ОНА БЕЖИТ
она бежит, бежит по краю,
не чуя неба на краю,
и жаворонки обмирают,
узнав по голосу свою.
желает вызнать всяк охотник
откуда лад, откуда звук,
какого рода и прихода,
и отчего светло вокруг.
а сколько вслед хулы расхожей
и сколько будет впереди...
непостижимо тонкокожа,
недостижимая, дай боже...
...а может быть — не приведи?..
* * *
он так просил!..
он чёрной милости просил:
дойти, дойти! нет боли, голоса и сил,
и мёрзнет лоб, и небо ходит ходуном,
и пот — взахлёб, и свет — навзрыд...
но всё одно
негадан вход, неволен выход,
а в полях
всё та же кровь
и тот же пересыльный шлях.
о, слово — плоть того, кто непроизносим...
...и кто на зов — дарует зов.
он так просил!..
ЧЮРЛЕНИС
— ты коростель! — кричал, — я знаю лучше.
последний злак поёт, ложись и слушай.
по горлу — родина, исход неведом,
и звук колосьями — по сердцу неба.
а небо, что оно? columba Domini.
ты коростель — шептал, — ты птица дольняя.
твой голос — лезвие, твой голос — ухо.
споёшь небесное, и станет глухо.
САЙГАК
я слышала бубен растущего льда
на поздней реке
и знала что будет и что — никогда.
как пела мне ночь горловую звезда
на сколотом с волн языке...
холщовая степь, каменистый убор
и небо в ногах.
я знала, что север — откуда простор.
там медленный дом, там предел и повтор,
там белый танцует сайгак.
я помнила танец и танец ждала,
терпела родство
и знала, что ближний куёт удила,
что белого мяса хотят вертела,
а дальние ждут моего.
как бубен звенит и окрепла вода...
танцует сайгак.
я знаю что было и что — навсегда:
река горловая, степная звезда
и север — так молод и наг.
ВОДЯНАЯ СОБАКА
я говорю тебе обо всём.
например, о том,
что внутри дождя тепло,
там живёт водяная собака
с тонкими длинными лапами,
базиликовыми глазами
и плавниками.
её имя начинается на «о»
и поётся,
примерно, как joe dassin
или mon chagrin.
/тут важно хорошо утопить назальное «эн»./
когда кончится дождь,
собака закроет собачий рот,
скажет себе: охохо, -
и уснёт.
её сон совсем не похож на человечий,
потому что идёт наоборот.
спящую водяную собаку не видно,
а она видит
тебя, неусыпную /мама, ещё!/,
меня, говорящую обо всём.
например, о том,
что внутри дождя тепло,
там живут водяные овечки.
* * *
он смотрел на мать
чуть брезгливо
она – со страхом
но правда ещё никому
не облегчала ноши
* * *
Ей приснилась ковыльная, крымская,
карамельная степь на ветру,
где по-девичьи облако прыскало
перед близкой грозой.
Поутру
вышел дождь – лепестковый, ромашковый –
вымыл в комнате окна и пол.
Что ж такого привиделось тяжкого,
что так мертвенно тянет подол?
О ЛОВЧИХ И ПЕВЧИХ
Шум человечий, чешуйчатый снег.
Выключи звук.
Боже, как вычурно машут руками актёры.
видишь – стоит, смотрит на всех,
будто бы хочет нащупать – который.
Снег превращается в свет, если молчать, –
в солнечный брют.
Это для порченных нежностью,
а уцелевшим –
чай /брокен/
и сказку о ловчих и певчих:
как собирались и ночь demi-sec
пили из рук.
Пот над губой, распашные колени актрисы,
музыка рыбья, чешуйчатый свет.
Антониони -
от века и присно.
Антониони
и снег.
_________________________________________
Об авторе:
РЕГИНА МАРИЦ
Родилась в Кишинёве. Окончила Бухарестский Университет, факультет Математики и Информатики. Публикации в периодических изданиях «Гвидеон», «Белый Ворон», на электронных ресурсах «Полутона», «Сетевая словесность», «45-ая параллель». Живёт в Кишинёве и Бухаресте.
скачать dle 12.1
