ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 222 октябрь 2024 г.
» » Елена Иваницкая. ОЧЕНЬ РУССКИЙ РОМАН

Елена Иваницкая. ОЧЕНЬ РУССКИЙ РОМАН


(О романе: Анна Бердичевская. Крук. – Знамя, 2015, № 7)


Формулу русского романа вывел Иван Карамазов за философским разговором в трактире с братом Алешей. «Отвечай, мы для чего здесь сошлись? Сам понимаешь, для чего. Нам прежде всего надо предвечные вопросы разрешить, вот наша забота. Как русские мальчики до сих пор орудуют? Вот, например, здешний трактир, вот они и сходятся, засели в угол. О чем они будут рассуждать, пока поймали минутку в трактире-то? О мировых вопросах, не иначе».

С героями романа Анны Бердичевской читатель знакомится как раз в «трактире» – в Круглосуточном Клубе, а сокращенно – «Круке». Они засели на всю ночь, и разговор, конечно, зашел о вековечных вопросах. Русские мальчики – это не этническое происхождение и даже не гендер. Среди них и девочка – юная виолончелистка Соня Розенблюм, а мальчики – настоящий интернационал: Кузьма Чанов, Вася Блюхер, Паша Асланян, Давид Дадашидзе. Но все они русские мальчики, ибо русский мальчик – это особый склад души. Это тяга к вековечным вопросам, это глубоко серьезное отношение к понятию «цель жизни», это романтическое желание, чтобы события сложились в действие, ведущее к обретению возвышенного смысла.

И вот – сошлись. Точно так, как предсказывал брат Иван – «всю жизнь прежде не знали друг друга». А теперь сидят рядом, говорят, слушают, что-то держит их вместе. Говорит-то в основном Кузьма. «Он говорил о совпадениях как бы случайных. Говорил о зависти. О высокомерии (то есть о высокой мере по отношению ко всем, но в первую очередь к себе – не путать с чванством!). О движении, о времени. О теории относительности с исторической точки зрения; об участниках событий и наблюдателях. О кино. О новых компьютерных играх. О старых карточных играх и просто о детских играх. О победе как о беде; о соблазне и грехе; об искуплении…». Ну, понесло мальчика спьяну и недосыпу. Когда он спохватился, то сгорел со стыда и подумал, что хорошо хоть не заговорил «о любви, о смерти, о Боге». Но читатель уже понимает, а слушатели уже чувствуют, что именно об этой триаде он и говорил. Им всем хочется понять свою жизнь под этим знаком вечности: «любви, смерти и Бога». Но они еще не решаются. Чтобы они решились, чтобы события сложились в действие, чего-то им всем пока еще не хватает. Но они уже окликнули, позвали друг друга. Они уже на пороге действия, и оно стремительно и спасительно завяжется, когда в «Крук», то есть в их круг, войдет волшебник, Гендальф, «творюга» (от слова «творить»): поэт Вольф.

Роман посвящен памяти Сергея Вольфа. В кратком введении Анна Бердичевская пишет: «”Крук” – исторический роман о совсем недавнем времени, о начале тысячелетия. В журнальный вариант многие герои и события не вошли, предлагаемый текст – лишь часть «Крука». Но Вольф не мог не остаться. Это герой и впрямь исторический, а в романе еще и сюжетообразующий. В городе Ленинграде и в Санкт-Петербурге с 1934 по 2005 год действительно жил-был его прототип и однофамилец. Мы познакомились с ним в Москве на презентации его второй и последней книги стихов «Розовощекий павлин». Сергей Евгеньевич был человек свободный, легкий, неожиданный и трудный. И легендарный».

Романному поэту Вольфу автор отдает стихи его прототипа, реального поэта Вольфа, а книга «Розовощекий павлин» становится одним из «героев» развернувшегося действия.

Старый волшебник-поэт расколдовывает молодых собеседников своей личностью и своим творчеством, и они решаются на открытость и доверие: они решаются любить. Поэт Вольф играет в романе ту же роль, что Алеша в «Братьях Карамазовых» или князь Мышкин в «Идиоте». Такой уж он человек. Рядом с ним падают душевные преграды. Первым догадался об этом Кузьма: «Как-то обычно ему доставалось в жизни либо слушать, либо думать, либо говорить. И очень редко, чтобы совместно с кем-то беседовать и до общего додумываться».

Чужие люди стали своими, доверились друг другу, думают сообща, и у них словно глаза открылись или взгляд обновился. Сердце сжимается от предчувствия счастья. Но в очень русском романе не бывает счастья-благополучия, счастья-успеха. Бывает трудное счастье обретения смысла.
Нужно подчеркнуть, что несомненная ориентация автора на традицию русского романа девятнадцатого века не превращает «Крук» в стилизацию или постмодернистскую игру. Это текст о нашем веке, о наших проблемах, о больших событиях и маленьких подробностях наших дней, а высокая классика мерцает как мера и ориентир.

Кругу породнившихся героев предстоят тяжкие испытания – и личные, и социально-исторические. Испытания смертью. Стремительная и головокружительная влюбленность Кузьмы и Сони оборачивается таким острым горем для Давида, что он пытается покончить с собой. Попытка не удалась, но теперь и несчастному самоубийце и всем тем, для кого он стал близким и родным, предстоит понять, как с этим жить дальше. Наши русские мальчики найдут нелегкий достойный выход и не расстанутся, то есть не превратятся в чужих.

Роман многособытиен и драматичен. Действие отнесено к октябрю 2002 года, а значит, автору не избежать рассказа о реальной исторической трагедии: о Дубровке. И Анна Бердичевская рассказывает об этом, отдавая героям свое потрясение тех страшных дней. Так заканчивается первая, «московская» часть романа.

Во второй части действие переносится в Швейцарию. Герои собираются там на рождество. Почему именно там? Автор мотивирует такой сюжетный поворот достоверно и просто – сначала программист Вася Блюхер, которого пригласили работать в Женеве, в CERN’е, позвал с собой Кузьму, потом Кузьма позвал Соню и Вольфа, а потом Вольф… Впрочем, каждый читатель сам убедится, как автор соединяет житейские мотивировки с традицией философского повествования. Сквозь житейские переплетения видна, разумеется, символическая Швейцария. Та страна, которой досталась особая роль в русской литературе, откуда пришел и куда ушел князь Мышкин, и где рыцарю бедному предстало виденье, непостижное уму, – «путешествуя в Женеву, по дороге у креста, видел он Марию-деву, матерь господа Христа».

Здесь, в двуединой, реальной и символической Швейцарии, героям приоткрывается невыразимый смысл, который «нельзя передать никакими буквами». Но если все же попытаться и выразить, то буквы сложатся в слова: Бог, Любовь, Поэзия, Музыка.

В Лозанне «творюги» Вольф и Соня вместе выступают на поэтическом вечере. Поэт представляет свою книгу, читает стихи, а виолончелистка играет «Элегию» Массне, а потом впервые в жизни исполняет свое сочинение – посвященный поэту ноктюрн. У автора это замечательно получается: показать, как умом и душой нужно проникать в стихи и как слушать-понимать музыку.
В сочельник герои приходят в русскую церковь. «Служба уже началась. По храму волнами ходили тепло и холод, но становилось все теплее, все спокойнее. Кузьма видел, как истово крестится румяный Паша, как строг Давид, как опустил седую голову язычник Вольф. А Василий, похоже, опять плакал. «Оттого, что Бог есть, а он не верит», – подумал Чанов. Но больше всего Кузьма разглядывал Соню. Вольф подарил ей на Рождество белый платок из тонкой шерсти. Она смотрела вверх, туда, где на клиросе – девушка пела в церковно хоре о всех усталых в чужом краю… «Господи! – думал Кузьма. И это была хоть и не бабушкина, но молитва. – Господи, спаси и сохрани их всех и повсюду – Пушкина и Блока. Пастернака и Вольфа, всех их, кому тобою дан голос! Всех творюг твоих спаси и помилуй. И еще, еще спаси и сохрани мою маму и сестру, и друзей моих. Защити мою Соню и дай мне сил на всю жизнь – защищать ее. Ты принял крестную смерть за каждого из нас и воскрес, а мы… Но не остави нас, помоги!».

Москва и Женева, Лозанна и Чердынь, Петербург и Рига, Альпы и Уральские горы – действие романа раскинулось широко, событий вместило много, в журнальный вариант вошло не более трети. Будем ждать издания отдельной книгой, чтобы прочесть целиком.скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
3 285
Опубликовано 27 авг 2015

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ