ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Евгения Риц. НАРИЦАТЕЛЬНОЕ ОДУШЕВЛЁННОЕ

Евгения Риц. НАРИЦАТЕЛЬНОЕ ОДУШЕВЛЁННОЕ





* * *

Она выходит на улицу, как на панель.
Собственно говоря,
Это и есть панель.
Под фонарём свет фонаря
Качается, точно цель.

Точно мель,
Так что не сдвинуться, не сойти,
Судорога сковала оба твоих плеча.
Это не якорь, не суетись,
Не отвечай.

Эти взрослые женщины вязнут одним каблуком в снегу,
Другим – в раскалённом асфальте через полгода.
Времени больше нет, но на пару секунд
Она отворачивается и верит в Бога.




* * *

Ну и что изменилось бы, изучай ты
английский вместо немецкого?
Те же чайки
над помойками местного
происхождения.
Тебе вообще не даны языки,
и поэтому, чем поступать в иняз,
тебе бы следовало совсем изъять
их из употребления;
и все шероховатости, все комки
отныне прятать в ки-
пенно злых простынях себя,
сбиваясь в один тугой.
Ты думаешь, у тебя появился бы стиль,
как у тех, кто все же туда поступил?
Поступь от этого не станет другой,
не измениться ширина плеч.
Лучше лечь
и подтягивать к животу,
как колени, колкую немоту.




* * *

Нарицательное одушевлённое выходит за двери дома.
Всё ему здесь знакомо
И в то же время в некоторой степени незнакомо,
Потому что, где были листья,
Там теперь сквозь листья местами белеет небо.
Взгляд доверчиво считывает перемены,
Потом недоверчиво пересчитывает перемены.

Несобственно одушевлённое покидает пределы –
Чуть не сказала «мира»,
Но нет – двора, ограниченного двумя домами,
То есть тоже, по сути, мира со своими окнами и глазами,
И теперь всё менее очевидно, но не чуть не более вероятно.
На дороге кладут асфальт.
Повсюду чёрные пятна.

Перекрёсток проспекта Ленина и Норильской.
Покамест одушевлённое протирает очки,
Всё прикидывается смазанным и нерезким,
Высокое намеренно представляется низким.
Другие несобственные догоняют и обгоняют,
Задевают полами и рукавами.
Ветер поднимается над головами.

По обстоятельствам место не прибрано. Там и сям
Настоящее время ещё шелестит травой.
Какая-то нитка под языком
Затягивается узелком.
Каждый фонарный столб свивается до земли,
А вот единственный позвоночный,
Напротив, вытягивается, как верстовой.

Внезапный дождь, пущенный с высоты на племя,
Изрыгает себя, как пламя.
Трава перед ним стелется, как солома.
Земля под ним вращается, как планета.
Первое лицо единственного числа
Под козырьком ближайшего гастронома
От воды скрывается, как от неба.




* * *

Подросток лжёт. Беспомощно дёргается кадык.
На языке и под языком
Вскипают слова, как лимонадные пузырьки.
Они так легки,
Как лёгкому телу его в этом возрасте нелегко.
Они сейчас сами себе языки,
И он сам себе — язык.




* * *

Мои слова абстрактнее меня.
Они не обладают сотой частью
Моей конкретики, ее корректной властью
Над каждым волоском моей руки.
Голосовые связки не родят,
И не взойдет из впадины пупочной,
И звукоряд
Воды моей проточной
Собою не наполнит позвонки.
Позволь и мне на левой половине
Свернуться бусиной. Довольная отныне,
Я никого собой не разбужу,
Подобно как задуманный ребенок,
Не покидая створок и скорлуп,
Возносится на ветхой пуповине,
Его обвившей, точно хула-хуп.
Халупа-речь меня не всю вмещает,
Но где-то там, за стенкой, в глубине
Шевелится застенчивое нечто
И ничего не знает обо мне.
Обманчивая нежность быстротечна,
Но если невод вытащит из вне,
То это будет тихо и беспечно,
И даже так — тепло и бесконечно —
Как дышит горло, голое вдвойне.




* * *

И она просыпается и кричит ртом, полным огня,
Она кашляет и кричит, белый свитер лежит в розовой темноте,
И если Вы видите в ней меня,
То Вы, несомненно, правы, но те-
Ни веток, ни свет проплывающих мимо фар
Ничего не трогают в полой брюшной стене.
Она всё ещё помнит, как медленно тёк кошмар
Изнутри вовне.
Но уже не помнит, что именно он шепнул,
Что она ответила, и куда потом
Прокатился медный медовый гул
Между болью и животом.
И она, как ребёнок в полупрозрачной комнате,
Тщетно ищет кнопку от ночника.
В проплывающей мимо памяти
Вроде роятся ещё подробности, но уже не те-
Лесного плоского воздуха,
Набухающего воплями каждого огненного языка.




* * *

Зуб мудрости режется,
Разрывает десну,
Проталкивает её снизу вверх головой –
Отойдешь ко сну,
Утром проснёшься – а он живой,
И им даже можно жевать.
Но как же так? –
Вчера его не было и сегодня нет,
А завтра он выйдет на белый свет,
Увидит внутренность твоего рта,
Что отчасти заполнена, а отчасти – пуста:
Всю слюну, что за валом вал
Катится по твоим словам,
И вертлявую рыбу твоего языка,
И бока
Твоих щёк,
Что с изнанки красней, чем извне,
А ещё
Почувствует вязкость, и в ней –
Упоительные толчки,
Горловые услышит щелчки.
И, ставший двадцать девятым,
Но первым из четырёх,
Вряд ли он сможет когда-то
Разгрызть орех.
Но в этом и есть, наверное,
Мудрость его и суть –
В том, что он бесполезен,
Но не безболезнен отнюдь.




* * *

Так, красивой женщине не обязательно быть молодой,
А достаточно просто ехать домой с работы
И, не слыша колёс сравнительно скользкие обороты,
Изредка ногтем поскрёбывать о ладонь.
Да, у неё не такая уж искренняя походка,
Но ведь сейчас она, собственно, никуда не идёт;
В транспорте душно, у неё растеклась подводка,
И это как-то по-новому ей идёт.
Шесть часов, но лето, и пока ещё не темнеет,
И так жарко, что впору открыть окно,
Люди входят, и всё становится безотчётливее и теснее,
Так, как будто бы стало совсем темно.
В горле сухо, суетно и неловко,
Чьи-то спины в потоках потного серебра,
Так безудержно хочется кашлять, но это её остановка –
И она останавливает себя.




* * *

Собственно, ведь те, кто жил до войны,
Не знали, что они живут до войны.

Уважаемые пассажиры,
Выходя из вагона,
Не забывают свои вещи.

Я всё забываю.




* * *

Она уходит в себя, как в глухую несознанку,
Трогает там себя, точно ранку.
Листья растений, едва проклюнувшись, выворачиваются наизнанку.
На остановке бесплатный автобус отходит в «Мегу».
Глаза не видят своего заката.
Кто-то идёт по колено в небе,
Как будто бы так и надо.
В глубине себя непервично тихо,
Там как будто слежались трава и вата.
Все приметы быта сами собой разбиты,
Скажем так – «разбыты», чтобы не говорить «распяты».







_________________________________________

Об авторе: ЕВГЕНИЯ РИЦ

Родилась в г. Горьком (Нижний Новгород), окончила Нижегородский педагогический университет, кандидат философских наук. Автор двух книг стихов. Публиковалась в журналах "Октябрь”, "Воздух”, "Новый мир”, "Новый берег”, "Волга XXI век”, "Урал” и др., в антологии "Братская колыбель”, на сайтах "Сетевая словесность”, "Молодая русская литература”. Участник интернет-сообщества "Полутона”.скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
3 818
Опубликовано 14 сен 2014

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ