но позабыли ее
учили распутывать простые предложения
& пока девочка утихомирила его
2
матери сначала
& танцоры влюбленные в злосчастье
вместе мы сидели
вместе говорили кустам имена наших любимых
шпион?
эскадрон гвардейцев из дворца?
дирижаблевый задник озера?
всё тайна, поют матери
всё непорочно
& рисует белые круги
под их глазами
круг начинает набухать увлажняться
& оставляет след жира
как прекрасно, молвит она
3
у нее есть желанье всегда быть влюбленной
всегда уважаемой
словно процветание было названием городка
или дома в городе
без окон
«обречены старости, они поникли»
пелось в песне тайна разглашена
не будет солнца с этого дня впредь
не прибавится чисел
либо монет вставленных в поднимающееся тесто
всё кончено, матери поют
всё прощено
& нет у него книги написанной светом
& нет городка
II. «Хербен» [4]
…ПРОЕЗЖАЯ МИМО ХЕЛМНО ПО ГЛАВНОЙ ДОРОГЕ В мае,
по дороге на Варшаву,
маленькие призраки
Лидице.
Череда крестьян
вскапывают землю
на согнутых
коленях.
Человек поправляет
придорожную могилу,
оставляя букет
убогих цветов.
Маленькие фигурки
купаются в Варте.
Маленькие мысли
о том, что здесь было.
СПРЯТАВШИСЬ В ЛЕСУ БУХОЙкак индеец
крик (темнейший
в паузах)
не может быть услышан Но внутренне
он различает его
какой была его жизнь
& некоторых доверившихся ему
(дети
либо мертвецы) бремя жизни
Я не могу больше убегать от этого
в водочном забытье (крик
врезается еще глубже
в его кости) Светлые пятна
зогара возможностей
отчий крик
(ох мама держи меня) как я потерял
свой язык
моя рука изжёвана
до кости должен мычать
как теленок
& ползать в их крови
мои дети отрезаны от меня
(их души
увязли в моем рту зубы
смерзлись
комната заледенела
в лунном свете
она летит через леса
крик дух
его смерть вырвалась на волю
без корней
вгрызается глубже крик который не можешь услышать
это не крик
ДЕР ВИДЕРШТАНД (СОПРОТИВЛЕНИЕ)началось с этого по слову олсона это было
пред/лицезрение [5] так много жира для мыла [6]
суперфосфат для почвы прокладки и обувь для продажи
такие обрывки доставленные любыми средствами
погребенные свитки освенцима [7] ныне извлечены на свет
опять слова залмана левенталя из польши
которого уволокли в лес кто видел
«проклятые игры ликвидации» — невообразимо (он писал)
океан разливался по пустому полю
в его голове как похоже на выгребную яму как зловонно
мир низведен до желтой плоти & грязи
человек в черном в черных перчатках
убил их красный
еще стоит у ворот варшавы
ждет & другой у ворот парижа держит
мрачную власть сейчас после 8 месяца 1944
игра расстрелов повешений газовых камер сжиганий
записана между воплями из черного здания
с того времени он искал причины
своего страдания & писал
о себе «что случилось с этим евреем?»
или блондинка ныне диббик [8] задала вопрос
«господин еврей что они сделают с нами?»
& кто-то — был ли это он сам? — сказал «мусор»
сопротивление начинается с записи
что время & грязь померкли
луна плывет в элуле [9] осеняя сияньем
некоего человека который озабочен
историей который потрудился
собрать фотографии факты отчеты
защитив их своим телом
“этот дом — писал олсон — где его жизнь заключена
где он живет с врагом со зверем” [10]
но видит как он крошится видит как
они крошатся
везде вокруг него эти спарагмосы [11]
где плоть пожелтела от газа
и огонь пожирает ее & и плод
прорвался сквозь материнскую кожу
головка младенца с вырванными волосами
& бруннер выживший эсэсовец употребил то же слово «мусор» [12]
в 1987 так эпос был подтвержден
& перенесен в наше время стихотворение
началось с него & следовало за движением
руки мертвеца словно каждое записанное слово
выводила такая рука
собравшая вместе буквы и боль
записанные кровью (свидетельствует свиток) при свете
горящих людских тел но что интересно
здесь (он пишет) это психология человека
который отказывается принять
порочные мысли невзирая на то как отчетливо он видит
он говорит ибо это
не вся правда правда в действительности
безмерно трагичнее & ужаснее. В записной книжке
закопанной чтоб нашли
случайно это
было погребено случайно появилось на свет
в этом поэзия тоже
она в клочках языка
на котором о веке нам читают вслух улицы и собаки
угасающие лица потухающие глаза
они мертвы и так сильно хотят говорить
что все писания мира не остановят их
но мертвый голос кричащий на денежном поле
заявляет это превращает в сопротивление
он говорит я хочу вам сказать
свое имя мое имя погребено
в пепле мое имя
безымянно
СВИТКИ ОСВЕНЦИМА (ДИ МАГИЛАС ФУН АУШВИЦ)Он исчез и снова появился в комнате, не большей, чем рука
гиганта. Уснул в ней. Его руки и ноги заржавели, его глаза
плавали в голове, как ртуть. Он был дважды забыт. Пришелец
в собственной памяти о том, кем он был.
Когда человек движется вперед & назад по полю,
земля движется вместе с ним. Это состояние определено как двойной
гром — повторенный теми, кого некогда называли душами, безнадежными
мертвыми. Вполне вероятно, что это они движутся, остальное — иллюзия. Пришелец
в руке гиганта знает, кто они.
Легионы диббиков [13] угнездились на деревьях.
Деревья умирают. Затем солнце рождает василисков. Василиск рождает
то, что скрывает скала. Жизнь прерывиста. Она питается временем &
размножается посредством солнца. Сексуальность —другая голова
в другом теле. Это твое тело также & пытается убежать от тебя. Ты
касаешься его рукой.
Некогда диббик был одиночным явлением.
Теперь он повторен миллион раз в результате столь многих
ранних смертей. В кого входят мертвые души? В каждой содержится
диббик, либо в некоторых целый легион диббиков. Хидзиката [14] пишет:
«Изображать жесты умерших, умереть вновь, заставить мертвых
изобразить свои смерти опять, — вот что я хочу почувствовать.
Мертвые — мои учителя & живут во мне».
Рука — как дыра. Я знаю это & он знает это
также. Был ли он там? Нет. Не более меня. Но мертвые нашли его &
прогрызли его кожу. Он чувствует их утром, когда
испражняется: ноющая боль под сердцем. Мертвые, которые
были сожжены заживо все еще беспомощные мертвые. Таким образом
церемониал сожжения — ложь. И таков холокост.
Во сне 3000 нагих женщин
кричат от боли. Невозможно сосчитать их, но он считает. Их тела
используют для растопки, их кровь как топливо. Никто не закричит,
не отвернется, но иногда ветер исторгнет слезу из его глаза, & его
язык & зубы следом за ней вылетят изо рта. «Слеза живого еврея
будет со мной до смерти».
Комната, куда он заглянул, теперь стала еще
меньше. Она выглядела как обычная душевая со всеми
приспособлениями общественной бани. Стены комнаты были покрыты
маленькими белыми плитками. Это была прекрасная чистая работа. Полы
были покрыты оранжевыми терракотовыми плитками. Покрытые никелем
металлические краны были вделаны в потолок.
Именно в Польше я понял, что преследовали меня.
Да. «Дибик был во мне. Дибик во мне». Таково состояние нашей жизни
уже сорок лет. Хидзиката подтверждает это нам, что поэзия —
это речь призраков. Шаманы в ваших книгах подтверждают это. В
моих книгах,
я хотел сказать. И не сказал.
[Свидетельство Градовского [15]]. Черно-белый
мир, небо & земля. Двор злых теней. Эти. Ворвались.
Разверстый рот земли готов проглотить нас живьем. Последний.
Его мир — подкрашенная кинопленка. Согбенная черная масса. Черные тени.
Проглоченные железнодорожными вагонами. Свидетельство Градовского. Вдоль
белой дороги. Тысячи ползут на четвереньках. Две женщины на обочине плачут.
Люди сокращены наполовину. Палец движется вдоль ее горла. «Поинтересуйтесь
этим документом. Поищите. Найдёте ещё больше».
Отныне мы всё похороним
в земле.
________________
Примечания:
1. Сердце (исп.)
2. Юноша (исп.).
3. Прощай исп.).
4. Полное уничтожение (идиш.), холокост.
5. Имеется в виду стихотворение Чарльза Олсона (1910-1970) «La Préface» (Предисловие).
6. Цитата из эссе Чарльза Олсона «Сопротивление».
7. Речь идет о дневнике Давида Сераковяка в гетто Лодзи с комментариями бывшего главы «Юденрата» Мордухая Румковского, переданного им члену зондеркоманды в Освенциме Залману Левенталю (все трое погибли в Освенциме). На русском языке об этом написано в книге Павла Поляна (Нерлера) Полян П.М. Жизнь и смерть в аушвицком аду / П.М. Полян. — Москва: Издательство АСТ, 2018. Как пишет Полян, в дальнейшем «свитки» пополнились другими свидетельствами: добавились девять уцелевших текстов тех пяти членов зондеркомманды, чьи рукописи были обнаружены между 1945 и 1980: Залмана Градовского (С. 165–356), Лейба Лангфуса (С. 357–442), Залмана Левенталя (С. 443–494), Хайма Германа (С. 495–506), Марселя Наджари (С. 507–530). К ним добавлено предисловие к литературному альманаху «Ойшвиц», написанное во время пребывания в лагере смерти ее узником Авромом Левите, который не имел отношения к зондеркомманде (С. 531–544). Этот документ важен как свидетельство того, что стихи можно было писать, даже находясь в Освенциме. Завершают книги приложения (С. 549–613): «первое — хроника событий, связанных с “зондеркоммандо” в Аушвице-Биркенау, второе — библиография публикаций их текстов, третье — подборка советских документов, фиксирующих то, что освободители — Красная Армия — застали в концлагере Аушвиц в день его освобождения, и, наконец, четвертое — протоколы допросов бывших членов зондеркоммандо Ш. Драгона, Г. Мандельбаума и Г. Таубера».
8. Диббик — злой демон (иврит). См. примечание к одноименному стихотворению.
9. Элул — двенадцатый месяц еврейского календаря (шестой после исхода из Египта). Элул длится 29 дней и приходится на вторую половину августа и первую половину сентября (последний месяц в канун Рош Ха-Шана — канун нового года в еврейском календаре).
10. Цитата из эссе Чарльза Олсона «Сопротивление».
11. Спарагмос (др.-греч. σπαραγμός, от σπαράσσω sparasso, «рвать, раздирать, разрывать на кусочки») — это акт разрывания, обычно употребляемый в контексте дионисийства.
12. Ало́из Бру́ннер (нем. Alois Brunner,1912 -2010, Дамаск, Сирия— бывший гауптштурмфюрер СС, один из главных соратников Адольфа Эйхманна. Боясь разоблачения, в 1954 году бежал в Сирию, где жил под именем доктора Георга Фишера и сотрудничал с сирийскими спецслужбами. Его неофициально называли «отцом сирийских спецслужб».
13. Диббик — злой демон (иврит). В оригинале: “dibbik”: злой демон, диббук: (идиш — ди́бук, от иврит — прилепившийся) — персонаж еврейской мифологии, злой дух в ашкеназском еврейском фольклоре, являющийся душой умершего злого человека. Википедия.
14. Хидзиката Тосидзо (1835— 11 мая 1869)— японский воин и чиновник конца периода Эдо, заместитель командира Синсэнгуми, японской военной полиции Киото. Затем — командующий армией Эдзо, первой японской республики, противостоявшей императорской армии на острове Хоккайдо. Погиб в бою.
15. Залман Градовский — один из авторов «Свитков Освенцима», член зондеркоманды в Освенциме. См. примечание к стихотворению «Сопротивление»._________________________________________
Переводчик:
ЯН ПРОБШТЕЙНПробштейн Ян Эмильевич (р. 1953) — поэт, переводчик поэзии, литературовед, канд. фил. наук, доктор литературоведения (Ph. D.), профессор кафедры английского языка и литературы (Touro College, New York). Составитель, редактор, автор предисловия, комментариев и один из ведущих переводчиков книги "Стихотворения и избранные Cantos" Эзры Паунда (1 т., СПб, Владимир Даль, 2003) «Стихотворения и поэмы» Томаса Стернза Элиота (М., АСТ, 2013), «Полное собрание пьес и стихотворений Т. С. Элиота» (СПб.-Москва: Азбука-Иностранка, 2019), «Испытание знака», Избранные эссе и стихотворения Чарльза Бернстина (М.: Русский Гулливер, 2020). Участвовал в издании «Собрания стихотворений» Дилана Томаса (М.: Рудомино, 2015), автор 12 книг стихов и нескольких книг эссе и литературоведческих исследований на русском и английском языках. Финалист премии «Мастер» (2021).
скачать dle 12.1
