Редактор: Лета ЮгайКомментарий Леты Югай: В традиционной культуре многие навыки передавались по наследству или близкому соседству: известны династии сказочников, локальные школы причитальщиц… Слово органично вырастало из традиции. Алёна Рычкова-Закаблуковская редкий случай, когда врождённая связь с традицией сочетается с профессиональным литературным мастерством. Она выросла не только в окружении книг, но и песен – и умеет передавать ощущение, что весь мир живой: от рукотворных кукол до созревшего яблока, от ветра с характером до старого дома. И это обеспечивает ей особое место в современной поэзии Иркутска.В стихах Алёны есть недосказанность, как и в аутентичных фольклорных текстах, и в то же время всегда происходит выход на гармонию и целостность мира. И это делает её стихи столь нужными и любимыми для читателей. БЫЛИЧКАрассказывала тетка в том дому
никто не ночевал по одному
не мудрено когда такие страсти
творились заполночь
не обладая властью
всю эту бесовщину на корню
пресечь на раз дед свел её к нулю
продать избу решившись в одночасье
вещала тётка были мы детьми
все как один побитые плетьми
и голода и страха и разрухи
но про такое разве что старухи
беззубым ртом мочаля снедь и речь
твердили нам затем чтоб уберечь
от всяческих соблазнов и пороков
мы растопили жарко в доме печь
втроём собравшись
чтоб гостей стеречь
незваных и топорик у порога
был припасён и двери на крючок
забрались на полати и молчок
оставив на столе коптить коптилку
а заполночь они вошли как есть
темны лицом по счету ровно шесть
и холодок осел у нас в затылках
они же стали пить себе да есть
стол засиял как скатерть самобранка
а мы глядели словно три подранка
не смея даже слова произнесть
и гости молча трапезу вели
беззвучно над столом сводя стаканы
их лица и размыты и туманны
зияли как зияет пустота
снедь исчезала не достигнув рта
и вдруг пропала будто канув в воду
пустили гости 'по кругу колоду
и долго били картами об стол
пока не вышел между ними спор
а после спора стал быть вышла драка
они достали помнится ножи
и вкруг стола друг друга положив
опали пылью
взлаяла собака
и спохватившись кочет прокричал
и темнота раздвинула границы
впустила свет
чтоб после повториться
и снова стать началом всех начал
НИКОЛА ЗИМНИЙа на николу выпал снег
николу зимнего
как будто вышел человек
позвал по имени
и ты пошел себе пошел
родства непомнящий
и стало вдруг так хорошо
и нету помощи
одни сквозные небеса
обетованные
и голоса и голоса
дороги санные
от самолетных кораблей
следы горючие
и ты один как перст ничей
на волю случая
***
Так, опрокинув мир вверх дном,
Пройдешь себя, как бурелом.
Кого-то Бог выводит к храму,
А ты приходишь в отчий дом.
И видишь маленькую маму,
Сидящей под большим столом,
По центру комнаты в пыли,
В смешных штанах на серой вате,
В твоём нелепом детском платье.
У ног, как церковь на Нерли,
Стоит игрушечная ёлка,
В кошелке дремлет белый кот.
Ты шла сюда темно и долго.
Так долго детство не живёт.
Возьми себя из тьмы и тлена,
С колен пылинки отряхни.
Впусти в холодный пятистенок,
Как будто выпустив из плена,
Немного света и любви.
БЕЛЫЙ ДЕНЬКак хлюпала вода
В прожаренные доски...
В буквальном смысле их
Дед жарил кочергой.
Лоснился чёрный вар.
Весь мир казался плоским,
Как новенький пятак
Под детскою рукой.
Полянка зелена,
На ней от солнца пятна,
И маятник под ней
Колышется. Тук-тук
Стучат носами в лад
По донышку цыплята
По зёрнышку клюют.
По зёрнышку клюют.
И вар в ведре кипит.
Июлем обожженный,
Дед лодочку смолит
И беломор смолит.
И лодка словно кит
Сияет обнаженный,
И дымным плавником,
И усом шевелит.
И вот уже кладут
Китёнка на колеса.
Айда его к реке!
Тот белый-белый день,
Как след от колеса,
Доныне в отголоске,
Как блик, как светотень
На розовом песке.
И хлюпает вода
В прожаренные доски,
И маятник дрожит
На тонком волоске.
***
Совхозной фермы белые цеха,
А на тебе веселый ситец маркий.
Ядреного навоза и солярки
Стоячий запах. Хлебная труха
В ведерке. Ты влезаешь на окно
И свешиваешь ноги в сапожонках.
И, как в доисторическом кино,
К тебе приходят лошадь с жеребёнком.
Он тянет-тянет бархатистый нос
И тычется щекотно в шею, в темя.
Каштановый его пушистый хвост
Смешно дрожит, как ухо спаниеля.
И золотистый сыплется овёс.
Пока младенец шлепает губами,
Ты понимаешь, лошадь - это пёс
С печальными и долгими глазами.
И мать его, неся свои бока,
Гнедую шею над тобой склоняет.
Но кто кого из вас удочеряет
Не опознали вы еще пока.
ЯБАЛАН-ДАБААНПо осени, когда к пальцам ног
Подступают щупальца ревматизма,
Я вспоминаю о ней
И её хождении в Я́блоновый хребет.
Яблошный, как говорят местные.
Не ходи одна, не забывай примет.
Береги обувку тесную
Покуда стоит такая теплынь,
Сухость осенняя, хрупкость да ломкость.
И такая прозрачная синь
Над водоразделом трех великих рек,
Текущих в три моря –
Лаптевых, Карское да Охотское.
Под ногами камушки – счету нет,
Будто россыпи райских яблочек.
Потому ли так обозвал хребет
Пришлый люд – Яблочным?
Говорили, мол, что бока его
Заросли дичком лакомым.
Ничего здесь нет.
Первозданный свет.
Золоченый лист лаковый
Да брусничины, как в чаду горят.
Знай ковшом бери.
Небо ясно.
Переменчив нрав вековой земли.
Было солнце да вдруг погасло.
Стылый ветер встречь,
Не поднять руки,
Обернётся сырым бураном.
Застывает речь,
Густо лепестки
Кружат над Ябалан-Дабааном.
Лепесточек яблочный полети,
Покружи над водоразделом.
Перевал проходимый, твои пути
Словно вязь меж душой и телом.
Половина жизни ещё не срок –
Только срез её поперечный.
Двоеперстный крест, да бурятский бог,
Листобой, перебой сердечный.
Так искали её подряд три дни
И три ночи односельчане.
Голосили, дымные жгли огни.
И нашли у Христа в кармане,
У гранитных глыб,
Где намёка нет – ни тропы,
Ни иного знака.
Словно дух лесной, побелевший гриб,
Шевельнулась на зов собака.
И припала снова, как лист дрожа,
Согревая ей босы ноги.
Уходя в леса не возьми ножа,
Но собаку возьми в дорогу.
Потому по осени между строк
Пробивается холод. Снится
Бел-горючий камень у самых ног,
Снегом скованные ресницы.
Это я, не она, прохожу гранит,
Разнимаю руками воду.
Потому во мне до сих пор саднит
Эта горькая память рода.
И душа разъяв временной капкан,
Прорывая покров метельный,
Улетает на Ябалан-Дабаан.
Проходимый. Водораздельный.
АНДРЮШЕНЬКАМаленькой мне казалось,
вот иду я по земле,
а моя прабабка идет под землей.
Я шаг, и она шаг.
Так и идем, слипшиеся ступнями,
непонятно кто чьё отражение.
А другая прабабка, Марфа,
та, что по отцу,
любила меня крепко.
А я её боялась.
Носила она длинную юбку
и долгополый зипун.
нос её был такой длинный
и крючковатый, что о подбородок
стукался – страсть Господня!
Любила она петь песню старинную
«Я сажала огуро́чки
Кто же будет поливать»
Пела и притопывала,
И юбкой землю мела.
Бывало, встанет посреди улицы
С кульком пряников,
А я бегу-убегаю от неё со всех ног.
«Ой, люди добрые!
Поймайте мне Андрюшеньку –
глазки кругленьки!»
Соседские ребятишки
Схватят меня и волокут.
Я кричу, вырываюсь.
«Отпустите! Отпустите её!
Передайте только прянички»
А когда помирать стала,
Долго помереть не могла.
Всей деревней приходили
Прощаться. Почитай
Все родственники.
А она об одном только и просила
«Приведите мне Андрюшеньку –
глазки кругленьки»
И опять схватили меня,
Тащат через порог,
Я криком кричу надрываюсь.
«Отпустите! Отпустите её.
Посмотрела я!»
С тем и отошла ко Господу.
А почему Адрюшенька –
Глазки кругленьки?
Говорят, похожа я
На другого сына её,
В гражданскую сгибшего.
Капля от капли.
Её капля в море человеческом.
ИЮЛЬИюль стоял, как божья милость.
Птенцы осваивали клирос.
Ты в этой маечке навырост
Была себе мала.
Под нею сердце робко билось,
Душа над миром возносилась
И облаком плыла
С небесным храмом по соседству.
Ивановым звенящим детством
Сквозь кроны на просвет.
И вспыхивал светло и звонко
Под голою пятой ребенка
Яичный курослеп.
Ты и сейчас ступая тяжко,
Нося отцовскую рубашку,
Легка себе вполне.
И, кажется, порой надмирна,
Но все же жизнью наполнима,
Как эта голубая чашка
С клубничиной на дне.
_________________________________________
Об авторе:
АЛЁНА РЫЧКОВА-ЗАКАБЛУКОВСКАЯ Алёна Рычкова-Закаблуковская родилась в 1973 году в селе Баклаши Иркутской области, где и прошло детство. Окончила САПЭУ. Живет в Иркутске. Автор книг стихов «В богородский сад», «Птица сороказим» и «Про свет». Член Союза российских писателей. Участник Фестиваля поэзии на Байкале, фестиваля КУБ (Красноярск). Публиковалась в литературных журналах «Плавучий мост», «Байкал», «Юность», «Сибирские огни», в альманахах «Паровоз», «Глагол» и др. Дипломант международных поэтических конкурсов «Эмигрантская лира», «Чемпионат Балтии по русской поэзии», в 2021 году подборка стихов вошла в шорт-лист конкурса «Заблудившийся трамвай».
скачать dle 12.1