КОНТУРЫ БОГА : АКТ СМЕРТИАрхеолог: – акт смерти: представление: Фон: Пустое поле. Неразделенное, незаполненное пространство.Коллапсирующий:
– маркируя пространства избыточные концентраты,
колесо-сечение посреди оглавлением вязнет,
спицы бури костью растопырив.
Метафизик:
Во-первых:
Кобальт гласными тычет
(ну и что, что что-то тычинка – может от укола пера? нет сахара – три ложки)
I’m broken.
Тобой на хрусталь или:
– называя кого?
– отнять у него внутреннее
– к чему объяснения?
– четверг и только
точка. точка. Точка
Смена декорации: фон №2:Дубль до распятия чернилами.Перископ бога в него же.Коллапсирующий:
– мизантропа клише
рикошетом насекомого
параболы сферы " здесь "
переворачивает.
Беглец:
– КУРОК ВОЗДУХА
Метафизик:
– отверсты
– моментально в луковицы стрелы
– поле «мёта»
Картотека 1.0.67 ш 345 АФ
Декоратор:
– веревка концы теряла,
обретаясь холодными перспективами
в отсутствии наблюдателя.
Самодовлеющее совершенство не-зверя.
Беглец:
– КУРОК ВОЗДУХА
ПАЛЬЦЫ
ПЫЛЬЦЫ
ЗВОНЧЕ
Коллапсирующий:
– окружность, секущая колеса
язвы вкраплениями шепчет
в кулак камня пространства
каплю за каплей
планктоном стихии,
распуская на отдельные волокна
узор его.
Метафизик:
– ядро колко
Колокол Колобка Колок
точкой точкой точкой
где-то отсюда сюжет жуёт свои плечи. Конечно разен жути едомо. Но культ пассивен. Беглец:
– ЗВОНЧЕ СОЛНЦА ПАЛЬЦЫ ПЫЛЬЦЫ
КУРОК?
Обращение – контураж теней:
– древо в шоколад невежества.
– яблоко – пламя до.
– не проговорит первой буквы.
– остынет не раскрывшись в бутон.
– собирающий себя из теней.
– слепой кокон силы слабости.
–вектор боли – веретено тела..
Коллапсирующий:
– песок – насекомое амальгам;
календарь беглой кости клише
по цифре сжигал мизантроп,
кальций картой золы
по кобальту хрипящего ветра
рассеял.
За кулисами:Заинтересованный:
– спицы собирать из сабель огня?
В громе мела шкатулка лучей дымится.
Трамвай лицом кверху: 1-я дверь: белизна листа:
стена?
глаз бога?
язык?
изнанка текста? –
швы сливаются с кирпичами
2-я дверь: безумие:
заключенное в прямоугольник,
чистое, пластичное,
откликается на любое прикосновение
3-я дверь: взгляд:
голова кузнечика вспыхивает,
если остриё солнечного жала направить не неё линзой
Заинтересованный:
– на точки мизантроп измотал растущего,
приостановив в частице пылать
его плач:
– черновики бури рвало:
комья, люди, бранные секторы,
гегелевский кашель, механика смерти.
Вместе:
– немая тьма света захлеб смехом.
– зыби букв вместо
– грани кишат...
Фон: под обоями воспалённые надписи потеют,скрипя зубами, засыпают, Археолог: – беглец?
* * *
Поры:1.
Ацетиленовые сваи холода.
2. Место склеивания.
3. Переходит светлых в черное. Фартук домена:
– Раз уж то не довод.
– Глубоки их нервы – перекроить – шипов горсть.
Субстрат консерванта:
В грибе тишины тление рокотом лакуны
вне срока жжения такта.
Язва гнева домена:
а) Рука хохота, вращаясь.
б) Бурить дуги скоб пустот неустанного ускользания.
в) За ним горсть в ленту длится.
Ограничение грани домена:
Линейкой колкой пряжи
ледник молнии блеском колонами оттенков движет.
Граничит ли?
(1.0) Дотронуться – мантия вскидывает огненную гриву.
(2.0) Сваи в грядущее черного,
в невозможность,
где архитектор в раздутии изучает
отсутствие крика в сдавленном горле арахны.
Frag. 00001Безмолвие разворачивает системы царств –алисы рот –первая дверь в рост через множители грибного ливня, –я/к – взламывающего языка по узлу к пределу/нехватке, убегая от мысли туда, где ускользание ускользания в пропусках, как в эллипсисе иглы, ведомой нитью, скрепляющей швы, внезапно выскальзывающей из рук, слепящей сиянием контуров времени, отраженных в омертвившем в сталь волоске. Frag. (draft) . 00001 fragile
Склеивание – 2≠2.
Равенство исключает.
Избыток/нехватка –
колесо завязи текста к неприступности блуждающей динамики горизонта его кодов, сплетающихся в единство,
словно холсты органики полюса
ацетилена холода.
* * *
ПАТТЕРНЫ ПРОБУЖДЕНИЯ (УБЫВАНИЕ УТРА)
06.00Симфония:
Утро в стакане молока отрогами смол на разорванных от арт-удара
ещёсна в клочья листах восприятия себя в себе вне себя (вынуть гласные из суффикса
–(е)цк(и)й) другого во мне другом и этом пишет и пишет и пишет, пока повторный
расклин будильника не отделяет меня от всех других и шлагбаум тела вздрагивает в первый раз.
06.01 (продление сна при убывающей луне)
За буквой ступени в смерть обрываются. Попытка расчертить пространство оборачивается в камень, заводящий пружины поверхности воды (точка о которой язык спрашивает сам себя, неназваная планета, книги на полке, утренний чай), резко ослабив которые отбрасывают его на количество витков спиралей – сила обратной перспективы. Потрошатся отснятые кадры, чтобы появился один, должен исчезнуть предыдущий – свойство памяти? Лес? Отставание от? Северное сияние? – лучи с зазубренными краями, " розочка", если бутылку разбить, держа за горлышко, проваливаясь в него с головой в ускользающие лоскуты греховной актуальности (анонимность), восполняющей кропотливость пишущей машинки, сквозь толщу привычного (москитная сетка): просматривается некто, осторожный, слабый – тлеющий огонек с отвернутыми опорами, бенгальский.
06.02 (стены)
Пустотелая колода саги моросящего в кувшин и мимо повествования – стружка стражника, островками то тут, то там, осыпающаяся, штукатурка наручных сообщающихся конусов, инструментально возникающих в момент пробуждения.
06.03 (когда веки разъяты, но туман ещё плотен)
Вывихи прелюбодействующих друг с другом, друг в друге пространств, завихрениями смыкающихся (ящер, смычок о струи меди в деревянной оправе) в местах ослабления конструкций, держащихся только за счет исключительности разного рода жгутов (утро, небритость различия), но уже не помнящих явления целого, будто отдыхающий ливень на окоченевших в форме вещах после падения, нервов, отдавших почти всю тяжесть молний, диктующей руке выводить частотные амплитуды насилия называнием.
06.04 (когда веки разъяты)Однородность плотных наполнений: любовь собирательна;
имя собственное на взлете: старые покрышки, разорванные мусорные пакеты, куклы без глаз, голов, рук, ног, просроченные продукты, книги, наполовину прочитанные, а остальные для топки, обувь, пыльные массы, бомж в углу, асфальт в язвах – отсюда созревает синтаксис утра, рыбьи глаза в стеклянной банке начинают подскакивать, стукаясь ледяными стенками.
06.05 (окно)
Где-то в ложбинке седины и долек безумия, разъятого серым, причудливым швом двора – детского горизонта, все тает – язык горячий. Самосожжение передних границ. Плод тяготеет рукой. Полоз текучих значений, имен – рукояток ветров, вращающих мельниц короткие протяжённости, апофемы скольжения света по наклонной секире тени: края беспорядочны – бессонница, некоторые пробоины, не вошедшие в фокус (щелочь). Картофельные "глазки" проклюнулись хлопьями несказанного в момент возвращения энтропии против часов энергия стрелы убывающей луны. Трамвай, его переспелость, формы скольжения предпочтительно неузнаваемы, шелуха запотевшего утра.
_________________________________________
Об авторе:
АЛЕКСАНДР ФРОЛОВ
Родился в г. Ровеньки Луганской области, Украина. Окончил Донецкий государственный университет по специальности «переводчик английского языка». В 2014 году с семьёй переехал в Пензу, где работал школьным учителем. Сейчас живёт в Ростове-на-Дону. Печатался на сайте "Полутона". В журнале Цирк «Олимп» опубликованы переводы американского поэта Боба Перельмана. Помимо поэзии, занимается экспериментальной музыкой.
скачать dle 12.1
