(О книге: Галина Рымбу. Жизнь в пространстве. - М.: Новое литературное обозрение, 2018. - Серия «Новая поэзия». - 128 с.) Книга, начинающаяся циклами поэтических фрагментов, переходящих затем в отдельные тексты (тоже - фрагментированные) и завершающаяся циклом стихотворений «Космический проспект», как ничто иное требует внимательного чтения подряд, от начала до конца. Пространство (вообще становящееся у Рымбу главным персонажем) книги выстроено в продуманную векторную структуру, воспринимать которую как независимые произведения становится почти невозможно. Эта структура не имеет отношения к сюжету и развивается в совершенно иных плоскостях.
Первые циклы книги устроены как череда фрагментов, часто не вполне прозрачных – но при этом связанных в единую смысловую систему. Взгляд цепляется за сквозные образы – «камера», «ледник», «связки серого времени», «преображение взрывом» - не только внутри одного цикла, но в самых разных текстах. Визуально поэтическое пространство разбито на части – естественное отражение извращенной социальной действительности нищеты и отчуждения. Фрагментарность здесь, может быть, единственный способ собрать воедино все осколки этой реальности, потому что в цельности воспринимать ее не просто невыносимо, но и невозможно – она распадается в руках говорящего.
жизнь в ограниченном пространстве. так, что недостоверно любое пространство; под мусорным куполом быстрые перемещения в поисках белой еды; перевёрнутый грузовик с продуктами, дождь, потоки грязи, сбивающие с ног, вывеска сбитыми символами о том, что было сохранено: то, что описывало, окружало ситуацию еще до слов. между отсутствием и проявлением — связки серого времени
При этом поэтесса, уступая настоящему в разбиении-разрывании текста, последовательно восстанавливает цельность пространства на всех остальных смысловых уровнях, и даже преодолевает его, нивелируя совсем. Одно из средств здесь – сквозные образы, пронизывающие книгу, как бы камни в потоке речи, на которые можно опереться, будучи твердо уверенным в их вещности – но и ужасе, которые они внушают.
Это и преодоление разницы гендерной, достигающей своего апогея в образах отца и матери – разнесенных по разным углам мироздания: отец, труд которого не приносит ему самому ничего, кроме страдания, а отсутствие зарплаты ожесточает весь дом – и мать, продолжающая труд и род, удерживающая пространство дома от окончательного распада. В некотором смысле, все преодоление гендерной пропасти в текстах Рымбу в некотором роде продолжает «материнскую речь», становится женским (по наблюдению Анны Глазовой, написавшей к книге прекрасное предисловие).
мужчины в больничных масках, облокотившись на фуру, смотрят как падает её тело. когда она взяла её за плечи в белой траве, она еще была «им», но двигалась на мне, как «она», и коридоры камер лица соединялись над нами
Так, влюбленные сливаются в женское (а по сути - бесполое) целое, а в тексте «Увидела своего первого парня» - носят одинаковые прически, сначала он длинные – вместе с ней, затем она – короткие, вместе с ним. Это и преодоление разницы расстояния – социальное зло (а другого здесь и не бывает) разлито во всем мире, хотя и локализовано в одном конкретном районе Омска, а значит, и языковое противодействие не должно иметь географических рамок.
Одно значение социализма
Еще упущеноДнепр и Дунай текут через Молдову, а Сена
протекает через Южный Судан
Это напряженное усилие по наведению мостов и преодолению различий не может не выливаться в вопрос о доступе поэта в мир, который ему интересен прежде всего, мир рабочих, нищих и униженных – и ответа не находится.
Необходимость ответа на вопрос, куда и зачем все эти звуки вообще направлены, и его отсутствие порождают несколько, кажется, самых жестоких и безнадежных стихотворений сборника – среди них потрясающие силой прямого воздействия «Белый хлеб» и «Классовая селекция». Телесные, «приговаривающие» тексты окончательно и ясно подводят черту рефлексии над злом, оборачивающейся разными гранями в начальных циклах – и выходом из этого тупика говорения становится финальный цикл «Космический проспект».
Рымбу помещает всю предшествующую напряженность социальной рефлексии в пространство окраин Омска, тем самым парадоксально разрешая ее. Космический проспект напоминает о ней фоновым гудением в каждом тексте, однако отказываясь от языка усложненной метафорики и размытия значений, поэтессе находится, что ей противопоставить. Ночной голод в ожидании отцовской зарплаты оборачивается воспоминанием о молдавском брате, случайная встреча с первым парнем, работающим охранником в исправительной колонии, отзывается не ненавистью, но горем о невозможности понять и узнать друг-друга, а странная приязнь к этому месту заставляет думать, что оно находится в ином измерении, и не имеет отношения к тому самому социальному злу – жизнь в этом пространстве наконец оказывается – не выносима, нет – но небезнадежна. Вообще, кажется, отличительная особенность поэтики Рымбу - способность увидеть социальное в пространстве персонального, личного, даже интимного. В финальном тексте, возвращаясь в сознание ребенка, не склонное к рефлексии, она почти с антропологической точностью воспроизводит радость и счастье в тех условиях, где взрослые видят распад и нищету.
а мы потом пошли в только что открывшийся неподалеку пункт приема металлолома
и выручили там неплохо, папа выпил немного по дороге к дому,
я несла коробку с мармеладом и тоже ела на ходу
черным ртом и черными руками, и когда
мы пришли домой дали маме деньги,
она была очень рада и спросила:
«почему от вас так пахнет огнем?»
Огонь оборачивается и теплом человечности – и пламенем восстания, вырастающим из детского опыта. В некотором смысле книгу «Жизнь в пространстве» можно сравнить с тлением торфяника – скрытое тепло революции то и дело прорывается в коротких вспышках, напоминая о неизбежной проекции в будущее – в которое, возможно, и упирается Космический проспект – если не реальный, то поэтический.
Переход от первых циклов к ясной пронзительности «Космического проспекта» (вполне возможно, и являющейся ответом на вопрос
«Что такое письмо, доступное всем?») можно сравнить с естественным переходом от левой теории к прямому социальному действию. Именно поэтому кажется, что издание «Время земли» (KNTXT, 2018), содержащее только циклы фрагментов, не получает естественного диалектологического разрешения, а билингвное избранное «Космический проспект» (Literature without borders, 2018) – не дает ощущения взрывного выхода к стихам прямой речи. «Жизнь в пространстве» для меня остается, на данный момент, единственно возможной организаций текстов Галины Рымбу последних лет – единственной, содержащей скрытую теплоту революции.
скачать dle 12.1