ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Роман Рубанов. ФРЕСКИ

Роман Рубанов. ФРЕСКИ





FLAUTODOLCE 

Зажми седьмую дырочку в душе
И дунь. А может, музыка польётся?
И где-то на девятом этаже
Такой же человечек отзовётся,
Зажав седьмую дырочку в душе.

И лифт скользнёт. И лестницы пролёт
Мелькнёт, и на засаленных перилах
Столкнутся руки. А домашний кот
Мяукнет, дескать, выгнали, нет силы
И в лифт скользнуть... И песню запоёт...

А эти двое, странные весьма,
На нас с тобой похожие когда-то,
Взойдут на переносицу окна
И выпорхнут в метель, во тьму... куда-то...
И незаметно включится весна.

А кот домашний, видевший мышей
Лишь на картинках, сядет на перила,
Достанет музыку, которой нет вообще,
И, чтоб она везде заговорила,
Зажмёт седьмую дырочку в душе.




* * *
                               Вадиму Месяцу

На кудыкину гору пошёл мужик.
За каким-таким его пёс понёс?
Над горой кудыкиной снег кружит.
Заметает следы. Все следы занёс.

Оглянулся мужик — а следов-то — нет.
А гора кудыкина высока....
А в избе, его баба не гасит свет,
ждёт с горы кудыкиной мужика.

А мужик присел, закурил одну,
да и в пачке осталась всего одна.
Под горой река, а в реке по дну
подо льдом идёт пароход без дна.

Пароход идёт, пар стоит столбом.
Вырастает столб изо льда, как прут.
А мужик сидит. Темнота кругом.
И мороз сердит. И ботинки жмут.

И дороги нет. И башка седа.
И в душе туман, гололёд и хмысь...
-Ах ты, Господи, Господи, вот беда,
мне дороги теперь не найти ни в жисть...

Его баба в избе погасила свет.
Его дети спят. Борщ в печи кипит.
А мужик на горе ждёт-пождёт ответ
и почти замерзает, поскольку спит.

И во сне, мужику, говорит Христос, -
Коли на гору эту пришёл, тогда
скит поставишь здесь. До седых волос
будешь жить. Будет вера твоя тверда.

И молитвою будешь людей спасать… -
И исчез Христос, и ушла гора.
Сын толкает его, - Батя, хватит спать.
На кудыкину гору тебе пора.




* * *

Леший покупает самогон
в ветхой хате на краю села.
Придавив окурок сапогом,
он сидит, в чем нимфа родила,
на крыльце, терзает свой баян,
песни неприличные поет.
Пятница. А значит, снова пьян
леший. Он ругается и пьет.
Вымирает сонное село,
доживают бабки бабий век.
Леший рожу пьяную стеклом
бреет. Одинокий человек.
Был завклубом. Нес культурный пласт
в массы на березовых плечах.
А теперь огонь в глазах угас,
а теперь пожар в груди зачах,
а теперь деревня померла,
леший спился, водяной утоп.
Хата ветхая, что на краю села,
издали напоминает гроб.
Леший пьет, он непривычно зол
на людей, проспавших край родной.
Сплевывая горький димедрол,
пролетает месяц над страной.




* * *

Субботний день. У мусорного бака,
где вонь ведром духов не перебить,
спит бомж с лицом апостола Иакова.
Пройду. Проснется. Спросит закурить.

И выбросив пакет, с боков дырявый,
в зеленый бак, прогнивший весь до дыр,
отдам ему почти полпачки «Явы»,
услышу вслед: «Спасибо, командир!»

Дым полетит сиреневым туманом,
как в песне про полночную звезду...
Соседка с престарелым доберманом
бомжа за километр обойдут.

Пацан с четвертого покроет матом,
а кто-то, может, вынесет хлебца...
В нетрезвом лике, сморщенном, косматом,
лицом к лицу не увидать лица...

Под вечер все зеваки разбредутся,
он ящики построит в длинный ряд,
глаза смежит — морщины разойдутся,
и в полусне к нему придет закат,

придет, морозным полыхнет пожарищем,
как на рублевской фреске «Страшный суд»...
...Придут апостолы — его товарищи —
и прямо к Богу душу вознесут.



 
* * *

В наш съёмный быт под вечер входим мы.
Шагнём, и сразу сумерки к нам бросятся.
Зиме конец. И сколько той зимы?
Само собой молчание напросится.

Захлопнем дверь и тут же затаим
и мысли и слова — всё спрячем тщательно.
Вот так, почти безмолвно, постоим,
пока я трижды щёлкну выключателем.

Пойду фонарик в комнате искать,
на кухню с дочкой ты — поставить чаю, но
в дверь нашу осторожно постучат.
— Открой, — ты скажешь. И, задев нечаянно

меня, дочь пробежит и, сделав круг,
с соседом-стариком у двери встретится.
Он со свечой. Застынет дочка вдруг:
на Боженьку похож и так же светится.

Он улыбнётся, спросит про щиток.
Пожму плечами в полной неизвестности…
Над нами комнату снимает Бог,
он, как и мы с тобой, из сельской местности.




СОУЧАСТНИК

1

Последний выезд в этом уходящем.
Костюм и на резинке борода.
Я – Дед Мороз! Я – самый настоящий,
Как никогда.

Меня ждёт дочь. И, как назло, соринка
Попала в глаз, и катится слеза.
Лежит в моём кармане мандаринка,
Но есть нельзя –

Подарок. Дочь старалась, выбирала
Из сотни мандаринов – самый тот.
«Деду Морозу передай, – сказала, –
На Новый год!»

На Новый год! Лежит в кармане чудо
Оранжевым, как солнца диск, мячом.
Вот мой подъезд. Но открывать не буду
Своим ключом.

Звоню. Играю сказочную правду –
Всё басом: «Это Дедушка Мороз!»
Мне открывают. Дочь безумно рада:
«Что мне принёс?»

«Подарок!..» Дочка машет на прощанье.
Махнув в ответ, уйти за дверь скорей.
Снять бороду и шубу на площадке,
самим собой остаться у дверей.


2

                  Андрею Болдыреву

Полдня убил на магазины –
Купил супруге сапоги,
«Советское» и мандарины.
Залез в сезонные долги.

Под праздник частник ёлки рубит,
На ёлках чтобы нарубить.
Мне проще – борода и шуба,
И лёгкий текстик - не забыть.

В декабрьском чёсе соучастник,
Опять придётся поднажать:
Мне предстоит чужое счастье
К осуществленью приближать.

И в день последний, покидая
Квартиру сотую уже,
Лифт по запарке вызывая,
На первом стоя этаже,

Очнуться, как от яркой вспышки,
С досады дверь подъезда пнув,
Стоять, курить на передышке,
Покрепче шубу запахнув,

Травить Снегурке анекдоты,
Водилу в путь поторопить.
И после каторжной работы
Попасть домой и всё забыть.

Смахнув устало капли пота,
В дверях с подарками в руке Застыть.
Дочь спросит, - Пап, чего ты?
- Заело молнию в замке.




АНДРЕЙ РУБЛЕВ

Рассвет войдёт по пояс в реку.
На корточках, на бережке
сидит мальчонка. В лодке грека
плывёт по Яузе-реке.

Мальчонка по-рыбацки, просто,
на пшёнку жжёную плюёт
и ждёт улова. Как апостол.
И кто-то спросит: «Не клюёт?»

Да, не клюёт, но стоит ряску
пошевелить, и на воде
мгновенно заиграют краски
везде.

И этим он вполне доволен.
Над головой его плывёт
свет с отдалённых колоколен,
как мёд из раскалённых сот

и облака, как будто фрески
владимирские, так легки,
пойдут над головой, над лесом,
над сонным зеркалом реки,

и берег Яузы отчалит,
земли уж под ногами нет
и Троицей Живоначальной
повсюду отзовётся Свет.







_________________________________________

Об авторе: РОМАН РУБАНОВ

Родился в 1982 году в деревне Стрекалово Хомутовского района Курской области. Окончил Рыльское педагогическое училище и факультет теологии и религиоведения Курского государственного университета. Автор книги стихов «Соучастник» (М.: Воймега, 2014). Публикации в журналах «День и ночь», «Нева», «Кольцо А», «Урал», «Новая Юность», «Гвидеон», «Литературной газете», сборниках «Новые писатели», альманахе «День Поэзии» и других изданиях. Участник Всероссийских Форумов молодых писателей  в Липках. Лауреат литературной премии им. Риммы Казаковой «Начало». Стипендиат Государственной стипендии Министерства Культуры РФ.
Член Союза писателей Москвы. Живёт в Курске. Работает руководителем литературно-драматургической части в Театре юного зрителя «Ровесник».скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
2 679
Опубликовано 22 фев 2015

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ