Редактор: Сергей Баталов
Предисловие Сергея Баталова: стихи Анны Логиновой – полны ощущения тайны. Это стихи, где сталкиваются два мира – мир холода и мир тепла, мир цивилизации и мир почвы. Мир явный, привычный в своей повседневности, и мир тайный, приоткрывающийся лишь иногда, но незримо присутствующий в нашей действительности. Два мира – это всегда две морали, два взгляда на жизнь, и всегда встаёт вечный вопрос – какой из них для нас органичен?
* * *
Путать гору Синай и гору Сион
– это нормально при таком топографическом кретинизме.
Наша телесная родина влажный субтропик,
Наша духовная родина выжженный солнцем гранит.
Нанокрупицы дома носить на своих подошвах –
Родина соляных пограничных столбов.
На всякий случай
не оборачивайся.
ЗОЛУШКАУ неё под ногтями зола от печёной картошки
и на лбу такой же мазок от налипшей сажи,
у него очень редкая фобия – он боится стекляшек,
так что ваши хрустальные туфельки точно косяк перевода,
они были кожаные и совсем не в кассу,
да и платье было не платьем, а сарафаном,
и все кругом говорили: надо же – всё же баба
а то охота, рыбалка, баня, опять же слухи,
всё началось в пять лет – и не предвещало
ногти, ресницы, пудра и кружевная сорочка,
в общем, беда-бедой,
но гляди-ка, баба
маленького размера и ступни и всё что выше,
в общем, не так уж и баба, но что поделать,
водка, рыбалка и баня и хлыст в придачу,
будет пять сыновей кронпринцев на ту же букву,
первую букву имени, то есть как бы
слухи ходили: вроде как все – девчонки,
только это уже другая печаль и другая сказка.
Что от тебя осталось к концу зимы?
Ветошь и лужа грязной воды,
сизый прогорклый дым,
кожа, сухой пергамент, старый матрас,
милый, пойдем домой
это совсем не канзас,
мы потеряли канзас.
ПИСЬМО НА СЕВЕРОлегу К.Всё, что нас не убивает,
делает дыру в бюджете,
кровь из носа, день на ветер,
извини неровный почерк.
Нас не сделают сильнее
ни овсянка за обедом,
ни победы, ни обходы,
ни сиреневые дали,
и ещё раз наподдали,
гнать, дышать, держать и видеть,
слышать – значит, ненавидеть,
это нас не убивает,
сколько б нас не убывало,
время руки умывает,
раз-два-три и ваших нету,
наших тоже поредело,
от оби до енисея
ходит сеятель и сеет,
у него нет мочки уха,
откликается на Ваню,
в остальном, маркиз прекрасный,
ну, вы поняли короче.
* * *
Августу мало лета – он убегает в осень,
Как молодая хиппушка с ремешком на лодыжке,
Греет, кормит и любит не жениха, не мужа.
Август, постой, останься – и я куплю тебе платье
Синее с густо-серым, как грозовая туча,
Жовто-блакитное, точно небо, песок и море,
Цвета густой сирени, как на Мангупе тени,
Или цвета солнца, жёлто-медового солнца.
Август уйдет неслышно, ночью, почти под утро,
Утром трава седая и замерзают пятки.
Память недолговечна, точно спелая слива,
Память, про то, как август, память, про то, кто август….
* * *
Юле Тишковскойшкольницы не знающие сигарет
поют под гитару
про опиум который курить рить рить
красят чёлки в дрянной чёрный цвет
без блеска без бэ без фантазии
сорокапятилетние школьницы знают ответ
на много неловких О
ОТКУДАБЕРУТСЯДЕТИ
ОЧЁМПОЁТНОЧНАЯПТИЦА
к осени круг замкнется
нет блеска сильнее и ярче
чем блеск утончённых седин
чем блеск несгораемых сумм
уходим уходим уходим
и звёзды нам светят красиво
* * *
А со мной он такоооой! – говорит,
что я его яхонт, александрит
и ещё какие-то камни, я их не знаю.
А с ней он другой, говорит
о том, как что-то где-то горит,
о ценах на койн и на бит,
в общем, такое.
А ведь со мной он такоооой! – говорит,
мол, кто посмотрит – он мне не простит,
пусть лепший мой друг, сосед или родич.
А с ней он другой, говорит,
побудет и едет домой, говорит:
«Она же с работы».
А чего ж ты сама, говорю,
взяла бы и стала такой, говорю,
и не надо сыпать ему в долму
приворотный ус малабарской собаки.
Когда уходил, закатилось солнце
и на жёлтом экране её самсунга
краем глаза увидел запрос
«УСЫ МАЛАБАРСКОЙ СОБАКИ КУПИТЬ НЕДОРОГО».
* * *
Всё, что я знаю о красоте,
Умещается в плоскую маленькую коробочку
Из-под туши для ресниц «Ленинград».
Мама учила:
Чтобы быть красивой,
Надо плюнуть и растереть,
Плюнуть и растереть.
* * *
Три мудреца искали точку G.
Один строил диаграмму, выискивая кратчайшее расстояние,
второй надеялся на современные средства геолокации,
а третий был философ, он забрался в бочку и сказал, что там светлее.
Первый нашел кратчайший путь из Амстердама в Тель-Авив и случайно в женскую баню,
второй нашел женскую баню на три минуты раньше, но был с позором оттуда изгнан,
а третий сказал, что ему и отсюда неплохо видно.
Потом первого осенило, и он понял, что пункт А и пункт Б кириллицей,
а точка G – латиницей,
поделившись этой новостью со вторым, он долго чесал в затылке,
а третий нашёл человека по имени Ксантиппа.
– Смотри, – говорил первый. – Если нам надо сменить кириллицу на латиницу, нам надо в Астану.
– Точно! – сказал второй. – Окей, Гугл.
А третий… впрочем, а что третий?
Кончилось тем, что первый и второй очутились в Нурсултане, где царил полный нурсултан.
Представьте себе их разочарование.
Третьему тоже не очень повезло, хотя он был ближе всех к разгадке.
Мораль: социальная антропология – наука будущего.
* * *
Настигнет такая
на перекрестке в жуткую полночь
приставит к горлу
холодное колюще-режущее
мне нужны твои детские грезы
розовые очки
вера в любовь
и первые поцелуи
мне нужен твой чистый
мальчишеский взгляд
и первая книжка
дурацких стихов
– всё равно тебе стыдно.
Спасибо, Господи,
что взял мечтами.
* * *
МашеЕсли сыграешь блюз наоборот –
плечи расправятся, складка у рта пропадёт,
женщина вспомнит, собака воскреснет
и друг не забудет, твой друг никогда не предаст.
Если читать этот рэп наоборот,
восемь мальчишек с района соскочат с иглы,
смог прекратится, в подъезде исчезнут «бычки»,
ну, и про друга всё то же, как если бы блюз.
Если читать этот мир наоборот,
вырастет гребень на шее, чешуйчатый хвост,
станет дремучими джунглями мягкий диван,
ну а закончится всё, как всегда, темнотой и огнём.
Если читать этот стих наоборот –
то поразишься, какая выйдет фигня…
СМОТРИТЕЛЬ СЛОНОВникто не знал его имени
он утром всегда был на месте
и неясно, был ли он дома
или домом его стал слоновник
слоны, говорят, считают
человека милым зверушкой
в общем-то так и есть
иначе зачем они
позволяют вести себя в бой
возить у себя на спине
но верно и наоборот
слон это серый котик
реже графитовый котик а еще реже белый котик
дело в размерах лотка
бормотал смотритель слонов
ближе к закрытию
он часто ходил в террариум
где в мутном бассейне жила
исполинская черепаха
он что-то прикидывал
долго считал на бумажке
ругался и сплёвывал в урну
среди сотрудников
долго ходила легенда
что у него в кармане сложенное в четыре
лежит пожелтевшее фото
с черной полоской в углу
а ещё кто-то сказал
что, возможно, зовут его Юрой
* * *
Последний ныне живущий носитель
усть-тыбыдымского диалекта
тыбыдымского языка
носит пальто и шляпу так,
будто это шлем и доспехи,
носит воду в ведре листового железа
и не курит.
Он запретил единственной дочери
писать своё имя
пользуясь сложной системой знаков
усть-тыбыдымского диалекта
тыбыдымского языка
(не путать с родственным диалектом
обитателей истоков Тыбыдыма).
Дочь последнего ныне живущего
носителя усть-тыбыдымского диалекта
тыбыдымского языка
считает, что сделал он так потому,
что она предала его землю
и уехала в город учиться
на менеджера по туризму.
Но это не так. Потому что
единственный ныне живущий носитель
усть-тыбыдымского диалекта тыбыдымского языка
считает, что русский удобнее,
легче и проще,
ведь на нём говорят космонавты, спортсмены,
цари и торговки капустой,
не говоря уже о менеджерах по туризму.
Обо всём об этом толком не знает
лингвист-компаративист,
который трясётся в плацкартном вагоне
с пьяными вахтовиками
и шумными дембелями.
Он носит воду для чая
в стакане с гербовым орлом.
И курит.
_________________________________________
Об авторе:
АННА ЛОГИНОВАПоэт, прозаик, переводчик, редактор. Родилась в городе Волжский Волгоградской области, закончила факультет романо-германской филологии. В её переводе вышли «Автобиография» Мэри Куант (2013), «Дружелюбные» Филипа Хеншера (2021), «Барбизон. В отеле только девушки» Паулины Брен (2022). Публиковалась в журналах «Лиterraтура», «Буква», «Формаслов», «Полутона».
скачать dle 12.1
