БЕГСТВО ЛИСА
В Таврическом саду
Был маленький вольер,
Дремал там старый зверь —
Седая чернобурка.
Дитя уж так боялось
В глаза ему смотреть —
Сухие тусклые огни
Там зажигала смерть.
Я знала, глядя на него —
Я повстречаю тех,
Кто и в бессмертьи любит смерть
Нагую и при всех.
Я припаду лицом к стеклу,
Ко льду я припаду
И продышу в нём полынью,
Как зеркало в бреду.
Глядел и лис, глядел, глядел,
И лапою худою
Вдруг брызнул в детские глаза
Ворсистою водою.
И плачет бедное дитя,
Оставшись за решёткой,
А лис ушёл, взметая лист,
Неверною походкой.
ВОСПОМИНАНИЕ О МЫТЬЕ ГОЛОВЫ В ГРОЗУ
Поздний вечер. Глубокое темное детство.
В окне, как припадочный, билась гроза.
Седая чета мне голову мыла,
В тазу плавали в пене мои глаза.
Они себя видели и закрывались.
Старуха царапала, лил воду старик,
Когда же гроза в диком реве вздымалась –
Они замирали на миг.
Но снова вцеплялись, терзали и терли,
Гроза уж ворчала из дальнего леса,
Когда, утомясь, и ворча, и вздыхая,
Уснули два хворых и древних беса.
И шелковые волосы скрипели,
Ночь освеженная пролилась в щели,
Пел соловей и старики сопели.
В поруганной отмытости лежала,
Догадываясь – где я, что со мною,
И край заброшенный с печалью узнавала –
Где черти чистят и гроза отмоет.
ПЬЕТА НИКОЛА ДЕЛЬ’АРКАВ БОЛОНСКОЙ ЦЕРКВИ МАРИИ ДЕЛЛА ВИТА
В Болонье зимней — там где вьюга
Случайна вовсе, как припадок,
Где ветер, страстный как трубач,
Провоет в бесконечность арок —
На площадях гроба учёных
Стоят — из мрамора скворечни,
Где души их живут скворцами
Своею жизнью тёмной вечной.
Там в церкви
Я видела Пьету,
Которой равных,
По силе изумленья перед смертью,
Нет в целом мире.
Там лысая Мария
Сжимая руки,
Истошно воет
Раздирая рот.
Пред нею Сын лежит прекрасный,
тихий...
Как будто смерть её состарила
в мгновенье
Как зверь она ревёт,
И с нею воет ветер разрушенья.
Тела свои ломая, терракоту,
К умершему протягивают руки
Две Марии —
Как фурии, как гарпии, как ведьмы —
Желая выдрать зенки грубой смерти.
А та свернулась на груди Христа
И улыбается невидимой улыбкой.
Он, Бог наш, спит и знает, что проснётся
Утешится Мария, улыбнётся.
От плит базальтовых
Такою веет скорбью
Как будто бы земле не рассказали,
Что Воскресенье будет,
Всё станет новым и иным.
О злые люди, падите же на снег
И расскажите
Камням и сердцу своему,
Что Сын воскрес.
И Матери вы это расскажите,
Скажите статуе,
Мариям расскажите,
На кладбища пойдите,
Костям и праху это доложите
И, закусив губу,
В снегах
На время краткое
Усните.
ЗИМНИЕ РАЗВЛЕЧЕНИЯ СЕРДЦА
Ю. Ламской
Слышно сердца топоточек
В мяконьких сапожках,
Пробежится вдруг, как мышь,
В сердце и в макушку.
А потом коньки наденет
Задом наперед
И пойдет восьмерку резать
На багровый лед.
Сердце, братичка, сестреныш,
Скрылось ты в туман
И летишь уже на санках
С горочки ума.
О ПРЕИМУЩЕСТВАХ ДВОЙНОГО САМОУБИЙСТВА
Клейст —
Имя его — потаенный крест.
(Клёст — птица певчая,
У ней скрещенный клюв.)
Он связал себя нитью крепкой
Кровавой, намертво свив
С возлюбленной, пулю ей в сердце вдув,
А себе храм головы разгромив.
А если с крыши кинуться вдвоем
С высокой, за руки держась,
Не расцепляя в смерти пальцев
И чувствуя и ужас, и любовь,
В одно крылатое созданье превратиться.
И только смерть — она ведь математик,
Она разделит, раздробит
На два, на две…
Да, математик,
Но с изъяном в голове.
Она не научилась
Сложенью или умноженью,
А только вычитанью и деленью.
Лететь бы вместе вниз иль вверх
Мгновенье, нет, о, целый долгий век.
Блаженный и отчаянный полет,
В котором с хрустом
Жизнь вдруг расцветет.
КОЛЯСКА ЗАБЫТАЯ У МАГАЗИНА
Ребёнок позабыт в шелку коляски.
Мать утонула в блеске магазина.
На крае сумерек уж появилась ночь.
С кровавой ягодкой влечёт она корзину.
Клубится и мяучит кот,
Фонарь горит над низкою луною,
Лежит младенец под
Чуть наклонённою стеною,
Жива стена, жив шёлк, шуршат пелёнки,
И только нет его, он растворён,
Он ничего не значит,
Как эти крики хриплые вокруг.
Ребёнок чей? Уже давно он плачет.
Они кричат, как птицы надо льдом,
А он, кружася, упадает в прорубь,
Коляску метит, пролетев с трудом
Розовоглазый голубь.
Столпились тени, лёд шуршит газетой,
Но плошка разума светится, не погасла,
Хоть испаряется её святое масло,
Хотя уже дрожит несчастный огонёк
И жалобно клонится.
Но где ж она. родимые сосцы, тепло и свет?
Пора бы появиться
И появляется с авоською она —
Что выплюнуть его на свет решилась,
И весело влечёт скорей туда,
Где сразу всё забылось.
И не заметно ей — младенец растворён
В ночи, как сахара кусочек,
Но он воскреснет вновь, да, выплывет он вновь
До новой тьмы и ночи.
СТОГА-УБИВЦЫ
Душистый вечер напролом
Бредет, подняв рога.
За ним безмолвною толпой
С полей бредут стога.
Бросай меня, стогов семья,
На травку разбери —
Семь глаз, стопу и уха три
В труху столки, сотри.
О, где ты, связка слез сухих,
Затеряна в соломе?
Шипи, шурши и шелести
О мягком костоломе.
Подняв дреколья вверх, идут
В ночи горбатой мглистой.
Где вязка снов, как рыб живых?
Где узелок мой чистый?
Весь мир запутан, как кудель,
Ворсинки, ости, нити.
Зачем вы, злые колтуны,
Весь камень-мир казните?
Зачем смертельна мягкость рук,
Бесчисленность, безмерность?
Стог, разрыхляясь, звезды жрет,
Их прадедову нежность.
СКЕЛЕТ НА ВЕСЕННЕЙ ОПУШКЕ
Я взглянула краем глаза -
Глазом всем смотреть нельзя, -
Что это было - заяц? Коза?
Белый винт ребер, остатки морды,
Розовые глаза.
Он лежал на траве.
Но казалось -
Костяная пружина,
Устремленная в небо,
Штопор,
Взламывающий ум,
Открывающий длинную бутылку,
Где спит великий ремесленник,
Смастеривший машинерию тела
Заочно.
Ее хитрость сложна,
Ее белизна
Ужасает,
Когда весна
Раздувает на ветках почки.
* * *
Когда с наклонной высоты
Скользит, мерцая, ночь,
Шепни, ужели видишь ты
Свою смешную дочь?
Она на ветер кинет все,
Что дарит ей судьба,
И волосы ее белы,
Она дика, груба.
Она и нищим подает,
И нищий ей подаст,
И в небе скошенном и злом
Все ищет кроткий взгляд.
_________________________________________
Об авторе:
ЕЛЕНА ШВАРЦ
Родилась в 1948 году в Ленинграде. Непродолжительное время училась на филологическом факультете ЛГУ. В 1971 году заочно окончила театроведческий факультет Ленинградского института театра, музыки и кинематографии. Официально нигде не работала, зарабатывала на жизнь переводами пьес для ленинградских театров. До начала перестройки публиковалась в СССР только в самиздате.
Зимой 2001-02 гг. по приглашению фонда Бродского жила в Риме, на вилле Медичи.
В 2002—08 гг. «Пушкинский фонд» выпустил наиболее полное, четырёхтомное собрание сочинений Елены Шварц.
Лауреат премий: Андрея Белого (1979), «Северная Пальмира» (1999), журнала «Звезда» (2000),
"Триумф” (2003), имени Гоголя — за прозу (2004), Алерамо-Луци (Италия) — за лучшую книгу, переведенную на итальянский язык (2005), журнала «Знамя» (2006).
Автор сборников стихов:
«Танцующий Давид» (Нью-Йорк: Russica Publishers, 1985) ISBN 0-89830-074-6
«Стихи» (Париж: Беседа, 1987)
«Труды и дни Лавинии, монахини из ордена Обрезания Сердца» (Ann Arbor: Ardis Publishers, 1987)
«Стороны света» Л.: Советский писатель, Ленинградское отделение, 1989, 72 с., 5 000 экз. ISBN 5-265-00727-X
«Стихи» (Л.: Ассоциация «Новая литература», 1990)
«Лоция ночи. Книга поэм» (СПб.: Советский писатель, Санкт-Петербургское отделение, 1993)
«Песня птицы на дне морском» (СПб.: Пушкинский фонд, 1995)
«Mundus Imaginalis: Книга ответвлений» (СПб.: Эзро, 1996)
«Западно-восточный ветер: Новые стихотворения» (СПб.: Пушкинский фонд, 1997)
«Соло на раскалённой трубе» (СПб.: Пушкинский фонд, 1998)
«Стихотворения и поэмы» (СПб.: Инапресс, 1999)
«Дикопись последнего времени» (СПб.: Пушкинский фонд, 2001)
«Трость скорописца» (СПб.: Пушкинский фонд, 2004)
«Вино седьмого года» (СПб.: Пушкинский фонд, 2007)
«Перелетная птица (последние стихи)» (СПб.: Пушкинский фонд, 2011)
Умерла 11 марта 2010 года.
скачать dle 12.1
