Редактор: Марина Яуре
Инвалидов охотно брали в армию.
Коридор был забит колясками так, что десятку обычных призывников приходилось стоять вдоль стен и не шевелиться. Очередь двигалась медленно. Добровольцы переминались с ноги на ногу, переглядывались, но молчали. Калеки еле слышно шептались друг с другом.
Вентиляция барахлила, поэтому воздух казался густым протухшим киселём. Я никогда не спрашивал, почему от инвалидов так сильно пахнет. Как будто всех этих людей принудительно завернули в сырокопчёное мясо, да так и оставили. Догнивать.
Максимум, на что калеки могли рассчитывать – Рой. Вероятность потерь в бою – семьдесят пять процентов. Компенсация семье или приходному дому в размере трёхмесячного оклада. Дикие деньги, по меркам Земли.
Из двери, откуда выходили одни неудачники, вывалился парень и с ненавистью заорал на весь коридор:
– Что, суки, в Избранные метите?! Перхоть гнилая! – но его тут же вывели.
Добровольцы опустили глаза, калеки шептались вполголоса, укоризненно и жарко.
– Номер 11-84-2-15. – Я заглянул в призывное удостоверение и облегчённо поднял руку. Медсестра посторонилась, пропуская меня в кабинет. Уже на пороге я оглянулся, и в памяти намертво отпечатались десятки одинаковых тускло-голубых взглядов, которыми меня завистливо провожали эти человеческие обломки.
1
В иллюминаторах сиял игрушечный космос.
– Качественная подделка, – с видом знатока заявил мальчишка с лысой, непропорционально огромной головой. Закон о добровольной службе в армии что-то гласил о минимальном призывном возрасте, но к этому типу он был явно снисходителен.
Мальчишку звали Ислав Ивич. В свои пятнадцать он различал шестьдесят градаций цвета и был блестящим фотографом.
Наш взвод вообще не лез ни в какие рамки.
Безобразный толстяк, едва таскающий свое колоссальное брюхо. Двадцать один год. Безработный. Маменькин сынок. Имир Сов.
Двойняшки-азиаты, демонстративно не похожие друг на друга. Восемнадцать лет. Авторы манги об уничтожении Токио. Енис и Оман Овские.
Коренастый мужик, с ног до головы упоротый армейскими татуировками. Пятьдесят восемь лет. Ветеран второй чеченской кампании. Итрий Алков.
И, наконец, баба. Двадцать четыре года. Восьмикратный чемпион мира по «Quake Ultimate». Нна Ивова.
Я всегда считал себя спокойным мужчиной, но эта задница вызвала во мне мгновенное и очень стойкое желание. И я, чёрт побери, не знал, что буду делать с этой задницей в одной консервной банке целых полгода! В общем, баба была бесконечно неуместна.
Кроме нас на станции «Один» жили четыре человека, чьи лица были знакомы каждому землянину, имеющему телевизор или Интернет.
Избранные.
Боевая элита человечества.
– Двое из них, худой и торопыга, – нормальные ребята, – напутствовал взвод капрал Рий. – С ними проблем не будет. Рыжий – полный псих. Лысый – говно. Обещаю, не перепутаете! Заповедь очень простая: не дружите с ними. Это проверенные боевые машины. Точка.
2.2
С Землёй творились скверные дела.
Вторжение длилось четырнадцатый год.
Они пришли откуда-то издалека.
Чёртовы астрономы не могли сказать, откуда именно. Только что их не было, и вот они прут нескончаемым потоком из-за Седны. Чёрные зазубрины длиной около сотни километров.
Видит Бог, мы сопротивлялись!
Но одна-единственная зазубрина, которую мы пропустили к Земле, вспорола Тихий Океан, уничтожив прямой наводкой Токио и все японские острова в придачу. Тектоническая бомба.
Прощай, Калифорния, Венеция, Прибалтика, всякая мелочь вроде райских островов и лазурных пляжей. Здравствуй, новая безымянная земля, вспучившаяся рогом посреди Африки.
Массовая истерия и судорога сознания.
Паника, сжатые кулаки экономики и тотальная промывка мозгов.
Пропаганда и агитация:
«Молодым людям есть, ради чего умирать!»
«Что?! Как?! Для кого?!»
«Ответь за соседа!»
«Отправь своего старика на войну!»
Понимаете, из какого ада я сбежал на передовую?
3.3.3
– Ваша основная задача в бою – позволить Избранному выйти на расстояние прицельного удара.
– Мы – прикрытие?
– Нет. Прикрытие – это Рой, активная защита из управляемых элементов. Вы – отвлекающие элементы.
– То есть наживка.
– Можно сказать и так. Скорее коридор, в котором Избранные бьют нечисть.
– Хорошее дело, – сплюнул Итрий и жадно впился взглядом в круглые колени девицы. – Атакующее оружие у нас есть?
– Разумеется. Все Буры, включая элементы Роя и Избранных, оснащены базовыми орудиями поражения.
– Дальше.
– Бур подстраивает управление специально под вас. – Избранный Омикрон, худой и улыбчивый, проводил первый инструктаж в огромном стерильном ангаре. Чистота на борту станции поражала.
Буры, похожие на одинаковые шары для пинг-понга, лежали в причальных выемках. Снаружи казалось, что места в этом яйце едва ли хватит, особенно такому толстяку, как Имир. Но тот без труда закуклился в своём третьем номере и молча глядел сквозь прозрачную стенку на Избра.
– Не стоит думать, что Бур умён или знает что-то, чего не знаете вы. Это машина – глупая и послушная. Но она запоминает вашу манеру боя и обучается вместе с вами. Поэтому Буры строго индивидуальны. Никогда не пытайтесь пилотировать чужой Бур!
– Как он управляется? – хором спросили двойняшки.
– Знаете, что такое контекстно-ориентированное управление?
– В играх, – тут же откликнулась Нна, – управление одной или парой кнопок, которые в зависимости от ситуации заставляют персонажа прыгать, драться, использовать предметы. Имеет значения частота нажатия и их комбинации.
– Все верно. Обратите внимание на ваши перчатки. Это и есть контекстные кнопки. Правая и левая. Всё управление, стрельба, полёты – на них.
– Ммм?
– Любое движение ладонями, хлопок друг об друга, щипок, встряхивание, поглаживание, сжатые кулаки, удары, щелчки отдают Буру приказ, который тот распознает и исполняет.
– Так ведь он тупой.
– Мехи не тупые! – насупились двойняшки.
– Затем и нужен пилот, чтобы вкладывать в движения смысл, ритм, экспрессию. Пожалуй, стоит показать на примере.
Омикрон вытянул руку к своему Буру, пижонскому, раскрашенному разноцветными полосами, и повелительно взмахнул ладонью. Машина прошлась юлой, и ловко замотала в себя Избранного. Её стенки тут же стали прозрачными. Омикрон дважды рубанул пальцами по колену, одновременно прижав другую ладонь к стенке машины. Бур подпрыгнул и завис в воздухе, ощетинившись стволами, но это было только предупреждение. Которое в любое секунду грозило нам геенной огненной.
А потом нас вышвырнули в космос.
4.4.4.4
– Твою мать! – вопил ветеран. – Это как?! Что за дерьмо?!
– Бур автоматически подбирает визуальный фон, на который вы лучше всего настроены.
– Это же… Грозный только-только после бомбардировки!
– А у нас Токио-13. Из нашей манги!
– dm 6, – равнодушно сообщила баба.
– Минас-Моргул. – Пожалуй, наш толстяк впервые открыл рот.
Лысый мальчишка Ислав что-то восторженно вопил про фрактальные узоры и неевклидовы парадоксы, а перед моими глазами сиял космос. Обычные звёзды, знакомые по фотографиям NASA и прочим новостям из ящика.
Я хрустнул пальцами и приступил.
Бур и впрямь понимал мои хлопки и заламывания рук.
Мы бесновались, кружились друг вокруг друга по бешеным орбитам и вопили от восторга, глупые земные дети.
– Картинка не имеет функционального значения. По желанию вы можете переключаться между видами друг друга или загрузить в Бур нечто иное.
– Как в этом е…низме координировать атаку или отступление? – Ветеран явно смыслил в войне больше нашего.
– Синхронный перевод. Можешь говорить, что угодно. Бур переводит всё в единые термины. Пожалуй, вы вполне готовы…
– Ненененененене, – толстяк Имир первым заподозрил неладное. Станция выплеснула из себя мириады мелких Буров, которые заключили нас в живое облако. Пушечное мясо. Рой. Следом показались парадные Буры оставшихся Избранных.
– Время 13-45, – буднично сообщил Омикрон. – У нас плановая атака. Вы участвуете.
– Проучим пидарасов, – сказал ветеран и высморкался.
Боевые лососи шли на нерест сплошной мельтешащей стеной.
5.5.5.5.5
Крови было очень много.
Она выливалась из Бура и, несмотря на все усилия, расползалась бурым пенистым пятном по белому пластику.
Мы потеряли одного двойняшку и лысого мальчишку-фотографа.
Хуже того, в атаке погиб второй приличный Избр – Кси.
И вот теперь люди пытались спасти жизнь.
Мне.
6.6.6.6.6.6
Издалека куски чёрной зазубренной смерти выглядели безобидными царапинами.
– Для простоты мы зовем их ЗЗ.
– ЗЗ?
– Зазубрины! – Кси был очень разговорчив. – В бою тяжело орать что-то сложное, а вот когда ты кричишь: восемь ЗЗ по левому флангу – всё понятно.
– А где тут лево?
– Не парься, Бур подстроит тебя, как надо.
– Я думала ЗЗ крупнее.
– Всё верно. Мы слизали их модель боя – Рой и Буры. У врага есть флагманы, которые прут к Земле, а есть куча активного мусора, как хвост у кометы, только разумного, хищного, этакие управляемые астероиды, которые с радостью размажут тебя. Хорошо, что они не умеют стрелять.
– Так чего же мы ссым?
– Не закипай. Когда увидишь, с какой скоростью они атакуют, ты малость передумаешь. Обещаю.
7.7.7.7.7.7.7.7
Я ничего не запомнил.
Вообще ни секунды.
Меня будто вырубило, помню только лихорадочные, какие-то паучьи пассы руками.
Ещё я стрелял из станкового пулемёта, его ствол раскалился и светился густым вишнёвым цветом в сумерках.
И ребята.
Они тоже говорят, что ни дьявола не помнят.
Хотя толстяк и Итрий явно врут.
Им понравилось.
Кси мы потеряли по дурости. Я несколько раз пересматривал запись.
Калеки из Роя танцуют вокруг наших Буров, оттягивая на себя атакующие занозы противника. Психопат Дельта закручивает свой Бур по очень широкой спирали и не меняет курса. Это тот случай, когда мы должны бросить все силы и прикрыть Избранного. Даже ценой своей жизни.
Дельта на щелчке.
Он – Бог.
Такие сцены обожают показывать перед сеансами в кино на Земле.
Даже в записи видно, как наши Буры подсвечивают Избранных. Они – пастыри и каратели. Им ярость. Нам – боль.
Рой свивается плотным коконом вокруг двойняшки Ениса Овского, он дублирует траекторию Дельты, заслоняя того буквально телом. И в эту кашу прямой наводкой начинают бить чёрные молнии. Двойняшке хана. Ветеран Итрий круче всех разобрался с тем, как стрелять из Бура. Ветерану плохо, его ребят косят поганые чурки.
Омикрон и Кси работают в паре.
Оба ювелирно отщёлкивают крупные ЗЗ, которые регулярно возникают прямо перед нашим носом.
Дельта выходит из пике, его орудия на переделе мощности – об этом верещит мой Бур: «Опасность! Опасность! Опасность!» – я начинаю утюжить поверхность огромной ЗЗ. От неё отламываются крупные беспомощные куски. Дельта похож на демона, который вколачивает в противника гигантский огненный молот. Он создан для этого.
И тут нам бьют с тыла.
Глупое слово.
У Кси очень маленькая мёртвая зона размером примерно с его затылок. Но именно оттуда приходит четыре крупных вражеских истребителя. Один успевает взять Ислав. Два по-македонски срубает Омикрон.
Бум!
Кси погибает, как положено Избранному. В бою.
Тупая, честная смерть.
Взрывом цепляет меня…
8.8.8.8.8.8.8.8.
Я потерял много крови.
Оказывается, я отбил шесть из семи атак по Каппе.
Каппа.
Тот самый – урод-Избранный.
Никто этого не говорит, но думают слитно: лучше бы откинулся он.
– Я буду спать в твоей каюте. – Ветеран Итрий не спрашивал, ему всё было по щиколотку. Ещё на Земле он предупредил нас, что не здоровается за руку и любит стрелять по живым людям. Теперь он в упор смотрел на нашу Еву и не моргал. – В твоей постели. С тобой.
Нна покосилась на нас и вдруг заплакала.
Она плакала тихо, мелко сотрясаясь всем телом, Итрий обнял её за плечи и стал вытирать слёзы, и в этом не было ни капли грубости.
– Тёлка моя, – Каппа даже не поднялся из кресла.
– Может, хером моим побалуешься? – оглянулся ветеран.
– А ты тупой, – скучно отметил Избранный.
– Каппа, – возник Омикрон.
– Засохни! – Каппа встал, и мы увидели, что он огромный, просто великан, выше двух метров ростом. Широкая футболка не скрывала сухого, неприятно выпуклого костяка, как будто весь он был вывернут наизнанку. – Здесь говорю я. Что и как. Мне плевать на ваше мнение. Скажу сдохнуть – сдохните. Скажу плясать… – И упал.
Итрий стоял в очень низкой непривычной стойке. Его локоть остро торчал как раз напротив того места, где у Каппы был пах.
– Это там ты – Избранный, – очень чётко, почти по слогам прожевал ветеран. – А здесь ты – мясо. Как я, как они. Живое мясо не п…дит, иначе быстро становится мёртвым.
9.9.9.9.9.9.9.9.9
Что мы знаем о войне в космосе?
Нас атакуют.
Мы защищаемся.
Станция, названная в честь одноглазого бога со скверным характером.
Рой, собранный из инвалидов.
Избранные.
Добровольцы.
Что мы знаем о жизни на Земле?
Мы боимся.
Мы тонем в демократии.
Коллективная ответственность – никто не отвечает за себя, но каждый отвечает за соседа.
Весь мусор перерабатывается.
Ни одного крупного наземного конфликта с начала Вторжения.
Стабильность.
10.10.10.10.10.10.10.10.10.10
Во втором бою мы потеряли Итрия.
Каппа подбил Омикрона и Дельту.
И нас, по очереди.
Пропустил ЗЗ к Земле и бросил ветерана в космосе.
– Это там ты – боевое мясо, а здесь – младенец, оставленный без присмотра.
11.11.11.11.11.11.11.11.11.11.11.
– Он был в своём праве. – Дельта железно стоял за Каппу. Тот доставил нас на станцию, догнал ЗЗ и в одиночку её уничтожил.
Мы сбились в кучу, с суеверным ужасом смотрели на троих Избранных.
Омикрон демонстративно засунул руки в карманы и вышел из кают-компании.
– Знаете, что аниме – это госзаказ? – внезапно подал голос двойняшка Оман. – Уничтожение Токио и прочие ужасы? Взрослые всегда боятся и хотят, чтобы был враг. Овеществленное Зло. Иначе просто невозможно жить.
Разошлись, каждый думая о своём.
12.12.12.12.12.12.12.12.12.12.12.12.
Дни слиплись в один пластиковый ком.
Бой.
Сон.
Бой.
Сон.
– Слушай, а чем мы стреляем?
– Да хер его знает.
– Лучами, боеголовками, гарпунами?
– Иди, поспи, а?
– А, может, это вообще все – ку-ку? – Я закатил глаза и неопределённо пошевелил пальцами. – Игра, видяха, матрица?
– Х…трица! – мрачно сплюнула Нна. – Проверить хочешь? Иди в шлюз, выпрыгни.
– Бета так и сделал. – Мы не заметили, как подошёл рыжий Дельта. – Хотел стать звездой. Встал утром и вышел в шлюз.
– Педики грёбаные! – в упор посмотрела на Избра девица.
– Там космос, – невозмутимо продолжил Дельта. – Честно. Самый настоящий.
Сломал мне руку и изнасиловал Нну.
13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13
Мы убили Дельту.
Тем же вечером, когда жирному Имиру предложили стать Избранным.
Толстяк был конченым молчуном, но тут его проняло.
Щёки тряслись, как желе, а голос от испуга давал петуха.
– Они сказали, что я могу стать Избром, если захочу.
– Это как? – с ненавистью спросила Нна.
– Эти двое, Омикрон и Каппа сказали, что Земля требует заменить Дельту.
– Я сама его завалю!
– Мы все одинаково управляем мехами, – рассудительно заметил Оман. – Почему они выбрали тебя? Ты – самый слабый.
– Есть какая-то прививка…
– Так они не по-настоящему такие?
– Они сказали, что это синтетическая душа, и если я соглашусь, то никогда уже не буду таким, как прежде.
– И что ты думаешь?
– Мне уже поставили…
– Ах ты!
14.14.14.14.14.14.14.14.14.14.14.14.14.14.
Дельта умер, как герой.
Если можно считать героем того, кто бежит, как трус, поджав хвост, умоляет о пощаде и размазывается о ЗЗ. Но он подарил Земле еще один день без глобальной катастрофы. Прекрасный светлый день.
Имир стал Ипсилоном.
Зазубрин стало больше.
Нас – меньше.
Земля обещала прислать новых рекрутов.
Рой исправно разбивался о врага, сберегая наши дерьмовые души.
А мы стремительно сходили с ума.
15.15.15.15.15.15.15.15.15.15.15.15.15.15.15
– С кем проведёшь первую ночь, когда вернешься? Жена? Подружка?
– С братом.
– Ты с ним трахаешься?!
– Дурак, что ли? Мы бухаем и ржём!
16.16.16.16.16.16.16.16.16.16.16.16.16.16.16.16
Ипсилон жутко похудел и стал почти точной копией Каппы.
Два отмороженных урода на одной станции.
17.17.17.17.17.17.17.17.17.17.17.17.17.17.17.17.17
Каппа и Ипсилон чертят две спирали с такой скоростью, что они сияют и звенят. Я знаю, звуки сочиняет и транслирует Бур, но это дивное зрелище. На миг я забываю, кто эти люди. Омикрон мечется между ними. Его Бур немыслимо сложно шагает.
Избры балуются.
Они рисуют спираль ДНК в космосе.
Люди счастливы.
Люди идут убивать.
День ото дня ЗЗ становятся всё более изобретательными.
Мы видели кассетные занозы, мы сражались с расходящимися сталактитными боеголовками и управляемыми микро-зазубринами – размером с ладонь, от удара они разлетались на иглы меньше сантиметра в длину.
ЗЗ учились.
И теперь они стреляли.
В бою у нас строгий брак, крепче, чем у львов, надёжней, чем пара рук.
Мне не повезло, Каппа требует, чтобы его прикрывал только я. Нна работает с Омикроном. Оман – щит Ипсилона.
ЗЗ летят плотным ядром.
Еще пара секунд, и оно раскроется, как бутон, выпуская из своего лона хищников – быстрые и агрессивные тычинки и пестики. Они не опасны. Это просто шум. Силы торпед не хватит даже на то, чтобы сбить меня с курса.
Лепестки станут тяжёлыми таранами, именно с ними больше всего мороки. Они грузно маневрируют, но обладают колоссальной инерцией и детонируют при контакте. Тараны завяжут нас тягучей позиционной схваткой, и когда мы полностью отвлечёмся на них, из глубокого тыла придёт флагман. Два, три. Беда, если пять.
Поэтому в пекло лезут только две пары, третья танцует самбу, попивает коктейли и ждёт своих Титаников.
Сегодня дерьмо разгребали мы: я – Каппа и Оман – Ипсилон.
Я закрываю глаза и ныряю обеими ладонями в кишащую занозами бездну.
Так надо.
Голая интуиция со следами побоев на теле.
Я погружаюсь на дно. Я жду удара.
Меня пеленает Рой белой дырявой шалью.
Бур встряхивает.
С нами сталкивается и взрывается торпеда.
И только тогда я начинаю терзать свои руки, кусать, выламывать пальцы, и наши с Каппой Буры едва не сталкиваются.
Мы рвём полотно, сотканное Роем.
Мы – два крыла хищной космической птицы.
Я не боюсь зацепить Каппу своим огнём. Я вообще не думаю. Я – коридор для Избранного, по которому тот идет к цели. Тараны зажимают нас в клещи, но они неуклюжи и мешают друг другу. Раздвигая их гущу своим иззубренным наконечником, выплывает первый флагман.
Плоскость нашей пары остро пронзает Оман, его пушки создают узкий, едва ли размером с Бур, лаз на поверхности первого флагмана. Ипсилон ныряет сквозь, бьёт навылет и накрывает рваными очередями второго гиганта, который идёт следом.
К игре в бисер подключается Омикрон. Они с Нной расходятся максимально широко, как обложка книги, внутрь которой они хотят запихнуть чёрную угрозу, и заливают беглым огнём колоссальное пространство. Мы с Каппой уходим с линии атаки. Оман пережидает ливень за рассыпающимися кусками флагмана. Ипсилон занят с тыла. Его давят одновременно с пяти сторон.
Каппа идёт ему на помощь, и тут в него втыкаются сразу три тарана.
Я прозевал!
Мои снаряды уходят в молоко.
Происходит что-то немыслимое.
Третий флагман РАЗВОРАЧИВАЕТСЯ!
Наши Буры начинают слепую трансляцию.
Источник передачи – другой Бур, но изображения нет, и мы можем опознать только голос.
– Эй, крысы чертовы! Хорош по мне шмалять! Это я! Итрий!
Мы все узнаем голос.
Бур подтверждает источник сигнала.
– Прекратить приём! – орёт Каппа, и я вижу: у него полопались сосуды в глазах, из ушей и носа сочится кровь. Он убивает себя, но продолжает служить. Идёт на рывок, невозможный даже для Избра.
– Но…
– Прекратить приём!
Я требую от Бура, чтобы тот подсветил флагман Итрия, и начинаю свою передачу.
– Вижу корабль Избранного! Ему нужна помощь! Как поняли?! Приём!
Это предательство.
Мгновенно откликается Нна:
– Вижу корабль Избранного! Ему нужна помощь! Как поняли?! Приём!
Каппа плюётся кровью:
– Открыть огонь по Дрею Сову!
По мне.
Каппа и Ипсилон входят в двойной штопор так стремительно и жутко, что у меня отнимаются ноги. Оман и Нна рубят их маршруты, но они никто рядом с Избранными. Поединок ос и асов. Омикрон медлит.
– Вижу корабль Избранного! Ему нужна помощь! Как поняли?! Приём!
Вопит Оман.
– Я умираю за Землю, не предав себя! – кричит двойняшка-японец, седлая божественный ветер.
Омикрон медлит.
Итрий полностью остановил движение флагмана, и тот дрейфует к нам боком.
Тараны разворачиваются в его сторону.
Я бегу. Я кричу. Я молюсь.
Мои руки трясутся и не слушаются, но это только на пользу. Избры не могут поймать меня в прицел, так хаотично я двигаюсь.
И тут вступает Омикрон.
18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18
Во флагмане жутко пахло копчёным мясом.
Меня замутило от подозрений.
Итрий был в норме. Не считая ампутированных ног.
– Хех, – широко осклабился он. – Думаешь, долго бы я тут протянул целенький?
– Чем?..
– Воняет? Коптильной сывороткой – она раз в восемь замедляет процессы старения и обмен веществ. Никто другой тупо не выживет в таких условиях. Мне, кстати, нравится, член твёрже стоит.
Последний бой отнял у нас Каппу и Нну. Я так ей и не засадил! Мягких небес, подруга.
Ипсилон сбежал на «Один». И я не знаю, чем для нас это обернётся.
Я, Омикрон и Оман приняли решение высадиться на флагмане. Итрий обещал шлюз.
И здесь, в компании сотни инвалидов и одного стального чеченского ветерана, у нас начали открываться глаза.
– Мы воевали против калек, – шепелявил Итрий. – У них база на Ио. Почти такая же, как наша.
– Землю атакуют её же калеки?!
– Так точно, всем списочным составом. И за вполне приличную зарплату.
– А как же Рой?
– Правая перчатка.
– Нет, – выпучил глаза Оман. – Вот так содрать с нашего романа?
– О чём ты?
– Водители меха управляли им с помощью двух педалей. В конце романа выясняется, что одной педалью управлялись их противники. Герои дрались сами с собой!
– В нашем случае все чуть гуманней: левая перчатка – Бур, правая – твой Рой. Поаплодируйте, мистер Дрей. У вас активная защита. Контекстно-ё…ная автоматика.
– Но заче…
– А вот этот вопрос засунь в задницу своему Избранному дружку!
Омикрон был спокоен.
– Нам нужно домой, – мягко сказал он.
– А он? – я кивнул в сторону Итрия.
– Ну, нет, – сжал кулаки тот. – Мне ещё предстоит разъе…ть в хлам матушку-Землю.
19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19
– Двое на двое, – подвел черту Ипсилон. Но он ошибался. С земли пришёл челнок с новой семёркой.
– Не так, – мстительно улыбнулся я. Мне хотелось забить ему Бур в глотку. Но Истина казалась чуть дороже смерти.
– Пусть он, – Ипсилон ткнул в Омикрона, – всё тебе расскажет.
– Хочу услышать от тебя.
– Окей. Только не плачь. И не беги.
20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20
Что мы знаем о жизни на Земле?
У нас всего в избытке.
Перенаселение, голод, СПИД – не в счёт.
Через сто лет мы сдохнем от скуки.
Мы в пяти сантиметрах от потолка.
Некуда расти.
Молодым людям стало не за что умирать.
Это – сытый бунт.
Убей нас или дай фронтир!
Синтетическая душа не усиливает и не умаляет никаких достоинств человека.
Простой укол.
И ты – Избран.
Ты становишься совсем другим.
Святым или Садистом, Матерью или Предателем.
Кем-то третьим.
Магия с непредсказуемым вкусом.
Нормальный, псих или говно, но ты умеешь только одно – сражаться с Тьмой на краю обитаемого мира.
Земле нужен враг.
Земле нужны потрясения.
Вот он – чёрный пришелец, воняющий копченым мясом. Безрукий, безногий, проклявший внуков и пенсию. Он сражается за родину. И он никогда не вернётся.
Безупречный нацпроект.
21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21
Мы сидели и курили, стряхивая пепел в пустые ячейки от Буров.
Ипсилон дважды пытался меня убить, но мы Омикроном оба раза отбились.
Станция спала.
Шприцы лежали передо мной.
– Кто будет колоться?
– Все. Колоться будут все без исключения.
Четыре шприца Избранных. Один я оставил для себя. Оставшимися уколол во сне трёх новичков. Выбрал наугад. Прочим свернул шеи.
– Я собираюсь вернуться на Землю.
– Там ничего нет.
– Глупости. Фронтир – внутри, а не здесь.
– И ты, что же, знаешь, как им это рассказать?
– Пока нет.
– Я с тобой.
– Что будем делать с Ипсилоном?
– Я останусь. – Оказывается, гад все это время сидел в своем Буре, затемнив поверхность.
– Нах…?
– Встречу их. Сам. Ни одна не долетит до Земли. Я Избран для этого.
– Уболтал, – я крепко затянулся в последний раз и прижал шприц к бедру. – Хотя Итрий уверен в обратном.
Укола я не почувствовал.
Каким я стану?
Кем?
Рыжим психом Дельтой, который сломал мне руку, а женщину, которую я искренне хотел, взял силой?
Смерть-героем Кси?
Зазубренной ледышкой Каппой?
Как страшно знать, что теряешь себя…
Навсегда.
Я смотрел в душу и видел там сгущающиеся облака, губы шептали: «Всё равно я… я… я… домой!»
0
Никогда не видел такой осени.
Чёрной с золотом.
Я лежал на траве, и небо смотрело на меня сверху.
«Пожалуйста, – молился я синей глубине, – пусть он промахнётся. Пусть они долетят! Ведь им так нужно вернуться домой!»
Никто на свете не понимал Испилона лучше, чем я. Ведь каждое утро, смотрясь в зеркало, я видел его костистое громадное отражение. Нелегко быть гадом.
Омикрон принёс пару ледяного пива и сел рядом.
– Выцеливаешь? – усмехнулся он.
– Надеюсь.
Полотнище неба треснуло, и во все стороны рванулись косые молнии разрывов.
Ипсилон промахнулся.
Они пришли.
– А вот теперь – верю! – закричал Омикрон, глядя, как земля встает дыбом.
– Привет, сраный фронтир.
_________________________________________
Об авторе:
ЮРИЙ НЕКРАСОВЮрий Некрасов родился в Свердловске в 1978 году. Получил высшее образование в сфере журналистики. С 1992 года заболел живыми ролевыми играми. Участвовал в первых мастер-классах на «Росконе-2002». Пишет в жанрах сюрреалистический фейри-скетч, фрик-фэнтези и шизо-триллер. Автор романов «Брандлькаст», «Люпусарий», «Золотая пуля» (соавтор Шимун Врочек), «Призраки осени» и многочисленных рассказов.
Рассказ «В оковах Сталинграда» победил в конкурсе «Рваная грелка» (весна 2018) и стал книгой года по версии Фантлаба (2018). Роман «Золотая пуля» победил в номинации «Мистика и хоррор» по версии журнала «Мир фантастики» (2020).
скачать dle 12.1
