* * *
В костный жар
африканской маски –
дух, назначенный исстари,
издали, из́леди:
морганатический – по́ морю –
меридиан как дыба, распо-
знавание
Взгляд врастает в слепящую
альтернативу
тем бесшовнее, чем
круговое – кольцом – оправданье
неопровержимей сжимает
в утро ордалии
Нерождённый
близнец, изломанная лоза
сводит к разбитой воде,
в обоюдности испытаний
следом – льду,
спуску вещного
времени
Не даётся, не держит: сплав
по лавине, исчёрканной
наскоро-бе́лым –
по белому-
белы́м –
уже
всей правдой
* * *
Уже́ и ещё ничего
не сто́ящее настоящее
отнято в опыте
не по мерке, наброшенном второпях:
временное захоронение
Воскресшего перебором
листовых пелён и окрашенных стен
дорога к городу от дома палача,
поручена подземным стрелочникам,
сводит в каменоломню,
запа́сным выходом
из световой змеиной ямы, сквозь
катакомбный спазм прочности
дыхания, задержанного
от сотворения до суда
* * *
Из карты – во́роха искажений –
и ложного – должного – курса
на неподвижность
сквозь несозданные пределы
под лезвие торжественного тождества
свободы и ярма
При кромешном стеченье, которым
явствую и которое
явствует мной,
оглашаем устав
механизма
Плоды падают надвое
в равномерное время
неповторных и заменимых
по обе стороны конвейерного
горизонта, где белое,
иссечено из
ящика, есть чёрное
* * *
Провал в золотом окладе
полусклёванных всходов:
престол немесиды,
сохранной в семенах
Что кажется барьером –
даже не кожица, а сорная пыльца
лица, рисунка крыльев
Песчаная буря
поражающих вариантов
саднит единое,
невложенную сердцевину,
и без того
подточенную подтвержденьем
Пренебрегая
погрешностью поверхности,
обрекая касательные
на промах,
прощение настигает
как из пращи
* * *
Камень
в тинктуре: гибрид
Гебра и головы,
тока и черепа,
с водного
пастбища – в гору, двугорлую
скальную пасть, расколотую
на тон и рёв
Благо-
даря одному
и другого ради –
дверью
дроби, вратами раствора,
сквозь заржавленный
механизм,
весь в размотанной пряже
жил
и прочего, более
гибкой, чем цепкой:
ручьём, не репьём
Русла-старицы,
рельсы – недостроенные пути,
вязнущие в текстурах,
кто во что уводящие
из рассудка,
глу́шащие звенящий
кимвал: сигнал,
два голоса назад
ещё
опознаваем
* * *
(горний Фалун)Минув субстанцию
как границу,
отмкнув от
камней:
вчера
старше мира,
из про́руба
прошлого –
чередой протмеваний –
сквозь купоросную
купель, в трубный
притвор
Ветры, вихри
втравлены
в вещество,
рвётся и держится
грохотом:
гул турбин,
Ту́рбьёрна
голос;
глас
не солгал бы
Светоподтёками,
ссаженным витриолом
и тогой обретённой
дёгтя –
при искре
от кресала:
явствую,
проступая, –
удостоверую
тело небесное
в шахте,
безвыходную площадь
воскресения
восстания
* * *
Новоначальный взблеск
не помнит предвечной тьмы,
от помех и препон исшед
безвидно, безродно
Захламлённые хляби стряхнули наземь
балаганную толчею,
барахолку лягушек и змей, падали и полыни,
грязного света в разбухшей губке:
стволовым, неразменным “я” –
мерой ненужных вещей,
мздой за насильное место
Линиям
дурно, крен арок
выводит в игольные соты
из-под огня мортир
Дух становится
саранчой и полипом,
колониальной взвесью
неустроимо
неустранимо
* * *
Из разнобоя, праздно-
расшатыванья лесов –
снос валов, слом
лестниц внутри венцов:
звук меди о радости
развоплощения
Без вытянутой, как яд,
распухшим солнечным зрачком
позолоты су-
яви: линий и плоскостей,
безначальные
змеи и зеркала –
сметая всё –
по лицевым ступеням черепа,
очерченного подле
пирамиды
Твоя кровь
и земля у подножья:
карта
сокровищ, ведущая
через камеры и химеры
к обетованию: ни крошки сбора, сказа
с широких полей, где мысль
рока
вдалась в тебя
* * *
На деле, на дне:
без хвоинки
света, двойном,
многократном, –
хамелеона промах
мимо врождённого:
враждебного
Над аортой: надвратная
юрта,
раскромсанная
изнутри,
когда
из магмы
образ, без порчи портретом,
в размотанном огне
Небо
ядра
над изорванной мантией;
то и вверху
* * *
Опечатан созвездием
алфавита,
неподвижное,
неприступное
место собственных преступлений,
до себя
допускаемый по часам, месяце-
слову сароса: в урочный срок, в алтарь
преткновенья, к урывкам
проповеди
себя среди
на пустыре ума
Из погребённой памяти – ростки
базилики
с конструкцией,
основанной на взрыве,
стабильной
лубяной Бастилии
Мёртвой хваткой –
щербатые чётки
недостающих камней, костей
слагающих мою
прерывность, пунктиром
предписывающую
разрез
* * *
По долгой смерти,
опознанные по зёрнам
последней трапезы, –
вторить или творить
прозревают сквозь торф, под веригами вереска
Ткани темны от заёмных вин,
бывших в черепе до меня,
в кривотолках крови
Пока припадало время
к источнику любви, пространство
испивало от ненависти;
план отступления принимают
и принимают новый, всё более
черновой
_________________________________________
Об авторе:
НИНА СТАВРОГИНАРодилась в Москве. Окончила Московский государственный университет. Публиковала стихи и переводы скандинавской и польской поэзии в печати и в интернет-изданиях. Входила в длинные списки премий "Дебют" (2010), "ЛитератуРРентген" (2011) и имени Драгомощенко (2014, 2015). В 2016 г. вышла книга стихов "Линия обрыва".
скачать dle 12.1
