Редактор: Роман Рубанов
* * *
С.В.
выпростались из темени
матери лона сна
комнатные растения
мёртвые имена
аглаонема скиммия
сцилла каламондин
кливия бугенвиллия
хойя эхмея мирт
гладкие лакированные
капсулы семена
снова рождают новое
корни растут до дна
что ты стоишь, как вкопанный
смотришь в окно на снег
мятый ненужный скомканный
комнатный человек
* * *
1.
из мягкого облака в душу пустую
на переходе в метро
я вспоминаю тебя молодую
большего мне не дано
правило жизни и правило смерти
верный единственный свет
как путешествие в тесном конверте
будто обратный билет
может когда-нибудь всё повторится
сложится скучный пасьянс
свет загорится выпорхнет птица
просто уже не для нас
2.
вмятинка жизни камень простой
непробиваемый лёд
не уходи перестань постой
не доходи до ворот
оцепеневший жасминовый куст
двинуться сил не найдёт
листьев не сбросил полон и пуст
скоро придёт новый год
нет не заменят тебя не найдут
дальше придётся жить
как же тебя в самом деле зовут
имя своё скажи
* * *
Я всё забыл. Мне нечего сказать.
Избавь меня от этой пустоты.
Вот было время... Вот оно опять.
Идёт, и у него твои черты.
Постой, остановись-ка, дай тебя,
как следует, запомнить, рассмотреть.
Возможно, правду люди говорят
про то, что память побеждает смерть.
Но даже если так, то что с того,
зачем она, когда на свете пусто?
Я ничего не помню, никого.
Куда важнее памяти искусство.
Смотрю в окно, оно вмещает всё,
всю милость мира, искренность и нежность,
стихи, кино и эту... как её,
и музыку, и живопись, конечно.
* * *
Прочитано, смято и выброшено,
но что-то впитала душа,
так рыба, хотя и выпотрошена,
смотрит на нас не дыша.
Так замок разрушенный, брошенный
из кубиков на полу,
приснится игрушечный, крошечный,
но победивший тьму.
Из Тмутаракани памяти
всплывают и стыд, и страх,
но вот уже замок каменный
привидится в облаках.
Карманная мелочь плещется,
как рыба, попавшая в сеть,
во имя всего человечества
она должна умереть.
* * *
Из подворотен, драк, пустых бутылок,
квартир, вокзалов, огородных грядок
выскальзывали, как простой обмылок,
развеивались, как сухой остаток.
Разбавленным вином струилось время,
десятилетьями не приходила почта,
и выросло другое поколенье
и на земле обосновалось прочно.
На сквозняке не заболеть деревьям,
реке, не уставая, течь веками.
Эпоха-прялка спрашивает: где я?
Цыганка-память отвечает: с нами.
* * *
20 лет пролетели как
будто не было их смотри
вот всё тот же родимый знак
и всё та ж красота внутри
будто не было ничего
всяких радостей бед невзгод
постарели немного но
будто длится всё тот же год
где мы молоды где мы дни
не умеем считать и вот
смотрим мы с фотографии
посчитай уж двадцатый год
ты как в зеркало посмотри
будто не было этих лет
потому что всё впереди
потому что времени нет
* * *
взрослое животное входит в холодную воду
фыркает и плывет
жизнь его похожа на непогоду
и одновременно на самолет
вот он летит/плывёт и плывёт/летит
ветер его обнимает дождь его холодит
господи что происходит и почему всё так
господь не отвечает абонент потерял контакт
хочешь не хочешь приходится выбираться
из обстоятельств/времени/леса/тьмы
взрослое животное с животной грацией
выходит мокрое из воды
***
Там, где улица Карла Маркса упирается прямо в реку,
где шагреневой кожей съёживается земля,
всегда находится место обыкновенному человеку,
которым можешь быть ты, или он, или я.
И вот мы выходим на набережную, полную скрытых смыслов,
где время течёт быстрей самого себя,
на берегах здесь царствуют молчаливые водяные крысы,
а в небе живут облака системы «воздух-земля».
На другом берегу временами гремит жестяная дорога,
вон электричка отправилась в свой недалёкий путь.
Кто там в Слюдянку едет? Первокурсница-недотрога
книжку сонно листает и боится уснуть.
Называй это местом силы или площадью отчужденья,
в шесть утра особой разницы не ощутить.
Когда сидишь здесь один в свой собственный день рожденья,
кажется, что вот-вот поймаешь какую-то нить.
Память ли вдруг подкинет какой-нибудь глупый случай
или вдруг неожиданно умная мысль придёт.
Со стороны посмотришь – Господи, как я скучен,
а изнутри глядишь – всё вроде наоборот.
Так и сидишь один, пока вокруг не проснулись,
все неотложные мысли откладываешь на потом.
По левую руку в туман погружается остров Юность,
по правую руку река теряется за мостом.
* * *
Уже почти вошло в привычку
не спать полночи, вот опять...
Стихи — ночная электричка:
отходит в час, приходит в пять.
И вроде бы всё как обычно —
весь день назавтра хочешь спать.
Стихи — больная электричка:
лечить, снотворное давать!
Представь, что всё это в кавычках:
чужой багаж, ручная кладь.
Стихи — пустая электричка,
но вот она слышна опять.
Стучит в висках, кричит по-птичьи,
гремит и не даёт уснуть —
моя любимая электричка,
вези меня куда-нибудь.
* * *
Это самое… личное дело,
изучая которое, ты
никогда не дойдешь до предела,
не достигнешь другой стороны.
Докопаешься вряд ли до сути
и не вынесешь верный вердикт
никогда, потому что, по сути,
это просто большой черновик.
Он клубится лозой винограда,
разбегается ртутной водой,
и из этого круглого ада
никому не вернуться домой.
Потому что заходит под кожу,
потому что выходит уже
через поры — доверчивей, строже
на последнем своём этаже.
_________________________________________
Об авторе:
АРТЕМ МОРС Родился в 1982 г. в Красноярском крае. Окончил филологический факультет ИГУ, Литературный институт им. Горького. Автор книг стихов «Из этого темнеющего сада» (2006, Иркутск: «Издатель Сапронов»), «Другими словами» (2014, Москва: «Воймега»). Стихи публиковались в журналах «Дружба народов», «Футурум АРТ», «Сибирские огни», «Сибирь», «Луч», «Байкал», интернет-журнале «Пролог», альманахах «45-я параллель», «Иркутское время», «Зеленая лампа», «Тверской бульвар, 25», «КУБ», «Паровоз», антологиях «ЛитературРентген. Антология» (Нью-Йорк, 2012), «Бег времени» (Иркутск, 2011), «Новые писатели» (Москва, 2012). Член Союза российских писателей. Живет в Иркутске.
скачать dle 12.1
