ВРЕМЯ ПЕЛИКАНОВ
Попробуй замереть на пике склона лет,
прихлёбывая дым отчизны из бутыли.
Прозрение остро, как будто чёрствый хлеб
натёрли чесноком, а посолить забыли.
Всевышний окулист запишет на приём,
велит набрать очки, перебинтует ранец.
Придётся овладеть английским с вискарём,
пока не запретит какой-нибудь минздравец.
Душою в зеркалах уже не покривишь -
алмазный стеклорез за роговицей дремлет.
Но грянет глас: восстань и краснокожих виждь,
которые тебе, как Гайавате внемлят!
Осколками луны обритый рядовой,
сквозь дыры на груди медалями пропорист,
застенчиво стоишь над схваткой родовой,
и праздничный салют гремит, как бронепоезд.
Созвездью Гончих псов кус-кус не лезет в пасть -
висят погранстолбы обрывками матраса.
Обижен целый мир на воинскую часть,
где спички, керосин и лейтенант запаса.
ЛОХ СЕРЕБРИСТЫЙ
Рыбы эфира, холодные всплески,
скачет моторка, на полном газу…
В небо заброшены сети и лески,
слёзное марево – мушка в глазу.
Ветром запахнута не по погоде,
ночь – напролёт прозябает в тоске,
в дырах озона, где звёзды, на взводе –
вязнут у облака в каждом куске.
Режут – по-чёрному рачьи ручищи…
Тмин и ромашка забиты в кальян.
Пастой Гои можжевельник начищен –
Вжик – и написано: здесь был Колян.
Лох серебристый, посыпанный солью,
лезет в объятья рыбацких костров.
Стынет коряга, как мумия тролля,
вобла рояля, надежды остов…
В ней ли причина удачи вчерашней,
плов из белуги, да клёв на реке!
Лох замороженный, клон мой опавший,
сбросишь листву, и опять – налегке…
БАБЬЕ ЛЕТО
Августовское «гитлер капут» –
похотливые липы текут.
Кто отыщется в свежей капусте:
аистёнок, сопливый слизняк –
тяпка рубит наперекосяк
кочерыжку, запутавшись в хрусте.
Остывает утюг сентября,
на коротком шнуре серебра –
вороха перегладил иллюзий.
Там, где месяц цветёт, двоерог,
изо рта выпуская парок
расползаются тучи на пузе.
Эту схему собрал идиот,
втихаря, за диодом диод –
зарядил и замкнул без опаски…
Ты же, мама, меня не буди –
осторожней за плугом иди
гэдээровской детской коляски!
ДОЛГИЕ ПРОВОДЫ
Не говори, что время позднее,
вот верный признак потепленья –
снег, свежевыпавший из поезда,
мои разбитые колени.
К чему влюбленным мудрость ворона?
Важней ушные перепонки.
Тебе за пазуху даровано
спокойствие души ребенка:
там сохнет лук в чулке за печкой,
дверь открывается со скрипом,
печалится, что зябнут плечи,
сверчок, владеющий санскритом.
А твой герой не вяжет лыка
в разгар свечи и ночи жалок...
В углу шотландская волынка
стоит снопом из лыжных палок.
Он из фольги приклеил фиксу,
обиженную скорчил рожу...
Что из того, что счастье близко,
когда сейчас – мороз по коже!
ЯША
Сутулая фигура речи –
выходит Яша на крыльцо:
полощет чаем – нёбо лечит,
ободранное леденцом.
Хватает голыми руками
пилу крапивного листа.
Добро должно быть с Мураками,
а не считалочка до ста!
Довольно глокую кудрячить,
храпеть у бокра на бедре!
Играет ливень кукарачу
на перевёрнутом ведре.
Дверь, закусившая газетой,
шутя, расклинила косяк...
У Яши пятый день с соседкой
не получается никак –
«... и кюхельбеккерно и тошно...» –
гласит наколка на плече.
Печётся по нему картошка,
и дым валит из СВЧ!
СКАЗКА
Опять насочинял какой-то гой,
орудуя пером, как дамской шпилькой:
У лукоморья дуб не в зуб ногой,
Русалка на ветвях пропахла килькой!
Камыш в пруду, как взвод богатырей,
забывших плавки, не спешит на сушу.
Стоит изба без окон, без дверей —
собачья конура на ножках Буша...
Нет окончанья сказки до сих пор.
Давно смежил глаза ревнивый гений.
Но что-то лепо бяшет Черномор!
И Змей Горыныч ботает по фене!
И я сюда когда-нибудь вернусь,
где, брошена детьми и мужем бита,
на побережье Крыма чахнет Русь
старухой у разбитого корыта.
МАЛОСТЬ
Дождь доносы печатает нудно,
ну и ты по стеклу барабань!
На суку, где болтался Иуда,
астраханская сохнет тарань.
Банка с пивом, разбитая осень –
пусть её киноварь в монтаже.
Всё любви у Всевышнего просим,
невдомёк, что любимы уже...
_________________________________________
Об авторе:
АЛЕКСЕЙ ОСТУДИН
Родился в Казани. Начал писать стихи в детстве, а в юношестве посещал литературное объединение «Горизонт» при Музее Горького, руководителем которого был поэт Марк Зарецкий. В 1980-е годы в Литературном институте имени Горького в Москве, но был отчислен. Учился на филологическом факультете Казанского государственного университета имени Ульянова-Ленина. В 1993 году окончил Высшие литературные курсы[2] при Литературном институте (семинар критики Владимира Гусева).
Начал печататься с 1978 года. Стихи публиковались в журналах «Новый мир», «Октябрь»[3], «Сетевая поэзия», «Смена», «Студенческий меридиан», «Урал»[4], «ШО», альманахе «Истоки», газетах «Литературная газета», «Литературная Россия», «Труд» и других изданиях. Но широкую известность в литературной среде Остудин приобрёл благодаря публикации стихов в интернете.
Трижды лауреат Международного литературного Волошинского конкурса: в 2003, 2004 и 2005 годах. Финалист поэтического конкурса «Заблудившийся трамвай» имени Николая Гумилёва в 2005 году. Вошёл в шорт-лист Бунинской премии в 2007 году и премии имени Гавриила Державина в 2009 году. За книгу «Проза жизни» в 2007 году награждён премией имени Максима Горького. Член Союза писателей Республики Татарстан. Член ПЕН-клуба с 2011 года.
скачать dle 12.1
