Анна Аликевич
в е д у щ а я к о л о н к и
Поэт, прозаик, филолог. Окончила Литературный институт им. А. М., преподаёт русскую грамматику и литературу, редактирует и рецензирует книги. Живёт в Подмосковье. Автор сборника «Изваяние в комнате белой» (Москва, 2014 г., совместно с Александрой Ангеловой (Кристиной Богдановой). |
(О книге: Марта Грэм. Память крови. Автобиография. Перевод с английского Веры Щелкиной. – М.: ООО «Арт Гид», 2017)
Долгожданные воспоминания 96-летней известной американской танцовщицы Марты Грэм, – это отчасти художественная проза, отчасти учебник жизни, немного духовное руководство и, конечно, мемуарная книга о XX веке – одно из самых жизнеутверждающих произведений на документальной основе, что мне приходилось встречать.
Здесь соединяются тяжёлое время и трудная судьба, финансовая неопределённость и шаткое ремесло артистки, зависящей от каждого покровителя и от собственных сил, непростая личная жизнь, одиночество, в том числе внутреннее, вынужденный поиск путей существования и сохранения своего искусства в мире, где всё оценивается монетой. И всё это преломляется через сильный дух танцовщицы, через её незаурядную личность, опирающуюся лишь на саму себя даже во времена болезней, бедности, заката жизни и общественного неприятия её творчества.
Когда мы говорим о сильной и самодостаточной фигуре, стоящей у истоков балетного направления, создательнице собственной школы танца, постановщике и преподавателе, то отождествляем её в первую очередь с образом Майи Плисецкой (если вспомнить об отечественных балеринах подобного масштаба и характера). Но как автор и как философ Марта Грэм, создавшая книгу «Память крови», гораздо ближе к Айседоре Дункан с её воспоминаниями «Моя жизнь». Две современницы, они никогда не встречались, однако их представления о природе человеческой души, о зарождении образов и об истоках творчества в человеке, их вера в античный канон и в языческое начало танца объединяют эти две фигуры заметнее, чем кажется.
Их судьбы также перекликаются: рождённые в консервативных многодетных семьях, получившие строгое религиозное воспитание, они обе выбирают путь искусства, понимая, что уже не смогут создать традиционной семьи и вести образ жизни своих предков. Но если Дункан все же становится подругой многих любивших её поклонников и матерью (хотя её материнство и оканчивается так трагически), то Марта Грэм более трезво смотрит на карьеру танцовщицы и выбирает путь одиночества, пусть в зрелом возрасте она и вступает в недолгий и мучительный брак с одним из своих молодых партнёров по сцене.
Марта Грэм познала мировую славу и глубины танцевального искусства, изучила древнюю философию и мировые религии, имела таких выдающихся учеников и последователей, как Ингрид Бергман, Вуди Аллен, Михаил Барышников, Лайза Минелли и Грегори Пек, поставила десятки идущих по всему миру балетов. До преклонных лет она сохранила свою яркую красоту и гибкость и всегда была готова нести свет людям, хотя сама никогда не знала ни личного счастья, ни семейного тепла. Но обратная сторона жизни в виде финансовых пробоин, преодоления собственных физических слабостей, корыстолюбивых мужчин, жестоких друзей и трудных времён освещается в её оптимистической книге значительно меньше, потому что эта вещь – как бы победа человеческого духа над суровой реальностью.
Говоря о Вселенной прекрасных образов и идей, о памяти предков, живущей в каждом человеке, о природе души и истоках танца, Марта Грэм в то же время пишет о материальной стороне своего дела, как и Дункан, – ещё одна их общая черта:
«Есть еще одно жизненно важное дело – поиск денег. Это необходимо. В современном мире ты ничего не можешь без денег. Ты можешь мечтать, у тебя в душе могут быть образы, но без средств ты не сможешь воплотить их в жизнь».
Танцовщица рассказывает о том, как человек приходит к своему призванию, что даёт ему воплощение своих идей и какую цену он за это платит:
«Есть замечательное исландское выражение «жажда судьбы» . Ты жаждешь своей судьбы, чего бы это тебе ни стоило. Сложно лицом к лицу сталкиваться с муками изоляции, одиночества, сомнений, уязвимости, которые приходится претерпевать, когда ты создаешь искусство в любой его форме. Ты чувствуешь приближение этих терзаний. Чувствуешь, когда часами ходишь по улицам. Когда приходит беспокойство, когда тебя разрывает от идеи, от чего-то, что никак не может вырваться наружу».
Она пишет о важности процессов обучения, самопознания и следования своей природе для достижения успеха в главном деле:
«Я выражала что-то, что было во мне, но чего я ещё сама полностью не понимала. Когда воспитываешь ребёнка или дрессируешь животное, нужна дисциплина, и она должна быть последовательной. Ты восстаешь против нее, но наслаждаешься ощущением границ. Появляется желание делать вещи, которых ты совершенно не осознаешь, - это сила жизни использует нас, как канал, и мы обязаны ей покориться. Мы – инструмент. Должна признаться, я не чувствовала, что покоряюсь ей. Не думала, что отрицаю себя. Я наслаждалась. Наслаждалась всё время, работая на полу, перед зеркалом. Я никогда не чувствовала себя связанной, униженной, лишенной чего-то. Я всегда чувствовала, что мне очень повезло, и чувствую это до сих пор».
Познав всю горечь судьбы угасающей танцовщицы, уже не способной дать зрителю восторг и очарование и не имеющей продолжателей, по примеру своей старшей соратницы ещё в юные годы, Марта Грэм, как и Дункан, создала собственную школу обучения танцевальному искусству. Она понимала, что со временем уже не её тело, но тела других танцовщиков должны будут воплощать её идеи и пластику.
«Когда мы создали труппу, танцовщицы иногда приходили в шесть утра, потом уходили на работу и возвращались поздно вечером, чтобы продолжить заниматься со мной. Тогда, как и сейчас, танцовщикам было непросто. Интересно, сколько людей знают, что, если у танцовщика нет работы – перерыв в выступлениях, если он не может преподавать где-то ещё, если у него нет независимого дохода, - он вынужден искать любую работу, чтобы прокормить себя. У меня никогда не было возможности платить танцовщикам ежемесячную зарплату. Я бы очень хотела позволить себе это, хотя бы раз в жизни. Несправедливо, что у танцовщиков нет постоянного обеспечения, нет пенсионной программы. Потому что профессиональная жизнь танцовщика коротка. Сейчас, когда я больше не ставлю хореографию при помощи собственного тела, танцовщики нужны мне как холст и инструмент. Без них я не могу работать, а для меня это означает конец».
«Память крови» – это своего рода наставление молодым танцорам и хореографам, но не в техническом, а в духовно-философском отношении, учебник для души. Марта Грэм пишет:
«Люди сидели и постоянно что-нибудь обсуждали. Я никогда в это не погружалась. Если ты расскажешь о чём-то другим, ты никогда этого не сделаешь. Ты можешь каждый вечер проводить с друзьями и коллегами, говоря о своих мечтах, но они так и останутся мечтами. Они не реализуются – ни в пьесе, ни в музыкальном произведении, ни в стихах, ни в танце. Разговоры – это привилегия, и нужно отказывать себе в этой привилегии».
«В жизни есть моменты, о которых ты хотел бы забыть, но помнишь, ты сама и есть твое ночное путешествие. Когда ты стара, а не молода, память заставляет тебя снова переживать твою жизнь, и тогда хочется, чтобы ты не совершила некоторых поступков, но ты их совершила.
Эмили Дикинсон писала: «Надежда – существо с перьями, сидящее на насесте души». Она может быть стервятником. Есть хорошие дни, когда надежда есть, и плохие, когда ее нет. Больно помнить слишком многое».
Танцовщица задаётся вопросами о природе творчества, о его «вынужденности», об обречённости творца творить:
«Я всегда боролась с искушением оглянуться назад, вплоть до настоящего момента, когда я начала чувствовать, что сквозь мою жизнь всегда проходила одна линия – необходимость. Греческие мифы рассказывают о веретене жизни, покоящемся на коленях Необходимости, главной богини судьбы в платоновском мире. Необходимость творить? Нет. Скорее как-то преодолеть, победить страх, чтобы суметь жить дальше».
Она рассказывает о явлениях природы, побуждающих её создавать свои образы, о своих источниках вдохновения:
«Непостижимость чёрного лебедя всегда меня завораживала. Черный лебедь может вас загипнотизировать, возможно, благодаря змеиной шее, которую он раскачивает, как кобра. Его шея в своей гибкости красива и смертельна, как оружие. Думаю, Петипа изучал лебедей, когда создавал «Лебединое озеро». Наблюдая, как лебедь кружится в воде вокруг своей оси, можно понять фуэте, которые Петипа использовал для Черного Лебедя».
Описывая свой внутренний мир и глубинные переживания, Марта Грэм не забывает поведать и о внешней канве своей биографии, личной жизни – о её молодости в школе танца «Денишоун», где Марта создала свои первые индивидуальные образы, о службе в театре «Фоллис» по финансовым причинам, о знаменитых уроках танца в «Нейборхуд Плейхаус» для будущих голливудских звёзд. Наконец, она пишет о своем жизненном финале, снова перекликающимся с судьбой другой великой танцовщицы: об одиночестве, печальной переписке с друзьями, о потерях и борьбе за сохранение своего искусства для вечности, что, в общем, ей удалось. Книга богато дополнена её фотографиями в разных амплуа и кадрами из её постановок.
скачать dle 12.1