Сергей Каревский. ПИСАТЕЛИ В ФОТОГРАФИЯХ

Редактор: Иван Гобзев

Это можно назвать неприличным словом «фанат». А возможно, это моё увлечение относится к фобиям и имеет более изощрённую ассоциативную структуру. Нет, я остановился бы на простом представлении о творчестве, которое как бездна поглощает в себя и фанатство, и фобии, и разного рода маньячества. Маньячество — звучит, как нечто вкусное. Всё это перемешивается между собой, взбивается до белой, воздушной пенки и счастливо превращается в «никогда ранее не бывшее», — так, кажется, в советской энциклопедии отвечали на вопрос, что такое творчество. Но я могу ошибаться. Вот, скоро двадцать лет, как я ощущаю себя исключительно фотографом и воспринимаю… нет, различаю этот мир лишь благодаря свету и тени. Мелкий шрифт к этим формам восприятия не относится.

Свой первый снимок я сделал в 1977 году, когда на день рождения мне подарили фотоаппарат «Смена 8М». Вместе с фотоаппаратом мне подарили бачок для проявки плёнки и фотоувеличитель УПА 5М. «Одарённый ребёнок,» — пошутили тогда родители. Теперь это одно из приятнейших воспоминаний юности: освещённая красной лампой ванная комната, где в узком пространстве между стиральной машиной и раковиной, не чувствуя затекших ног, я восторженно наблюдаю как на чистом листе начинают проявляться очертания моих восторгов и впечатлений. Не так ли было и у писателей с их рукописями?

Моя первая осознанная встреча с «литературной фотографией», а точнее с изображением литератора, писателя, поэта состоялась в «Литературной газете», где волей судьбы я проработал зам. ответ. секретаря несколько лет. Там трудилось три замечательных, парадоксальных, великих фотографа, но именно работы Александра Карзанова открыли для меня суть содержания подобного портрета. Как я понял, это совершенно иная (например, чем глянец) со своей фактурой стихия — снимать автора, человека творческого, к тому же писателя.

Но лишь с 2003 года я стал планомерно работать в этом направлении. Не скажу, что мне удалось за это время хотя бы приблизиться к мастерству «учителя», но если, предположим, рассматривая мои работы современному (не скажу какому) читателю придёт в голову познакомиться с чьим-то творчеством, я сочту свою задачу отчасти выполненной.