* * *
я родился из чрева китова
выполз на пляж
отдышался
пошел проповедовать автостопом
помогли дальнобойщики в кузов залазь, папаш
а на КПП паспорт требовали, супостаты
отвечал: беженец я, от господа в фарсис бежал
жаль уходили советовались возвращались жаль
а ниневию оказывается он уже разрушил
засиделся я в рыбе не знал что снаружи
вспоминаю как голый мягкий
плыл в ките подбородком вжатый в колени
словно сын полка забытый в землянке
и как выпал на берег непереваренный и просветленный
проповедую ксивой беженца срам прикрывши
меня слушать бабы выходят на крыши
расскажи про кита! что рассказывать? он огромный
а в него можно спрятаться во время погрома?
проповедую жду пока отстроят
ниневию чтобы снова
демонстрировать слайды с видами казней господних
интерьерами чрева китова
* * *
в россии надо жить недолго
чуть погостил и на погост
где ночь над головой как волга
уносит тихий мусор звёзд
и будет день и будет пища
и будет медленный росток
сквозь пыль
и пепелище
которые и есть восток
ДОМ № 7
Рузиахуновы: мы жили стенка в стенку
нет, мусульманам пить — беда
(как, впрочем, и другим) являлся в стельку
сосед покойный иногда
...чтобы скандал не слышать за стеной
в домашнюю библиотеку
я погружался с головой
а грохотало разом шесть детей
на языке уйгурском
артподготовкою под Курском
трещала тень
и сыпалась побелка
в борща дрожащую тарелку
а я читал; я столько прочитал
чтобы отвлечься в детстве от скандалов
вот Файзилат заплакала (недавно
столкнулся с ней
и не узнал)
но в целом жили дружно
как хлеб, ломали тишину
мы пополам на два семейства
играет мама-концертмейстер
и звуковую ткет волну
сосед за стенкою трезвеет
и дети черный виноград
в свой шумный отправляют рот
бумажного пускают змея
я иногда смотрел сквозь щели
в заборе — в их пахучий быт
соседи это знали и прощали
плетенки с чем-то бахчевым
вывешивая...
все выросли; рассыпались как ядра
гороха кто куда
лишь я
читаю все — как проявляю кадры
вся ванна в фотографиях: беда
ОХОТА НА РЫБ 4.
Дети отправились в Царство небесное -
прямо с урока.
Дома сказали: экскурсия, дескать,
рубль на транспорт.
Взяли друг друга за руки немытые,
будущие космонавты и мытари -
взвились с урока -
в мокрые окна,
к рыбам.
Классная дама дремала в учительской,
снилась Пицунда.
Юрочка грыз карандаш над запиской
Папам и Мамам.
Плавали дети с наживкой проглоченной;
Рустик на стреме у щелки замочной -
что там? Пицунда.
В окнах простудных -
рыбы.
Сняли алоэ и плющ с подоконника,
вынули между
рам затвердевшую вату, и двойки
стерли в журнале...
Вот и открыто окно во все стороны,
к тварям небесным причислимся скоро мы,
плавая между
мокрых и нежных
рыб.
* * *
Как молиться за самоубийцу?
Никак. Свечу воткнешь —
гаснет. Начнешь молиться —
язык — как под лидокаином.
А она молилась.
Обманывала батюшек,
заказывала за упокой.
Каялась на исповеди, что вот...
И снова — за прежнее.
Язык замерзал. Гасла свечка.
С верхней полки
падала его карточка.
Она выметала осколки.
Сама придумала молитву
на мотив известного романса:
"Господи, прости его,
Он умер от любви!
Так любил меня, что силы нет,
И погиб в крови”.
Помнила его голос.
Помнила вкус его губ,
запах его джинсовой куртки.
Помнила его стишки,
хотя они ей не нравились:
"Он целовал, она терпела —
плела венок и песню пела.
Венок был из крапивы. Песня —
нечеловеческая, песья”.
* * *
птицы не хотят умирать
какой холодный день
вот она идет кормить птиц
скорлупа ледяных облаков
желток заката
как бы это перевести? как бы это
скопировать на холодную мову
засохшую мальву лета
торопливую трапезу ветра
горячие горячие живые
движенья птиц
она стоит и кормит
в платке
кругом вырастают и гаснут
хлеб в полете
небо покрывается трещинами (ветви)
улицы наполняются движением (фары)
птицы удлиняются (флейты)
как бы это перевести
никак никак
* * *
договорились: не видь меня
пройди сквозь меня — сквозь куст
кроной своей непривитой
тебя пропустив, сомкнусь
не видь — только выслушай сутолоку
тобою разбитых ветвей
и листья — строители сумрака
тебе просвистят в ответ
не видь — но позволь быть невидимым
смеясь, сквозь меня пронесись — я
костью древесной вытянусь
к тебе — ты почувствуешь листья
и снова сомкнусь за тобой —
осенний, бог знает какой
ЛИДА И ДАНА
Подружились в роддоме.
Вместе махали в окно.
И орех земляной
пополам с болтовней
друг у дружки клевали с ладони.
И смеялись в подушку, когда становилось смешно.
Тени птиц и больших насекомых
пробегали по крапчатым стенам палат.
"Вам нельзя виноград”
"Нам нельзя виноград?”
Лунный луч качался на старческих койках
до утра.
"Ты не спишь?” - "Я устала
от приготовлений ко сну.
Телу трудно дышать.
Расскажи мне опять
Про того…”. Поднимается Дана,
и на желтую в синих прожилках смотрит луну.
Рассказать? Жизнь сгорала как флот
неприятеля – рушились мачты…
И пылали внутри
короли, корабли.
А снаружи – уют и на ужин компот,
и служанка с улыбкой собачьей.
"А моя – Лида перебивает, – была
жизнь как пестрое приготовленье:
тренировки, свистки,
и костер у реки…
И лежишь, уплощаясь, как камбала,
на песке удивленья.
Протяни-ка арахис…”
"Потом хлынул дождь” - "Дождь грибной?”
"Золотой, золотой –
над моей наготой;
и пока по паркету монеты катались,
я смеялась, оказавшись внезапно женой”.
"Значит, все же – за деньги…”
"До последнего цента ушли на УЗИ”.
"Мальчик?” - "Мальчик”. Молчат.
"Я хочу виноград!!”.
"Поликлиники, смерти, аптеки,
как свидетели, встали вблизи”.
"Ну, а тот?” - "Борода.
Бахчевидные ляжки атлета”.
"А лицо?” - "А лицо –
Мировое Яйцо.
Так приснилось, когда
по паркету стучали монеты”.
"Слышишь – музыка?”. "Слышу”.
"Наверно, опять кифарист”.
Лида молча встает,
и, обнявши живот,
по палате танцует, колышась
от прилива невидимых нот.
Рвется клювом в стекло
удивленный, непрошеный лебедь,
разрушая окно
между явью и сном:
"Лида, Лида!”… Прошло.
"И лежишь на песке, под крылатым партнером колеблясь”.
"И лежишь на песке”.
плывет по палате луна
рогоносцы-мужи
на лежанках из лжи
где-то плачут во сне…
Лида, Дана танцуют у запертого окна,
где, сужаясь,
подоконник трамплином повис
над подвижно-седой
и бесплодной джидой,
над арыка скользящей скрижалью –
шел по пятнам луны кифарист.
И роддома ночной персонал
брел за ним, дирижируя одноразовыми шприцами:
дудудуду-дуду
- - - - - -
И пучками салюта по палате летал
виноград – кровоточа, мерцая.
_________________________________________
Об авторе:
СУХБАТ АФЛАТУНИ
Родился в Ташкенте. Окончил философский факультет Ташкентского университета. Стихи и проза публиковались в литературных журналах России, Узбекистана, Кореи, США и др. Лауреат премий журнала "Октябрь” (2004, 2006), "Русской премии” (2005, 2012), поощрительной премии "Триумф” (2006).
скачать dle 12.1
