(О книге: Иной любовью: стихотворения / Алина Витухновская. — Волгоград: Перископ-Волга, 2021. — 96 с.)
Я познакомился с Алиной Витухновской и её творчеством случайно. Весной 2018 года я, краснодарский студент, ехал с постылых пар факультета журналистики в маршрутке. И в своём полуживом телефоне гуглил что-то о японском писателе-самоубийце Юкио Мисиме, которым тогда всерьёз заинтересовался. Каким-то неведомым или даже мистическим образом (хотя всё тут предельно ясно, — считывание запросов пользователя) мне попалось стихотворение Алины Витухновской, которое начиналось с таких строк: «Мисима зим на русский смысл Японским миксом закручен дерзко. Самоубийством они не виснут. Они мешают безумство с детством». Я прочёл это стихотворение несколько раз и, безусловно… ничего не понял. А потом, как понял! Засим, я, конечно же, ещё раз залез в интернет и узнал, кто такая Алина Витухновская. С тех пор моя жизнь, да простит меня Ничто за романтический пафос, разделилась на «до» и «после». Я нашёл страничку Алины Витухновской в одной из известнейших, но уже порядком умирающих социальных сетей и сразу же отправил сообщение. Да, я удаляю все переписки, но то сообщение я помню, как сейчас: «Ваши стихи сносят голову, как выстрел из чего-то немецкого». Не знаю, почему, но мне захотелось выразить свои эмоции именно этими словами.
Да, действительно, стихи Алины не оставляют надежды. Они в прямом смысле слова сносят голову. Они переламывают жизнь на «до» и «после». Это сравнимо с тем, как если бы в космическом корабле случилась разгерметизация. Одно маленькое отверстие — и катастрофа, космическое Ничто (которое одновременно Всё) убивает. Так убивают стихи Алины. Я повторюсь, они не оставляют надежды. Пресловутая поговорка: «Надежда умирает последней» тут, как говорится, не катит. Надежда умерла уже. И умерла первой ещё до появления Вселенной. Но Алина Витухновская — поэт, который завоевал себе полное право творить в мире вечной постнадежды, в мире, где уже не только мораль, но и сам человек потеряли не только так называемый смысл жизни, но и смысл смысла в принципе.
«Нас кидают во тьму, Забывая навек», — эти строки из стихотворения Алины Витухновской казалось бы, могли прозвучать с нотками напускной грусти, напиши их кто угодно, да пусть даже я. Но так, как их написала она, уже никто не напишет, ведь только в её стихах нет ни грусти, ни радости, ни тоски, как говорится, ни жалости. «Лишь ему одному Равнодушится снег. Равнохолоден миг Лишь ему одному. И раздарен весь мир Лишь его никому». Равнодушие, так пугающее обывателя, в творчестве Алины Витухновской становится непоколебимой силой. Каменное, нет, стальное, нет… немыслимое равнодушие Алины в каком-то запредельном мертвенно-буддистском смысле становится сияющей вершиной холодной и незыблемой твердыни души. Или её абсолютного отсутствия.
Далее находим у Алины Витухновской такие слова: «Мне приятней, пряней, ядней Дней суетных обнуление, Тленье лун и тел развратных Размноженье, разложенье». Голос Алины Витухновской, бесконечно отстранённый, всё же проникает во всё, обнуляет, разлагает, заражает хуже радиации и ковида. И сопротивляться ему нет никакого смысла. Да, человек умирает с момента зачатия, став якобы чем-то из нуля, он катится нулём по жизни и возвращается в состояние нуля. Эдакий колобок, который ушёл ото всех, но от лисы не смог. «Промолчу как безъязыкий зверь. Чтоб узнать, что у меня внутри, Разложи меня как тряпочку в траве, И скажи: «Умри, лиса, умри». Образ лисы, образ вечного трикстера, у Алины Витухновской превращается из сказочного плутоватого шутника в хохочущего убийцу, который призывает самого себя к убийству не кого-то там другого или даже Бога (Бог был убит ещё до рождения), но к убийству себя же, как к убийству последнего живущего на Земле. Вообще стихи Алины Витухновской я бы назвал постживыми. Проект «человек» отжил своё. Эмиль Чоран, французский философ румынского происхождения, отметил: «Человек — это недопустимо». В стихах Алины Витухновской эта мысль продолжается, как меч самурая становится продолжением его руки.
Чоран ещё писал: «Устал от всех. Но люблю посмеяться. Не могу же я смеяться один». И в стихах Алины Витухновской мы тоже слышим смех, стекольный такой смех, хрустящий острыми осколками на зубах. Это режущий язык и дёсны кровавый смех. Это «Красный смех» Леонида Андреева. А если вспомнить ещё и песню Егора Летова, то этот «красный смех гуляет по стране». Но красный смех Алины Витухновской гуляет не только по стране, он гуляет уже по руинам страны, по руинам мира, где человек исчерпал, выработал себя, как шахта и провалился. «Когда кремировали тело, Дурная Лиля хохотала. Дешевым брюликом блестела Её влагалища валгалла», «…Кафкианским Хохотом Райха…», «…Падал В Прошлое, Как В окрошку, Смех Убиенного Вертухая», «Хохотали жены чёртовы Над столбами без огня», «Хаос в пропасти прохохочет», «…За какими коридорами Рыжий дьявол хохотал?». Но от такого смеха становится не до смеха.
И тут на передний план выходят гильотины, тюрьмы, революционеры, тираны, диктаторы, солдаты, матросы, шлюхи, известные и не очень… Как кошмарный сон видится Великая Французская Революция, образы которой, как и образы Франции, кочуют в стихах Алины, смешиваясь с образами Русских революций, Гражданской и Мировых войн. Как лавкрафтовская неведомая морская тварь, из глубин кроваво-бездонного океана истории, всплывает Германия, свершившая свой путь от Фауста до «Панцерфауста», от Гёте и Гегеля до Гитлера, Геббельса, Геринга, Гиммлера. Этот жуткий исторический калейдоскоп трупного мяса Авеля и разбросанных камней, доводит до состояния сартровской тошноты, но тут уже и о гамсуновском голоде не мечтаешь. И безусловно, Россия, русская история и русские образы бродят у Алины Витухновской из стиха в стих, ужасая багровой хохломой, мужицкими топорами и испепеляющими морозами. Тут пушкинские «Мороз и солнце; день чудесный» переворачиваются с ног на голову. У Алины Витухновской в стихах сияет, нет, зияет лишь чёрное солнце.
Алина Витухновская как бы показывает читателю всю человеческую историю, говоря: «Иди и смотри». И ты идёшь. И смотришь. А затем тебе в лоб впечатываются раскалённым клеймом строки: «Нас не стоит прощать. Мы случайны. Наш срок — Именная печать На отделанный гроб». И как напоминание и даже, мне кажется, некое предостережение: «Знайте меру, знайте меру, Агитаторы историй!». «Входят памятники героев В совершенный и новый миф. Старый мир заливает кровью Тамплиер пустоты — Сизиф».
Очень грамотно Алина Витухновская отметила, что старый мир каждый день и каждый век заливается «новой» кровью, рождая «новый» миф, который тут же обречён на устаревание и смерть, обречён, как рыцарь-тамплиер, обвинённый церковью в связях с Дьяволом и моральном разложении. В XX веке, веке концлагерей и тюрем, был пересмотрен античный миф о Сизифе. Сизиф затаскивал огромный камень уже не просто на гору, а на пирамиду черепов из «Апофеоза войны» Верещагина. Кому врать? Человек всегда был первобытно жесток и нет места на земле, где бы не лилась его кровь по его же вине. Ужасы XX века просто помнятся хорошо, пока что. Но век XXI, наш век, я уверен, переплюнет его по жестокости, как XX переплюнул XIX и так до начала времён… Камю со всей своей философией абсурда курит в сторонке. Он оставлял надежду. Алина Витухновская — просто честнее. Её стихи вообще очень честные. И, если кто-то на них (например, ура-патриоты или просто клинические оптимисты) обижается, то именно за правду, которую им не хочется признавать. Да и сам я, порой, не хочу, а, точнее, боюсь верить Алине Витухновской, просто по-детски боюсь, отмахиваюсь, отшучиваюсь, но... Сопротивление бесполезно. Правда не на стороне читателя.
Стихи Алины Витухновской можно препарировать ещё очень долго, так как в них огромное количество исторических и литературных отсылок, реминисценций, аллюзий. Вообще, мне кажется, совершенно не зря сборник предварён письмом из Института мозга. Автор письма подписался скромно, как «почитательница творчества Алины Витухновской Т. Визель». Но, как следует из моих сетевых поисков, за этой подписью стоит Татьяна Григорьевна Визель, довольно известный доктор психологических наук, профессор, нейропсихолог и автор нескольких медицинских учебников. Я думаю, изучать и препарировать надо уже не мозг Владимира Ленина, ради которого, по сути, и основали после его смерти (или убийства?) Институт мозга в Москве, надо изучать уже не мозг Владимира Маяковского (намеренно доведённого до самоубийства), но стихи Алины Витухновской. Или не только её стихи…
скачать dle 12.1
