Редактор: Юрий Серебрянский
Перевод с польского Евгении Добровой СТАРАЯ ДОРОГАстарая дорога в город, где я появился на свет
мы едем медленно, чтобы не разбудить мартовских деревень
пусть себе спят как кошки
в первых лучах весенней оттепели
один из этих садов еще должен родить яблоки
они были такие сладкие, что звук их падения
приманивал пчел и лошадей, один из этих домов
еще хранит кислый запах настоящего хлеба
я сумел позабыть родные места
но еще помню музыку среди деревьев
когда мы с отцом пробирались на мотоцикле
сквозь дожди и туманы, молнии озаряли
пространство, насколько было возможно
скрипящие черные балки геодезических вышек
кренясь, объясняли слово
триангуляцияменяли научное мировоззрение, пользуясь случаем
и
рационализм тогда
мог означать отсутствие предрассудков
правота идеологии не вызывала сомнений
и мы слышали музыку, расцветающую
в наших терпеливых душах
и это были исключительно
последние хиты со звуковых открыток
но, стоит заметить, не такой диалектике
нас учили испокон веков. В моем родном
городе не случалось тогда
ничего, достойного запоминания
деревья шелестели над крышами
в окнах вспыхивало северное солнце
кто-то уезжал вечерним поездом. Тоска
была извечной игрой предвидения
и воспоминаний. Смогу ли я теперь
передать, как все скоротечно
КОРОТКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ О ВРЕМЕНИвсякая история повторяет свою легенду
всякое начало содержит свой предел и отрицание
мы уносимся в пространство многозначности
перебегаем на красный свет
улицу, по которой течет будущее
и в каждое мгновение мы похожи
на прошлогодних себя, на себя с рождения
вот и плутаем в тени вещей
и все подчиняется правилам
заключенным в единую формулу
это она нас лишает надежды на завтра
сбываются обещания и слетевшие с языка угрозы
легенды с легкостью становятся историей
мы сможем предчувствовать и свое поражение
вкус слез напоминает только вкус слез
и больше ничего не можем сделать
сверх того, что уже сделано
мы обретаем свою толику судьбы
взбираемся ввысь, чтобы увидеть долины
и засыпаем, опьяненные воздухом гор
ПЕСНЬеще мгновение мы силимся назвать свою тревогу
старое кладбище все еще действует, и процессия
тянется к деревьям на холме
первый снег, треснувшее небо
стаи грачей, рассыпанных в неровном строю
возле дороги ступеньки, едва различимые
в мокрой листве, старая песнь, напетая
стиснутым горлом, голосом тихим и прерывающимся
такое будничное чувство, что и не назвать
его никак, слова забытой песни
тихо соскальзывают со страниц
пришло время нам всем преклонить колени
а приходит оно все чаще и чаще
напоминая о своей совершенной природе
ОСЕНЬне хочу говорить об осени, о желтой листве
и воздухе, пахнущем так сонно
проходя по мосту, отгоняю мысли
от бурлящей внизу воды, от желтых листьев
ветер превращает их в мерцающий фон
ветер уносит дым сигареты
твои волосы обнажают розовую мочку уха
это уже тоска или еще ненасытность
голуби кружат над рыночной площадью
мы еще успеем повторить ритуал прогулки
вернуться в места, не связанные с этой осенью
но слова, желание и смелость уже кончились
у тебя за спиной трясется автобус
серые силуэты столпились за стеклянными зеркалами
вероятно, я должен уйти как можно скорее
в пушистый туман, в запах осенних районов
я ничего не имею против осени
могу привыкнуть даже к этим запахам
но когда ты так стоишь в один из полдней
между мною и автобусом
осень настойчиво пробирается в мысли
а город исчезает, словно
его напугали гудки уходящих поездов
и такого я опасаюсь больше всего
ГОРОД И ЕГО ИМЯгород, чье имя я не могу забыть
город с теплыми прозрачными ночами
город, который я знаю вот уже неделю
а может, месяц
город, который я знал всегда
город, который до сих пор не могу отыскать
город с именем светлым
как башни костелов и звон колоколов
город с именем темным
как башни костелов и звон колоколов
имя с запахом дрожжевой халы, сладкое на вкус имя
праздничного печенья и блестящего такси
притормозившего под проливным дождем
зодчий не украсил этим именем карнизы
нависшие над улицей, его не называет
хозяйка дома, из которого дети разлетелись по свету
дома, распроданного в антикварных лавках
и комиссионках
этого имени не найти в телефонной книге
быть может, его носила смерть
выбитая на надгробиях
имеют ли еще имена право на существование, осталось ли у них
хоть немного энергии, которая разбивает предметы
и выводит формулу вещества, наделяя сущность существованием
использует ли право на существование вторичные права
и может ли само слово
означать что угодно
когда солнце на мгновение умирает
на той стороне улицы, и облака
стекают со стен, с больших окон здания суда
собираются в лужи
я покидаю гостеприимное нутро такси
и стою, глядя на укрывшихся
в магазинах и подворотнях незнакомцев
и не знаю, стоит ли им улыбнуться
я опираюсь на зонт, как на тросточку из тростника
а моя тень пятном растекается
из-под ног
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИон учил не отделять любовь
от тоски, а страдание от экстаза
не связывать надежд с достижением совершенства
бесконечными маршами гамм и арпеджио
не хотел верить истине
и, может быть, потому его ирония напоминала
ужас старого зверя. Он
входил в класс и записывал тему
не замечая коварной смены гармоний
петлявших в тени контрапунктов и бормотаний
их смысл утекал сквозь пальцы
однажды в воскресенье он сказал нам
что время, остановившееся и беззубое
не может больше видеть своего бесчестья
луна и солнце вращались как попало
а всадники судьбы
пролетали по застывшим дворам
пели древнюю песнь отступления
мелодию прохладную и сияющую, как шип
застрявший в зрачке, словно ангел
или еще одна умирающая птица
ДЕНЬ ПОМИНОВЕНИЯ В ГДАНЬСКЕвот уже год, как над городом поднимается ветер
гудят сирены, грохочут портовые краны
в просвете улицы, мощенной скользким булыжником
вот уже год или два, как желтеет трава
мерцают огоньки над темным покоем Мотлавы
в песке на другом берегу тонут кладбища
вот уже третий, шестой, двенадцатый год, я видел и другие города
но ведь так и застрял в наших телах взгляд
дурачка Лео и сухой лай барабана
и так год за годом, их сложно уже сосчитать, а где-то на свете
тепло, сухо и ясно; рабочие с ночной смены
спят всю дорогу в переполненной электричке
сменяется год, почти чужие люди и места
погружены в эту самую морось, в заливе дышит густая
смерть моря, рассекаемая громадами сухогрузов
время от времени
СЕНТЯБРЬя пока еще дышу по ночам
глотаю веселые слова
пытаюсь понять сны
купленные в книжном на вокзале
по выгодной цене
но в конце концов открываю глаза
и, внезапно погруженный в яркий свет
давлюсь памятью
звуками собственного имени и утопаю
в озере, ледяном до белизны
в перехватывающей дыхание воде
алчно пробирающей до костей
эта боль говорит, что я еще жив
она проникает в кровь, кружится под веками
досказывает любовные истории — как будто
есть только это, и больше ничего
я все еще дышу по ночам, когда внезапно
вычищенный из собственной слабости
на полдороги в ад
я открываю свою душу
но еще не могу ее назвать
хотя уже хватаю свежий воздух
словно парус, жаждущий ветра
словно ястреб, парящий
над полем в жару
и теперь я могу распознать
свой едва намеченный образ
меня пронизывает холод осени
я вижу: на дворе сентябрь, птицы
прячут свое отчаяние
в темной зелени берегов
а над всем этим небо
где мчатся снеговики облаков
словно этот забег
может длиться целую вечность
_________________________________________
Об авторе:
КШИШТОФ ШАТРАВСКИЙ Кшиштоф Шатравский — польский поэт и переводчик, профессор Варминско-Мазурского университета в Ольштыне. Лауреат Премии губернатора Вармии и Мазурии в области культуры, Премии мэра Ольштына, Международной Волошинской премии. Обладатель статуэтки святого Иакова за достижения в культуре. Автор многих публикаций в литературных журналах и научных сборниках, в том числе на английском, французском, немецком и русском языках. Переводил на польский язык поэзию Иосифа Бродского. Живет в Кентшине.
_________________________________________
Переводчик:
ЕВГЕНИЯ ДОБРОВАПисатель, поэт, переводчик с польского. Окончила Литературный институт им. Горького. Свыше десяти лет работала литературным редактором в СМИ. Автор книг «Персоны нон грата и грата» (издана в рамках Федеральной целевой программы «Культура России»), «Угодья Мальдорора», «Чай» и других. Дважды стипендиат министерства культуры России. Стипендиат министра культуры и национального наследия Республики Польша по программе Gaude Polonia, учрежденной для молодых деятелей искусства, имеющих значительные достижения в своей стране. Стипендиат Варшавского университета по программе Artes Liberales в области литературоведения. Член Союза писателей Москвы, член международного ПЕН-Клуба.
скачать dle 12.1
