Джон Шемякин. Дикий барин. – М.: АСТ, 2016.
Симптом времени: вышла книга рассказов человека, который в книжном формате уже и не нуждается, виртуальная популярность помощнее будет. Джон Шемякин – не псевдоним, однако в своих текстах он прячется за речевую маску: перед нами вальяжно-велеречивый патриций, обитающий в чудаковатом мирке вместе с дедопсом Савелием, стодвадцатитрёхлетним попугаем-бухаринцем и другими жителями. Собственно, повествовательный маскарад и делает этот мирок чудаковатым. Все записные фэйсбучные рассказчики от Шемякина до Шмаракова в чем-то похожи: многотысячная публика ценит их нарочитую фриковатость и вновь и вновь готова наблюдать главный нарративный трюк: мнимая беззащитность героя перед «большим миром» оборачивается рассказчицким триумфом. Конвертирование таких историй в книжный формат мало что даёт автору, кроме гонорара: их ведь лучше не глотать залпом, а почитывать время от времени; ну а триста страниц нескончаемых анекдотов – нет, слишком, демьянова уха.
Мария Голованивская. Кто боится смотреть на море. – М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2016.
Еще одна новинка в шубинской серии «Проза: женский род»; нам уже случалось отозваться на сборник рассказов Марины Степновой, теперь есть повод провести некоторые аналогии, но, боюсь, в нелестном для обеих дам контексте. Как и в случае со Степновой, проза Голованивской хороша с формальной точки зрения и почти непереносима с содержательной: в каждый текст этого сборника будто встроен ген дряхления: вредные московские старухи и медленно умирающие интеллектуалы – вот герои, которые могут рассчитывать на верную победу в личном писательском кастинге Голованивской. В некоторых же случаях состарена сама стилистика рассказа («Ветер», «Укус Софы: рассказ писателя N»: кстати, Софа – это маленькая Софья Ковалевская, но и с ней в трактовке Голованивской ничего хорошего не происходит).
Алексей Слаповский. Гений. – М.: РИПОЛ классик, 2016.
Действие нового романа Алексея Слаповского разворачивается в вымышленном поселке на востоке Украины, оказавшемся разделённым русско-украинской границей. Рядом – зона боевых действий, но война до Грежина еще не дошла. Зато там появляется молодой человек Евгений – чудак, имеющий привычку говорить о себе в третьем лице, эдакий донбасский симплициссимус – но и предвестник тревожных событий. Важнее, впрочем, не герой-функция, а его окружение – разноликое население Грежина, которое автор описывает с обычной своей симпатией к «простым людям»: на гипотетический кастинг «Гения» могут смело приходить те же актёры, что когда-то сыграли в «Участке». Идея кастинга приходит на ум неслучайно: предъявленный как «исторический роман» (о событиях в Грежине рассказано как бы спустя десятилетия, с поясняющими сносками), «Гений», однако, исполнен не в романном, а в сериальном формате (о плюсах и минусах этого решения уже написал Алексей Колобродов). Трудно создать читабельный, сбалансированный текст о дне сегодняшнем; профессиональному сочинителю Слаповскому это почти удалось. Он хорошо справился с цайтгайстом, но зазор между литературой и реальностью неизбежен: поскольку русско-украинский конфликт не исчерпан, не закончен и роман. На языке литераторов это называется «слитый финал», на языке сценаристов – «продолжение следует»; сам автор, обозначив пятьсот страниц как «том первый», разводит руками: «Том второй не написан, потому что не я пишу его».
Михаил Свищёв. Антифриз. – М.: Издательство Российского союза писателей, 2016.
Новая книга хорошего московского поэта. Вашему обозревателю пару лет назад случилось
отозваться на его сборник – и констатировать, что Свищев-де мастер далековатых сближений: он ставит не на мелодику или игру аллитераций, а на образ – и, как правило, срывает джек-пот. Встретившись (отчасти и перечитав – в «Антифриз» собраны старые и новые тексты) с ним вновь, подтвердим: Свищев – поэт-смысловик, как называл это Мандельштам, даже самым абстрактным и трудноуловимым понятиям (ну а с какими еще и работать поэту?) он умеет присвоить подходящие метафорические координаты. Так книга стихов превращается в образную инвентаризацию мира. Вот, навскидку:
Нам не хватит бензина на горний полёт
и речного песка на стеклянные замки.
Осторожное сердце едва узнаёт
свой осиновый колышек в общей вязанке.
...И душа человека, душа вообще,
у Хароновой речки сливаясь с природой,
демонстрирует свойства абстрактных вещей –
государства? религии? времени года? 
