Редактор: Женя Декина
(рассказ)
Шеин делал сложный выбор между «Бадом» и «Балтикой», когда заметил - боковым взглядом, у себя на траверзе – Шеину, или кто она там теперь была. …«Бад», пожалуй, повкуснее. Тем более, Юрка подогнал копченого язя. Но денег оставалось мало, и громкий вздох Шеина заглушил звук удара бутылки «Балтики» о дно корзины. К первой бутылке прибавил вторую, и, по некотором размышлении, третью. Когда с этим покончил, честная сотня ещё оставалась. Шеин глянул вдаль, туда, где лежали сухарики и разные орешки разные, фисташки, арахис всякий. Но там же и Шеина остановилась, и это мешало собраться с мыслями.
Они лет пять не виделись – с того самого дня, когда в ЗАГСе каждому выдали по гербовой серой бумажке с печатью, и разрешили катиться на все четыре стороны. Но он её узнал: ну, что бы он, бывшую жену не узнал? Пять лет – не двадцать. Она всегда говорила, что у неё кривые ноги. И не врала. И носила только длинные вещи, и теперь на ней было какое-то дурацкое платье, черное, в цветочек, с плессированной юбкой в пол.
Шеина Шеина узнала – у того задрался рукав рубахи, а там была выцветшая татуировка в виде якоря. Моряк – с печки бряк. Он заумного всегда пытался сойти, рассказывал про эти татуировки, вот парусник, например – за плавание вокруг мыса Горн, ну и тому подобное. Но Шеину беспокоило другое – теперь придётся что-то покупать, и быстро.
Всевозможных сухариков стало в последнее время так много, что разобраться в них было нельзя. Но Шеин не любил сухарики, и бросил в корзину два маленьких пакетика фисташек – пусть дороже, но вкуснее. И черт с ней, со скорлупой – после язя столько костей, что в квартире всё одно убираться. Пальцы прощупали карман, но обнаружили только зажигалку, обмотанную несколькими купюрами; это значило, что на кассе надо будет прихватить курева. А курево опять подорожало, черт бы его побрал.
Шеина стояла там же, у противоположного стеллажа, спиной к нему. Она выбирала шампанское: рассматривала одну бутылку, ставила на место, потом брала другую, точь-в-точь такую же, а пятую, наконец, отправила в корзину. Шеина сильно раздражало, что его голова сама собой выворачивается в неестественное положение, но он ничего не мог с этим поделать. Что-то в ней притягивало взгляд, и заставило пробежаться глазами по силуэту снизу вверх, от ног к голове, и обратно. Ноги? Ног из-под юбки не видно. Зад? Это да – объемный, и упругий притом (во всяком случае, раньше)… Самое сильное место во внешности. Но проклятая юбка и тут мешала что-либо рассмотреть. Что ещё… Грудь? Груди тем более не было видно. Но и к лучшему это: плоскодонка.
Кассирша была симпатичная, но работала плохо: собралась длинная очередь. Шеина в ней стояла прямо перед Шеиным; сзади напирал народ, и он сам не заметил, как оказался прижат к ней почти вплотную. На ощупь бёдрами зад вроде как стал больше, но совсем обмяк. Шеин ухмыльнулся, злорадствуя, но кондиционер дунул ему на лысину, и напомнил – он и сам не молодеет. Да и прижался он к ней скорее животом. Он оттолкнул локтями стоящих сзади, желая хоть чуть-чуть от Шеиной отлепиться, но те в ответ стали давить ещё сильнее, и некуда деваться было. Она мягкая и рассыпчатая, как мешок с чем-то. С мелкой крупой?
Шеину трясло такой крупной дрожью, что только серёжки из ушей не вылетали. Шеин прижался к ней сзади, плотно и потно, она точно знала, что это он, не оборачивалась и знала. Дело принципа. Платье было тонкое – она спиной чувствовала знакомое тело, вот плечи, чуть выше её плеч, вот выросший живот, вот ещё, противное на мысль. В голове странная, жужжащая пустота, точно вместо мозга там поселилось целое полчище мух. А ещё везде всё пахло дымом. Он всегда курил, но, кажется, в последнее время весь город курил, лишь бы её потравить. Шеин прижимался сзади, и ей было противно от мысли, что ей вовсе не противно, а ещё она поняла, что чего-то не хватает для полноты картины. Она оглянулась кругом, осмотрела стенды со всякой мелочью. Жвачка ей была не нужна, шоколадки и снеки тоже, и тест на беременность, слава Богу. Или нет… Рядом лежали презервативы. А вот это было очень кстати. Для полноты картины.
Шеина расплатилась, и вышла, Шеин стоял у кассы, и думал о чём-то. О чём?
- Мужчина, вы о чём задумались? Сто девяносто пять рублей. Наличными или по карте?
- Э… «Бонд компакт» ещё, - нет, он не об этом думал, хотя «Бонд компакт» был нужен.
- Ну я же уже пробила!
Кассирша чем-то похожа на Шеину. Зад широкий, сисек нет. Морщин ещё нет.
- Двести девяносто. Наличными или по карте?
Шеин бросил масляно-рыжие сотни на кассу. Кассирша бросила в него пятак.
Пачку сигарет вскрыть не так-то просто, если руки трясутся – совсем, наверно, допился. Это, наверно, Шеина так думает, что совсем допился. А на пилораме не забухаешь, быстро без руки останешься, это-то и плохо. А сейчас пилораму купили китайцы. Ходят, смотрят. Там стружка всегда горит, ходишь, как укуренный. Даже бухать не надо. Юрка подогнал копчёного язя, вот. Теперь посидим. Нет, тоже не то.
Шеин закурил, посмотрел в небо. Фонари, облака низкие, дымом пахнет. Пилорам вокруг города теперь много, везде стружка горит. А вот Шеина – вдалеке, заворачивает во двор. Ах, вот оно что. Презики! Зачем они ей, кто на неё польстился? Шеин, наконец, закурил, дымом и так пахнет, сигаретой больше, сигаретой меньше. Дыма много, звёзд не видно. Кто на неё всё-таки польстился? Бедный мужик.
Было время, лет пять ещё назад, и он бы польстился. Они разъехались, но ещё не развелись, пересекались часто, говорили, кофе даже пили как-то раз. Шеин не любил кофе. Она вдруг стала ничего – подстриглась и красилась ярко, лицо белое и помада на нём всегда какая-то шлюшская, яркая, блестючая. Ничего получилось. Они говорили, Шеин бы на неё польстился. Но не хотелось как-то – раз красится, как блядь, значит, блядь и есть, ну это он всегда подозревал. А выглядело хорошо.
Пробка от шампанского хлопнула задорно и громко, так, что хрупкий панельный дом, казалось, дрогнул всеми своими двадцатью, или сколько в нем там было, этажами. Шеина выбрала для себя четырнадцатый, потому что четырнадцать – её счастливое число. Но можно было выбрать любой – на отделенном от квартир лестничном блоке все этажи одинаково темные и первозданно-пыльные, потому что по лестнице здесь никто никогда не ходил.
Шампанское – жгучее, теплое, приторно-сладкое, как газировка прежних лет; Шеина давно не пила, и спиртное не лезло в горло. Его надо было проталкивать, силой, и Шеина проталкивала, потому что, во-первых, не зря деньги плачены, а во-вторых, обязательно надо было напиться, потому что трезвой она непременно бросилась бы из окна. Конфеты тоже хотелось скорее выплюнуть, чем проглотить – она
терпеть не могла «птичье молоко», да и суфле в этот раз попалось несвежее, с горчинкой. Но они тоже денег стоили.
Но Бог с ними, с продуктами, их можно было хотя бы употребить. Но презервативы, презервативы!.. Двести рублей, три дня жизни. А главное, с ними-то что делать?.. Отдать играть коту? Так ведь съест и от заворота кишок подохнет. Надуть, как шарики? Так цвет некрасивый, да и в смазке они, противно. Только выбросить, только выбросить. …второй глоток дался определенно легче первого.
Она, Шеина, была дура, она это точно знала. После второго глотка, который дался определенно легче первого, от этой мысли наворачивались слезы, после десятого над ней было лень даже смеяться. И перила уже не впивались в спину, и не казались такими жесткими, и ступенька уже не казалась такой холодной. Не сиди на холодном, говорила ей мама, застудишься, детей не будет. Ну, не будет, так не будет, их не будет и так, не от Духа же ей Святого зачать, в тридцать восемь-то лет.
Было, кажется, пятнадцатое. До зарплаты ещё неделя. Утром звонили на домашний, но она не брала трубку. Наверное, это был автоинформатор из Горсетей, а значит, скоро отключат свет. Юлька в долг уже не давала, а Наташка, может, и дала бы, если бы муж подпускал её к деньгам. Цепочку из ломбарда уже не выкупить. Но это ладно, белое золото она не любила. Ещё оставалась пара старых колец, но серебро принимали не везде. Да и сколько за него дадут, двадцать рублей за грамм?
Она, Шеина, была дура, она это точно знала. Не потому, что потратила последнюю тысячу на понты перед бывшим мужем. А потому, что до сих пор была Шеиной. И ждать придется до зарплаты, потому что за смену фамилии, как она слышала, берут какую-то пошлину. А уж сколько беготни будет со сменой документов, тем более, что ездить придётся в другой конец города… Кстати, про конец: домой идти придется пешком, восьми рублей, оставшихся у неё, на метро не хватит, а прыгнуть через турникет в длинном платье она не сумеет.
Она присосалась к широкому, рельефному горлышку, и, опрокинув полупустую бутылку, втолкнула её себе в рот, точно хотела пробить себе голову насквозь, или захлебнуться пеной. Второе было вернее; пузырьки покатились с губ, из носа, и, кажется, даже из ушей и из глаз. Отдышавшись, Шеина ещё раз посмотрела на бутылку. Там оставалось совсем немного, а значит, скоро предстояло идти домой. Пешком.
Она никогда не курила, но теперь жалела об этом, горше даже, чем когда умерла мама или когда они разъезжались с Шеиным. Юлька говорила, что когда хочется курить, дело в неудовлетворённом сексуальном желании, потому что сигарета похожа на пенис. Что ж, в этом было рациональное зерно. Она посмотрела на одну ладонь, на другую, накрутила посечённые волосы на искривлённый, жилистый палец, и глубоко вздохнула. Что ж, во всяком случае, Шеин будет думать, что потерял. Шеина чокнулась со стеной, и допила шампанское. Потом рассмеялась: она всё-таки была дура. Ну, какая нормальная женщина будет
сама покупать спиртное, конфеты, и уж тем более презервативы? Дура и есть, не зря в аттестате половина троек.
Она спускалась вниз по лестнице, потому что так казалось проще, чем дойти до лифта, и ждать его. И вообще, пешком так пешком. Нетяжёлая сумка оттягивала плечо так, будто в ней были кирпичи. Каблук справа скрипел, норовя сломаться. Облака и редкие звёзды между ними покачивались в тёмных окнах межэтажных пролётов. Она, конечно, пьяна, но это скоро должно было пройти, тем более на свежем воздухе. Но что делать с презервативами? А вообще хорошо – она сама не подошла, и не думала об этом даже. В начале соблазн был сильнее, да и жили они, разъехавшись, недалеко. Приходилось покупать яркую помаду, чтобы глупостей не наделать, такая смажется – несдобровать.
Шеин стоял на перекрёстке, выкурил третью. Хотел уже пиво открыть, Юрка никак трубку не брал. Он вообще до дома доехал со своим язём, куда дальше-то идти, к нему или к себе? Или он там его схомячил в одного? Шеин тыкнул в вызов ещё раз, не попал – пальцы сами как сучья, корявые, все в занозах, с сенсорным экраном неудобно, лучше снова звонилку купить кнопочную. Тыкнул ещё разок. Ещё лучше – абонент не абонент. Может, в метро едет?
Подул ветер, дымом потянуло. Точно стружка. А всё-таки, на кой хрен ей презики? Она ещё что-то вроде покупала, шампунь, что ли. Ну, точно кто-то польстился. Не от хорошей, надо думать, жизни, если ей его за свой счёт поить надо, да ещё резину покупать. Если б в его молодости девушки так делали, эх… Он подумал позвонить. Яркая помада ей шла пять лет назад. Шеин открыл телефонную книгу, вверх-вниз пролистал, вверх-вниз – но номер Шеиной не нашёл. Наверно, был в старом телефоне, а не на сим-карте, и не перенёс в новый.
Пришла смс-ка. Юрка появился в сети, но звонить почему-то не торопился, и Шеин позвонил сам – в этот раз тыкнул в нужное место с первого раза. Пакет с пивом бьёт по ногам, совсем согрелось уже. Где он там со своим язём?
Но вызов тут же отменил – вспомнил. Вот оно что! Она не просто презики купила, а XXL!.. Юрка сам позвонил – Шеин сбросил. Она что, коня себе завела, или с негром загуляла, их в городе вон стало видимо-невидимо?! Он открыл зажигалкой пиво, снова закурил, принялся лихорадочно листать телефонную книжку. Кому из баб можно позвонить, и приехать, и чтоб без денег, главное? Деньги – они в субботу будут, но надо сейчас. Юрка снова позвонил, Шеин снова сбросил – чтоб листать не мешал.
_________________________________________
Об авторе:
БОРИС ПЕЙГИН Родился в 1988 г. в г. Северске Томской области. Автор стихов и прозы. Публиковался в журналах "Знамя", "Октябрь", "Воздух", "плавучий мост" и др. Шорт-лист премии "Дебют" (2010). Шорт-лист (2021), лауреат (2020) премии "Лицей" в номинации "Поэзия".
скачать dle 12.1
