Ольга Девш. И СНОВА ПИШЕТ

РЕДАКТОРСКИЙ СПЕЦВЫПУСК





Живу себе, живу, циклично возвращаюсь к «Стихам о собаке» Дмитрия Воденникова. Провидение ли, собачий бог ли — но подсуетились точно. В своё время меня не отвергла жизнь, поэтому знаю, что возвращаться полезно.

Вот и Воденников вернулся к стихам.

Публикация на Colta.

Цельный цикл.

Новый прежний, настрадавшийся, переполненный пустотой...

Да, оксюмороны — моя слабость: их употребление помогает емко вербализовать противоречивость чувств и уйти от объявления выбора. Они свидетельствуют о чистосердечном то ли лукавстве, то ли закосневшем смятении.

И на меня сходит облегчение —
огромное, как бабочка,
жестокое, как жук,
прощающее всё, как бизоны.

Я люблю тебя,
я благословляю тебя,
я ни в чем перед тобой не виноват,
как правильно то, что мы расстались —
хотя это неправильно: мы вообще не расстались.

Потому что я обычно сворачиваю на «меня нет», а я есть, есть.
Меня даже предложения это мое «меня нет» сказать не пускают.
В итоге, я вообще всегда пишу против того, что хочу сказать.
Потому что это не я пишу, а оно меня пишет.

Цитата длинная — для свидетельства полноты оксюморона Воденникова. Его «Стихи ни для кого» — цикл, датированный октябрем–ноябрем 2020 года (а публикация вышла 23 ноября, не откладывая, видимо, слишком) — и стихотворение «Вне цикла» образовали объемнеший симбиоз противотянущихся прямых. Ясно, что прямая, как ни считай, единственная, потому что Воденников у нас один, но его чувства словно два расходящихся радиуса на диаметре, если смотреть из центра, конечно. А центр у нас по обыкновению находится в точке «Я».

И я говорю себе:
«Я никогда больше не буду несчастным.
Я никогда больше не буду несчастным.
Я никогда больше не позволю себе быть несчастным»

энд

И стою, и плачу поминутно,
посреди толпы, как бы во сне,
и твержу: «Отдайте утку, утку,
утку с зайчиком моим — отдайте мне»

— аутотренинг оборачивается срывом. Центр притянул, вернулись к началу. Однако интонация Воденникова усилиями автотерапии приросла новыми «бедоборческими» акцентами, которые поэт умело стимулирует, чтобы симулируемая новая жизнь ощущалась и признавалась за свою. Ущемлений времени в виде старения и болезней, смерти родных избегать не удается даже тому, чья «жизнь прорастает стихом».

Это только Жозефина Тауровна без поводка может, ибо она же попой кверху и не пикнет, и «Дура ты, дура» поймёт сердцем, а не умом, что есть ложь, конечно, — Бим, закрой уши! — но хозяину приятно. Он вообще страшно влюбчивый. Он ужасный мужчина. Любил собаку последней своей любовью, зная, что «лживая, глупая, черная и почему-то сама растерянная» умрёт раньше него, а значит, подарит бессмертие ему. А теперь многое изменилось: за бессмертие отвечает синяя тарелка и последняя любовь иначе выглядит.

Но в знаменитых «Стихах о собаке» (2007) Воденников переживал о «течной суке», «то мальчике, то котенке», не меньше, чем если бы, будь он сестрой милосердия, ухаживал бы за раненными под Аустерлицем. Даже больше. В беспомощности животного огромная сила. Так и Бог умилостивляется, когда ты «своей идиотской железной жертвенной кровью» истекаешь. «Женская регула» действительно всеми крутит с тех пор, как Ева стала женщиной. Удивляешься, когда же только хозяин Чуни успевал натуралистично отмечать, что «собачья кровь — / сначала мелкая, будто сечка, / а потом — виноград раздавленный, темно-красная и густая», и не брезговать. Ну есть и есть. Крест есть крест. Страх смерти тоже крест.

Тогда было жалко очень «исчервлённого» ЛГ. Оплакивать, казалось, — невозможное для него. Ненужное. Ведь после «настоящей смерти» собаки он говорит, что «<…> я лягу спать (впервые не с тобой) / и вдруг приснится мне: / пустынная дорога, / собачий лай и одинокий вой — / и хитрая большая морда бога, / как сенбернар, склонится надо мной».
Сегодня же меня уже не сильно беспокоит вот это:

я лягу спать (впервые не с тобой). 

Об этом весь цикл:

И вдруг я останавливаюсь
посреди комнаты
и говорю — в никуда, в уполовиненную кровать, в осень за окном
(хотя, конечно, никакой осени я не вижу):
— Всё правильно.
Правильно мы расстались.

И сенбернара заменили на «небесную кошку» явно не случайно. Кошка независима, привязана преимущественно к дому, а не человеку. Культ — это собачий талант.

Раньше, да, признаю, рассматривала лирического героя, как такого, у которого есть пара, но он свою скорбь не разделит, всю сам вынянчит, а после поглотит. Хотя была версия, что вновь о собаке, но персонифицировано, как о мальчике, которому «больно смотреть на весь этот белый свет», поэтому естественно представлять, как «рассыпется в пыль собачка». И вопросы от имени Чуни (— Хозяин, любимый, что ты хочешь? Жить вечно или поскорее умереть?) да и от своего также не вздумала бы задавать. Нестабильно с ответом. Не было его. Был человек и собака: одиночество и потребность.

Прежде Воденников писал об отношениях: «И ты побежала за мной. Черная, как запятая», он не знал, «и чего она так завыла, в небесах его догоняя». Ныне моделирование своей реакции на потрясение, боль, на осуществление самого пугающего страха — важная психологическая работа, не всякому она под силу — прекратилось. Прежняя воденниковская интонация жалобы на расплывчато подразумеваемую лирическую драму, что как бы тяготит его, но без нее будет вовсе никак, к счастью, затихла. Слышна обновленная аранжировка. Поэт всё так же раним и безутешен, но веры ему больше:

Я не женщина, я мужчина,
плюс какое-то странное, больное животное,
слушающее свое солнечное сплетение и ловящее своим горлом звук.
Но я расчесываю волосы, убираю пещеру и иду на охоту.

Эту бабочку я съем, эту косулю убью,
а этого волчонка я заберу, воспитаю,
выращу для себя.
У него такие голубые глаза.

В стихах всегда есть кто-то четвертый.
Ты будешь этим четвертым.

Больше людей в кадре. Центробежные стихи-колеи сменились стихами-колесами обозрения. На колесе одновременно и низ и верх, и всё крутится. Перерыв пошел на пользу.







_________________________________________

Об авторе:  ОЛЬГА ДЕВШ  — редактор отдела критики в Лиterraтуре

Литературный критик-дегустатор, эссеист, веб-дизайнер. Создатель и главный редактор сетевого критико-литературного журнала «ДЕГУСТА.РU». Публикации: «Знамя», «Дружба народов», «Новый Берег», «Лиterraтура», «Артикуляция», НГ-Exlibris, «Интерлит», TexturaClub.скачать dle 12.1