Редактор: Юрий Серебрянский
(рассказ)
Счастливую и веселую родину любить не велика вещь. Мы ее должны любить именно когда она слаба, мала, унижена, наконец глупа, наконец даже порочна…Василий Розанов
Сверкающие уличные фонари, висящие на столбах, освещают местность целиком. Иссеченые рельсы, натянутые как провода, по обе стороны, уходят куда-то вдаль, в глубокую ночь. Легкий ветер доносит дыхание января, чувствуется зимняя стужа. На небольшой станции стоят группами люди, беседуют друг с другом. Женщины, положив на замерзший снег накрепко завязанные баулы, наполненные едой, бесперебойно разговаривают о том, о сём. Подростки, присев на небольшие тачки, нагруженные всяческими напитками, уткнулись в телефоны.
– Не зря говорили, что поезд не придет, – сообщила пожилая женщина слегка охрипшим голосом.
– Ну, а как же теперь? Всегда приезжал, сколько времени ждем! Вот, это всё теперь пропадет, – сказала моложавая женщина, указав на свернутую пеструю сумку на земле, сжимая обветренные губы и постукивая нога об ногу.
– Чего ты так переживаешь? «Когда рот бедняка наполнен пищей – он уже наполовину богат». Ничего страшного, дети твои поедят, – сказала пожилая женщина.
– Я тебе что, жена богача, чтобы есть столько бананов! – усмехнулась молодая женщина. – Это же всё в долг, в центре беру. Теперь совсем почернеют.
– Да бог с ним! Никакой ценности все это не представляет, не падай ты духом! Не отчаивайся
! Главное, пусть народ успокоится, ничего хорошего в этой смуте...
Кулян потащила свою маленькую тачку и вышла из толпы. Она сильно замерзла от пронизывающего ветра, шла, шевеля застывшими пальцами в перчатках, часто меняя руки, тянущие тележку, прикладывая их ко рту, чтобы как-то согреться. С разных сторон небольшого аула слышен собачий лай. Она пересекла вокзальную площадь и свернула на узкую улочку. Из противоположного закоулка медленно вышли двое, придерживая друг на друга. “С какой радости эти бедолаги так пьют?”- подумала она. Пройдя немного, Кулян остановилась. И тут, повернувшись к ним, с нескрываемым гневом крикнула вдогонку:
– Эй, милые мои! Ну и вид же у вас! Вы там не свалитесь, а то помёрзните на холоде! А ну-ка, возвращайтесь домой!
Она не слышала, что пробормотали эти двое, еле ворочая языком. Покачав головой, Кулян двинулась дальше по улочке. На середине квартала раскачивались на ветру распахнутые низкие ворота её небольшого двора, скрипя на всю округу. «Ну почему бы не закрыть как следует», - пробормотала Кулян, и затворила их за собой. Погладила по спине поскуливающего пса, подбежавшего к ней.
– Жолдаяк, сейчас накормлю тебя. Видать, твой покровитель сжалился над тобой, вот и дал тебе сегодня пищи.
Она сняла сумку, привязанную к арбе и вошла в дом. Дыхание сперло от запаха древесного угля от самого входа. Она стала греть руки о печку, там оставались едва горевшие угли, охватила взглядом невысокий потолок, начинавший обрастать копотью.
– Мама, это вы?!- раздался голос Ермека из глубины комнаты.
– Да, я. Разожги печь, а то потухнет. Очень холодно.
– Сейчас, мама!
Одевшись, он появился из глубины дома.
– Ойбу, мама! Вы же совсем замерзли! Лицо как покраснело…. Сейчас поставлю чаю, потом разожгу огонь, – сказал Ермек, поспешно взяв в руки чайник. – Я же вам говорил, что поезд не поедет, надо было пораньше возвращаться!
Она посмотрела на худощавое лицо Ермека:
– Кто-то сказал, что поедет, другого нет, вот и остались ждать. Жалко, столько продуктов, осталось только псу скормить, – сказала она, тихонько вздохнув, – послезавтра счет придет за кредит...
Кулян умылась и села у края стола, обратившись к Ермеку. Заварив чайник, тот возился с печью, шумя углями:
– Иди сынок, попьём чаю! «Принеси-ка мне сумку!» —громко сказала она.
Слегка подув на горячий чай, Кулян допила одну пиалу и вытащила из наполненной продуктами сумки пирожки и тушеное мясо с картошкой в пластмассовой посуде.
– Мама, давайте не будем много разогревать, только чуточку, – сказал Ермек.
– Почему?
– Да я днём уже поел….
– Если поезд не придет, еще целую неделю будешь есть, – сказала Кулян посмеиваясь, – уберу в холодильник и можно каждый день разогревать понемногу. Вот, втроём с Жолдаяком и будем всё дожёвывать….
– Да, тяжело…наверное, несколько дней еще поезда не будет…
– Ну вот сами до этого и довели... Только раз в день здесь останавливается. Наш маленький аул как горемыка - пастух без скота, еле сводит концы с концами…. С трудом зарабатываем на кусок хлеба, – сказала Кулян, глубоко вздохнув. – Эх, если бы твой отец был жив, он бы уж устроил тебя на какую-нибудь работу. Может, не надо было отказываться от предложения соседа. Нурлан прав… пока найдется работа поприличнее….
Ермек поперхнулся чаем. Он вытер рот и покачал головой.
– Ну что ты?
– Ой, мама! Прекратите! Вот осталось только могилы копать…
– Ну и копай, что такого?! Говорят: “Зарабатывай на хлеб, если даже придется убирать за ослом”! Вон, Нурлан машину купил, пусть даже старую. Вот это и есть заработок.
– Ничего хорошего в такой работе нет. Я разговаривал с Нурлан-ага.
– О чем ты?
– Он работает в компании “Жұмақ жолы”
, это они и узаконили это копание могил. Я вам сейчас объясню всё. Там работает очень много людей, трое роют могилы.
– Ну?
– Компания поставила план. Если эти трое не выкопают двадцать могил, то зарплаты не получат.
– Астапиралла! Что ты говоришь!?
– Не могу я желать смерти людям и сторожить их могилы. Как только появился этот ковит, ну просто беда!... Они выполняют план только так…. Вот и купил себе машину, —сказал Ермек, внимательно всматриваясь в работающий телевизор, – подождите-ка, сколько сказали террористов? Не услышал.
– Что там еще?
– Да говорят, на страну напали террористы и их много. Они очень плохие. Все рушат кругом. Даже десятка хватит, чтобы разгромить целый город….
– Не дай Бог….
Издалека раздался вой собаки. Жалостное завывание, приостанавливаясь вновь усиливается. Всмотревшись в окно Кулян спросила:
– Это не наш Жолдаяк?
– Нет, он же только что лежал у дверей. Это у кого-то из дальних соседей, вот пусть им на голову и падет…. Да, мама!
– Что?
– Звонили вот друзья из города. Говорят, в центре есть работа. За один-два дня можно закончить ремонт квартиры. Вот думаю, завтра с утра и поеду.
– Может подождешь, сынок? Поезда не едут, да и тревожнее стало. Вот и сам говоришь, что какая-то напасть пришла.
– Да не переживайте вы, центр же недалёко. Поеду, да вернусь. Прям вовремя, перед самым кредитом...
* * *
Задребезжал телефон Кулян. Она посмотрела на экран и поспешно ответила:
– Алло, сынок! Ну как ты там, жив-здоров? Я со вчерашнего дня не могла к тебе дозвониться. Сам сказал, что доехал, да исчез.
– Мама, бог даст, теперь всё у нас будет хорошо! Заживём припеваючи, мама! Я здесь на митинге. Если бы вы видели! Здесь целое морей людей!...
– О чем ты, сынок?! Сынок!..
Прервалось. Кулан присела, потом встала. Начала беспокойно ходить по дому, взад-вперед. Подойдя к окну, прислушалась. Выл порывистый ветер. Издалека раздался собачий вой.
– Эй, никак не успокоится! До отсохнет твоя пасть! Чтоб тебе пусто стало, бродячий пёс!..
* * *
Кулян не сомкнула глаз до рассвета. Потом она долго стояла на главной магистрали, но никак не могла остановить машину до центра. Пристально смотрела на опустевшую дорогу, простояв до самого вечера. Так, с дрожью в коленях поневоле пошла обратно. Она обошла маленький аул, рассыпавшийся как помёт куропатки, стуча в каждую дверь. Упрашивала соседей, и все же уговорила старого шофера. На следующий день к полудню они подъехали к небольшой городской площадке, где останавливались аульные такси. Кругом тишина, даже шумные базары закрыты. Вся округа охвачена горьковатым запахом серы. Иногда со стороны большой дороги стремительно мчатся военные и патрульные машины. Возле Кулян неожиданно с шумом остановилась легковушка. Оторопев, она посмотрела на нее. Оттуда выскочил Нурлан и неуклюже побежал к ней.
– Апа, садитесь в машину, скорей! Давайте же, апа!
Нурлан схватил ее под руку и быстро направился к машине.
– Ой, айналайын! Что случилось-то?! Я Ермека ищу. Ты не видел его?
– Потом скажу…. Быстро садитесь в машину! – сказал Нурлан, открывая заднюю дверь.
Нурлан осунулся, густые усы поседели, как-то сник, словно на него надвинулись черные тучи. Покрасневшие глаза вспухли. Взгромоздившись за руль, он завел машину, пошмыгивая носом.
– Куда ты меня везёшь?
– В аул.
– Какой еще аул?! Я с таким трудом нашла машину и приехала сюда! Я Ермека ищу. Говори же, ты видел его?!
Сидя за спиной Нурлана, по его дрожащим плечам она заметила, что он рыдает. Остановившись на широкой дороге у края города, Нурлан вдруг заговорил:
– Столько людей погибло…словно овцы во время джута… не могилы, целые траншеи рыли…. Несли трупы в завязанных мешках. Там и хоронили. Но не все мешки закрыты, и я смотрел... – сказал он и зарыдал, обхватив руль.
– Милый мой, да не говори ты сказками! Кого ты видел? Ермека?... – спросила Кулян дрожащим голосом.
Её рука потянулась к плечу Нурлана, в надежде услышать добрые вести, но тут же обессиленно упала...
Оригинал опубликован в газете “Қазақ әдебиеті” №4, пятница, 28 января 2022 года. Перевод Салтанат Ермековой_________________________________________
Об авторе:
ЫРЫСБЕК ДАБЕЙ Писатель, поэт. Родился в Алтайском крае Китая, в 2001 году переехал в Казахстан. Автор сборника стихов «Там, где росы прозрачны», сборника эссе-очерков «Истории из уст наших отцов», «Сияние», романов «Лето, когда расстреляли лошадей», «Жуки». Член Союза писателей Казахстана. Лауреат Международной литературной премии «Рух». Работал в Республиканских изданиях.
_________________________________________
О переводчике:
САЛТАНАТ ЕРМЕКОВАПереводчик, ведет передачи о выдающихся композиторах и исполнителях Казахстана.
скачать dle 12.1
