(рассказ)
Вот так всегда: приближаешься к кабинету Валерия Степановича и дрожишь. Ещё бы, одна его дверь чего стоит. Прямо как врата ада: огромная, тяжёлая, явно обитая кожей нас, грешников. Принесёшь отчет какой-нибудь и ждешь, ждёшь…Потом дверь медленно открывается и вот он стоит – ростом немного пониже меня, ну а я-то никогда высоким не был. Ручки тоненькие, ножки щупленькие, но какая внутренняя сила, какая мощь! Даже лысина вызывает уважение…А говорить когда начнёт – ну прямо генерал перед ротой солдат! Представляю, какой он сегодня поднимет крик. Ладно бы баланс неправильно свёл…а тут…
– Чего тебе? – окликнул меня Валерий Степанович. Оказывается, что начальник всё это время стоял за моей спиной, мелко прихлёбывая кофе из тяжёлой кружки.
– Говори тут, нечего туда идти, – велел он.
Вот оно как. Даже в кабинет не пригласил.
– Даже не знаю, как начать, - пробормотал я. – Так оно случилось, что…
– Чего ещё у тебя случилось?
– Тут такое дело…в общем...
Я огляделся по сторонам. Никого вокруг не было. Тогда я осторожно склонился к лысине и зашептал.
– В общем…помер я. Вот свидетельство о смерти. Вот договор на оказание ритуальных услуг. Также при содействии родственников могу предоставить информацию о проведении погребения, прошедшем неделю назад.
Липкими руками я протянул Валерию Степановичу бумажки.
– Помер? Да знаю я, знаю. – нетерпеливо сказал начальник, – Жена твоя приходила, документы приносила. Уже и бумаги все твои выкинули, и стол другому сотруднику отдали. Так что не понимаю, чего ты тут торчишь.
– Ну как же, я проинформировать хотел. Кроме того, так сложилось, что я не смогу сдать баланс за июнь.
– Ладно, обойдемся. Незаменимых у нас, как известно…Ещё вопросы есть?
– Да я так только…спасибо вам, Валерий Степанович.
– Давай, давай, иди отсюда, – прорычал начальник, с усилием открывая неподъёмную дверь. Дверь утробно взвыла и захлопнулась за ним.
Убей не помню, как это началось...Кажется, сидел на кухне, ждал когда жена мои любимые бараньи котлетки принесёт…и всё. Каюк. А может, поскользнулся где. А может, сердце прихватило. Да какая теперь разница? Помню, что тряслись в пазике на пути к кладбищу. Лежать в этом дурацком ящике было неудобно, уж лучше бы я сидел, как все. Цветы какие-то разляпистые полевые принесли, а у Лизы на них аллергия. Да и вообще, зачем ребёнка на кладбище таскать? Она так перепугалась, вжалась в автобусное сиденье и боялась на меня смотреть. А я всё думал, вот, Лиза, папка твой не в форме, лежит посреди автобуса, словно пьяный в стельку, и ничего сделать не может. Даже утешить.
Приехали на кладбище, быстренько меня выгрузили, чего-то там про мой хороший характер пробормотали и в землю положили. Цветы сверху накидали и домой отправились, пить за своё здоровье и «ой мороз-мороз» петь. И вот теперь стою я под дверью начальника, без паспорта, без работы, без планов и перспектив.
Нечего делать: с работой не складывается, потащился домой. Всего несколько ступенек, первый этаж всё-таки. Тёмный коридорчик, а в конце наша квартира. Во мраке поблескивает позолоченная баночка с сигаретными бычками из-под «Мусор голд кофе». Не выкинули, значит. Я сразу как-то приободрился. Только вот ключа у меня не было. Покойникам в карманы обычно ключи не суют. Видимо, сомневаются, что они могут зайти, посидеть, поболтать о том, о сём.
Дверь открыла Таня. Могучая женщина. Высокая, жилистая, статная. Бывает, разговариваешь с ней, всё на грудь смотришь и думаешь: если, к примеру, поставить на неё небольшую стопочку водки, да что там, даже тарелку с сосисками и горошком, удержится ли? А познакомились мы ещё в школе. Я её за косички дёргал, а она меня по башке книжками била. После школы как-то разошлись, она замуж вышла, овдовела. Потом на какой-то встрече выпускников увиделись. Подумали, дело наше одинокое, почему бы и нет...Через два года Лиза родилась.
– Ну? – лениво протянула Таня.
– Вот, зашёл узнать, как дела у вас, да и отдохнуть маленько…
– Не живёшь ты больше здесь, Вадик. Понял? Выписали мы тебя.
– Как это выписали?
– Вот так. А заново тебе прописаться не удастся, так и знай. Покойный ты.
– Что, и поговорить не хочешь?
– Не хочу. А с Лизкой – пожалуйста. Только быстро.
Лиза сидела в комнате и смотрела мультик про Винни-Пуха. Я в который раз удивился, как дочка на меня похожа. Худенькая, хрупкая, с печальными зелёными глазами и веснушками, рассыпанными как просо по тарелке. Я подошёл к Лизе, обнял её за плечи и поцеловал в лёгкие, как пух у гусёнка, пушистые волосы.
– Не подходи ко мне, – капризно сказала Лиза, – я с умёртыми папами не разговариваю.
– Это же я, Лизок, давай хоть немного поговорим.
Лиза повернулась, снисходительно посмотрела на меня и отчеканила.
– У меня теперь дядя Володя будет папа. Он с мамой живёт. А двух папов у ребёнка не бывает.
Я повернулся и вышел.
Бродить туда-cюда мне быстро надоело. Городская природа не вызывала большой радости, а люди раздражённо смотрели на меня: помер, а всё неймётся ему, по улицам расхаживает. Нам работать надо, горбатиться. Этот коньки отбросил и никакой ответственности. А мне, может быть, как раз и хотелось ответственности, заботиться, опекать. И за себя стыдно, и перед людьми неудобно, они ведь тоже не виноваты. И за Лизу беспокойно, каково-то ей будет с новым дядей Володей, может, он нехороший человек...
Вдруг я ощутил, что в районе левого плеча в меня что-то врезалось. Оказалось, девушка. Маленькая, забавная, с рыжими кудряшками. Глаза точно такого цвета, как васильки, которые мы с Лизой в лесу на поляне собирали. Уставилась на меня, разглядывает пристально и смеётся. Сама на меня наскочила, а еще и издевается.
– Молодой человек, можно вам вопрос задать? – бойко проговорила она.
Я приободрился. Вот, молодым человеком меня называет. Не мужчиной и не «эй, ты». Всё-таки приятно.
– Ну задавайте.
– Вы всегда так ходите? В смысле, вам так нравится?
– Как так?
– Да у вас рубашка наизнанку надета. Вон, швы белые торчат, все в нитках.
– Не ваше дело, – неожиданно грубо ответил я. – Швы, не швы...на кой мне всё это сдалось? Помер я.
– Извините. А так сразу и не скажешь. Для покойника вы очень даже неплохо выглядите.
– Спасибо. Вас как зовут?
– Вера. Может, расскажете, что случилось?
– Чего я буду вам... – вздохнул я, – Вы что, врач?
– Ну да, вроде того...
– Да ничего не случилось. Жена отрицательно восприняла факт моей смерти и выгнала меня. Ну а дочка просто очень сильно расстроилась и говорит, что у неё теперь новый папа.
Неожиданно я рассказал Вере обо всём. О том, как мы в детстве с мальчишками играли в футбол, прилетела ворона и на одного из нас напала. Дядя Гриша забил ворону до смерти, а я украдкой плакал. О том, как я был первый раз на речке и в воде одну девчонку за ноги схватил, а потом её бабушка за мной с прутом гонялась. О том, как в школе втюрился в Таню, а она мне математику списывать не давала. О том, как мы с Таней на встрече выпускников увиделись, а директор напился и на самую высокую сосну залез. О том, как я перед роддомом танец маленьких утят танцевал. О том, как мы с Лизой учились считать овец, коров и даже летающих слонов перед тем, как уснуть. О том, как всё закончилось.
Я вежливо попросил Веру обстоятельно рассказать о cвоей жизни. А она только отмахнулась, будто от назойливой мухи.
– Что рассказывать. Работала, жила с мамой в однокомнатной квартирке. А потом мама умерла. А потом...ну да не люблю об этом вспоминать.
С Верой было очень легко. Будто сидишь на облачке, а тебя вокруг приятный cолнечный ветерок обдувает. Конечно, в ней было мало солидности, важности, но мне, как говорится, в ней нравилось всё. Как она кудряшки свои за уши закладывает. Как крутит в руках обкусанный карандаш, вытащенный на свет из внушительных недр матерчатой сумки. Как смеётся, иногда тихонько похрюкивая, словно довольный поросёнок. Как смотрит на меня внимательно. Так внимательно, что время от времени даже в замешательство приводит.
– Вы не обращайте внимание, что я мёртвый. – я с волнением взглянул ей в глаза. – Несмотря на этот факт, я довольно часто человек очень интересный.
– Ну что вы – тихо произнесла она – я же понимаю...
От этих слов мне стало очень тепло. Так мы и прогуляли несколько часов. Я всё время болтал, а Вера слушала. Когда я рассказывал об очередных забавных проделках Лизы, она остановилась и выпалила:
– Вадик, надо идти. Идти к дочке. Поговорить с ней. Я же чувствую, как плохо у вас на сердце.
– А если жена опять выгонит?
Вера серьёзно посмотрела на меня своими васильковыми глазами и твёрдо сказала:
– Надо попробовать.
Вот и дверь наша опять, полумрак в коридоре, когда уже лампочку вкрутить соберутся. Как всегда ошмётки грязи около коврика, обивка бессовестно выставила напоказ своё поролоновое нутро. Только вот пока я ходил, баночку из под «Мусор голд кофе» убрали. Думай теперь, чего от Тани ещё ожидать.
Вера протянула вверх руку и осторожно позвонила в дверь.
– Чего припёрся опять? Давай, вали отсюда! – прорычала Таня. На этот раз она решила обойтись без церемоний.
– Танюсик, кто там пришёл? – донёсся из квартиры округлый бас.
– Не волнуйся котёночек, отдыхай,– елейно проговорила она.
– Тань, я к Лизе. Пусти, пожалуйста, – решил не сдаваться я, – вот, познакомься, это Вера. Очень хорошая девушка.
– Какая ещё Вера? – гаркнула Таня. – Совсем крыша поехала? – и шарахнула дверью о косяк.
Я оглянулся – Веры нигде не было. Тогда я понял, что мне больше никто не поможет. Я стал методично бить плечом в в закрытую дверь. В квартире почему-то было тихо. Только вода из протёкшего крана запоздало отсчитывала мои удары. Тогда я выбежал на улицу и стал продираться к окну через бурьян. Кулаками по окну замолотил и закричал:
– Лиза, не верь им! Я живой, живой!
Занавеска приоткрылась, и показался Лизин тоскливый глаз. Затем появился вздёрнутый носик, встрёпанные волосы, в некоторых местах перехваченные заколками. Я подумал, вот, смотрит как на чужого, будто в первый раз видит. Но тут Лиза вытянула вперёд тоненький пальчик и прижала его к носу. Это она «бип» сделала. Нажимаешь на нос и бипаешь, словно гудок автомобильный. Я поднёс к носу дрожащий палец и тоже сделал «бип». Лиза улыбнулась, помахала мне ручкой тихонько и задёрнула занавеску.
Из меня будто выкачали воздух. Я опустился в колючую траву и посмотрел в небо. А на небе плясали рыжие кудряшки, заливисто смеялись и звали меня к себе.
_________________________________________
Об авторе:
ДАРЬЯ АЛЕКСАНДЕР
Родилась в Москве. Закончила факультет журналистики МГУ, после этого уехала учиться в Сорбонну. Несколько лет жила в Париже. Сейчас живет в Бельгии, преподает языки, пишет рассказы и стихи. Автор сборника рассказов «Самая близкая Франция». Финалист XIV Международного литературного Волошинского конкурса в номинации журнала «Октябрь». Публиковалась в журналах «Крещатик» и «Зинзивер», в различных литературных альманахах.
скачать dle 12.1
