* * *
По лестнице, вбежавшей в город,
с горы спускается курортник.
И воротник его обвис,
ладонь расставлена как противень,
мир на два берега расколот,
вода души стекает вниз
по лестнице, вбежавшей в город.
За ним осталось сорок ям,
дым, даль и дом в лесу,
он перевесил полосу
шоссе, курящегося там,
вверху. Он пересек свой ум
налипшими слоями чувства
и, отказавшись от искусства,
природой выпачкал костюм.
Он ничего не говорил.
По лестнице, вбежавшей в город,
он мерно шел, тряся рукой.
Из-под его нависших крыл
виднелись плечи, на которых
тяжелый опочил покой.
А снизу я глядел, застыв.
Мне было и чудно и страшно,
что я за все позавчерашнее
еще испытываю стыд.
А там, в тени трех колоколен,
еще пониже город мой
лежал, измученный жарой,
людьми и улицами болен.
И жальче не было на свете,
чем зрелище в исходе дня
детей, играющих в меня.
Ну, что ж, на то они и дети.
* * *
С трудом гляжу
на роскошное тело
выгнутой ветром березы.
Удаляется жизнь. Чем заменишь ее?
Струится по ее плечу
пеплос -
зеленые слезы.
Струится по щекам счастье мое.
* * *
Страстно музыка играет
в парке в арке у пруда.
Лабух на кларнете лает.
Арка ходит ходуном,
ходит и в пруду вода
синим дорогим сукном.
На тропинке ручка в ручку
изваяньем под военный
визг стоят олигофрены,
смотрят косо без улыбки
на мордованную сучку,
утащившую полрыбки.
Ходасевич, Ходасевич
слышит, свесившись из рая:
Айзенберг и Файбисович
страстно музыку играют.
* * *
Когда пьешь в одиночку,
сбегаются все мертвецы,
когда пьешь в одиночку,
будто двигаешь тачку,
ветер поверху, низом проходят отцы,
когда пьешь в одиночку,
сбегаются в точку.
* * *
У испачканной афиши
западая в рыхлый снег,
на ногах в ночном затишье
засыпает человек.
Блещут звезды над снегами,
прыщут искрами снега,
топчут уши сапогами
голоса из-за угла.
* * *
Я по жердочке пошел,
походил и встал-застыл,
и заблеял, как козел,
сколько было мочи-сил.
Человеки - чебуреки
полукруглые, зубцами
вырезные злые веки
шевелятся над глазами,
а козел - всегда козел.
Мненье смерти неизвестно.
То, что ты туда пошел,
может, и неинтересно,
в общем-то, совсем не ясно,
если правильно сказать,
что прекрасно, что ужасно,
а на что и наплевать.
Есть незыблемые скалы,
есть колеблемое море,
бабка надвое сказала,
и не надо с бабкой спорить.
Бабка - дойная коза,
жизнь - горючая слеза,
как бы ни была чудесна,
мненье смерти неизвестно.
* * *
Скажи мне кошечка
каким концом
тебя задеть
Скажи мне лисанька
зачем хвостом
ты заметаешь след
Скажи мне ласточка
я обратился в слух
исчезли нос и рот и волосы
исчезло тело нету ног и рук
Скажи мне ласточка
своим трухлявым голосом
куда куда куда куда
вы все нетронутые
линяете смываетесь удар
не нанести и пар костей не ломит
в конце концов ушли
но не взорвали дом и в угол не нагадили
Скажи мне кошечка
тебе ль на край земли
мы продаем руду и покупаем склады
мы продаем ежеминутное тепло
и покупаем память
мы лисаньку сквозь тусклое стекло
глазами провожаем
и значит
Скажи мне лисанька
мы виноваты мы
багровые бессильные нагие
и надобно решать самим
покинет нас любовь или чего подкинет
Скажи мне ласточка
я слух я только слух
прошел и им живет на час
твой тесный и сварливый круг
кружась в котором жизнь зажглась
улетела
села рядом
на скале
тело мое тело
стало платой
я верну его земле
в срок
Скажи мне ласточка
Скажи мне лисанька
Скажи мне кошечка
что я сам сказать не смог
* * *
На голове твоей стая птиц
и сама ты как сотня лисиц
и ноги твои, смеясь, летят
разбрызгиваясь на всех путях
твои глаза — я сказал — огромны
белы белки удален зрачок
над очагом горла дрожит язычок
и только руки твои бездомны.
* * *
Не прикасайся —
дым рассеешь,
отчаянье в душе поселишь,
а так —
всё обойдётся, может статься.
Не прикасайся.
Молчание — венок,
отчаянье — колпак.
Здесь твой, а там чужой порог.
С чего, скажи, прийти заботам
грести не ко своим воротам?
Но как стрела запущен впрок,
лети трагической ошибкой,
чтоб в общем немощный и гибкий
ты постепенно изнемог.
И будет так легко, Мария,
как будто свежее письмо
пришло на завтрак вместе с хлебом,
а утро отдаёт зимой,
а Марфа говорит: “умри я —
я стану небом”.
_________________________________________
Об авторе:
ЕВГЕНИЙ САБУРОВ (1946-2009)
Родился в Ялте. Окончил МГУ, доктор экономических наук. В 1971-90 гг. занимался научной работой. В 1990-1991 гг. был заместителем министра образования РСФСР; в 1991 г. - заместителем председателя Совета Министров, министром экономики РСФСР. В 1991-94 гг. директор Центра информационных и социальных технологий при правительстве РФ. В 1994 г. вице-премьер правительства Республики Крым. С 1995 г. директор Института проблем инвестирования банка "Менатеп". В 1999 г. был председателем совета директоров Доверительного и инвестиционного банка.
Стихи писал с детства. С 1962 входил в группу поэтов «Орлы», возникшую на мехмате МГУ (её также называют «круг Иоффе-Сабурова»). До 1990 печатался за рубежом, первая публикация в СССР — в рижском журнале «Родник». Стихи печатались в журналах «Театр», «Новый мир», «Знамя».
Похоронен на Троекуровском кладбище.
Библиография:
Пороховой заговор (М.: Золотой векъ) Вместо предисловия В. Салимон.
Двойное дежурство в любовном угаре // Восемь нехороших пьес. — М.: В/О «Союзтеатр», 1990.
По краю озера (М.: ОГИ, 2001. — 104 с.) Составитель М. Айзенберг.
Тоже мне новости (М.: Новое издательство, 2006).
"Незримое звено" (М."Новое издательство", 2012)
скачать dle 12.1
