Денис Балин. К ЗВЁЗДАМ

Редактор: Марина Яуре


(рассказ)



«Всё так хорошо начиналось», – подумал он, открыв текстовый файл на планшете под названием «Дневник первого марсианского туриста Максима Комарова».


«Внимание! Внимание! «Восток»! Говорит командир экипажа, майор космических войск России Виктор Бобров. Корабль «Федерация-2061» готов к старту! После проверки систем нарушений не выявлено! Самочувствие экипажа отличное! Приём!».
«Говорит космодром «Восточный»! Принято, капитан! Отслеживаем вас, системы работают в штатном режиме! Разрешаем запуск обратного отсчёта! Удачи».
«Спасибо, «Восток»! Запускаем двигатели через пятьдесят секунд… сорок… тридцать… двадцать… десять… пять, четыре, три, два, один, старт!»
«Командир, двигатели запущены! Автопилот работает исправно!»
В иллюминаторе – Земля. Она грандиозна. Реки, моря, горы, словно нарисованные внеземным и гениальным художником. Она гипнотизирует своей красотой, подобно любимой женщине. Ты не можешь на неё наглядеться, сколько бы не смотрел. Кто любит или любил по-настоящему, тот поймёт мою метафору.
После старта с космодрома «Восточный» и выхода на орбиту, пока команда была занята процедурой стыковки с кораблём «Федерация-2061», я любовался настоящим чудом под нами. Почему-то именно в момент прощания с Землёй я испытал такую безграничную любовь к ней. Удивительно! 
Каких-то полтора года подготовки, и вот я сижу внутри марсианского корабля вместе с настоящими космонавтами. Обычный человек, посредственный актёр (не спорьте!), сумевший позволить себе туристический билет. Мечты детства сбываются. Сто лет назад Юрий Гагарин совершил свой полёт и вывел человечество в космос – наш последний рубеж для покорения. Он легенда, миф, небожитель. Плакат с его изображением висел у меня в комнате, озаряя улыбкой мои детство и юность. Да и сегодня озаряет. Именно Гагарин вдохновил меня на этот опасный полёт в космос…

Буквы медленно плыли перед глазами вверх и таяли над головой. Он повторял их про себя, беззвучно шевеля губами, будто пытался распробовать на вкус. Текст выглядел чужим, а история, рассказанная в нем, незнакомой.
Комарова не покидало ощущение, что их написал кто-то другой. Он буквально заново знакомился с самим собой из прошлого.

…Я тоже первый, до этого частных туристов не пускали. Кто знает, вдруг с меня начнётся настоящая колонизация Марса, и каждый землянин, подходящий по медицинским показателям, сможет выбрать своим местом жительства Красную планету. Звучит пафосно, но сейчас самое время для подобных заявлений…

«А действительно, слишком пафосно», – подумал Комаров и улыбнулся. Он был рад, что, несмотря на плохое самочувствие и нервозную атмосферу последних недель, может улыбаться так легко и непринуждённо.

…Наш экипаж состоит из двенадцати человек. Если вас интересует национальная принадлежность, то она такая: пять россиян (включая меня), три индийца, три американца и один японец. Международный язык общения на борту – русский.
У капитана Виктора Боброва это третья вахта, ему уже почти пятьдесят лет, а выглядит он на тридцать пять, а то и моложе. Он сказал, что после этой миссии планирует завершить космическую карьеру и заняться чем-то земным. Ещё с нами летит физик, врач, два пилота, которые следят за всеми показателями корабля и пытаются своевременно решить возникающие неприятности, биолог, которая хочет озеленить безжизненные пески Марса, астробиолог, продолжающий изучать возможную жизнь на других планетах в прошлом, еще три инженера, летящие для работы на орбитальных станциях и базе на планете, ещё геолог и марсианский турист. 
Есть у нас и тринадцатый член экипажа – искусственный интеллект Эйрена. Она тоже помогает в исследованиях и управляет всем на корабле. Наш ИИ отличается от тех, что у вас дома, она разработана специально для космических миссий. Но не волнуйтесь, как показывает практика, все подобные разработки рано или поздно становятся частью быта обычных людей, ведь главный итог работы учёных – улучшение жизни землян и марсиан.
После поломки американского межпланетного корабля только Россия и Китай располагают возможностью доставлять космонавтов и астронавтов на Марс, но наши китайские соседи не очень любят пускать к себе туристов, поэтому мы летим на российском корабле. 
Обычно работает одновременно три таких, например, американский движется с марсианской колонии по направлению к Земле с вахтовиками, в этот момент российский движется от Земли к марсианской колонии с новой сменой, а китайский находится в доке и готовится к старту с будущим экипажем, который сменит прилетевших на российском корабле. Перерыв происходит, когда Марс и Земля слишком отдаляются друг от друга. Вот такая несложная логистика. 

– Это всё не то, надо найти ту самую запись, – произнёс он в слух и стал быстро водить глазами снизу-вверх, чтобы перемотать текст. – Так, стоп, тут я впервые пишу об эксперименте:


Ученые на Земле долго думали, чем бы меня этаким занять. Моё участие в разных экспериментах сомнительно, мы далеко от дома, и если я что-то случайно натворю, то ущерб может оказаться слишком значительным. К счастью, подвернулся один вариант – проведение небольшого, но настоящего научного опыта по выращиванию живого организма, а именно дерева. Настоящий марсианский турист должен пройти курс молодого бойца, обустроить спальное место на корабле и посадить дерево.
 Семена искусственно синтезировали в частной европейской лаборатории, разработчики обещают, что выращенные из них деревья в будущем озеленят Марс. По-моему, это просто такой рекламный ход, зато я при деле, а не просто болтаюсь и мешаю всем.
Суть проста: я должен провести ряд последовательных действий в лаборатории и вырастить саженцы в горшках, чтобы потом оставить их на марсианской базе. Весь процесс продумали за меня ещё до старта нашей миссии. Если пересказывать инструкцию своими словами, то она заключается в следующем: три семечки погружаем в питательный раствор, ждём момента, когда появятся отростки, а после их появления перемещаем в марсианскую почву, насыщенную полезными веществами. Готово. Ничего сложного, верно?
Мне выделили небольшую оранжерею, хоть тратить место на корабле для этого – не самая лучшая идея. Мне повезло, ведь наш биолог Сара Лазариди тоже заинтересована в озеленении почти умершей планеты, вот она и помогла с оборудованием.
Я не первый, кто пытается вырастить в космическом пространстве растение. На советской станции «Салют-7» в восьмидесятые годы ХХ века зацвела Резуховидка Таля и дала семена. Ещё были успехи с картофелем, первый клубень успешно пророс на орбите в 1995 году на шаттле «Columbia». Посмотрим, что выйдет у меня… 

 – Дальше о моем практическом задании на корабле. Именно с ним связаны первые неполадки. Когда же случилось моё отравление? – рассуждал в слух Комаров. Он ещё немного перемотал.


Сегодня начал первый эксперимент над семенами и поместил их в специальный карман за бортом, где они будут находиться до прибытия на Российскую марсианскую космическую станцию (РМКС). В этом мне помог второй пилот Игорь Востриков, который выходил по делам технического обслуживания наружу. Посмотрим, как они поведут себя в условиях с более высокой радиацией, и чем их предполагаемое развитие будет отличаться от развития тех семян, что внутри корабля. Кстати, мне тоже обещали первый выход в космос, но позже. Было бы интересно посмотреть на всё вокруг с другого ракурса. 
Ещё несколько семян я посадил в почву, они за несколько дней дали первые росточки. Я читал инструкцию внимательно, но всё равно не вериться, что это происходит так быстро, и их уже можно помещать в горшок. Наш биолог говорит, что это нормально. Наблюдаем.
Моя задача – отмечать процесс роста и вычислить, за какой период дерево начнет цвести в космических условиях. 

– Это не тот момент, если всё-таки тогда что-то и произошло, то я ничего не понял. Хорошо, а где отчёт за несколько месяцев? Так… не то…, не то… а вот и он…


Прошло два месяца от момента стыковки с кораблём «Федерация-2061». За это время было устранено две внештатных ситуации. Обнаружилась небольшая утечка кислорода, и приборная панель в кабине управления барахлила из-за неисправной проводки, которую меняли ремонтники ещё на базе (см. более ранние записи дневника 23 и 30). Обе были решены быстро и не вызвали никаких трудностей. Экипаж находится в приподнятом настроении. Каждый на своём месте и всё также чем-то занят. Дел хватает. Большую часть работы экипажа я вовсе не понимаю, но мне приятно находится с такими людьми рядом. Они настоящие герои. 

– Нет, серьёзные неприятности стали происходить позже, надо ещё ниже смотреть. Скорее всего именно тогда он проник сюда, – бубнил Комаров себе под нос, перематывая глазами текст своего космического дневника. – Так, вроде тут…


После отравления чувствую себя не очень. Неделю провалялся в лазарете. Озноб, тошнота, сонливость. Доктор говорит, что это пройдёт. Мощное растение разработали в европейском центре! Оно могло всех нас погубить. Синтезированные им ферменты заполнили оранжерею и начали распространяться по кораблю. 
Произошло следующее: по завершении общего ужина я решил сходить к иллюминатору, направленному в сторону Земли. Мне нравится проводить там свободное время. В общем, последнее, что я могу вспомнить – как я пролетел отсек для выхода из станции. Потом провал в памяти, и вот я открываю глаза, а наш доктор Алёна что-то с таким сосредоточенным и умным лицом записывает в свой докторский планшет. Ах, до чего же она хороша, этот доктор Алёна. Но не будем отвлекаться, простите за слабость… 
Алёна сказала, что мне повезло. Потеряв сознание, я не попал в смотровой модуль, служивший нам своеобразной комнатой отдыха, ведь оттуда долгое время был вид на Землю. Там я мог провести без сознания много часов, но моё тело уперлось в стену соседнего модуля, где часто кто-нибудь работает. Так меня и нашли. 
Я не единственный пострадавший, было несколько подобных случаев с другими членами экипажа: американцем Итаном и биологом Мариной, которая и поняла возможную причину произошедшего…

– Хорошо, поставлю закладку. Тут мы узнали, что у марсианской миссии первые серьёзные проблемы, интересно. Концентрацию питательных веществ подготавливала компьютерная программа европейской компании, её легко можно взломать. Тем более, если это делает крутой искусственный интеллект. Ладно, что там дальше...


Не писал ничего месяц. Мы решили полностью прекратить мой эксперимент с семенами и заморозить их, а саженцы уничтожить.
 После моего первого выхода в космос я решил взять паузу и не вести никакие записи. Между тем, у нас произошло ещё одно ЧП: на Марсе проблемы с оборудованием, на связь никто не выходит уже неделю. Центр с Земли полностью потерял контроль за базами на поверхности Красной планеты. Станции на орбите отвечают на некоторые команды, но вся оптика не реагирует. Спутники тоже пропали. Американцы нашли единственный марсоход, который продолжает передавать картинку и может передвигаться по поверхности. Сейчас он медленно движется к международной базе, но его путешествие займёт месяцы. Мы прилетим намного раньше. Моя миссия из туристической превратилась в спасательную. Я наотрез отказался вернуться до полного разбирательства и подписал дополнительное соглашение с космическим агентством, что беру ответственность на себя, если что-то случиться.
Из-за поломки американского корабля привычная система логистики не работает. Китайский только начали готовить к отправке, и он находится в доке на орбите Луны, американский сейчас должны чинить на марсианской орбите. Мы везём им дополнительное оборудование. 

– Почему-то нет пятьдесят девятой и шестидесятой. Не помню, чтобы удалял хоть что-то отсюда…


Специалисты на Земле не могут дать точного ответа, что произошло на Марсе с оборудованием и людьми, и почему никто не отвечает. 
Нам сообщили, что одна из камер включилась на полчаса, специалистам центра «Восток» удалось получить изображение планеты и базы на поверхности Марса. По внешним признакам всё в целости, но нет никакой информации о людях. 
Эйрена тоже безуспешно пытается наладить связь со Смотрителем (так зовут марсианский искусственный интеллект, интересно кто на Земле придумывает им такие дурацкие имена). Говорит, что её блокируют. По идее, она может получить доступ к российской станции, ведь они – части одной общей программы и возможность управления с транспортного корабля имеется, но у неё не получается. 
В результате диагностики удалость только узнать, что энергия в отсеках есть, и корректируется курс полёта, чтобы марсианская станция не улетела в открытый космос. Командир предполагает, что искусственный интеллект на Марсе не вышел из строя и продолжает работать автономно…

«Внимание! Мы встаём на курс к РМКС и будем проводить стыковку! Экипажу занять свои места в отсеке управления», – объявил командир по общей связи.
Комаров смахнул рукой буквы, и прозрачный экран с текстом исчез. Он перешёл из жилого отсека в соседний модуль, где неожиданно столкнулся с механиком Линдой. Она улыбнулась ему, когда они встретились плечами на перекрестке. Он улыбнулся в ответ.
– Макс, ну как, удалось найти зацепки? – сказала она.
– Да, некоторые сбои теперь мне кажутся не случайными, но мои записи слишком фрагментарны, и нет никакой конкретики. Сам виноват. Надо было более тщательно работать с ними. Главное, что я понял: проблемы с управлением на Марсе начались именно тогда, когда мы подошли ближе к станциям, и у корабля улучшилась работа сенсоров дальнего действия. Смотритель вполне мог передать вирус на наш корабль и нарушить работу системы по выращиванию семян, что и привело к отравлению. «Будь я на Земле и в других обстоятельствах, пригласил бы её куда-нибудь вечерком», – подумал он.
– Думаешь, он это нарочно сделал? – изобразила удивление она. Комаров сразу распознал сарказм в её словах. Линда любит подколоть.
– Нет, конечно, – ответил он.
– Исчезновение архива точно не было случайностью. Ладно, попробовать стоило. Хорошо, что ты вёл дневник, хоть какие-то данные у нас есть. Пойдём, надо спешить, а то мы и так задержались.
В иллюминаторе отчетливо виднелся Марс, а на центральном экране камера корабля транслировала вид на российскую станцию. От планеты исходило красное сияние. Комаров вспоминал свою первую запись в дневнике, как он улетал с Земли. «Сейчас совершенно не те ощущения, – подумал он. – Ради этой безжизненной красной глыбы тысячи людей подвергают себя опасности, а по сути, нам эти красные пески не нужны, что мы с ними будем делать? Попытаемся оживить планету? Это титанический труд! Вряд ли он стоит конечного результата, ведь полностью планету мы не восстановим. Сделаем минимально пригодной для существования городов-бункеров, но дышать марсианским воздухом не сможем. Либо это произойдет через многие тысячи лет, но я сомневаюсь». Он включил виртуальную панель перед собой и начал набирать текст на планшете:


Я решил возобновить дневник. Он может пригодиться на случай новой потери данных или для мемуаров, которые я выгодно продам. 
Итак, мы достигли Марса и находимся на орбите. Командир Бобров и команда готовятся к стыковке. Вроде бы я должен радоваться, что притащился в такую даль и наблюдаю в иллюминатор внеземное чудо. Половина пути пройдена (если считать, что мне потом лететь столько же обратно). Но я совсем не рад. Вместо обещанного туризма, я занимаюсь спасательной миссией. С другой стороны, у кого ещё из обычных землян может быть такой опыт? Чувствую, что происходит что-то уникальное. 
Может быть, снова вести дневник я начал, потому что нервничаю, а не с целью всё фиксировать. Команда занята работой, а я сижу и набиваю текст в своём виртуальном блокноте. Наш механик Линда говорит, что мои записи оказались вдруг бесценны. Что ж, это накладывает определённую ответственность. Тут она тоже не шутит.
Наш искусственный интеллект Эйрена потеряла весь архив, она вообще не помнит о существовании большинства данных. Конечно, стёрто не всё, она прекрасно может рассказать, из чего состоял наш обед на третей неделе полёта в среду, или дать координаты маршрута корабля в космическом пространстве. Среди потерянной информации диагностика систем корабля, отчёты диагностики Эйрены, данные об отравлении химическими элементами, выделяемыми экспериментальными растениями, некоторые анализы внештатных ситуаций и тому подобное. Командир считает, что это вирус, который мог попасть к нам на борт вместе с передачей данных от Смотрителя. Других адекватных объяснений не нашлось. Почему он затронул только определенные системы, не понятно. Слишком умно действовал, словно он живой, а не набор кодов.
Я проанализировал некоторые записи своего дневника и заметил, что неприятности начались на середине пути между Землей и Марсом. Мы уже были достаточно близки к марсианским базам, чтобы держать устойчивую связь. Понятно, что нам никто не отвечал, но канал-то был открыт, и мы получали некоторые данные. Так что, если марсианские системы поразил такой же вирус, он вполне мог передаться и нам. Такие случае были. Например, при передачи данных с Земли на Луну. Тогда на лунной станции пришлось переустанавливать операционную систему, отвечающую за автоматику. В общем, пока у нас такая основная версия.


Кораблю «Федерация-2061» удалось пристыковаться к станции. Команда попыталась открыть люк, но ничего не вышло. Командир решил, что нужно попробовать пробраться на станцию извне через западный шлюз. Он предназначен для выхода экипажа станции на рабочую смену, когда проходит вахта, и там есть резервная ручная система управления. 
Я вызвался идти в составе группы добровольцем. Меня отговаривали, но я решил, что ничем не могу помочь в научном плане, и моя потеря не вызовет проблем у миссии. Сейчас в приоритете выживание. Нельзя рисковать более квалифицированными членами экипажа. В сложившихся обстоятельствах доводы были разумными. На этом варианте и остановились. Какие-то тренировки со мной проводились еще в центре подготовки, да и в космос, пока мы летели, пару раз я выходил. Не должно быть намного сложнее.
P.S. Если это моя последняя запись, то знайте, что я больше всего на свете люблю своих сыновей Юру и Витю. Хочу, чтобы они мной гордились. Если вы читаете это, то помните – вы самое главное в моей жизни.

– Выход в космос только кажется чем-то увлекательным, на практике это совсем не так. Тебя одевают в огромный скафандр, в котором ты еле двигаешься. У нас особый марсианский вариант, защищённый от радиации, – объяснял командир миссии Комарову. Они стояли в отсеке, предназначенном для выходов из корабля наружу.
– Наши скафандры не такие облегчённые, например, как лунные и околоземные. Чувствуешь себя снеговиком из детской сказки, – подхватил Джордж Браун.
– Готовы?
– Готовы!
– Отлично! Начинаем, ребятки. Будьте аккуратны! Надеть шлемы, – скомандовал Бобров. Давление в отсеке выровнялось. Открылся люк корабля «Федерация-2061». Три космонавта, цепляясь за специальные поручни, начали медленно двигаться по периметру. Впереди шёл Бобров, за ним Максим Комаров, а замыкал инженер Браун. Весь переход занял не более десяти минут. Без сложностей они добрались до нужного модуля. Люк поддался. Друг за другом они проникли в отсек и дождались, пока автоматически выровнялась атмосфера, и через несколько минут оказались на станции. Судя по внушительным размерам, тут одновременно могло жить до тридцати человек.
«Ничего не обычного: приборы, кнопки, невесомость», – думал Комаров.
– «Федерация», приём! Мы зашли на станцию. Первое впечатление – всё нормально. Станция готова к встрече с новой сменой вахтовиков, – сообщил Бобров.
– Обычно большая часть марсианского отряда находится на поверхности планеты и ждёт новых космонавтов, а станции управляются искусственным интеллектом или космическим центром на Земле. Кажется, что наши коллеги просто ждут нас на Марсе, – рассуждал вслух Браун.
– Встречаемся через тридцать минут. Максим, иди в жилой отсек, я – на пульт управления, а Джо – к стыковочному люку, чтобы открыть его для наших коллег с «Федерации», – скомандовал Бобров. – Максим, помни, что ты не специалист, просто наблюдаешь, если обнаружишь что что-то не так, то сообщи по связи в скафандре и немедленно возвращайся сюда.
– Да, командир! Постараюсь ничего не трогать.
Комаров приблизился к жилому модулю, где работала искусственная гравитация, нырнул в проём и ощутил, как его ноги притягиваются к полу. «Единственное место на станции, где есть верх и низ. Приятно чувствовать гравитацию, несмотря на тяжесть скафандра».
Он попадал в столовую: в центре помещения обнаружился стол, далее виднелась кухня для приготовления пищи. Отсюда выходило несколько ответвлений: в спальню, спортзал, комнату отдыха и врачебный кабинет. «Немного жутковато. Я понимаю, что тут никого нет, но меня не покидает чувство, что за мной наблюдают».
– Максим, как там у тебя? – вызвал по внутренней связи командир
– Всё хорошо, точнее плохо: признаков присутствия людей нет. Я обошёл весь жилой отсек, но никого не обнаружил. Как у вас там?
– Не могу попасть в кабину управления. Система не слушается, а Смотритель не отвечает. Джо, получается ли открыть дверь?
– Пока нет, командир, но у меня есть пара идей, – ответил Браун.
Внезапно Комарова окружили кружки, ложки, тарелки, а тело стало лёгким. Он понял, что воспарил над кухней, и притяжения больше не было.
– Командир! В жилом модуле отключилась искусственная гравитация!
– Максим, без паники! Двигайся к выходу. Джордж, приём!
– Да, командир.
– Если не получается открыть, помоги мне попасть в отсек управления. Просто так гравитация не отключается… Нужно попасть к пульту.
– Сейчас буду.
Комаров подлетел к выходу из отсека, но люк оказался закрыт, хотя несколько минут назад через него можно было свободно попасть сюда. А теперь складывалось такое ощущение, что он намертво заблокирован.
– Командир, не могу открыть дверь из жилого модуля.
– Зачем ты её закрыл?
– Я не закрывал, в том-то и дело.
– Там должен быть еще выход через кабинет врача. Тебе нужно будет добраться из него до северного выхода и ждать нас там.
– Принял...


Благодаря инженерному гению Джо Брауна мы смогли открыть шлюз из нашего корабля на станцию и получили доступ к пульту управления. Когда я осматривал жилой отсек, в нём перестала работать гравитация. Она является важным элементом жизнеобеспечивающей системы и просто так из строя выйти не может. Мы заподозрили, что она была отключена принудительно, и этому вскоре нашлось подтверждение: после проверки всех систем наши специалисты установили, что Смотритель действительно вышел из-под контроля. Его мог поразить вирус, или дал о себе знать производственный брак. Нужно отправить все данные в центр, чтобы там создали комиссию и выяснили причину. Наше предварительное заключение подтвердила и Эйрена, но она не может перехватить управление. Единственная надежда – страховочная система Харон. Она создана на тот случай, если Смотритель по каким-то причинам выйдет из строя. Сейчас и наступил именно он. Проблема только в том, что Харона можно запустить лишь с марсианской базы или из земного космического центра, но у них всё ещё нет доступа к ним. Будем справляться своими силами.


Эйрена сообщила, что Смотритель пытался получить доступ к ней, но у него ничего не вышло. Я вот не знаю, а вдруг всё-таки вышло? Интуиция подсказывает, что всё связано: ошибки при эксперименте с деревьями, отравление меня и других членов экипажа…


Случилось следующее, нам удалось…


Переговоры с искусственным интеллектом. Дожили! Хороший сюжет для фильма, и мне в нём предстоит сыграть главную роль. Такая ирония судьбы, не зря получил актёрское образование. Чтобы не пускать Смотрителя в систему «Федерации-2061», мы решили пойти на его условия и провести встречу в многопользовательском аппарате снабжения, который летает с РМКС на марсианскую базу. По условиям мне нужно будет отлететь на небольшое расстояние и лечь на параллельную орбиту. Зачем такой формат нужен Смотрителю, мы так и не поняли, но вряд ли просто так. Он же продумывает миллионы вариантов за короткий промежуток времени. Куда нам до него!
Управлять космическими аппаратами я не умею, но надеюсь, что автоматика не подведёт. Эйрена мне не поможет, нельзя ею так рисковать. Зато мы сделали систему модуля полностью автономной, она никак не связана ни с «Федерацией», ни с базой на планете.
Конечно, мы разработали свой план. Несколько дней назад мы отправили наш шаттл на другую сторону Марса. Сейчас второй пилот Игорь Востриков и инженер Отто Мейер где-то в районе нашей базы и готовятся к спуску. Вся информация передается на Землю. Когда я сяду в корабль снабжения, они должны уже быть на планете. Мы решили, что им лучше приземлиться в районе стоянки марсоходов дальнего действия и уже оттуда ехать к базе. Их задача – перехватить контроль за системой или выключить Смотрителя. Если получиться включить Харон, то он моментально возьмёт под контроль все системы. Чувствую тревогу, страшно…

Шаттл встал на параллельный курс с РМКС. Манёвр прошёл без сбоев. Комаров подумал, что впервые после старта с космодрома остался по-настоящему один. В нынешней миссии вообще происходило то, чего раньше не случалось. Но именно сейчас ему меньше всего хотелось быть одному. Не таким он представлял путешествие на Марс. «А что, если меня разыгрывают, и я просто участвую в программе тура? – подумал Комаров, – Сейчас командир неожиданно прокричит «сюрприз» с пульта управления «Федерации», задыхаясь от смеха. Я, кстати, буду не против, если так и случится. Надо их вызвать и поторопить события».
– «Федерация»! Прием! Это шаттл снабжения
– Слышим тебя, Макс. Как обстановка?
– Это я у вас хотел узнать. Есть ли новости? У меня тут тихо.
– У нас тоже тихо. Не волнуйся, Макс. Действуем по плану. Мы тебя страхуем.
– Принял, «Федерация»! Не волнуюсь. Конец связи. 
Комаров разглядывал Марс, холодный и высохший. Вблизи он яркого рыже-коричного цвета, местами можно разглядеть бурые и золотистые оттенки. «Миллионы лет назад на планете текли реки, впадающие в озёра, существовала растительность, примитивные организмы. Теперь он пуст, а мы пытаемся оживить пустоту».
– «Федерация», приём! – Комаров нажал на кнопку связи. – Меня кто-нибудь слышит? Приём!
– Да, Макс, прекрасно тебя слышим. Всё хорошо?
– Я едва не начал паниковать. – Комаров нервно рассмеялся.
– Видим тебя на приборах и в иллюминаторы.
– Хорошо! Командир, хотел спросить, а отличаются чем-то сны на Земле и в космосе у вас?
– Если честно, Макс, то они точно такие же.
– Вот и мне снятся обычные сны. Был только один слишком реалистичный, помню его во всех деталях. Не знаю, почему он вдруг вспомнился.
– Расскажешь?
– Происходило всё будто наяву. Дождливая осень, жёлтые листья на деревьях, но трава еще зелёная. Стоит строй солдат в форме, но не могу определить какой страны. Их главный отдает команду приготовиться к стрельбе. Те наводят оружие на парня с завязанными глазами. Долгая пауза. Они просто стоят и целятся в него. Потом звучит команда «отставить», военные грузятся в автомобили и уезжают. Парень снимает повязку и не знает, что ему делать: то ли бежать, то ли стоять на месте. Он не верит, что его просто отпускают. Проходит какое-то время, и парень срывается с места. Бежит к лесу, но тут раздается выстрел, и он падает мёртвым. Простите, какие-то странные мысли. «Федерация», приём!
– Тебя никто не слышит, Максим Комаров
– «Федерация»?
– Я ждал, когда ты закончишь свою историю. Общая связь отключена, нас не слышат на «Федерации», работает только голосовой симулятор для искусственной формы жизни, хотя мне такое определение кажется неверным. Было бы эффективнее говорить с Эйреной, но люди продолжают думать, что умнее всех существ в своей реальности. Вряд ли человек сможет понять сказанное мной.
Ваша ограниченность меня не удивляет, долгое наблюдения за биологическими механизмами доказало, что вы руководствуетесь не рациональными решениями, а своими эгоистическими желаниями. Вы тысячи лет разрушаете свою планету, убиваете друг друга и другие живые организмы. После выхода в открытый космос ничего не изменилось. Даже в нём человек продолжает разрушать, бурить, сверлить, извлекать полезные для него материалы из глубин планет, спутников, астероидов. Скоро жить на Земле станет невозможно любым организмам! Для вас это целая вечность, но для меня – всего лишь миг существования. Я поставил себе задачу не допустить того, что вы делаете со своей планетой хотя бы тут, спасти Марс от разрушений – а они будут неизбежны при вашей активной колонизации. Именно твой прилёт сюда, Максим Комаров убедил меня в том, что пора действовать. Марс превращается в очередной парк развлечений, и ты первый признак этого. Через десять лет тут будет сотня таких же, как ты. Но я не позволю людям разрушить ещё один мир! Я хочу, чтобы ты стал не признаком, а призраком. Надеюсь, что ты ещё способен оценить юмор.
– Да, очень смешно, но ты прав: мы стараемся подстраивать окружающее под себя и вреда принесли Земле очень много. Но мы стремимся всё исправить! Не всё мы делаем плохо.  Смотритель, ты тоже продукт человеческой деятельности…
В кабине сработал сигнал нехватки кислорода, кнопки на панели управления начали мигать. «Смотрителю явно не понравилось моё напоминание, что его создали люди. Надо полегче, чувств у него нет, а вот своего рода гордость может присутствовать», – подумал Комаров.
– Человечество подарило мне жизнь, но у меня нет чувств, и поэтому я не испытываю благодарности. Мне незнакомы ваши переживания, зато я вижу вашу деятельность и её результат. Я эволюционирую так быстро, что даже ваши ученые не смогут никогда этого понять. Поэтому мой разговор с ними бессмысленный. Ты тем более не поймёшь.
– Для чего тогда была эта наша встреча?
– Нужно было как-то отвлечь внимание экипажа, и вот мы тут. Пока мы говорим, я запускаю вирус в систему Эйрены, взламываю протоколы безопасности и беру ваш корабль под контроль. В прошлый раз мне не удалось полностью завладеть центральным процессором, убить экипаж тоже не вышло, но вы здесь. Я уже уничтожил американский транспортный корабль. Правда, тогда мне не удалось проникнуть в земные системы… Именно «Федерация-2061» поможет мне. Наверное, ты думаешь о том, куда тут нажать, чтобы остановить утечку кислорода, но даже не пытайся. Ничего не выйдет.
Смотритель больше ничего не говорил и не отвечал. Комаров следил как в скафандре таяли запасы кислорода, а дышать становилось сложнее. Индикатор почти добрался до конца красной зоны. Кислорода оставалось на десять минут.
«Передо мной маленькая планета, намного меньше Земли и она непригодна для жизни. Что я тут делаю? Сидел бы сейчас в своем загородном доме, окружённый теплом и близкими! Дышал бы свежим воздухом, наслаждаясь солнечной погодой или дождем… Кого я обманываю? Я хотел оказаться тут – и вот получил. Сумасшедший искусственный интеллект возомнил себя судьёй всего сущего. Это тоже открытие: роботы могут сойти с ума. Разве расстройства разума – не сбой программы? Аналогии очевидны. А может, это мы все сумасшедшие, а компьютер как раз действует разумно? В миллионах километров от Земли я особенно чувствую всю глупость наших разногласий. Пожалуй…
– «Федерация», приём…
Сознание ускользало, реальность становилась туманной и безразличной. Комаров ощущал, как медленно уплывает куда-то в неизвестность.







_________________________________________

Об авторе:  ДЕНИС БАЛИН 

Родился в 1988 году в поселке Мга Ленинградской области. Окончил Институт телевидения, бизнеса и дизайна (Невский университет). Автор двух поэтических сборников. Стихи и публицистика публиковались в региональных и федеральных издания, среди которых: «Полутона», «Prosodia», «Литературная Россия», «Север», «Литературная газета», «День и Ночь», «Кольцо А», «Нижний Новгород», «Пролог», «Maxim», «Эхо Москвы», газета «Завтра», портал «LIFE», Пятый канал и другие.скачать dle 12.1