Редактор: Нина Александрова 
Комментарий Нины Александровой: Ване Киму, моему мужу
ВЛЮБЛЁННЫЕ ИДУТ Н ****1.
дом, которого у нас не было
полон голосов детей, которых мы не родили
они разбиваются, как волны жёлтого моря
о берега страны, куда мы не уехали
там человек, выходящий на песок с собакой
находит большую ракушку
поднимает и выбрасывает в море
пустоте вода наступает и наступает
2.
про меня уже было написано на заборе
за гаражами и все, все было сказано на курилке.
такие не меняются
не дай бог тебе жениться на такой.
тебе ещё скажут:
ты что, не знал, на ком женишься
ты что, не видел
где были твои глаза
а ты ответь:
глаза мои были полны воды
длились рыбы вместо моих зрачков
забора, курилки и гаражей
и никаких не осталось других богов
никаких иных миражей
3.
мой бородинский клюй бусинка воробей
любопытно синичка блестяшки белков разбей
что останется разве падаль пустые щи
пусть ворона разбойница растащи
буду корм кормов воронячий пир
чтобы не осталось что расщепи
съесть меня это способ меня любить
упокоен только употребим
4.
«влюблённые идут н****»
говорил нам лунин юра,
выгоняя нас ночью из номера
в коридор звенигородского пансионата
ничего хорошего вас не ждёт
наш пророк выходил к нам завернувшись в одеяло как в тогу
«живи на пальмах, Ваня,
с мартышкой своей красногубой»
юра мы пришли
здесь пустота и правда всему конец
в прямом и переносном смысле
лучше бы мы никуда не ходили
лучше бы жили на пальмах
в конце концов пальма тоже сойдёт
за фаллический символ
5.
Легко найти личный ад команданте Че:
Эрнесто заперт в собственном портрете
на красном плакате
который висит в отделении КПРФ
в посёлке Лазаревское под Сочи.
В отделение заходят ялтинского образца пенсионеры в соломенных шляпах,
мимо плывут обгоревшие туристы на парусах надувных кругов.
Больно шлёпают мокрые сланцы.
Че висит и понимает:
он был не прав,
не важна никакая революция
важна всякая жизнь – маленькая и большая,
жужжащая и бесцельная,
кошки, красные шеи, пухлые нектарины.
Команданте представлял себе ад совершенно иначе:
он готов был лежать где-то в Лас Вегасе под стеклом игрального стола,
где над его просмоленными мощами играли бы в покер капиталисты.
Кубинские женщины, освобождённые им
продавались бы эксплуататорам
которые не докуривают сигар до конца,
потому что не ценят народный труд.
Вместо этого вечность в распаренном воздухе он вынужден
смотреть, как старушки ставят подписи за Зюганова.
Сочинская зона, это конечно, не Боливия вам, но тропический климат
плох для астматика и сигар сюда не завозят.
Вот такое hasta siempre, comandante.
6.
я выходила замуж два раза и оба по любви
я разводилась два раза и оба из - за одного человека
я сказала этому человеку:
What is so f****** wrong with you?
Ты разрушаешь мою жизнь,
Я отказываюсь тебя любить.
Не пиши обо мне, не ищи себя в моих текстах
Не пытайся со мной связаться.
Я тебя вычеркиваю.
Если бы я говорила это не самой себе,
У истории был бы порядочный, человеческий финал
7.
сколько требуется моли
на кило колючей шерсти
чтобы выбраться на волю
сколько там в рядах лишений
пока ты лежишь в горячке
это роберт эдвард ли
над виргинией не скачет
не касается земли
ба оскомина на пальцах
ба ещё чуть-чуть прочти
ваня ваня просыпайся
янки в джоржии почти
8.
Татарский ребёнок не боится бабайки,
Который живёт в темноте
потому что бабай не живёт в темноте,
он греется на солнце на лавочке во дворе
или в зале на диване сидит за брошюрой ЗОЖ: очки замотаны скотчем,
в руках лупа.
Или в парадной рубашке по пятницам в базарный день
выходит за калитку со списком продуктов и обязательно
принесёт мороженое.
Иногда бабай живёт в темноте, но и тогда
Он гладит по голове и говорит:
Балам, все пройдёт и рухнет, пройдёт и рухнет, а после - начнётся снова
9.
в первый день в воде застывала птица
на другой появлялась змеи полоска
тётя Паша вставала три дня молиться
Наденьке испуг выливала воском
свечкой капала в тазик воды толченой
и читала рисунок медовых капель
кто во сне приходит душить девчонку
ишь чего надумала заикаться
вечер третий - в тазу не медведь, не рыба
не больной индюк, не соседский чабан заросший
чьё там тётя Паша такое рыло
что отливку выплеснув за порожки
говоришь:
мать, хватай Надюшу и под иконы
и читай, читай сколько хватит силы
девки, наведите воды солёной
чтобы я прихожку и ставни мыла
сами задвиньте засов и молчком на печку
станет стучать отец чтоб сидели не трепыхались
будут гости у нас я сама их встречу
провожу родимых с первыми петухами
10.
как ты могла, здесь же всё напоминает обо мне
здесь лежала моя тельняшка
должна была тебя остановить
да, лежала, да, пыталась остановить
и теперь всё смотрит на меня с укоризной
каждой полосочкой, голубой и белой
хуже всего, когда я ложусь в ней спать
она пахнет как ты говорит как ты
ведёт меня по многочисленным квартирам, где мы успели пожить
по всем совместным сохранкам в компьютерных играх
по всем страхам, делам и всем разговорам
а потом я оказываюсь в электричке москва-коломна
за окном и внутри бесчисленное страшное подмосковье
вечность трясусь в ней и никак к тебе не доеду
but if you go, where shall I go?
what shall I do?
frankly, my dear, I don’t give a damn
не говори это всё теперь
к чему уже этот надрыв
мне это не нужно
это всё уже поздно
это ничего не меняет
ничего
не меняет
_________________________________________
Об авторе:
АНАСТАСИЯ КИМРодилась в городе Ставрополе. В 2011 году принимала участие в международном форуме писателей в Липках, мастер-класс журнала «Знамя» под руководством Михаила Айзенберга и Ольги Ермолаевой. Стипендиат фонда СИЭП (2011, 2021). В 2015 году переводила тексты поэта Ашрафа Файада на русский язык (в соавторстве со Станиславом Львовским), подборка опубликована на colta.ru. В 2020 году выпустила две подборки на polutona.ru. В 2021 текст «Балам, баламинэкисе» был опубликован в Метажурнале с комментарием Евгении Ульянкиной и прошёл в шорт-лист премии Метажурнала. Опубликована в февральском номере «Русского пионера» (2020), июльском номере «Формаслова» (2021, редактор Михаил Квадратов).
скачать dle 12.1
