Критики, как мне кажется, бывают трех видов а) хотят, чтобы люди узнали о том, что есть достойные книги; б) хотят как-то анализировать текущий процесс; в) хотят влиять на литературный процесс (если это и возможно, то лишь при очень мощной харизме, иначе такие претензии выглядят довольно смешно). Я скорее четвертая разновидность, такой критик-аутист, который, если что-то понравилось, просто хочет посредством попыток понять, почему оно понравилось, как бы перечитать текст еще раз, встретиться с ним еще раз. Это все равно как подросток взахлеб пересказывает для собственного удовольствия любимое кино или приключенческий роман – «И тут он ему ка-ак врезал!». Вот и я занимаюсь этим же – для собственного удовольствия, а слушатель (в данном случае читатель) – всегда найдется. В крайнем случае его можно взять за пуговицу и не отпускать. Понятно, что такая критика не может быть профессиональной, она импульсивная и чисто вкусовая и именно поэтому к профессиональным критикам я себя не причисляю. А задевает меня в общем и целом то, что не относится к современному реалистическому роману – именно эта разновидность литературы мне кажется безмерно скучной (я тут особо оговариваюсь – это, вероятно особенности моего восприятия, а не вина литературы, и да, исторические романы сюда не относятся). Но если вычесть современный российский реалистический роман (а, ладно, не только российский!), эту «большую прозу», этот муляж «настоящей литературы», с пафосом, идеей и надуванием щек, то останется много всего – и поэзия, и историческая проза, и экспериментальная проза, и эссеистика, и научные труды, и научпоп, и, конечно, фантастика… Само слово «фантастика» у нас скомпрометировано огромным количеством агрессивного, пошлого и бессмысленного трэша, от которого не отмыться ни авторам, ни издателям. Потому давайте тут договоримся просто отнести сюда все, что не реализм – и тогда окажется, что это примерно треть российского премиального пула; к тому же сюда войдут почти все опорные книги по крайней мере начала ХХ1 века, по крайней мере в России; «Дом в котором…» Мариам Петросян или «Перевод с подстрочника» Евгения Чижова (недооцененный, но совершенно великолепный роман); «Колыбельная» Владимира Данихнова (я знаю, спорный момент, но это не столько реализм, сколько мрачная метафора) или «Лавр» Водолазкина, или питерский текст, или, я не знаю, пермский, уральский текст - «Сердце Пармы» Алексея Иванова; «2017» Ольги Славниковой, те же захваленные «Петровы в гриппе…»… Вероятно, это происходит потому, что данные книги описывают не казус, но узус, то есть выходят на уровень неких значимых обобщений, а читать о приключениях, скажем, молодого манагера в столичных декорациях и как он там пришел к Богу, мне скучно до боли в скулах…
Кстати, именно не-реализм порождает огромный массив того, что зовется «непрофессиональной критикой», то есть очень вовлеченной, очень эмоциональной читательской рефлексии – с выкладкой отзывов и дискуссий на профильных литературных сайтах – явление, о котором пока мало кто задумался, и уж точно никто не анализировал.
Ну и конечно, поэзия, которая поднимается на несравнимо более высокий уровень обобщения… К тому же, здесь «как это сказано» почти всегда важнее того «о чем это сказано» (или метод и объект так плотно спаяны, что отделить одно от другого невозможно). Это же замечательно интересно, как и почему вот это работает, а вот это не работает, хотя бы казалось, и то и то об одном и том же…
То есть я в основном пытаюсь понять (для самой себя) как нечто происходит и почему, наверное все-таки естественно-научное образование сказывается; но хороший текст тем и хорош, что его нельзя повторить, он не предлагает универсального или по крайней мере воспоизводимого инструментария, алгоритма, очередную задачу приходится каждый раз решать заново… Поэтому если удается выйти на что-то важное, подметить какие-то закономерности, то они будут лежать уж точно не в литературной, а в социальной, культурологической плоскости; скажем нынешнюю чудовищную архаизацию транслируемых «сверху» смыслов, да и архаизацию самого способа трансляции, самой риторики, я предсказала задолго до ее тотального воцарения, просто потому что лет десять назад и в поэтических текстах, и в «не-реализме» (вот же язык не поворачивается сказать «в фантастике», спасибо борзым авторам и издателям) появились вдруг сразу и независимо друг от друга определенные образы, знаки, метафоры… Ничего такого, никакой социальной прогностики, просто частота использования определенных символов заметно возросла. Конечно банальностью будет сказать, что сопрягатель слов, литератор -- это такая канарейка в шахте, но банальное утверждение в 90% случаев верно. Да, канарейка в шахте, помимо всего прочего. Ну и напомню что канарейка в шахте подает сигнал опасности тем манером, что сначала мечется и немузыкально свистит, а потом и вообще помирает. То есть, нежная, красивая, возвышенная песнь это как бы нее ее, канарейки, собачье дело в данном случае.
скачать dle 12.1