Редактор: Ольга Девш(О книге: Ксения Букша. Чуров и Чурбанов. – М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2020.)Тем временем электричка тронулась.
В интервью «Новой газете» (№134 от 29.11.2019) Букша говорила: «В «Чурове и Чурбанове» реальность накрошена еще мельче. Это отдельные черты, отдельные фразы, жесты, ситуации, приметы. «Чуров и Чурбанов» получился таким ярким плакатом или клипом, или фильмом. Зато здесь есть крутой сюжет!»
Сюжет и, правда, крутой, полный кинематографической движухи и с густой костной питерской атмосферой.
Волна 90-2000-х.
Иван Чуров учится в школе, живет в коммуналке с мамой и бабушкой. Бабушку он не жалеет – она лежачая, требует непромокаемых памперсов, принимает галоперидол и вообще никак не может отойти – она всё продолжается и не кончается; маму Ванечке жалко, так жалко, что он иногда плачет по ночам. У мамы ведь от бабушки жизни нет, а бабушка молча «как бы отвечает – ну что поделаешь, Ванечка, никак Бог не приберет, самой тошно уже».
Его одноклассник Чурбанов – настоящий задира, заводила и фантазер. К жизни относится просто и легкомысленно: «Вся беда <…> в том, что думает он всегда слишком быстро. Так быстро, что иногда совсем не думает».
Дружба, девушка, которая нравится обоим, жуткая зависть друг к другу, разъедающая все до трещинки в сердце, – до определенного момента и Чуров, и Чурбанов идут плечом к плечу, а потом их пути расходятся – Чуров становится врачом-кардиологом, а Чурбанов организует бизнес, но у него не заладится – выйдет один только «пшик».
Оба по жизни встречают наставников, которые поправят их съехавшую внутреннюю оптику. Профессор, у которого Чуров возьмется писать диплом, укажет на проницательность как важное качество для медика: «… иногда можно смотреть, смотреть, все глаза проглядеть и не заметить самого большого, главного и очевидного. Именно потому не заметить, что оно такое отъявленное, как будто само собой разумеется <…> врач и не знает, что он ищет, – а все-таки ищет. И сила, которая заставляет его искать, это не видение, а слепота. Он шарит, как слепой под фонарем».
Странноватый хозяин странноватого магазина, находящегося в подвале девятиэтажки, подарит Чурбанову инсайт – «читай в сердцах».
И Чурбанов такой воскликнет: «Вы в моем сердце точняк все прочли, хреновина с тушенкой, это было именно самое то, что мне надо, прямо в сердце, точняк».
На научно-фантастической идее – синхронизации СЕРДЦЕбиения – построена вся книга Букши. Если находятся два человека с одинаковой частотой сердечного ритма, то «норму» можно наладить у одного человека или целой группы с больным сердцем. Одна проблема – «подсихрон» умирает одновременно со своим «донором».
В повести такими «синхронистами» окажутся Чуров и Чурбанов, которые в финале, едва не разметав сердца на знамена, пожертвуют собой и станут «донорами».
Образ сердца в повести ключевой. «Кардиосимволы» зарифмованы и в названии глав – «черное сердце», «сердце нормально», «с легким сердцем» – и в образе черной валентинки, которую получает географичка-«геогрыза», и в появлении Валентинки-младшей; старом хлебозаводе с громыхающей хлебомешалкой (пока есть хлеб, город живет. Так Баба Валя говорит. Она блокадница); лекции об анатомии двуглавого орла (как предвестника сердечного родства двух героев); кардиологии, ЭКГ и во всём «докторском».
Эпизоды в повести высвечиваются как кадры на киноленте. Неслучайно Букша в интервью говорит о «клипе, фильме, ярком плакате». Она перескакивает с одного эпизода на другой, возвращая читателя то на школьный урок, то на лекцию в университете, то переходит во взрослость героев. Как будто монтажная склейка, а между – намеки, жесты, «слепые пятна» и декорации Питера.
И город живет. Какое-то особое его нутряное существование с подтекшей серединкой Невы и колючим сухим, как порох, снегом, с вваливающейся через распахнутое окно чернильной густотой беззвездной ночи. А там, в квадратных жилых коробках обитают брошенные старики; ребенок-инвалид, ненужный пропитой бабке; люди на грани суицида. Люди несчастливые.
Кажется, эти все персонажи, уже знакомые читателю по предыдущей книге Букши «Открывается внутрь», идут с той самой «Конечной» –
«вместе, цепочкой, вереницей человечков, зачерненных, сгоревших, как головки спичек, как то, что остается от сидящего против света, когда закрываешь глаза».Мир в повести «Чуров и Чурбанов» реален, но не наводит ужас, потому что каждый вправе выбирать свое человеческое:
— Бог есть, – сказал Чуров без предисловия.
— Бога нет, – сказала Аги.
И, несмотря на то, что у них разные религиозные взгляды и даже (о, ужас!) разная частота сердцебиения, они занимаются одним делом – делают добро. Выхаживают больных в больнице, разыскивают родственников одиноких стариков. Получается – они живут по вере своей.
В повести «Чуров и Чурбанов» Ксении Букше удается главное – в экзистенциальном разломе и ужасе показать свет, где другие видят только мрак. И сказать об этом без надрывного морализаторства и, не впадая в отчаяние или излишнюю сентиментальность.
Когда кажется, что «воздуха нет и дышать нечем», постой вот так – я сейчас покажу, смотри! – половиной в темноте, половиной на свету, наполовину снаружи и наполовину внутри. И тогда услышишь чье-то синхронно стучащее сердце.
____________
* Дебют в журнале
скачать dle 12.1