О музыкальном трибьюте поэту.
Трибьют, посвящённый поэту, а не музыканту — это прекрасно. Мандельштам становится всё популярнее и требует новых прочтений. Не закрытых филологических интерпретаций, а осмысления массовой культурой. Это осмысление является важным механизмом, превращающим явление культуры в мем (в докинзовском смысле. Хотя, мне кажется, мемы в общеупотребительном интернетном смысле тоже этому способствуют).
Есть снобы, которые считают, что поэзия Мандельштама доступна только им, а массам вообще противопоказана — мол, это быдло просто ничего не поймёт. Они выступают против нестандартных интерпретаций и вообще всего нового и живого. Я терпеть не могу эту позицию. Я считаю, что популярность Мандельштама — это круто. И любое нестандартное исполнение его стихов — это вклад в понимание и самого поэта, и сегодняшней культуры, и того, что объединяет и разделяет наши эпохи.
Трибьют, конечно, неоднороден. Есть там и удачные, и не особо удачные треки. Последние — это те, которые пошли по лёгкому пути и представили самую очевидную интерпретацию текста. Или совсем невнятные композиции, не раскрывающие ничего.
Например, большим разочарованием стал трек Оксимирона. В его руках оказался очень богатый материал — «Стихи о неизвестном солдате». Из него можно было создать отменный и сложный рэп. Композиция этого текста позволяет сделать огромное количество различных трактовок. Но что вышло в итоге? Монотонное чтение на фоне не менее монотонного тягучего эмбиента. Можно расценить это как некую (заупокойную) молитву, но она оказалась слишком затянутой — на весь огромный текст — а потому быстро надоедает. Этот вариант отлично бы сработал на коротком тексте, однако «Стихи о неизвестном солдате» недаром разделены на несколько частей.
Примерно так же поступила группа Tequilajazzz: выразительно читается довольно короткий текст стихотворения «Не говори никому», а потом ещё полпесни долго тянется заунывный мотив. Тут атмосфера уже не молитвенная, а какая-то шаманская. В её контексте стихотворение звучит как напутствие человеку, испытавшему трип или заглянувшему в глубины собственного подсознания. Но такая трактовка лежит на поверхности.
Попытки (ложно)классической обработки Мандельштама тоже выглядят тускло. Они не привносят ничего нового в мандельштамовский образ (или миф). Исполнение классики под фортепиано женским надрывным вокалом, как это сделала Алина Орлова с литовской версией стихотворения «Возьми на радость из моих ладоней», — это старо и распространённо. Симфонический вариант с хорошо поставленным мужским голосом — не менее скучно. При этом Александр Маноцков постарался передать атмосферу стихотворения «Сегодня ночью, не солгу», но ничего нового не открыл.
Некоторые группы просто помещали тексты в собственную музыку. В этих песнях на первый план выходит именно конкретный музыкальный стиль, а стихи оказываются лишь дополнительным материалом. Так поступили группы Свидание, Курара, OQJAV, Shortparis, а также Daniel Shake и Леонид Агутин. Конечно, они при этом постарались выбрать тексты, которые бы максимально подходили их музыке. Песни вышли симпатичными (особенно приятно слушать «Золотистого мёда струя» в исполнении Агутина), но не более того.
Немного продуктивнее поступили те, кто написал музыку, исходя из тематики и образности текста. Образ луча прекрасно сочетается с мажорным мотивом в песне Сансары на стихотворение «О как же я хочу». Билли Новик из стихотворения «Я скажу тебе с последней прямотой» создал мягкую джазовую атмосферу ночного бара, в котором приятно выпить бокал шерри-бренди. Mgzavrebi сделали весёлую карнавальную песню из «Веницейской жизни» на грузинском. Нойз, вдохновившись образностью стихотворения «За гремучую доблесть грядущих веков», написал протяжную, но невнятную песню, мелодию для которой мог сочинить любой русский рокер. Такие трактовки довольно очевидны.
Но есть в трибьюте и более интересные вещи. Илья Лагутенко взял стихотворение на свою любимую морскую тему — «Раковину». Первая мысль, приходящая в голову при таком образе — шум, который эта раковина создаёт. Но вот как его реализовать музыкально, оставаясь при этом в рамках собственного стиля? Илья создал имитацию шума раковины с помощью быстрой и резкой синтезаторной музыки и аритмичного чтения текста.
Володя Котляров из группы «Порнофильмы» для стихотворения «Я слово позабыл, что я хотел сказать» сознательно выбрал музыкальный стиль, далёкий от того, в котором играет сам: некий то ли ресторанно-эстрадный шансон, то ли городской романс. Так трибьют лишился музыкальной панк-версии Мандельштама (и это огромная потеря, я считаю), но приобрёл хулиганский жест. Володя намеренно сыграл сложный текст максимально пошло. Пожалуй, это единственный перформанс в рамках трибьюта (уж какой есть).
Удачно обработали два самых ранних мандельштамовских текста. Украинская певица Алина Паш взяла непримечательное стихотворение пятнадцатилетнего Осипа «Среди лесов унылых и заброшенных». Она спела его на украинском, и этот небольшой акцент сразу же наполнил слабый юношеский текст политической силой. А вот Женя Мильковский поступил ровно наоборот. Своей по-детски наивной песенкой он напомнил о том, что стихотворение «Только детские книги читать» было написано Мандельштамом в 17 лет. Когда это понимаешь, то вся выраженная в нём усталость от жизни воспринимается совсем в другом свете. Все мы уставали от жизни в 17 лет, да.
Ну, и осталась тройка лучших. Тех, кто по-настоящему смог склеить двух столетий позвонки.
На третьем месте О! МАРГО и Обе Две, которые взглянули на мандельштамовский Петербург в стихотворении «Ленинград» через призму современного петербургского мифа. Герой текста превращается в героиню: творческую (синеволосую) девушку, играющую на укулеле, мечтающую о Петербурге и в то же время боящуюся его. Тихий лоу-фай и характерная манера пения создают нужную атмосферу. А самое главное: исполнительницы изменили структуру текста, выделив в нём два куплета и повторяющиеся предприпев с припевом. Хотя припевом оказались строфы, которые и без того являются в тексте центральными. Но их повтор задаёт песне всю атмосферу: тревожную, но с надеждой. Без повтора и без смены мотива эта функция перешла бы последним строкам, а они надежды лишены.
Вторым идёт зажигательное калипсо от Zoloto на стихотворение «Я ненавижу свет». У этого текста особый качающийся ритм, расстояние между ударными слогами в строке постепенно сокращается, и от этого зачастую он читается громко, ударно, с отчётливыми акцентами в конце каждого стиха. Владимир Золотухин с помощью музыки полностью перекраивает этот ритм. Он становится удивительно лёгким, порхающим, кружевным — прямо как камень готического собора, герой стихотворения.
Вообще, открытие нового ритма — это, наверное, самая важная работа, которую может сделать музыка для стихотворения. Увы, люди чаще всего читают стихи однообразно (и скучно). В то время как в музыке огромное разнообразие ритмов и нарушений этих ритмов. Музыка помогает открыть ритмический потенциал конкретного стиха или размера. Большая удача — адаптировать текст вековой давности к современному ритму. Это получилось и у О! МАРГО + Обе Две, и у Zoloto.
Но лучше всего с этим справилась группа IOWA. Они смогли из мандельштамовского текста сделать настоящую попсу! Эта песня — квинтэссенция современного танцевального ритма.У неё очень простой мотив и минимум музыкальных средств: бочка и немного синтезатора. И при этом она очень виральна, запоминается с первого прослушивания и надолго остаётся в голове.
IOWA выделили третье трёхстишие в качестве повторяющегося припева — и это удачное решение. В стихотворении оно связано с другими частями в сложный образный комплекс. По сути оно является второй частью трёхчастной композиции (первое, третье и последнее трёхстишия). Став самой заметной и самостоятельной частью песенной структуры, оно обращает внимание исключительно на себя. И оказывается, всё трёхстишие — это отдельный развёрнутый образ, непростой, но при этом понятный. И даже, не побоюсь этого слова, попсовый. И благодаря этой законченности и внятности, а также бойкой танцевальной музыке, припев быстро запоминается.
Стоит ещё обратить внимание на то, как по-разному звучит один и тот же размер (пятистопный ямб) в разных частях песни. В куплете каждый стих имеет по четыре сильных места, причём первое чаще всего находится не там, где оно должно быть у ямба, а на первом слоге. В припеве трёхстишие и вовсе превратили в четверостишие. Первая строка имеет всего два сильных места (на словах «остаются» и «поцелуи»), вторая — три (а она по сути и есть трёхударный пеон), а две последние снова по два. И все они звучат по-разному! Вот он — богатый ритмический потенциал пятистопного ямба. Он даже богаче, чем представлялось раньше, ведь некоторые ритмические ходы были невозможны при чтении и открылись только благодаря музыке.
Поэтому я считаю, что лучшая песня трибьюта — именно она, обманчиво простая композиция от IOWA. Она открывает нам наиболее современного Мандельштама, понятного каждому, прочтённого почти телесно (с помощью танца) — и при этом всё равно сложного и полиритмичного. Это и есть то самое осмысление массовой культурой.
В целом же трибьют вышел неплохим. Довольно приятным, не скучным. Но в нём не хватает музыкального разнообразия. Было бы интересно услышать, как звучит Мандельштам в тяжёлой или драйвовой обработке (хардкор, метал, панк). Несмотря на наличие Нойза и Оксимирона, ни разу не прозвучал хип-хоп. Не хватает и пары ключевых текстов. Из стихотворения «Мы живём, под собою не чуя страны» можно было бы сделать классный политический жест. Оно само по себе концептуально нагружено, учитывая его роль в судьбе Мандельштама. А если ещё провести параллель к сегодняшнему дню, сколько всего нового в него бы добавилось. Никто не решился взять текст «Нашедший подкову». Очень жаль, потому что музыкальные возможности верлибра ещё мало исследованы. Тем более что «Нашедший подкову» не такой уж и радикальный верлибр, это очень мелодичное стихотворение.
Надеюсь, что создание таких трибьютов поэтам станет хорошей традицией. И возможностью понять что-то новое в их творчестве без привлечения сложных филологических штудий, а прям так — в танце.
скачать dle 12.1
