* * *
Как я молод - и страх мне неведом,
Как я зол - и сам черт мне не брат,
Пораженьям своим и победам
В одинаковой степени рад.
В драке бью без промашки под ребра,
Хохочу окровавленным ртом,
Все недобро во мне, все недобро.
...Я опомнюсь, опомнюсь потом.
СОН
Был бой.
И мы устали до потери
Всего, чем обладает человек.
Шутил полковник:
— Сонные тетери...—
И падал от усталости на снег.
А нам и жить не очень-то хотелось,—
В том феврале, четвертого числа,
Мы перевоевали,
Наша смелость,
По правде, лишь усталостью была.
Нам не хотелось жить —
И мы уснули.
Быть может, просто спать хотелось нам.
Мы головы блаженно повернули
В глубоком сне
Навстречу нашим снам.
Мне снился сон.
В его широком русле
Скользил смоленый корпус корабля,
Соленым ветром паруса нагрузли,
Вселяя страх и душу веселя.
Мне снился сон о женщине далекой,
О женщине жестокой,
Как война.
Зовущими глазами с поволокой
Меня вела на палубу она.
И рядом с ней стоял я у штурвала,
А в прибережных чащах,
Невдали,
Кукушка так усердно куковала,
Чтоб мы со счета сбиться не могли.
И мы летели в прозелень куда-то.
Светало на обоих берегах.
Так спали полумертвые солдаты
От Шлиссельбурга в тысяче шагах.
Ночной костер случайного привала
Уже золой подернулся на треть.
Проснулся я.
Кукушка куковала,
И невозможно было умереть.
* * *
Г. Маргвелашвили
Верийский спуск в снегу.
Согреемся немного
И потолкуем. Вот кафе «Метро».
О Корбюзье, твое дитя мертво,
Стеклянный домик выглядит убого.
В содружестве железа и стекла
Мы кофе пьем, содвинув два стола.
Курдянка-девочка с отчаяньем во взгляде
Нам по четвертой чашке принесла
И, слушая, таится где-то сзади.
О, на какой загубленной лозе
Возрос коньяк, что стоит восемь гривен?!
Продолжим разговор о Корбюзье:
Ну да, конечно, я консервативен.
Ну да, светло, тепло — и вместе с тем
Душа тоскует о старье и хламе,—
Свет фонаря в любом убогом храме
Куда светлей, чем свет из этих стен.
Вот какова архитектура храма:
Через фонарь в округлом потолке
На человека небо смотрит прямо,
И с небом храм всегда накоротке.
Свет фонаря в пределы храма с неба
Является, как истина сама.
Смотри, как много навалило снега.
Верийский спуск. Зима, зима, зима...
* * *
Органных стволов
разнолесье
На лейпцигской мессе,
Над горсткой пречистого праха
Пречистого Баха.
И ржавчина листьев последних
Растоптанных,
падших...
О чем ты, старик проповедник,
Твердишь, как докладчик?
Что душу печалишь,
Зачем тараторишь уныло,-
У Лютера дочка вчера лишь
Ресницы смежила...
* * *
Без предварительных набросков
Писал Веласкес. Без аксессуаров.
Почти без жестов. Сдержанная гамма.
Нейтральный фон. Все привлекает
К лицу изображенному, в котором
Сосредоточен свет.
Был у меня учитель рисованья,
Художник тайный.
Однажды я спросил его: - Учитель,
Что нового?
- Что нового? - ответил он, - Веласкес.
ГУАШЬ
По лестнице, которую однажды
Нарисовала ты, взойдет не каждый
На галерею длинную. Взойду
Как раз перед зимой, на холоду,
На галерею, по твоим ступеням,
Которые однажды на листе
Ты написала вечером осенним
Как раз перед зимой ступени те
Гуашью смуглой и крутым зигзагом.
По лестнице почти что винтовой,
По легкой, поднимусь тяжелым шагом
На галерею, в дом открытый твой.
Меня с ума твоя зима сводила
И смуглая гуашь, ступеней взмах
На галерею, и слепая сила
В потемках зимних и вполупотьмах.
* * *
Все разошлись и вновь пришли,
Опять уйдут, займутся делом.
А я ото всего вдали,
С тобою в доме опустелом.
Событья прожитого дня,
И очереди у киоска,
И вести траурной полоска -
Не существуют для меня.
А я не знаю ничего,
И ничего не понимаю,
И только губы прижимаю
К подолу платья твоего.
* * *
Я люблю — и ты права,
Ты права, что веришь свято,
Так, как верили когда-то
В эти вечные слова.
Я люблю...
Так почему,
Почему же, почему же
Мне с тобой гораздо хуже
И трудней, чем одному?
Прохожу все чаще мимо,
И любовь уже не в счет,
И к себе
Неотвратимо
Одиночество влечет.
КАФКА
Контакты прерваны. Разрушены
Коммуникации мои.
Забиты наглухо отдушины -
Соседства нет и нет семьи.
Мир с городами населенными,
Веспасианов Колизей,
Выключенными телефонами
Спасающийся от друзей.
БЕССОННИЦА
Хоронили меня, хоронили
В Чиатурах, в горняцком краю.
Черной осыпью угольной пыли
Падал я на дорогу твою.
Вечный траур — и листья и травы
В Чиатурах черны иссиня.
В вагонетке, как уголь из лавы,
Гроб везли. Хоронили меня.
В доме — плач. А на черной поляне —
Пир горой, поминанье, вино.
Те — язычники. Эти — христиане.
Те и эти — не все ли равно!
Помнишь, молния с неба упала,
Черный тополь спалила дотла
И под черной землей перевала
Свой огонь глубоко погребла.
Я сказал: это место на взгорье
Отыщу и, припомнив грозу,
Эту молнию вырою вскоре
И в подарок тебе привезу.
По-иному случилось, иначе —
Здесь нашел я последний приют.
Дом шатают стенанья и плачи,
На поляне горланят и пьют.
Или это бессонница злая
Черным светом в оконный проем
Из потемок вломилась, пылая,
И стоит в изголовье моем?
От бессонницы скоро загину —
Под окошком всю ночь напролет
Бестолково заводят машину,
Тарахтенье, уснуть не дает.
Тишину истязают ночную
Так, что кругом идет голова.
Хватит ручку крутить заводную,
Надо высушить свечи сперва!
Хватит ручку вертеть неумело,
Тарахтеть и пыхтеть в тишину!
Вам к утру надоест это дело —
И тогда я как мертвый усну.
И приснится, как в черной могиле,
В Чиатурах, под песню и стон,
Хоронили меня, хоронили
Рядом с молнией, черной как сон.
_________________________________________
Об авторе:
АЛЕКСАНДР МЕЖИРОВ
Родился в Замоскворечье В самом начале Великой Отечественной войны был призван в армию, демобилизован в 1944 году после тяжёлого ранения и контузии в звании младшего лейтенанта. Учился в Литературном институте им. А. М. Горького и на историческом факультете МГУ. Участвовал вместе с Н. К. Старшиновым в занятиях литературного объединения И. Л. Сельвинского. Стихи писал с 1941 года. Преподавал на кафедре литературного мастерства Литературного института имени А. М. Горького с 1966 года. Многие годы вёл поэтический семинар на Высших литературных курсах. С 1992 года проживал в США. Читал курс лекций по русской поэзии на русском отделении Портлендского университета.
Лауреат Государственной премии СССР (1986), Государственной премии Грузинской ССР (1987), премии имени Важа Пшавелы независимого СП Грузии (1999). В 1994 году удостоен награды Президента Соединенных Штатов Америки Билла Клинтона, которая была вручена ему в Белом Доме («Проникнутая духом партнёрства и взаимопомощи, благодарная Нация никогда не забудет Ваш несравненный личный вклад и жертвенность, проявленную во Второй мировой войне»).
Библиография:
«Дорога далека» (1947)
«Новые встречи» (1949)
«Коммунисты, вперёд!» (1950)
«Возвращение» (1955)
«Ветровое стекло» (1961)
«Прощание со снегом» (1964)
«Ладожский лёд» (1965)
«Подкова» (1967)
«Лебяжий переулок» (1968)
«Под старым небом» (1976)
«Очертания вещей» (1977)
«Проза в стихах» (Государственная премия СССР, 1986)
«Тысяча мелочей» (1984)
«Бормотуха» (1989)
«Стихотворения» (1989)
«Избранное» (1991)
«Позёмка» (1997)
«Артиллерия бьёт по своим». Избранные стихотворения последних лет 2006
«Какая музыка была!» (изд-во «Эксмо», «Золотая серия поэзии», 2014)
скачать dle 12.1
