Редактор: Юрий Угольников
На Крещение мы с мамой ездили к экзорцисту.
Теперь в моей биографии есть и такой случай.
Некоторое время назад мама прекратила свои конфессиональные метания и стала увлеченной прихожанкой православной церкви.
Выбор не слишком оригинальный. Но она никогда и не стремилась отличаться от большинства.
Я бы сказала, что воцерковление стало для мамы актом не конформизма, но намеренного обуздания эго. Мама говорит: «просто так вышло». Думаю, правда и там, и там.
Причаститься у мамы долго не получалось. Аскетичная в питании, каждую постную субботу она словно срывалась с цепи. Если пост всё же удавалось выдержать, по дороге к храму греховная сила заставляла маму выкурить несколько сигарет. Преследовали её и бытовые неприятности: то оторвется набойка, то не сработает будильник, то дома останется включённой газовая плита.
В нашей квартире начался период православной экспансии. На кухне бесперебойно звучало радио «Вера». В спёртом воздухе коридора пахло ладаном. Красный угол разрастался.
Чтобы поддерживать религиозный тонус, мама следовала ограничениям, которые сама же и выдумывала. Например, один месяц она пила вместо кофе цикорий, другой – носила исключительно длинные юбки, даже во время тренировок на льду. Раньше она любила засыпать под документальные фильмы о загадках Атлантиды, но теперь перешла на грозные видеопроповеди. Впрочем, отказ от курения так и оставался мечтой.
Как-то ясным воскресным днем мама вернулась из храма в слезах. То были слезы радости — наконец она преодолела внутренние барьеры, соблюла необходимые условия и прошла заветную процедуру воссоединения с Господом. Блудной дочери отпустили её грехи.
На пути к бессмертию души маму поддерживала подруга Маргарита, успешно воцерковлённая вот уже много лет. В чем-то они с мамой похожи: у Марго за плечами богатый мистический опыт, склонность к нетрадиционной медицине и даже участие в губительной тоталитарной секте, из которой она спаслась лишь благодаря вере во Христа.
Однажды, уже будучи христианкой, Рита побывала на обряде у отца Владимира – экзорциста и рок-певца, автора знаменитой композиции «Ленина от стен Кремля». По Ритиным словам, ехала она туда из чистого любопытства, но пережитое заставило её навсегда уверовать в целительную силу креста и кадила (разумеется, лишь в умелых руках).
Точное количество действующих в России экзорцистов мне неизвестно. «Всего несколько», «немного» и «не больше полусотни», пишут в разных источниках. Это звание священник получает от вышестоящего по рангу служителя церкви. От случая к случаю бесогонпроходит супервизию и повторно благословляется. Среди экзорцистов есть свои звёзды — с группами вконтакте, ассистентами по связям с общественностью и чем-то вроде фан-клуба. К одной из таких знаменитостей, Протоиерею Игорю Суханову из села Шахово, мама с Ритой и собрались в паломнический тур.
***
Я влезла в эту историю случайно.
У меня как раз начинался депрессивный эпизод, дело до смешного регулярное. Я уволилась с работы, где за короткое время проявила себя самым обескураживающим образом. Построив несколько логических цепочек, я сделала вывод, что в этом мире для меня есть лишь одно место — пыльный раскладной диван, на который тут же и слегла. Иногда я поднималась, чтобы на остатки зарплаты купить чипсов, пива и растворимой лапши — как известно, эта пища создана, чтобы грустные люди наказывали себя за никчёмность.
Хоть мама и научилась этого не озвучивать, такое поведение её раздражает. Холерический темперамент не позволяет ей принять очевидную мысль: любое копошение человека есть лишь попытка отвлечься от осознания собственной смертности; паралич воли — естественная реакция на бремя самосознания; тем более в рамках вечности неважно, продуктивный ли я контент-мейкер или просто алкоголичка.
Ни одно моё логическое построение пока ещё маму не убедило.
– Ты никогда не думала, что причиной твоих проблем может быть некая…
сущность? – спросила она в один из беспросветных зимних вечеров.
– Безусловно, причина всех моих проблем — это моя сущность.
– Я тебя знаю с детства, и раньше твоя сущность была нормальная. Без обид. Вот что я предлагаю: поехали и проверим на практике, не сидит ли в твоей душе чужеродный элемент. Заодно развеешься.
О предстоящей программе мама ничего толком не знала – три дня, какая-нибудь экскурсия, потом молебен. Ночуем в хостеле. Питание включено. Половину расходов она возьмет на себя, инвестирует средства в мое психическое здоровье.
– Не бойся, поездка будет светская. Но с особенностями. Люди там, сама понимаешь, субкультурные. Поэтому я бы тебя попросила держать свои взгляды при себе. А так – делай, что хочешь. В границах разумного.
Где пролегают эти границы, она не уточнила.
По маминым словам, для того чтобы экзорцизм сработал, главное – числиться в христианах. Если всё делать правильно, то, вне зависимости от моих убеждений, изгнание беса произойдет. А слава Богу, меня в возрасте четырёх лет как раз покрестили. Мама с гордостью нашла среди бижутерии тот самый серебряный крестик, который всё это время хранила. Он был холодный.
Маргарита очень обрадовалась моей компании и дала своё напутствие:
– Светик, обязательно возьми с собой трудовую книжку. Я слышала, у тебя неприятности с работой. Мы заедем на могилку к старцу Афанасию, лучше него эти вопросы никто не решает!
Я повесила крестик на шею. Положила в рюкзак длинную юбку, платок, два пакета чипсов и истерическое количество запасных носков.
Трудовую книжку я тоже взяла, но всем сказала, что забыла.
***
Мы отъезжали от метро Таганская на старой маршрутке-газели. Все места были заняты, плохо работала печка. Ехали в ночь. Паломницы (среди нас был только один мужчина) выглядели совершенно обычно, как будто вот-вот начнут передавать за проезд.
Руководила нами бойкая худощавая Раиса, к которой все относились с большим уважением. Мама, знавшая её по экскурсии то ли во Владимир, то ли в Ярославль, шепнула мне, что Раиса много лет проработала в школе учительницей, а может быть, даже завучем. «Если что – не заводись. Она такая со всеми».
Раиса заговорила в слабый чахоточный микрофон. Она сказала, что приветствует новоприбывших и поздравляет всех с праздником, и что, по воле Господа, нам повезло попасть на выдающееся богослужение в такие загруженные даты, и что батюшка Игорь уникален во многих отношениях, и перед ним важно не ударить в грязь лицом, поэтому она объявляет краткую информационную справку.
Отец Игорь стал экзорцистом недавно, в 2010 году. Он не планировал этим заниматься, но пути Господни неисповедимы. Батюшка строг, но справедлив, и говорит, что думает, без обиняков — за это его особенно ценит паства. В Шахово съезжаются люди со всей области. Многие едут из Москвы. Храм там хороший, исторический. Одна из икон в нем иногда мироточит. Также в храме имеются мощи Андрея Первозванного. Очень большая частица святых мощей.
Мы приедем в пятницу утром и посетим для начала праздничную Крещенскую службу. В субботу будет экзорцизм (его еще называют «отчиткой»). В воскресение ожидается сюрприз.
Впитав эту информацию, маршрутка приступила к молитве. Раиса запевала в микрофон, а паломницы ей вторили. Что именно читали, сказать не могу.
Из окна сквозило, и я чувствовала, что заболеваю. Мама ехала с закрытыми глазами, мне казалось, она спит. Возможно, она тоже молилась, но по-своему, не участвуя в общем хоре. Церковнославянский никак ей не давался.
Минут через сорок я получила первое замечание.
Мы остановились возле ночного гипермаркета, и пока паломницы покупали продукты (на канун, то есть для пожертвования), я закурила у входа.
– Девушка, а ну прекращай это. Уже полночь!
По лицу Раисы я поняла, что сделала нечто отвратительное. Я хотела ей объяснить, что нахожусь здесь на светских условиях, и, со всем уважением, буду делать, что захочу. Но рядом возникла мама и стала театрально за меня каяться.
– Что это было? – спросила я, когда мы снова выехали на шоссе.
– Я тебе говорю: не ввязывайся. Нет, если хочешь, то флаг в руки. Но ты проиграешь, ты здесь одна.
– А что насчет тебя? Двадцать лет по пачке в день, а теперь возьмёшь и завяжешь, потому что завуч так сказала?
– Постараюсь. Аскеза облагораживает. В случае чего, буду ныкаться. Мне кажется, Бог это простит.
На следующих остановках, пока мама ныкалась, я получила от паломниц еще несколько замечаний: за курение (дважды), за то, что пыталась съесть булку (еда оказалась под запретом), и за то, что, поскользнувшись, ругнулась словом «черт».
***
Спустя несколько часов мы остановились в поле возле высокого забора.
– Уже приехали? – спросила я у Риты (мама в ответ лишь пожала плечами).
– Пока нет. Это скит святого Кукши. Купаться идём.
И она напомнила мне о Чуде Крещенской воды.
Накануне Праздника все церкви проводят особый водосвятский молебен. Помимо привычного чина на воду, совершаемого в помещении, в этот день освящают также соседние реки, озера и водохранилища — как память о реке Иордан, в которой крестился Иисус Христос. Святая вода обладает различными полезными свойствами, которые Рита не стала перечислять. Вопреки расхожему заблуждению, водопроводная вода даже на Крещение святой не становится — святость и канализация не совместимы.
Мы вылезли из маршрутки и направились сквозь ночь к знаменитой кукшинской купели. При её строительстве на святом источнике была обнаружена глина шести сортов (желтая, коричневая, белая, синяя, голубая и зеленая). Часть паломниц, на ходу облачившись в косынки и юбки, свернули к храму – на улице стоял крепкий минус, и окунаться в воду осмелились лишь самые закаленные.
Я вела маму за руку, но всё равно мы быстро отстали. Вдалеке послышался плеск воды и Ритино веселое «о-хо-хо!». Мы решили не идти к купели. Немного постояли в храме во имя Святого Кукши, посеявшего в 12 веке семена православия по всему бассейну реки Оки, и побрели обратно. Маршрутка оказалась заперта.
– Знаешь, – сказала мама, – когда мы с тобой едем куда-то вместе, у меня появляется странное чувство. Как будто я уже не сама по себе, а в некотором смысле несу ответственность за нас обеих.
– Это потому, что ты золотой человек, – ответила я.
***
В Шахово мы въехали с опозданием, в начале восьмого.
Раиса была недовольна. У нас оставалось очень мало времени, чтобы внутренне подготовиться к грядущему богослужению.
Меня перестал заботить окружающий мир. Так бывает, когда я не высплюсь, замерзну или заболею. Этим утром три фактора сошлись.
Мама, напротив, заметно приободрилась. Она красиво намотала на голову платок, расчесала пальцами взъерошенную шубу и с нетерпением покачивалась с мыска на пятку, пока я неловко натягивала на ветру свое религиозное одеяние.
– Не раскисай, сейчас всё как начнётся – и день пролетит на одном дыхании! Если совсем устанешь, я одолжу тебе табуретку. — Мама покачала чехлом от этюдника, в котором, по совету Маргариты, привезла с собой пластиковое сиденье специально для долгих служб.
Храм показался мне симпатичным, но натоплено в нем было плохо. Я поняла, что вряд ли согреюсь в ближайшие часы. Очень старый клирик поджигал свечи, и теплые огоньки плясали повсюду, подтверждая мои опасения насчет сквозняка.
Паломницы чинно целовали икону за иконой. Я подумала, что надо рассмотреть сакральные образы и узнать, какой из них мироточит, но мне не хотелось. Мама стояла навытяжку в опасной близости от центрального красного ковра, на который, я почему-то знала, нельзя наступать.
Я заметила батарею в темном углу и, на свой страх и риск разложив табуретку, приклеилась к источнику тепла. Никто меня не прогнал, и я задремала.
***
Когда я открыла глаза, передо мной собралась небольшая толпа. Судя по всему, я уселась отдыхать в правом приделе, именно там и началась утренняя служба. Женский голос громко запел молитву. Я из уважения вскочила, но спины прихожан надёжно меня загородили, поэтому смысла в самопожертвовании не было. Честно говоря, смысла не было ни в одном моём действии. Но я пыталась адаптироваться к обстановке.
К сожалению, я из тех людей, которым наедине с собой до боли скучно.
Наедине с Богом оказалось примерно так же.
Во мне назревал план побега – а ведь служба не длилась ещё и получаса.
Голова чесалась под платком.
Наконец по храму раскатился густой бас: ГО-СПО-ДУ ПО-МО-ЛИМ-СА-А-А-А!
Спины передо мной на секунду выпрямились, а потом самозабвенно согнулись в поклоне, и я поняла, что к нам вышел отец Игорь.
Настало время исповеди.
Я собиралась незаметно пересесть в другой угол, чтобы не компрометировать маму и остальных паломниц. Мне нечего было сказать православному батюшке. Я раскаивалась лишь в одном — что предала депрессивные идеалы ради сомнительной духовной авантюры. Происходящее было слишком уж субкультурно.
Но я не успела. Раздвинув толпу, ко мне подкралась Раиса.
– Ты уже исповедалась?
– Нет, – зачем-то призналась я.
– А чего сидишь?
– Как-то я… не в настроении. Не хочется.
– Погоди! – её лицо озарила догадка. – Ты в первый раз!
Я замялась.
– Так и знала! Всё, пошли со мной. Да не бойся ты. Идём-идём.
Праведной учительской хваткой она вцепилась в капюшон моего пуховика и потащила в начало очереди. Параллельно она кланялась, прося прощения у прихожан, но все понимали, что у нас обстоятельства. Спасаться было поздно.
– Батюшка, у меня тут девица, она в первый раз!
Отец Игорь добродушно меня оглядел. Я его тоже. Лет 50, среднего роста, в меру кругл, в меру лыс, в пышном золотом облачении.
– В первый раз, значит? Ну ничего. С каждым бывает. Давай, начинай. Я помогу.
Я молчала.
– Ну какие там в вашем возрасте бывают грехи? Богу мало молилась? В храм редко ходила? Перед зеркалом много вертелась?
Мне стало очень обидно.
Во-первых, я серьезная тридцатилетняя женщина, и даже в алкомаркетах у меня редко спрашивают паспорт.
Во-вторых, будь я действительно юной девицей, я что, не могла бы нормально нагрешить?
В-третьих, любой детектив знает, что если наводить свидетеля на показания, обманешь и его, и себя.
Так что я пошла с козырей.
– Дважды, – сказала я, – дважды. Я пыталась убить себя.
Батюшка хмыкнул.
– Дура, – сказал он. – Ты хоть знаешь, что это смертный грех? Непростительный. Иудин. А если бы у тебя получилось?! Сразу в ад.
Я победно промолчала.
– Нет, бывают такие люди, которые просто не могут нормально жить. Им как будто что-то мешает. Как они ни стараются, у них просто не выходит совладать с собой. Просыпаются — и не могут встать с постели. Причины нет, а они страдают. Это настоящая беда. А ты-то что? Тебе просто надо глупость из головы выбить. Найти счастье в Боге и жить нормально. Радоваться каждому новому дню. Поняла меня?
«И выйти из зоны комфорта», мысленно добавила я.
Батюшка решил, что с одним грехом мы разобрались.
– А ну, признавайся, – задорно спросил он вдруг. – Блудила?
От резкого перевода темы я снова задумалась.
Он неправильно истолковал мое молчание.
– По глазам вижу, что блудила. Давно ли?
На этот вопрос я как раз на днях отвечала соответствующему врачу.
– Что молчишь? Год назад, два?
– Полторы недели, – сосредоточилась я. – В среду.
Глаза батюшки налились божественным гневом.
– Да ты… Так нагло об этом заявляешь?!
– Ну а что? Всё ведь было по согласию.
– Для женщины блуд — страшнее самоубийства! Осквернение души! Если ты без венчания с мужчиной
живешь, ты становишься сосудом греха!
– Да нет, я живу с мамой, а с мужчиной просто… А. В другом смысле «живу».
– Ты думаешь, если все так делают, то и тебе можно. А они – грешники! Безбожники! Разницы, мол, нет, венчаться, не венчаться – всё одно. Некоторые даже в ЗАГС не сходили. А факт простой: гражданский брак – скверна, блудное сожительство!
– Да какой там брак, у нас вообще сложные отношения…
Мы с батюшкой совсем перестали друг друга понимать.
– Слушай меня. Молчи. Наш век – испорченный, погибельный. Люди стали делать, что хотят. И что мы получили? Божью кару. Болезни. Эпидемии. Человечество вымирает. СПИД, рак, бесплодие! Всё почему? Блудят. Господь этого не прощает. Слушай меня. Молчи. Ты возвращаешься домой, берёшь своего мужа и идёшь с ним в храм. Каяться. Если вам дадут благословение, вы венчаетесь. Если нет – сама виновата. Придётся отмаливать грехи. Молиться и верить. Просить Господа о прощении. Но больше ты не блудишь. Иначе – я тебе обещаю – даром это не пройдёт. Господь всё видит. Получишь рак груди. Хочешь рак груди? Не хочешь. Молчи. Я тебе сейчас отпущу грехи. Вижу, ты каешься, вижу. Но намерение твоё должно быть твёрдым. Что Богу пообещаешь – то исполняй. К Причастию допускаю. Но решай сама. Если Богу соврёшь – получишь по заслугам. И ничто уже тебя не спасёт. Всё. Целуй крест.
Целуй Евангелие.
Целуй руку.
***
– Мама, – сказала я. – Это что за хрень?
– Хрень какая-то, – сказала мама. – Давай спросим у Маргариты.
– Не мог он это иметь в виду, – сказала Маргарита.
– Я повторила дословно.
– Он просто пытался тебя предостеречь.
– Онкологией?! А если бы на моем месте действительно была неопытная девица, для которой его угрозы что-то значат?
– Думаю, она бы перестала блудить. В чём проблема-то?
***
После исповеди была долгая литургия, которую я всё так же просидела на табуретке.
Одним глазом посмотрела на обряд освящения воды, очень похожий на очередь за молоком, в которой меня заставляли стоять в детстве на даче.
Церковный хор звучал авангардно. По словам Раисы, это потому, что у батюшки на клиросе поют чистые ангелы. Они не всегда попадают в ноты, зато их моральный облик безупречен.
Мой моральный облик остался прежним. Причащаться я не пошла.
***
Тем вечером я проспала и службу, и поход на могилку старца Афанасия. Как обычно, мне не хватило мотивации. Моя активная жизненная позиция всегда терпит крах, если в дело вступает насморк.
Зато теперь я знала, чего ожидать.
К субботнему экзорцизму я подготовилась обстоятельно.
Достаточно было лишь слегка намекнуть маме, что я готова всё бросить и уехать обратно в Москву, как она тут же одолжила мне свой шерстяной свитер, варежки и непромокаемые чехлы на ботинки.
Карманы пуховика я набила едой. Запаслась ацикловиром, цитрамоном и леденцами от кашля. Забила в телефон номер орловского такси. Ещё я взяла блокнот и ручку, чтобы записывать свои наблюдения.
Казалось, даже на улице стало чуть-чуть теплее.
***
Единственное, что я записала в тот день, было слово «подобострастно».
К чему именно оно относилось, я уже не помню.
***
Народу приехала тьма.
Некоторые были похожи на чистеньких туристов в ярких дутых куртках. Некоторые словно сошли со страниц древнерусского жития. Кто-то вёл за руку недужного родственника. Кто-то суетился. Кто-то зевал.
Я насчитала человек 300, возможно, было и больше.
Чудеса происходили с опережением.
Вообще, порядок отчитки таков:
1. Женщина в церковной лавке за 100 рублей записывает ваше имя в список.
2. Список передаётся батюшке.
3. В молитве батюшка просит Господа спасти души нижеперечисленных и зачитывает имена, даже те, что повторяются.
4. Вместе с помощниками батюшка идет в толпу и совершает 4 круга, изгоняя бесов различными способами.
5. Все выстраиваются в очередь и целуют крест.
Предполагается, что бесы начинают активно себя проявлять на п.4.
Но уже под первые звуки молитвы откуда-то сбоку послышалось громкое рыгание и непочтительные вздохи.
– Это бесноватая элита, – шепнула мне на ухо Марго. – Постоянные посетители, любят показывать шоу. С них обычно всё начинается.
В самом деле, пока батюшка монотонно бубнил имена (в том числе и моё), стоны из угла, казалось, завладевали всеобщим вниманием. Люди скашивали взгляды и благоговейно перешептывались. Судя по всему, выдающаяся одержимость у многих здесь вызывала уважение.
Скрывшись на некоторое время за алтарем, отец Игорь появился в сопровождении трех крепких мужчин.
Его ангелы на клиросе нестройно взяли ноту.
Я почувствовала, как толпа на секунду остолбенела.
И тут кто-то закричал.
«Иду, иду» — с улыбкой пробасил священник и двинулся в бесноватый угол.
Встав на цыпочки, я смотрела, как в центр образовавшегося пустого кружка его подручные тащат женщину.
Она упиралась и падала, её держали под локти. Батюшка приблизился и всадил кулаком ей по лбу.
– Это святые мощи, – сказала Рита. – У него в руке святые мощи.
Женщина затряслась, будто в припадке.
– Пошёл вон! – проорал батюшка. – Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, и-зы-ди!
– Не уйду! – завопила женщина. – Не заставишь!
– Ах ты, лохматый, ну, получай!
И батюшка хлестнул её чем-то по лицу.
– Масло, – пояснила Рита. – То есть, святое миро.
Женщина захохотала.
– Ещё поговорим с тобой, – залихватски пригрозил отец Игорь и повернулся к следующему бесноватому. Помощники как по команде отпустили локти несчастной и схватили нового клиента.
Женщина, одержимая лохматым, послушно отступила. У меня колотилось сердце.
Но не каждый бес выражал себя так артистично. Многие одержимые просто тихо валились на пол и оставались на пару минут без сознания, а потом отползали к стене.
Кто-то закатывал глаза, но оставался стоять.
С кем-то вообще ничего не происходило.
Я смотрела внимательно, но не заметила ни одного случая левитации, неестественного выворачивания суставов или хотя бы криков отчётливо потусторонним голосом. Никто не дымился. Всё протекало неспешно.
Впрочем, оказалось, не только элите есть, чем похвастаться. Когда прихожане уже немного утомились и напряжение стало спадать, бес прорезался в ангелической старушке, поющей на клиросе.
– Мне тысяча лет! – кричал он. – Меня утопили в колодце! С тех пор я многих поубивал! И бабку эту тоже прикончу!
Это внесло свежую струю.
***
Первый круг занял не меньше трех часов. Мы топтались почти в самом конце очереди и сильно устали, хотя держаться нам помогала обстановка. Церковные запахи, плавное перемещение толпы, ритмичная молитва на фоне — все это ввело меня в некоторый транс, словно я дремала в час пик в вагоне метро и видела странный сон.
Иногда я просыпалась, и мне становилось тревожно. Мало ли что может случиться. Вдруг я закричу. Вдруг свалюсь и поведу себя неадекватно. Вдруг почувствую в себе инородную сущность. Как потом запихнуть это в мою картину мира?
Я решила оставаться наблюдателем и не участвовать в ритуале. Батюшка был еще далеко. Когда я замечу, что он пошел в нашу сторону, я проверну свой любимый трюк с исчезновением. Мама справится и без меня, в конце концов, с ней Маргарита. Я вообще могла бы сейчас сидеть в поезде по дороге домой. Я уже превзошла собственные ожидания. Зачем нарываться. Я пришла только посмотреть. Так я думала.
Но мне снова не повезло.
Отец Игорь как-то уж слишком надолго задержался на неинтересном участке очереди, и бесы в людях стали скучать.
– Давай сюда батюшку! Батюшка-а-а! — вдруг заголосила бледная девушка в чёрном в метре от меня.
Бес, которого батюшка изгонял поодаль, попытался конкурировать, но одержимый им человек был уже обезврежен, а моя соседка размахивала руками и падала на людей. Батюшка поддался.
– Ну погоди, погоди, сейчас!
Толпа расступилась — и вот экзорцист стоит на расстоянии полутора шагов от меня.
– Ну чего тебе, хвост потрепать?
Девушка в черном уже лежала на полу, болтая в воздухе ногами, её майка неправославно задралась выше пупка, оголив белый живот. Батюшка навис над ней, стряхивая на её лицо масло чем-то вроде кисти. Она кричала.
– На, получай! Аминь! Аминь! Будешь еще кричать?
– Буду!
– Я спрашиваю, будешь еще кричать?
– Буду!
– Я спрашиваю, будешь еще кричать?!
– Не буду!
– То-то же.
Он перевел дух и выпрямился.
Девушка расслаблено села на полу, её поддерживали другие женщины.
Отец Игорь всматривался в толпу.
«Пора бы свалить», пронеслось в моей голове. И тут мы встретились глазами.
***
За взгляд я огребла не впервые. Почему-то многих людей, особенно работодателей и врачей-психиатров, напрягает, когда смотришь на них с отчаянием и усталостью. Вот и экзорцист что-то заподозрил.
– Ты. Иди-ка сюда, – угрожающе сказал батюшка.
Я бы пошла сама. Но меня уже схватили его гвардейцы. И поволокли вперед так, словно я упиралась.
«Ты старый солдат, ты гонзо-журналист», обмирая, подумала я, и постаралась не сопротивляться.
–Щас мы тебя… вот так… – просипел отец Игорь и ударил меня в лоб коробочкой с мощами.
Было больно и унизительно. Я в недоумении скосила на него свой демонический глаз.
– Не идешшшь… А если вот так… – он вдавил коробочку мне в лоб и резко отвел голову назад, а потом помотал мною из стороны в сторону. Должно быть, это выглядело эффектно. Но результата не дало.
Тогда он нарисовал маслом крест на моем лице. У меня зачесался нос.
– Изыди! – сказал он. Я постаралась не моргать.
Повисла пауза.
А потом меня отпустили.
***
Я протиснулась обратно на свое место, ликуя. Меня захватила легкость, и я уже не следила, кого взяли следующим. Я утвердилась в своей картине мира. Я ждала конца представления и думала об обеде.
Отец Игорь скоро добрался до нашего ряда, но меня он больше не смущал. Было похоже, что устали все, в том числе бесы — криков раздавалось всё меньше и меньше. Он беззвучно прикладывал мощи то к одному лбу, то к другому, протянул руку к Маргарите, потом дальше, а потом раздался вой.
И этот вой был мамин.
Я ничего не думала, я смотрела.
Её держали сразу трое. Священник давил ей мощами на лоб.
Она рыдала.
Он приблизился и зашептал что-то.
Она резко согнулась пополам и осела на пол.
Он хлестнул её масляной кистью.
Она закричала: «Хватит! Не надо! Я не хочу рыдать! Я не могу перестать! Хватит!»
Он давил. Говорил: «Выходи, вижу тебя, вылезай наружу».
Через пару минут бес сказал: «Ну да, я здесь, ладно, я здесь, да, я бес, я не выйду!»
Батюшка удовлетворенно оглядел публику.
«Нет, не выйду, нет, останусь, ничего вы мне не сделаете», — повторяла мама.
«Нужно больше информации», подумала я. «Почему он не спросит у беса что-то определённое? Сколько тысяч лет, чего хочет, с каких пор сидит?»
Но экзорциста это, казалось, не интересовало.
«Ну, не с первого раза»,— объявил он и пошёл дальше в толпу.
Я пошла поднимать маму.
***
Теперь ликовала Маргарита.
– Я думала, что это тебя проймет, но значит, так надо. Всё правильно. Господу виднее. Подождите, я сейчас, водички принесу.
Она умчалась к канистре со святой водой.
– Извини, – сказала мама севшим голосом. – Я не хотела. Извини. Я не нарочно.
Я гладила её по голове.
– Пойдем покурим, – сказала она.
Мы вышли из храма.
***
– Можешь рассказать мне, что ты помнишь?
– Ничего.
– С какого момента?
– Когда закричала.
– Ты помнишь, как закричала?
– Вроде да.
– Ты помнишь, что именно ты кричала?
– Нет.
– Что еще помнишь?
– Вот сюда был удар, в районе солнечного сплетения.
– В смысле, изнутри? От нечистой силы?
– Снаружи. Батюшка врезал мне крестом. Прям под дых. Я и согнулась.
– Ты сидела на полу.
– Они опустили меня силой.
– Черти?
– Мужики. Не знаю, как тебя, а меня они схватили мощно.
– А потом ты закричала.
– Мне было страшно! А я кричала чужим голосом?
– Своим. Ты помнишь, что ты кричала?
– Совершенно не помню.
– Сначала ты рыдала и говорила, что не хочешь рыдать, а потом заговорила от лица беса.
– Чужим голосом?
– Своим. Помнишь, что сказал бес?
– Не помню! Помню, что говорила в мужском роде.
– То есть твой бес – мужчина?
– Ну как сказать… Было несколько секунд, когда я задним умом решала, в каком роде должен говорить мой бес.
– Ты решала?
– А сколько, ты думаешь, они бы продержали меня на полу, если бы бес не вылез?
– Ты и так валялась довольно долго.
– Надо же. Совсем ничего не помню. Что сказал бес?
– Что не уйдет.
– Это правда. Я чувствую, он все еще со мной. Извини, я не хотела. Но что я могу? Это сильнее меня. Это силы. Смотри, у меня руки дрожат.
Она закурила вторую.
Я судорожно пыталась вспомнить всё, что знаю о массовых психозах, но на ум приходили только заразная зевота и танцевальная чума 16 века. Основываясь на этих примерах, я попробовала объяснить маме, как смотрю на ситуацию.
– Ох, дочь моя, я бы, может, и хотела поверить, что это всё психология, но я могу верить лишь в то, что испытала на себе, – ответила мама. – А я испытала мистику.
Спорить я не стала, но следующие три круга — с ладаном, Евангелием и святой водой — она не кричала, хотя отец Игорь уделял ей много внимания.
Когда мы отстояли последнюю очередь, чтобы поцеловать крест, он что-то заговорщически ей шепнул.
– Он сказал: «хорошо я тебе вдарил, да», — передала мне мама. – Ну, имея в виду беса.
– Видимо, недостаточно хорошо, раз бес еще с тобой?
– Это ненадолго. Мы с Ритой решили поехать к отцу Владимиру. Она говорит, по сравнению с ним отец Игорь — любитель. Хотя я всё равно им очень довольна!
***
Сюрпризом, который ожидал нас в воскресенье, была пышная архиерейская служба. Специально ради неё в Шахово приехали важные церковнослужители. Ангелической старушке, которая пела на клиросе, не позволили занять свое место в хоре — вдруг тысячелетний бес снова проснется. Она спросила, можно ли ей прийти в храм как рядовой прихожанке, и отец Игорь разрешил. Только велел залепить рот скотчем. Подальше от греха.
_________________________________________
Об авторе:
СВЕТЛАНА ЛАДЗИНАРодилась в 1990 году в Москве. Закончила Институт Журналистики и Литературного творчества. Работает редактором. Создательница и автор сообщества в ВКонтакте "Живу с мамой".
скачать dle 12.1
