ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Ирина Митрофанова. АПОЛЛОН

Ирина Митрофанова. АПОЛЛОН

Ирина Митрофанова. АПОЛЛОН
(рассказ)


Нина мечтала о большой любви. Такой, чтобы и нежность, и страсть, и я умру за тебя, и как птичка крылышком укрою, и как в детстве босиком по росе вдвоем. Но что-то никак не получалось. Нина была удивительно хорошенькой, и фигурка у нее была складная, и волосы длинные, блестящие, и пела прелестно, и танцевала энергично. Училась она на третьем курсе филфака, была готовая принцесса - невеста, но, видно, время классических принцесс закончилось. А Нина была очень классической: петь-танцевать, о политике или искусстве поговорить – это пожалуйста. Но как только очередной кавалер на веселой молодежной вечеринке после интеллектуальной беседы или зажигательного совместного танца предлагал Нине пройти в свободную комнату, она делала большие глаза и спешила быстрее удрать в гордом одиночестве.

Дома она в расстройстве жаловалась папе, что, мол, никаких таких провокаций не устраивала, просто болтали, просто танцевали, и вообще, она даже не в юбке была, а в джинсах, ну почему… Отец обнимал дочуру, ни в чем она не виновата, и пусть эти козлы невоздержанные свои проблемы с соответствующими бабами решают, а настоящий мужик всегда подождет, пока женщина сама захочет, и этого настоящего, как папка, который за мамкой два года ухаживал, она обязательно встретит, а если не встретит, то папка сам ей найдет.

Все подруги Нины довольно легко шли на интимные отношения со своими бой-френдами, нет, ну конечно, не сразу после пары фраз на пьяной вечеринке, а на четвертом-пятом свидании. Одна из наиболее продвинутых подруг, интимные встречи которой уже переросли в яркие порнографические действа с самыми неожиданными сюжетами, как-то намекнула Нине, что быть девственницей после двадцати – неприлично, и ей пора бы поторопиться. Именно она и познакомила Нину с приятелем своего молодого человека.
Внешне этот Лешка Нине понравился, и на первом свидании она не стала отказывать ему, как другим, в поцелуе. Женщиной он её сделал примерно через полтора месяца после знакомства. Нине не хотелось, но Лешка уже просто изнывал.

- Какая ерунда, - разочарованно делилась Нина с подругой.

- Не расстраивайся, в первый раз всегда облом. Потом лучше будет, вот увидишь.

Но лучше не стало. Все эти бессмысленные кувыркания навевали на Нину тоску, ей хотелось гулять у фонтанов, и чтобы цветы, музыка, а еще лучше верхом на лошадях, а не переть через всю Москву после работы на свободную хату, оставшуюся её молодому человеку после покойного прадедушки.

Вскоре Лешка решил, что Нина его не любит и параллельно встречается с кем-то еще, а его держит про запас. Если эти тяжкие мысли настигали Лешку в трезвом состоянии, то он только вздыхал и смотрел на нее жалобно, но стоило ему немного принять, как начинался мучительный для единственной зрительницы спектакль одного актера под названием «За что ты меня предаешь?!».

После одного особенно внушительного «концерта» Нина не выдержала и бросила его.


***

Через пару лет Новый год и свадьба Наташи - так, как она мечтала с детства. Игры, хлопушки, танцы, парочка пьяных друзей жениха, которые сначала вяло пытались подвалить к Нине, а потом один отправился в туалет и там уснул со спущенными штанами, а другой затеял драку из-за Сталина с каким-то дальним родственником невесты. Домой Нина возвращалась одна. Там её ждала очередная чужая история: пока она гуляла на свадьбе к родителям заходили гости, друзья студенческом молодости.

… ушла на Новый год сказала к подругам вот ведь девки девятнадцать всего на выпускной провожал в институт готовил поженились полгода не прошло компании друзья все время пьяная он придет поест ляжет в стену смотрит так ребенка жалко чем помочь вот только через год отходить начал а то всё…

- Найдет еще, у них с этим просто, - равнодушно вздохнула Нина.

- Он скромный, у него эта Маша вообще первая была.

- Мам… ладно сказки рассказывать.

- Как свадьба?

- Как обычно. Конкурсы, танцы, и все нажрались… А Наташке с Сашкой, похоже, действительно повезло.

- И тебе повезет.

- Ну да, конечно.

Нина забыла, ей было совершенно неинтересно – и кто этот страдающий Рома, и кто такие эти Галя и Миша, с которыми её родители ездили куда-то на Селигер сразу после свадьбы двадцать с чем-то лет тому назад.

Начались новогодние праздники. Нина валялась на диване со «Здравствуй, грусть» Франсуазы Саган и грустила по поводу бездарно проходящей молодости, когда в комнату вошла заговорщицки улыбавшаяся мама.

- С тобой Рома хочет поговорить, - и протянула трубку.

«Ничего не получится, хоть и голос понравился, - думала Нина в метро по дороге на свиданье. - Руки его не понравятся или губы… или зубы. О чем говорить? Работа, институт, школа? Смешно. Ну, не о той же, что от него в новогоднюю ночь ушла. Жаловаться будет… Потом полезет… Первая… Хм…Чушь…»

Его фигура сразу показалась ей знакомой, он напомнил… Он напомнил ей отца. Приятное, открытое лицо, лохматые светлые волосы. Только он сантиметров на десять выше её отца…

- Во мне метр девяносто два, - улыбнулся Рома, - я, когда в поезд захожу, нагибаюсь, двери на таких не рассчитаны.

Они проговорили часов пять. Нина вспомнила всё, что уже казалось далеким и неважным: как она бегала в деревне от гусей и за индюками, как однажды заблудилась с двоюродным братом в лесу, а оказалось, что они были в двухстах метрах от участков, как изображала в детской театральной студии кипящий чайник, а все подумали, что это дикобраз. Истории вспыхивали в памяти, хотелось рассказать поскорее, пока вновь не забылось. А он слушал, слушал…

- Я, наверное, тебя заболтала, - опомнилась Нина. - Я вообще мало говорю, просто тебе почему-то приятно всё рассказывать.

- Еще чайку и пирожное, да?

- Ты мне уже три пирожных скормил.

- Мне нравится, как ты ешь, - Рома замолчал, что-то решая, - прям, боюсь сказать, а хочется…

- Говори, а то я сколько всего наговорила, а ты всё молчишь. Нечестно.

- Я это кафе одно время ненавидел. Мы сюда с моей бывшей часто ходили. А теперь я его опять люблю, наверное, потому что ты здесь… Зря сказал, да?

- Ну что ты!

Нина подумала, что если после этого вечера не будет продолжения, она сойдет с ума.

Он проводил её до подъезда.

Наверное, будем целоваться. Такой замечательный парень, но все-таки…

- Спасибо, за вечер, я обязательно позвоню.

…а если не позвонит…

Он позвонил через час, как только приехал.

- Ты еще не спишь? А я сегодня точно не усну.

- Почему?

- О тебе думать буду.


***

Нина боялась поверить. Всё было так, как ей мечталось с четырнадцати лет. Они много гуляли, ходили в кино, театры, кафе, катались на коньках. Она уже несколько раз была у него дома, но он не пытался приставать, хотя и жил отдельно от родителей, и ничто не мешало…

Он был очень сильный и ловкий, занимался джиу-джитсу, мог прыгнуть на стол с пола, а потом сделать со стола кувырок и приземлиться на ноги. Он учил Нину разным приемам, кидал её, довольно рослую, будто она игрушка плюшевая, а она учила его танцевать. Нина не особо преуспела в борьбе, а Роман в танцах, но с каждой встречей он делался ей всё более родным: тепло его тела, сильные, спокойные руки, уютные вельветовые рубашки. Ей нравился запах его пота и волос, она уже была готова перейти к большему, но так хотелось еще чуть-чуть задержаться в этой беззаботно-детской легкости.


***

Он чинил её старый компьютер; такой серьезный, сосредоточенный. Красивый… Нина подошла сзади, обняла, стала покусывать за уши, а потом ткнулась носом прямо ему в ухо.

- Смешно, - Рома поежился. - Мне так раньше никто не делал.

- Ну, можно языком, но я так не умею.

- Носом лучше. Подожди, мне тут немножко осталось, пациент почти реанимирован.

Нина села на диван, и стала путешествовать взглядом от его шеи вниз по позвоночнику.

- Ну, я так не могу, - прыснул Роман.

- Правда, чувствуется?

- Конечно, ты же у нас экстрасенс.

Минут через десять он закончил и повернулся к ней:

- Всё. Нин, я еще вчера хотел тебе сказать…

…нам уже давно пора… Ну, конечно, сколько он еще может терпеть, и так уже…

- Я люблю тебя.


***

Он стоял под душем. Намыливал голову. Высокий, стройный, сильные мышцы рук и ног, натренированный пресс, даже ребра красивые, как из мрамора, ожившая скульптура… Нина любовалась им.

- Ты чего? - улыбнулся он ей из-под мыльной пены.

- Пушкинский музей отдыхает.

Нина скинула халат.

- Да ведь только что, неугомонная.

- Я с тобой такая отвязная становлюсь, - она залезла к нему, положила руки на его ребра.

- Нин, по-моему, тут двоим тесно.

- Ты понимаешь, что ты совершенство?

- Нин, прекрати, всё равно здесь не получится, полка мешает.

- А я хочу не это.

- А что?

- Да так, - Нина повела глазами и медленно опустилась на колени.


…ночь. Большая полная луна. Она идет босиком по тропинке, а по бокам белые скульптуры, обнаженные мужчины и женщины. Она вглядывается в каждое каменное лицо. Нет, не то, не оно. Кажется, что тоненькая девушка с кувшином чуть потянула рукой, указывая – дальше, дальше. Вот. Его взгляд устремлен к луне, а сам он недвижим. Нина взбирается на постамент, обвивает его руками, прижимается всем своим телом, чувствует холод. Крепче, крепче прижимается. Гладит каменные плечи и спину, целует в шею, приподнимается на цыпочки, закрывает глаза и припадает к его губам. Он будто чуть вздрагивает, и холод уходит, она чувствует мягкие губы, и потом живое, дрожащее от её присутствия тело. Сильные руки сгребают её в охапку, и они падают с постамента. «Надо успеть до захода луны, иначе им не ожить», - выдыхает она. Возбуждение нарастает, все её мышцы напрягаются почти до боли, и через мгновение Нина громко кричит, потом все в ней затихает, ей становится спокойно и легко. Она смотрит на луну, которая сейчас почему-то светит прожектором, образуя вокруг них светло-желтый круг. И вот – с каждого постамента один за другим соскальзывают каменные изваяния, превращаясь в живых людей…

В этой любви Нина жила сразу в двух мирах. И если его не было рядом, она могла мечтать и фантазировать о нем бесконечно. И в жизни, и в мечтах он был прекрасен. Дело шло к свадьбе, но Нина почти не думала об этом, она жила мгновеньями, какое там будущее...

О свадьбе позаботились родители. Сначала Нина вообще не хотела никаких ресторанов, и даже платье казалось ей лишним. Но, увидев себя, облаченную в белое и приталенное, в огромном зеркале свадебного салона, решила, что традиции все-таки лучше соблюсти.


***

- Я погуляю минут двадцать, - прыснула Нина. По тому, как подруга запахивала халат, всё было ясно.

- Да ладно тебе, - Наташка схватила её за запястье и втянула в комнату, - куда мы с ним друг от друга денемся-то? Просто ты больно быстро доехала. Проходи на кухню. А где твой?

- Да что-то поленился.

- Не любит нас, да?

- Нет. Просто он оказался таким необщительным, я даже не предполагала.

Минут через пять в кухню вошел помятый, но очень довольный глава семьи.

- Привет, Нинок! А мы тут, понимаш, новую игру придумали. В быка и матадора.

- В корову, а не быка, - поправила его Наташа.

- В общем, Матадор ждал выхода быка, а пришла корова. Вместо смертоубийства пришлось любить.

- Вы неисправимы!

- А что? Будет, что на пенсии вспомнить. Мы всё на камеру снимаем, а посмотрим лет через пятнадцать. А вы как?

- Никак, - Нина пожала плечами.

- Это зря, - не одобрил Сашка, - вот я тоже сначала думал, - ну и глупость, а потом... Без кина жизнь пресна.

- Наташ, мне нужно с тобой поговорить.

- Саш, пойди, покури.

- У тебя от любимого мужа секреты? - он обнял Наташу и потерся о её шею.

- У неё… Иди, я тебе все равно потом всё расскажу.

- Дис-с-скриминация, - вздохнул Сашка и ушел на балкон.


***

- Наташ, - Нина с трудом подбирала слова, - я, наверное, преувеличиваю. Может, всё и нормально…

- Давай сразу суть, - перебила её Наташа.

- Хорошо. Вот у вас …э-э-э… сколько раз? Ну, в неделю?

- Кажется, четыре. Сегодня. Рекорд – одиннадцать, но это выспаться надо хорошо, поесть там, ну… Главное-то не это… За неделю я как-то общего подсчета не веду, не бухгалтерия ведь, - улыбнулась Наташа.

- Но каждый день, да?

- Да. За редким исключением.

- А у нас уже три недели не было.

- Ну, ничего страшного, Нин… Может, устает.

- А на борьбу свою три раза в неделю он ходить не устает… Да и не в этом дело. Ты знаешь, у нас страсти вообще не было, даже во время медового месяца. Будто для него это… как принудиловка, что ли…

- Тебе так кажется. У всех разный темперамент.

- Думаешь? Вообще, сразу так всё изменилось. Я сначала рада была, в быту почти ничего не требует, приготовила – хорошо, не приготовила – ладно, сам. Стирает, убирается. Аккуратный. Но… мы как соседи хорошие, не мешаем друг другу, я уже и гулять научилась одна, не могу в выходные без прогулки, а ему лучше фильмы круглые сутки смотреть…

- Да всё нормально. Просто до этого он тебя завоевывал, а сейчас успокоился.

- И что мне делать?

- Как что? Разнообразие вносить.

- Матадора с коровой? - усмехнулась Нина.

- Нет уж, дорогая, это эксклюзив. Придумай что-нибудь…

- Может, ты и права.

Потом они втроем выпили по пиву, пошутили-посмеялись-повспоминали, и Нина уехала домой.


***

Как только Роман вышел из душа, Нина схватила его за плечи, прижала к стене и довольно убедительно начала заранее отрепетированное:

- Мы с тобой летим на космическом корабле. Он взорвется через двадцать минут. Ничего сделать нельзя, нас уже ничто не спасет. А перед смертью…

- Помолимся, - рассмеялся Рома.

- Вообще-то у меня было иное предложение. Ладно, значит, не то. Будем думать…

- А, понял, это Наташка всё твоим эротическим образованием занимается. Вот стерва. Глупости это всё, Нин, пошлятина.

- Это с нелюбимым человеком пошлятина, Ром. А с любимым очень даже.

- Да не нравится мне вся эта буффонада. Не знаю, не по мне это.

- А что по тебе? О чём ты фантазировал? Может, попробуем?

- Ну, какие фантазии, я же не девочка…

- Сашка тоже не девочка, а у них вообще… корриду придумали.

- Солнышко, не жди от меня спектаклей. Увы, не повезло тебе с мужем. Ну уж, какой есть, никто же не настаивал…

- Вот так значит, да? Ром, а зачем я вообще тебе нужна? Ну, серьезно. Без секса ты, похоже, вообще спокойно обходишься, супы принципиально не ешь, а мясо у тебя получается лучше, чем у меня, интересы у нас разные, в профессии твоей я ни бельмеса не смыслю, детей ты пока не хочешь. Зачем я?!

- Да привык я к тебе, глупая.

- И всё?

- А мне больше и не надо. Вообще, когда мы познакомились, ты мне не показалась уж очень темпераментной.

- Я тогда привыкала к тебе.

- А вот я сейчас привык.

- Но ведь еще и полгода после свадьбы не прошло.

- А мне кажется, что уже три.

…его крепкие мышцы обтягивает серебристый костюм, вокруг мигают разноцветные кнопки. Он сидит за пультом, такой же серьезный и сосредоточенный, как незадолго до того момента, когда он признался ей в любви. Она обнимает его за плечи, прижимается щекой к щеке, хочет ткнуться носом в ухо, как тогда… Но он отстраняется и резко оборачивается, в глазах паника.

- Я ничего, ничего не могу сделать!

- Ничего, - она обхватывает руками его лицо, пусть, ведь мы же были, были счастливы, а теперь мы станем звездами…

Нина гнала от себя тяжелые мысли. У нее еще оставались мечты…


***

Работа у Нины была скучная, бумажная. В одном научно-образовательном учреждении с большими позолоченными люстрами и мраморными лестницами. Академия высших управленческих кадров. Студенты здесь не учились, только аспиранты, докторанты и соискатели научных степеней из разных регионов, по направлениям своего начальства. Были и в возрасте Нининых родителей, а была и молодежь послевузовская, которых по знакомству приняли в этот дворец для будущих больших чиновников.

Одной из таких аспиранток была Нинина приятельница Аллочка. Помимо учебы в очной аспирантуре, она еще и подрабатывала на полставки в культурном центре Академии. Старалась разнообразить аспирантскую жизнь поэтическими вечерами, встречами с художниками или писателями, а тут оказалось, что в общежитии проживает настоящий режиссер, ему от Комитета культуры его области направление дали, чтобы он диссертацию написал и еще преподавательской работой занялся, а может, и начальником каким стал в этом самом Комитете или даже повыше. Театр-то их местный не особо процветал.

Общительная Аллочка разговорилась с ним в академическом кафе, и решили они ставить спектакль. Когда Аллочка еще в школе училась, ей очень хотелось сыграть бабу Ягу в «Сказе о Федоте стрельце, удалом молодце», но их учительница литературы не считала Филатова серьезным автором. Стали ставить «Горе от ума», Аллочке досталась роль Лизы. Этот актерский опыт девушке понравился, но о бабе Яге она не могла забыть…

И вот – давняя мечта готова была сбыться, режиссер согласился. Для репетиций требовалась относительно большая и лучше все-таки не учебная аудитория. В актовых залах постоянно проходили какие-то конференции и круглые столы, уговорить хозяйственников удалось только на пару вечеров перед самим спектаклем, очень уж боялись они за дорогое оборудование. Для рабочих репетиций разрешили вечером в комнате управления аспирантуры собираться, а там как раз и работала Нина. Вот так она стала участницей этой самодеятельной труппы.

- А вы кем хотите быть? - спросил режиссер Нину.

- Кем угодно из женских персонажей, мне всё интересно.

- Вот такой подход мне нравится, - обрадовался режиссер.

Ей досталась роль няньки Царевны.

Уже на первой репетиции Нина почувствовала себя примой. Похоже, у Павла Васильевича, никто кроме неё из этой аспирантской компании профессионального интереса не вызывал.

- Ниночка, браво! Вот я всегда говорил, фактура – ничто. По виду-то вашему только белоснежек играть… А у нас такая нянька с вами лепится…

Нина была счастлива, ползая на карачках и умоляя Стрельца (аспиранта Мамедова) не серчать на глупую Царевну; и когда стучала по темечку царя (соискателя Борисова), она не чувствовала усталости, ей хотелось, чтобы репетиция длилась всю ночь.

Но не все разделяли её чувства. Сорокалетнему Борисову вначале всё нравилось. Он отдыхал в Академии от работы, жены, ребенка, не спеша писал свою кандидатскую, периодически заводил кратковременные романы с понравившимися аспирантками. Эмоциональная хорошенькая Нина была как раз в его вкусе, но эту новоявленную актрису волновал только царь из сказки, а не сам Борисов. Это было обидно, а еще обиднее было поведение Павла Васильевича, который отчитывал его, как маленького, за невыученный текст и невнимательность к интонациям партнерши. Лишних конфликтов Борисов не любил и просто стал пропускать репетиции.

А горячий Мамедов всерьез обиделся, когда режиссер назвал все его актерские потуги дешевым КВН-ом, и если бы не дипломатия Яги-Аллочки, пришлось бы искать другого Стрельца.


***

Теперь Нина приходила домой еще позже, чем муж после своей борьбы.

В тот вечер он даже не вышел её встречать в прихожую, хотя и слышал скрип ключа в замке. Нина разделась, вошла в комнату и выпалила в его равнодушную спину:

- И на кой тебе ражна в энтом возрасте жана? Ведь тебе же, как мужчине, извиняюсь, грош цена…

- Это намек? - Рома нехотя обернулся.

- Это цитата. Мы с Павлом Васильевичем придумали такой ход, будто у няньки с царем в молодости что-то было, он забыл, а она помнит и периодически намекает ему.

- Вот и ты себе хобби нашла, теперь не скучаешь.

- А вдруг это не просто хобби…

- Я ничего не готовил, в Макдоналдсе поел.

- А я вообще есть не хочу, - с какой-то нервической радостью доложилась Нина.

- Ну и хорошо.

Ничего в их отношениях не изменилось. Только теперь они не только не спали и не ели вместе, но еще и почти не разговаривали. Однако Нину это больше не волновало.

…дети краснощекие, будто со старых открыток, мужики в кафтанах, девушки в сарафанах, в трех котлах бурлит и пенится. Бабка скособоченная, на палку опирается, подходит к одному из котлов. Не разогнуться никак… Чего они смотрят, чего ждут?.. Рядом мужик в красной рубахе, усы мокрые утирает: «Ну что ж ты, народ-то собрался?». – «Да отними ты палку-то у нее. Отними!». Хватает – не отдаю, я ж без нее не удержусь, и туда, туда… А там пена наружу лезет, шипит. И вдруг – вместо нее синева чистая, так что глазам больно, тянет к себе, и облака по ней прозрачные, перистые пошли. Прыгаю. Что-то обнимает, окутывает, вокруг рыбки маленькие красненькие, и будто не по воде, а по небу плывут, я кружусь вместе с ними, кружусь…

Стою на балконе терема в платье декольтированном, на шее бриллиантовое ожерелье. А внизу уже не русский люд, а костры горят и туземцы пляшут. В тереме напротив Ромка стоит, в своей обычной домашней футболке и старых джинсах.

- Ну что, как я тебе? - кричу ему.

Смотрит разочарованно: «А может, еще разок прыгнешь?» - и блеет фальцетом. Никогда он так не смеялся…


- Нет, все-таки, в снах никакого скрытого смысла не заложено, по крайней мере, в моих, - закончила свой рассказ Нина.

- Потрясающе! И почему мне ничего подобного не снится?.. - вздохнула Аллочка.


***

В понедельник на работе Нину ждала неприятность. У главного начальника заболела пожилая секретарша, и он попросил, чтобы в приемной посидел «кто-то из девочек» их отдела. Назвать девочками Анастасию Семеновну или Ольгу Михайловну у их стеснительного начальника отдела язык бы не повернулся, и он направил в приемную Нину.

Это была пытка. Нина совершенно не ориентировалась в этой чехарде: «соединяй – не соединяй, пускать – не пускать, меня нет - но для этого-то есть…». Вроде и работы-то никакой, только на звонки отвечать да дверь сторожить, да чай-кофе, но политеса столько, что голова кругом.

…ну, неделю, наверное, выдержу, Людочка Ивановна, поправляйся скорее, долго я не смогу...

В конце следующего секретарского дня Нины должна была быть очередная репетиция.
Конфликт в самодеятельной труппе давно назрел, и Аллочкины увещевания уже не помогали. Царь сказал, что у него защита через два месяца, каждая минута дорога, мол, извиняйте, товарищи дорогие, но отказываюсь я от престола. А Магомедов заявил, что больше не намерен терпеть издевательства режиссера, поскольку у него тоже гордость есть.

Нина и Павел Васильевич остались одни в комнате. Это был их общий провал. Несколько мгновений они растерянно смотрели друг на друга, и вдруг Нина зарыдала.

- Ниночка, да вы что… Прекратите. Не стоит. Ну, простите меня, не смог я с этими балбесами. Нервы уже не те.

- Брак на последнем издохе, в секретарши тут подрядили, не спрашивая, а мне в эту приемную, как на казнь. Я жила этим спектаклем. У меня, кроме этого, ничего нет…

- Ну что вы, Нина, будут у вас еще спектакли.

- Когда?! С кем?!

- А вы поступайте в театральное. Нечего вам в этой мраморной конторе делать, вы не смотрите на меня, я-то что, а вот у вас всё сложится, я это чувствую.

- Вы серьезно?

- Конечно. Вы не представляете, какое я удовольствие получил от работы с вами, вы очень талантливы, а не просто красивая девочка.

- Мне лет много.

- Сколько?

- Двадцать четыре.

- Кхы-м… я думал, что меньше. Но и это немного. Поступайте прямо в этом году, и не слушайте ни мужа, ни родителей, никого не слушайте. Вы должны играть, Нина.


***

Разговор успокоил её. Да и последний день секретарской службы выдался легким: главный с обеда ушел с кем-то пьянствовать в другой корпус, ей оставалось только записывать, кто ему звонил.

Но в пять часов дверь приемной отворилась, и ввалился раскрасневшийся начальник.

- Ну, я пойду, Петр Николаевич?

- Подожди, - он пошатывающей походкой подошел к ней, усмехнулся игриво и вдруг чмокнул прямо в губы.

- Ой, Петр Николаевич, что-то вы сегодня несколько не рассчитали.

- Н-не нравится… пьяный, воняю. Понимаю. Так я и надушиться могу ради такой молодой и красивой. Ты не смотри, что мне лет там… много… Я еще…

- Я замужем.

- И что? Муж – он дома, а мы здесь на работе пока…

- Рабочий день уже закончен…

- Ладно, не боися, - он похлопал её по плечу, с трудом открыл в свой кабинет, потом обернулся. - А хочешь стать кандидатом наук прям к весне?

- Каких наук? - Нина уже была в пальто.

- Без разницы… Л-любых. Только… ну, в общем, ты поняла… - но Нина уже выскочила за дверь приемной.


***

- Да зачем тебе увольняться? Он завтра проспится и не вспомнит ничего, - недоумевал муж.

- А вдруг вспомнит?

- Сама же говоришь, секретарша его завтра выходит с больничного.

- А если она опять заболеет, она же пожилая. Вдруг она вообще на пенсию уйдет, а он меня захочет своей секретаршей сделать, мой-то начальник не посмеет ему отказать.

- У тебя такая замечательная работа! Мозгов много не надо, одна столовка чего стоит, и зарплата ведь неплохая. Да за такую ерунду, какой ты там занимаешься, в других местах копейки платят. Куда ты пойдешь? Опыта никакого особого нет, образование дурацкое. Секретарем ты не хочешь. Если только в школу. Тебе это надо?

- А может, я в театральное поступлю.

- Не поздновато?

- Нет. По возрасту пока прохожу, последний год. Хочу попробовать…

- Ну, попробуй. Хотя, знаешь, Нин, я бы особо не надеялся.


***

Все её роли неожиданно закончились, осталась лишь одна – хорошая домохозяйка. Нина стала каждый день готовить завтрак, обед и ужин. Без всякого сожаления выливала в унитаз, если Роман не успевал съедать, перехватив что-то в каком-нибудь дешевом кафе после своей борьбы. Готовка и поход в магазин занимали время, отвлекали, отупляли. А Нине сейчас больше всего хотелось отупеть настолько, насколько это вообще возможно.


***

В тот невнятно серый день она затеяла генеральную уборку. Ей хотелось, чтобы ни в одном уголке, ни в одной щелочке – нигде ничего. Она закончила часа в четыре. Оглядела чистую квартиру и поняла, что больше не может в ней находиться.


***

Муж почему-то не воспринял её уход всерьез. Звонил, шутил:

- А давай начнем сначала?

- Это как?

- Я буду тебя до дома провожать, цветы дарить, в кафе наше сходим. А потом, может, ты меня простишь. Правда, я не понимаю, за что. Так жили хорошо последние недели, не ссорились совсем…

- Хорошо. Мне тут дали телефон одного очень хорошего специалиста по этим вопросам, давай, сходим к нему. Это моё последнее предложение.

- Вот этого я больше всего боялся, - вздохнул Рома, - опять Наташа твоя…

- Какая разница, кто?

- Не хочу, Нин. Лично я считаю, что всё у нас с тобой нормально было. Люди по-разному могут жить, норма – понятие относительное. Меня всё устраивало.

.- А я?!

- Ну, что же я теперь могу поделать…


***

Наташка, узнав, что идея с психотерапевтом не удалась, с помощью знакомого хакера быстренько нашла телефон бывшей жены Романа.

- И что я ей скажу?

- А вот так прямо и спросишь: почему вы развелись?

- Она меня пошлет тут же.

- Ну и что. А вдруг не пошлет. Хочешь, я позвоню?

- Нет, я сама.

Нина тянула со звонком три дня. Наконец не выдержала.

- Да он не той ориентации, - услышала она.

- То есть? - Нина могла предположить что угодно, но такое почему-то ни разу в голову не пришло. Даже в шутку.

– Да просто мы с ним спать как-то очень быстро перестали, - услышала она. - Мне он тоже понравился. Интеллигентный, родители приличные. В институт меня готовил, а как поступила, сразу предложение сделал. Я не понимала сначала, неопытная была. Но казалось, что ему неприятно. Думала, что казалось. А потом вообще на нет сошло. Я тебе так откровенно говорю, потому что не хочу, чтобы ты зря расстраивалась. Ну, раз такой, зачем голову-то морочить?..

– Спасибо за честность.


***

Нина ехала в метро. До этого друзья сочувствовали ей часа три наперебой, уверяли, что её ждет судьба новой Книппер, а про это «чудо природы» надо просто забыть, и всё.

Забыть… Фотографии в социальных сетях… Особенно родными почему-то казались его зубы. Полтора года жизни, наверное, немного, но… Свадебное видео, белое платье в шкафу. И всё, всё – неправда…

На одной из станций в вагон въехал безногий инвалид, когда он поравнялся с Ниной, она протянула ему десятку. Вдруг он схватил Нину за руку, крепко схватил, не вырваться, и заглянул ей в глаза. У него было молодое, приятное лицо.

- Ты очень красивая, выходи за меня замуж.

- Не могу, я уже замужем, видишь, - Нина ещё не сняла обручального кольца.

- Жаль. Ну, удачи тебе. А может, поцелуешь меня, так, на память?


***

- Бред какой-то. Кому рассказать – не поверят, - Нина уже была на своей станции, но никак не могла заставить себя выйти на улицу, встречая прямым взглядом свет огней каждого нового поезда. - Поцеловала. Почему? Да что я вообще знаю…






_________________________________________

Об авторе: ИРИНА МИТРОФАНОВА

Писатель, критик, журналист. Выпускница Литературного института им. Горького. Работала научным сотрудником в образовательном учреждении, корреспондентом информационного агентства, журналистом, редактором сайтов образовательной тематики. Публиковалась в журнале «Кольцо А», литературных альманахах «Артбухта», «ЛИТИС», «Истоки», газетах «Слово», «Литературные известия», ЛИТЕRRA и др. Автор сборника «Неловкие души» (2014). Финалист литературного конкурса «Золотой Витязь».скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
2 799
Опубликовано 18 июл 2016

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ