(рассказ)
— Здравствуйте, это газета? Девушка, приезжайте срочно — у нас во дворе опять уничтожали п...енышей! Меня всю прямо колотит!
— Не кричите, пожалуйста, успокойтесь.
— Да как «не кричите»! Вы бы только видели! Даже если это какой-то плановый отстрел, но нельзя же на глазах у людей! Неужели невозможно как-нибудь ночью, и без этой кровищи!
— Кровь-то почему? Обычно же усыпляют?
— Так да, усыпить и хотели, а они как кинулись! Ужас!
— А убитые п...еныши еще там?
— Нет, их сразу увезли, но возле качелей кровь осталась. Прямо не могу, как трясет! Я понимаю, что они в своры собираются, опасны для окружающих…
— Откуда они у вас там взялись? Вроде недавно весь город обрабатывали, машиноподвалы заперли, техэтажи очистили, мэр отчитался.
— Как всегда — «добрые» люди подкармливали, пенсионерка из первого подъезда вечно что-то выносила. Развела антисанитарию! Мне п...енышей, конечно, жалко, но, в то же время, сколько от них грязи, заразы всякой, ведь они на детские площадки приходят, некоторые еще и агрессивные, на детей кидаются. Понятно, с этим нужно что-то делать, но убивать среди бела дня тоже не метод!
— Ну хорошо, я сейчас доложу главному редактору. Вас как зовут?
— Ой, мне бы не хотелось фамилию…
— Хотя бы имя.
— Марфа.
— Спасибо что позвонили, Марфа.
— И вам спасибо большое! Я понимаю, как-то их надо уничтожать, но нельзя же прямо на людях!
В коридоре редакции зажурчал ручей — сигнал к началу планерки. Варвара встала, одернула форму государственного журналиста — платье-халат поверх узких брюк, свернула в трубочку листок электронной бумаги и пошла в конференц-зал.
— Что в городе происходит? — спросил главный редактор, Володимир Ксенофонтович. — Отдел повседневной жизни?
— Очень много обращений по поводу отлова п...енышей, — доложила Варвара. — Одни возмущаются, говорят, это жестоко, другие, наоборот, требуют, чтобы власти ответили, для кого у нас город — для людей или для п...енышей? В принципе, мы об этом уже не раз писали.
— Значит так, если народ эту байду с п...енышами читает, будем писать снова. Ты согласен, Лавр?
— Согласен, — заместитель главного редактора Лавр склонил голову. — Тему п...енышей надо тянуть до тех пор, пока она продается.
— Давайте, готовим расширенный репортаж, с привлечением специалистов, общественности, — скомандовал главный редактор. — Режиссеру этому позвоните, который в каждой бочке затычка, пусть по разделу духовности что-нибудь соврет. Говноэкспертов-правозащитников задействуйте, простых читателей-идиотов. Напоминаю, поменьше пенсионеров на страницах нашей газеты — в крайнем случае, только те старухи, которые могут доползти до пункта электронных продаж. Набор обязательных упражнений — квартира, в которой у сумасшедшей тетки живут двадцать п...енышей, придурки-п...енозащитники, как обычно. Разрешаю поджечь приют для п...енышей, где-нибудь на окраине.
Все засмеялись. Варвара опустила взгляд и сделала вид, что делает пометки на электронной бумаге.
— По разделу пользы что у нас будет?
— Может, отдельным приложением полный текст правил содержания п...енышей? — предложил Лавр.
— Вполне! Не вижу, от рекламы у нас кто присутствует? — главный редактор кликнул по сенсору, наводя фокус очков.
— Я здесь, — девушка с волосами, выкрашенными в цвет спелого банана, приподняла руку.
— Ага, Февронья, чего спряталась? Даем анонс тематического спецприложения о п...енышах. Что с рекламой на эту тему?
— У нас как раз есть туристическая компания, которая специализируется на организации отдыха с детьми и п...енышами. Хотят активный модуль, всплывающие окна, — отчиталась Февронья.
— Замечательно. Варвара, на все — два дня. В пятницу доложишь.
— Хорошо, — кивнула Варвара.
— Евстафий здесь? — угрожающе спросил главный редактор.
— Да, — подал голос редактор отдела истинной веры.
— Евстафий, ты дурачок или прикидываешься?
— И то, и другое, — надеясь превратить выволочку в шутливый разговор добрых коллег, широко улыбнулся Евстафий.
— Я сколько раз говорил, прежде чем проводить свои идиотские расследования, наберите отдел рекламы, конкретно — Ефросинью, у нее список наших рекламодателей. Не трогайте рекламодателей в своих дурных заметках! Все!
Варвара поставила на стол старинную — надпись «Свобода-2018» почти стерлась — кружку с растворимым чаем и открыла ежедневник, выискивая телефоны консультантов, экспертов и адвокатов по теме п...енышей. Заполнила бланк матрицы будущей статьи. Прихлебывая чай, надиктовала компьютеру подверстку «Наша справка», рассеянно глядя, как появляются на экране слова.
«П...еныши — беспородные человеческие существа, рожденные родителями вне норм государственного регулирования. В отличие от детей, появляющихся на свет в соответствии с Законом «О воспроизводстве граждан РФ», генетический материал п...енышей не подвергается очистке, улучшению и формированию, поэтому п...еныши являются носителями заболеваний, нестандартных форм мышления, отклонений в общественном сознании. Термин «п...еныш» закрепился в 2015 году благодаря гражданской активистке, яростно отстаивавшей право граждан России на защиту от нерегулируемой жизнедеятельности п...енышей».
Варвара сходила к автомату, купила пакетик белковых чипсов «Веселая муха», своих любимых, из личинок дрозофилы. Подумала, и приобрела тонкий ломтик настоящего пшеничного хлеба, упакованный в дизайнерскую обертку.
— Соришь деньгами? — заметил подошедший к автомату Евстафий и заказал бутерброд с сыром, который немедленно, с гудением, начал вырастать из картриджа с разноцветными порошками.
— Дорого, конечно, — согласилась Варвара, разглядывая хлебный ломтик. — Чего-то захотелось вдруг хлеба, как в детстве.
— А масло в пачке помнишь? — оживился Евстафий.
— Ага! А молоко из пакета? — заулыбалась Варвара. — А ты блины настоящие застал?
— Ну! Бабушка пекла, я еще в школу не ходил. Да-а, раньше и солнце было теплее, и вода мокрее, — доставая подложку с трехмерным бутербродом, перевел разговор в шутку Евстафий.
— Слушай, пришли пару строк по поводу п...енышей от отдела истинной веры, — попросила Варвара. — Ваше мнение.
— Я тебе и так скажу — категорически против п...енышей! Чересчур мягкие у нас законы! Я бы всех, кто ратует за п...енышей, расстреливал на белок. А их, видите ли, на принудительное лечение в монастыри отправляют, за счет налогоуплатчиков.
— Согласна, — сказала Варвара и отвела взгляд.
— Варвара, как успехи? — вскоре звякнул в компьютере голос настоятельницы мобильной бригады корреспондентов Пелагеи. — Кого выцепила?
— Есть комментарии президента ассоциации отельеров, — начала перечислять Варвара, — благотворительной организации п...енышехантеров, приюта для бездомных п...енышей «Спас», главы комитета городской думы по воспроизводству россиян.
— Нормально. Много не пиши, от каждого — по одному абзацу, максимум — два. Аудио-сопровождение не забудь.
— Хорошо. Через час залью.
— По одному абзацу, — бормотала Варвара, обрабатывая полученные комментарии с помощью фильтра «Истинная безопасность».
Работа простая — нужно просто удалить все слова, которые фильтр подчеркнет трехцветной чертой.
Вскоре заливки текстов были готовы. Каждый эксперт гнул свое. А п...енозащитники совсем обнаглели. До того дошли, что требуют разрешить п...енышам усыновлять детей. Варвара внимательно перечитала написанную статью, закипая от возмущения.
«Что говорит закон?
Семья имеет право воспроизводить двоих детей. Воспроизводство п...енышей запрещается (кроме случаев, оговоренных в п.5.2). Исключение составляют народы и народности численностью менее 100 тысяч особей. Им разрешается воспроизводить троих детей. Малочисленным кочевым народностям разрешается воспроизводить троих детей и, в случаях, оговоренных в п.7.4, одного п...еныша. Все п...еныши, воспроизведенные без разрешения, должны передаваться в государственный банк генов Всероссийского института воспроизводства в целях изучения и сохранения биологического разнообразия.
Готовы ли отели к приему гостей с детьми и п...енышами?
Размещение п...енышей в отеле законодательно запрещено. Впрочем, мы легко отыскали сайты частных мини-отелей, где закроют глаза на пребывание п...еныша, даже не потребовав ветеринарную книжку. В отличие от п...енышей, пребывание с детьми официально не запрещается. Но на деле разместиться с ними в обычных гостиницах не так-то просто. Дети — это риск порчи мебели, обоев, нагрузка на обслуживающий персонал, жалобы от постояльцев. В то же время клиенты с детьми — наиболее платежеспособные, ведь они уже оплатили дорогостоящую процедуру очистки генного материала, и готовы платить за комфортное проживание своих любимцев.
Только в специальных детских гостиницах?
Я категорически против нахождения не только п...енышей, но и детей в отеле! В крайнем случае, необходимо запретить свободное передвижение детей (без поводка), в холлах, ресторанах, бассейнах и лифтах. Уборку номеров, в которых находились дети, необходимо проводить особенно тщательно, и эту финансовую нагрузку владельцы отелей перекладывают на остальных постояльцев! Часто на двери не вывешивается табличка о том, что в номере есть ребенок, и гости, оказавшиеся в соседних номерах, вынуждены терпеть детский плач, крики, шум.
Нужен ли специальный закон?
Необходимо срочно принять закон о жестоком обращении с п...енышами! Сегодня за избиение п...еныша хулигану грозит максимум штраф! Программа по стерилизации п...енышей буксует! Приюты влачат жалкое существование и совершенно не охраняются. Не удивительно, что мы то и дело слышим о том, как п...енышей практически безнаказанно убивают, травят, выбрасывают из окон, давят транспортными средствами.
Дети или п...еныши?
Я люблю п...енышей, но, извините, когда они стаями бродят возле метропортов! Это опасно не только для детей, но даже для взрослых! Недавно сама видела, как п...еныш подбежал к ребенку на детской развивающей площадке и отобрал игрушку! С большим трудом удалось его прогнать!
Мы стали эгоистами?
В нашем обществе эгоистических удовольствий к детям, я уже не говорю про п...енышей, относятся, как к досадной помехе, мешающей получать беспрерывное наслаждение. В самом деле, зачем рожать, не спать ночами, растить грудничка, когда в любом районном центре планирования и воспроизводства вам выдадут готового стандартного ребенка из вашего генетического материала. Мы хотели полететь со своими двумя детьми на море, так нам предложили выкупить весь отсек — видите ли, пассажиры не хотят слушать детские крики.
И милость к падшим призывал!
Мне часто задают вопрос — как относиться к п...енышам, надо ли подавать им милостыню…»
— Варвара!
— Ага? — Варвара оторвалась от чтения.
— Я «Правила содержания» залила, — сообщила младший корреспондент Матрена.
— Спасибо, — похвалила Варвара. — Сейчас гляну.
«Правила содержания п...енышей» разработаны в соответствии с Законом Российской Федерации «О воспроизводстве», санитарными и ветеринарными правилами в Российской Федерации.
1. В целях санитарно-эпидемиологического и ветеринарно-эпизоотического благополучия населения органы «Росвоспроизводнадзора» ведут единый реестр п...енышей по национальным видам с одновременной постановкой на учет в сеть наблюдения и лабораторного контроля. В указанный реестр вводятся данные на всех п...енышей старше 0,5 месяца с указанием адреса места их содержания либо участка обитания — для безнадзорных п...енышей.
2. Всем поставленным на учет п...енышам присваивается идентификационный номер, который сохраняется на протяжении всей их жизни.
3. Все безнадзорные п...еныши подлежат отлову и передаче под наблюдение специалистов с соблюдением требований ГК РФ об обращении с безнадзорными п...енышами.
4. Умертвить п...еныша по жизненным показаниям может только лицензированный санитарный врач. Исключение из данного правила составляют действия в чрезвычайных ситуациях, предусмотренных законодательством Российской Федерации».
Как ни растягивала Варвара удовольствие, но ломтик пшеничного хлеба был съеден.
— Я на репортаж по п...енышам, — сообщила Варвара коллегам по отделу.
— Давай, осторожно там! — откликнулась Матрена.
— Прививка-то у тебя сделана? — спросил обозреватель Феофан.
— Ага.
Варвара спустилась на улицу и направилась к метро. Проехав две станции, она вышла в стилобат небоскреба, а от него направилась в район домов, стоявших вдоль заброшенной железнодорожной ветки. Возле ржавого металлического хлева без окон — когда-то в таких хранили бензиновые машины, сидели и лежали несколько п...енышей, грязные, в колтунах. Сумасшедшего вида старуха вытряхивала из пакета в миску развесной сухой растительный корм.
— Ешьте, мои хорошие! — пробормотала старуха и сердито взглянула на Варвару.
— Зачем вы их подкармливаете? Вы же только вредите им, — сказала Варвара.
— Иди отсюда, дурья башка! — закричала старуха.
Заросший старыми деревьями двор, пахнущий прелой землей и мокрым железом, смутно напомнил Варваре детство. Но на лестнице блока №6 отвратительно воняло котлетами из дешевого соевого рыбного фарша, и солнечный двор детства исчез. Варвара сверилась с записью в навигаторе и позвонила в квартиру 29-05. За дверью сразу наступила тишина.
— Откройте, пожалуйста, — приказала Варвара, привычным движением включив видеокамеру, встроенную в невесомый защитный жилет, вшитый в форму. — Это государственный журналист!
Из соседней квартиры выглянула соседка.
— Дома они, дома! Только что п...еныши носились, орали. Живем в аду — целыми днями смех, беготня, а вонь какая! Сами знаете, какой запах, когда в квартире столько малышни.
— Насколько я знаю, эту семью собираются через суд выселять из квартиры?
— Было решение. Но оказалось, у них среди этих 13 обормотов трое — разрешенные дети.
— А почему — трое? Они представители малого народа?
— Да, якобы какие-то северные славяне, то ли вепсы, то ли белозерцы. Врут все! А вы государственный журналист?
— Да.
— Хоть вы нам помогите! Кто-то же должен нас, простых налогоуплатчиков защитить. Хозяйка-то, Светка, опять п...енышем беременная.
— Постараемся помочь. А мать, судя по имени, тоже п...еныш?
— В паспорте-то у нее все, как полагается — Авдотья. Но я через стенку слышу, как муж ее Светкой зовет. Паспорт наверняка поддельный, таким людям все нипочем! И никакой на них управы!
Дверь квартиры 29-05 распахнулась.
— Все сказала? — бросила худая женщина лет тридцати пяти, одетая в дешевый домашний костюм из хвойного трикотажа.
Где только она его взяла, на какой помойке — хвойное волокно давно снято с производства.
— А вот сейчас государственный журналист с тобой разберется! — пригрозила соседка и закрыла дверь.
— Здравствуйте, Светлана, — твердо сказала Варвара.
Женщина неприязненно взглянула на светящееся на нашивке формы предупреждение: «Внимание! Государственная съемка!» и с ненавистью шагнула назад, давая Варваре войти.
Варвара переступила через порог, в кухню и задержала дыхание: в нос ударил давно забытый отвратительный детский запах — одноразовых пеленок, грудного молока, старого, еще довоенного, музыкального горшка. У Варвары когда-то был такой же, при попадании влаги играл песенку «Я медвежонок-робот». Выгребные и сливные горшки для малышей давно запрещены, детские отбросы полагалось капсулировать и выносить к месту раздельного сбора отходов. Услуга платная, к тому же с ограниченной квотой, которую противозаконные многодетные семьи старались обойти, выливая содержимое горшков в канализацию.
Женщина перехватила взгляд Варвары.
— Мы горшком не пользуемся, дети просто играются — водой плескают, больно им музыка нравится.
Под столом зашебуршало, складная крышка приподнялась, из-под нее вылез ребенок. Законный, или п...еныш, было не разобрать. Нестриженные тонкие волосики, проволочный крестик на тесемке, растянутые, но чистые колготки.
— Привет, маленький! — сказала Варвара. — Тебя как зовут?
Ребенок посмотрел на мать.
— Галактион тебя зовут, — поспешно напомнила женщина. — Забыл что ли?
Ребенок помотал головой и вдруг сообщил Варваре:
— И не калатион, а Сережа.
«П...еныш», — поняла Варвара и улыбнулась малышу:
— Сережа тоже красивое имя. А братики или сестрички у тебя есть?
— Есть. Много.
— Не имеете права ребенка допрашивать! — вскинулась женщина.
В комнате послышалось движенье, стиснутые голоса.
— Ну-ка, тихо все сидите! — крикнула женщина и закрыла дверь на задвижку.
— А у меня вот что есть! — Сережа схватил со стула и продемонстрировал Варваре облупившуюся ракету с отломанным колесом и пластмассовую иконку.
Варвара погладила малыша по голове. Он на мгновенье доверчиво обхватил ее за ногу, счастливо засмеялся и бойко посеменил, катая ракету по полу кругами.
— Послушайте, Светлана, зачем вам столько? — сочувственно произнесла Варвара. — Вам не страшно — что с ними со всеми будет? Тут одного-то боишься родить…
Женщина подхватила Сережу на руки, поцеловала в замурзанную щеку, поправила проволочный крестик. Малыш принялся катать ракету по плечу матери, по голове.
— Крестили-то подпольно? — тихо спросила Варвара.
— А как некрещеному в наше время жить? Христос только и спасает. Он любит п...енышей-то, охраняет. Они не все мои, четверых мы из приюта забрала, их уж к стерилизации готовили, мэрия деньги выделила. Еле отдали — деньги терять не хотели. Только забрали, а приют-то и сожгли. Даже и не скрывались — из соседнего дома жильцы подпалили, надоели, мол, п...еныши — шум, грязь. Пускай в богатых районах приюты открывают, а то вся, мол, грязь нам — и собаки бездомные, и п...еныши, а мы, может, требуем на этом месте площадку для загорания и лавочки с подогревом для ветеранов труда!
Ребенок крутился на руках матери и норовил стащить резинку с ее волос.
— Погоди, Сережа! — Женщина взглянула на светящийся огонек видеокамеры. — А я, может, не согласна, чтоб нас снимали!
— Я вас понимаю, но вы меня тоже поймите, я против вас ничего не имею, я вам очень сочувствую, но это моя работа, — виновато заговорила Варвара. — Я государственный журналист, меня тоже проверяют. А сейчас опять проблема п...енышей обострилась. Я не буду писать, что у вас тринадцать детей, постараюсь, что смогу! Может, вообще удастся запись стереть, хотя за это и уволить могут...
— Ой, спасибо, девушка, миленькая! Храни вас господь! Счастья вам! Сережа, скажи: «Спасибо, милая девушка!».
— Можно, я детям вашим дам? — Варвара вытащила из сумки пакетик засахаренных коконов.
— Ой, да что вы! Не надо!
— Не волнуйтесь, я еще куплю, у нас в редакции автомат не лимитированный есть, даже хлебные ломтики продаются.
— Хлебные? — радостно удивилась женщина. — Не помню, когда и видели.
Она открыла дверь в комнату. Варвара заглянула, задержав дыхание.
С трехэтажных деревянных нар, застеленных дешевым синтепоновым бельем, на Варвару смотрели, кто испуганно, кто с любопытством, не менее десятка малышей.
— Прячьтесь, сейчас усыплять будут! — закричал самый старший мальчик, состроив «страшное» лицо.
— А-а! Усыпляют!
— Тихо! Это соседские еще поиграть пришли, — пояснила женщина.
— Да, я понимаю, — сочувственно кивнула Варвара. — Как вы с ними со всеми управляетесь? Вы героиня, честное слово! Детки, не бойтесь, угощайтесь, берите.
— О, сахарные кокончики! — обрадовался старший, его лисья мордашка с конопушками сияла от восторга.
— Спасибо вам! — женщина улыбалась.
— Не за что! Держитесь!
Варвара ласково потрясла мизинчик Сережи, кивнула женщине, вышла на лестницу, а затем — во двор. Отдышалась. Быстро пошла по старой асфальтовой дорожке в сторону метро. Первым делом, отвести подозрение от себя. Набрала точку горячей связи «Росвоспроизводнадзора».
— Да, тринадцать детей и п...енышей в квартире. Я сама не понимаю, почему их не отследили! Притон натуральный — по всему дому пеленками воняет, молочным кормом. Горшком пользуются! Я вам сейчас адрес в навигаторе введу. Конечно, хотелось бы побыстрее решить этот вопрос. Просто поражает такое иждивенчество — стране требуются деньги на оборону, на космические программы, а эти мерзавки рожают и рожают дефективных! А налогоуплатчики потом лечи их, корми, доводи до нормы! — Варвара хотела сообщить, что асоциальная мать беременна еще одним п...енышем, но не стала, пожалела. — Да, и вам спасибо! Обязательно! Будем работать сообща!
Варвара вышла из дверей метро в подземный вестибюль. Навстречу пробежали две молодые женщины. Варвара повернула к грязному травелатору, встала на движущуюся металлическую гребенку. Впереди раздался крик, загудел, кидая пропеллер красного света, маячок стойки общественной тревоги. Что-то случилось? Варвара оглянулась, надеясь, в случае опасности, пробежать по травелатору назад, в безопасное место, но в спину упирался поток пассажиров. Парень со складным ранцевым самокатом перемахнул через поручень, подхватил свою подругу, вытащил с травелатора, и они побежали назад, в метро. Варвара поднялась по ступенькам в надземный павильон. По обеим сторонам раздвижных стеклянных дверей стоял патруль. Все спокойно, никакого криминала. Устремив взгляд внутрь себя, Варвара пошла на улицу.
— Девушка! — остановил патрульный. — Сюда подойдите, пожалуйста!
— Вы мне? В чем дело? — спросила Варвара. — Я государственный журналист, нахожусь при выполнении. Имейте в виду, я веду цифровую запись!
Она вырывалась, пока ее волокли в мобильный пункт. Мычала, не давая дежурной засунуть за щеку одноразовый экспресс-тест. Укусила палец в гелевой перчатке. Получила удар шокером. Затихла.
— Ну чего там? — спросила рация. — Уч-кудук, три полоски?
— Точно, — ответила дежурная, глядя на экран компьютера. — П...еныш, срок — около трех недель. О, даже пол определился — мальчик, вот до чего техника дошла! Забирайте!
— Пошли оформляться, корреспондент, — добродушно приказал патрульный. — Успокоилась? Бузить не будешь?
Варвара перешла в соседний отсек.
— Я имею право на два звонка?
— Звони, два раза по тридцать секунд. Отсчет пошел.
Кому звонить? Кому?! Родители — в государственном интернате комфортного дожития…
— Паспорт давай. Ну, надумала, кому звонить?
— Отцу… ребенка…
— Давай, порадуй мужика.
— Володимир Ксенофонтович, это я… Я в передвижном пункте «Росвоспроизводнадзора», — Варвара с трудом выговорила название.
— И что там?
— Меня задержали. Это… тридцать секунд… Сделали экспресс-тест, в общем… срок три недели, это мальчик, — тихо сказала Варвара. — И он п...еныш.
— Что?! Ты дура? Ты чем думала, идиотка?! Ты решила родить от меня ребенка да еще и без генетической очистки?! А если он будет с социальными отклонениями?! Погоди, нет… я правильно понял — мой ребенок будет п...енышем?! Я тебя взял в свою газету, паспорт новый достал, имя человеческое выбил, а ты чем мне отплатила?!
— Второй звонок, — оборвал патрульный.
Варвара смотрела на узор пластиковой обшивки стены — нарисованная спираль ДНК дрожала и расплывалась.
— Я сейчас, сейчас, номер только найду, — забормотала Варвара.
В трубке долго играла патриотическая музыка из бесплатного приложения, наконец, женский голос выкрикнул сквозь детский гомон: «Алло!»
— Здравствуйте, это Варвара Иванова, государственный корреспондент.— Варвара умоляюще посмотрела на патрульного. Тот оглянулся в тамбур, мотнул головой, взял электронную сигарету и на ходу постучал по запястью, напоминая про время: «На две затяжки». — Светлана, я у вас сегодня, минут сорок назад, была. Светлана, к вам сегодня или завтра придут из «Росприроднадзора». От меня узнали. Светлана, простите, я не знаю, почему я это сделала! Подождите! Меня только что патруль задержал, тест провели… Я говорить смогу всего тридцать секунд! У меня, наверное, прямо сегодня ребенка заберут для искусственного доращивания, а меня в исправительный монастырь. Очень вас прошу, умоляю, прямо сейчас попросите того батюшку, который вашего Сережу крестил, отыскать и окрестить моего мальчика. Пусть назовет… Погодите!
— Разговор окончен! Руки за спину. Пошла!
Варвара шагнула к дверям, но патрульный кивнул направо, в экспресс-лабораторию. Варвара снова вошла в отсек. Дежурная, не глядя на Варвару, положила локоть на пульт, словно нечаянно прижала клавишу и, спокойно глядя в монитор, произнесла:
— Деньги при себе есть?
— У меня? — спросила Варвара.
— У нас беременная вроде ты. Или патрульный?
— Есть, — сказала Варвара.
— Ну и ладно. Укол можем предложить.
— К-какой укол?
— Сертифицированный.
— А что от него будет?
— Обычные месячные, только начнутся через пару часов.
— Хорошо, — осторожно ответила Варвара. Она все еще не могла поверить, что ей вот так запросто предлагают решить проблему, и ждала подвоха.
Варвара поспешно достала карточку, дежурная вытащила из сумки дорожный банкомат, и через несколько секунд деньги поменяли владельца. Дежурная на глазах у Варвары удалила результаты экспресс-теста из компьютера. А затем извлекла из упаковки крошечную готовую к применению шприц-дозу и быстро, прямо сквозь штанину форменных брюк, сделала Варваре укол.
Варвара, пошатываясь, выбралась с подножки мобильного пункта на улицу.
— Удачи вам, девушка, во всех ваших делах! — сказал патрульный и влез внутрь пункта.
Дежурная поставила перед патрульным кружку с кофе, положила рядом сложенную бумажную салфетку. Патрульный взял салфетку и опустил в карман.
— Пора цены поднимать, — хмыкнул. — Надо же, и эта поверила, что беременная. Я, честно говоря, думал, начнет права качать, все-таки государственный журналист, даже струхнул. Придется, думаю, говорить, что ошибка вышла, полоска просроченная.
— Да потому что девки нынче потаскухи все, — посетовала дежурная. — Прости меня, господи! Пойдем, что ли, покурим?
Варвара быстро шла прочь, не решаясь поверить во все, что произошло. Перебежав площадь, она вошла в минимаркет и купила упаковку прокладок, свежую воду с трубочкой и пакет сухого соевого корма для п...енышей, которые могли повстречаться по дороге домой.
_________________________________________
Об авторе: ЕЛЕНА КОЛЯДИНА
Родилась в Череповце, живет в Подмосковье. Окончила Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта. Автор книг «Цветочный крест», «Потешная ракета», «Дверь на черную лестницу» и др. Лауреат премии «Русский Букер».
скачать dle 12.1