Редактор: Роман Рубанов
* * *
Так обреченно в феврале,
как накануне казни,
снега стоят по всей земле
от Яузы до Клязьмы.
И некуда бежать от них,
клейменых, ноздреватых,
от пытаных снегов своих,
да поздно горевати.
Так думал неудельный князь
страны своей заплечной
с картонным ярлыком катясь
отсюда до конечной.
Потом он брел, косился вверх,
где вскоре вновь прописан
окажется подножный снег —
на бланке темно-сизом.
* * *
1
Это прабабка моя Наталья в саду.
Позади нее кущи, тьма.
Над нею разлит свет.
Пережившая две мировые войны.
Пережившая трех сыновей.
Ростом чуть выше куста крыжовника.
Держит правнука на 93-летних руках.
Тонкие косточки птичьи
не по зубам оказались веку.
Девятое августа тысяча девятьсот
непредставимого года —
надпись на обороте.
И не кончается летний день.
2
Я знаю, что уже по весне, прямо под Пасху,
прабабка моя Наталья умрет.
А потом через год, в апреле,
когда мы приедем на кладбище,
указав на могилу, на холмик сырой,
я спрошу: что там с ней стало?
И, слово едва подобрав, ответят: она истлела.
А мне по созвучию представится лист,
прошлогодняя листва на дорожках.
Так про себя навсегда и отмечу:
прабабушка стала листком.
Кладбищенским, палым, кленовым.
Ветер ее унес.
* * *
Хорошо нам идти через двор заросший
рука об руку узкой тропой-дорожкой
мимо трав, качелей, пятиэтажек,
миновав по доскам сырой овражек.
Неподвижны стрекозы, деревья, время
и сам воздух стоит. Придавило темя
флорентийской выделки облаками.
Только не Италия под ногами.
Хорошо нам вместе полуднем потным,
а давно ли идем, мы уже не помним.
Никогда не вернемся с больших каникул.
Не по нам ли зеленый смычок пиликал?
Не по нам ли, сердешный, он пел без фальши,
от него уходящим все дальше, дальше.
Так и будет длиться прогулка эта
до скончания дня, до исхода лета.
Облака, ромашки, шмели, цикады.
Никого не встретим, да и не надо.
* * *
если бы бог не любил свой труд,
было б понятно, чего мы тут,
как в доме сиротском испокон и досель,
делим невкусный кисель.
если бы он это все любил,
смотрел бы сюда из своих глубин,
подбадривал бы: "не бось, не бось!" —
нам бы полегче жилось.
но не утешитель он и не друг,
к нему дотянуться — не хватит рук.
не терзайся, смотри, как осенний свет
медленно сходит на нет.
так выпрямившись в свой никчемный рост
суслик глядит на мерцанье звезд —
ни сов, ни лисиц там, но в те миры
ему не прорыть норы.
* * *
Глянцевая бумага, блекнущие цвета,
раньше казалось, что были ярче
или света больше тогда
нам полагалось, а ныне среда,
сумрачней и обитатель старше.
Выцветший снимок: школьники у стены.
Их родители — это заметно — уже включены
главным по экономике
в строчку "балласт", и все что могли они,
сложив уголком ладони,
проговорить: "Мы в домике".
Ты не знаешь пока, ставший в последний ряд,
вязаного стыдясь свитера в ромбик —
неуютной своей обновы —
что если долго идти и оглянуться назад —
увидишь его, этот домик,
отчетливей остального.
* * *
Осень: солить огурцы, закатывать банки.
Дети орут во дворе голосами натужными.
Поорут, подрастут, станут, как папки и мамки —
слабыми мира сего, неслышными и ненужными.
Сладок сентябрьский воздух, не надышаться.
Жизнь коротка, а красоты — излишек.
Скоро стемнеет, пора бы заканчивать, братцы.
Бархатцы вянут на клумбах из автопокрышек.
* * *
Никто никого не спасет, да и не утешит,
потому что нет таких слов и язык изношен,
потому что никто никого за руку не удержит;
и сиротский воздух один между нами проложен.
Тянется ночь, близкий белеет локоть.
Естественней нет ничего, по большому счету,
и невозможней — чем только его потрогать;
чем только погладить, обнять, пожалеть и всего-то.
* * *
Ну что, поговори со мной,
моя печаль, моя попутчица.
Попотчуй песенкой простой
о том, что счастья не получится,
привычную свою пропой.
Я трудно, хорошо живу,
надеждами себя не балую.
Поскольку осень здесь – листву
таджики поджигают палую.
Белесый дым слегка горчит,
и дождь ладонью многопалою
в такт старой песенке стучит.
***
От вокзала пятнадцать минут,
даже десять, и хватит рублей
на такси, только дома не ждут,
и чирикает брат воробей.
По предместьям метет суховей,
жаркой пылью слепит из горсти.
Для Итаки уездной моей
где Гомера бы впору найти?
Здешний простой неуют
воспоёт пусть, вернее, уклад.
Оглядись — всё по-прежнему тут,
двадцать лет ли пройдет, пятьдесят.
Только время другое на вкус —
соль привита к его веществу.
Больше соли - удерживать груз
на поверхности, на плаву.
Я добрался, родная, встречай,
не торчи столбом у дверей.
Поцелуй меня невзначай,
чтобы стало во рту солоней.
_________________________________________
Об авторе:
ГРИГОРИЙ МЕДВЕДЕВ Родился в 1983 году в Петрозаводске. Вырос в Тульской области. По образованию журналист. Стихи публиковал в журналах «Знамя», «Новый мир», «Октябрь» и других. Лауреат премий «Лицей» и «Звездный билет».
скачать dle 12.1
