ГОВОРИТ ДЕРЕВО
Дерево
было
задумчивое, с дуплом,
оно часто жужжало по вечерам,
вызывая повышенный интерес.
Но когда Чернокожий туда залез
и, рискуя башкой, выкурил пчел,
дупло оказалось совсем пустым.
…А потом, когда выветрился дым,
в нем устроились гномы, и они сперва
жили тихо, — но через неделю устроили вдруг
свадьбу и так разошлись, что жених
выпал — и тогда отменили бал
и назначили поминки. А потом там был склад
шишек. А потом там держал шпион
чертежи самострела (его почти
поймали, но он все же успел удрать).
О прекрасный мой Дровосек, присядь
на пенек. Не спеши. Послушай, о чем
шелестят вершины — там, наверху…
Знаю, чую:
ты крепко
рубишь меня,
никогда не
разрубишь.
Верю тебе.
Потому что
коре моей
тыща лет,
А листва –
ровесница
мотыльку.
СКАМЬЯ В ТРИГОРСКОМ
На горе — городище Воронич.
Там пасется одна корова.
Отдохнет, поглядит налево —
на другой горе, над обрывом,
скамейка.
Там какой-то маленький Онегин
что-то говорит Татьяне —
или Ольге? — неважно, для коровы
это далеко и мелко.
Плывут облака кучевые
над Соротью и над лугами —
высокие возы сена.
Вдали — словно рой мошек
раскачивается у горизонта.
Но это не рой мошек,
а лебединая стая.
Это август, Успенье,
последние цветы доцветают.
Такое огромное небо.
Такой маленький Онегин.
Корова плачет.
* * *
прозрачная
еще не помутнела
еще не заросла ты ряской жизни
я вижу
как сильно сердце плавает в тебе
как поворачивает резко и упруго
хвостом размахивая золотым
могу часами за тобой следить
как кошка
JAMAIS, JAMAIS
Двенадцать слов сказала на прощанье,
(с предлогами считая), в том числе -
два "никогда". Что это значит, радость?
Поверь, я слишком долго их в уме
перебирал, и эти два jamais -
подряд... О жизни ли иной пророчишь?
Удвоенной ли вечностью грозишь?
Иль это просто так,
перестраховка?
* * *
Я буду помнить тебя
и в марсианском плену —
в колоннах каналорабочих,
в колодцах шахт,
угрюмо глядя
сквозь красную пелену
и смесью горючих
подземных газов
дыша.
Я буду помнить тебя
и в марсианском плену,
вращая динамо-машину,
дающую ток
какому-то Межгалактическому
Мега-Уму,
пульсирующему,
как огромный
хищный
цветок.
На грустной земле
и в марсианском раю,
где больше мы не должны
ничего никому,
закрою глаза,
уткнусь в ладошку твою —
и этого хватит
на всю грядущую
тьму.
ВНУК
О, девушка в метро с потёкшей тушью,
ты, к двери отвернувшаяся тут же, -
не плачь, твоя мечта осуществится
о чистом, добром и прекрасном принце.
Лишь запасись терпением верблюжьим,
помайся с черствым и бездарным мужем,
с крикливой дочкой и тяжелым зятем,
стань ведьмою, привыкшею к проклятьям.
И вот, когда и тень надежды минет
и лик старухи глянет из колодца,
тогда-то невозможное - начнется:
он подойдет к тебе с охапкой желтых
кленовых листьев и тебе протянет
сокровище свое - и засмеется;
и черный лед в душе твоей растает,
и этого сам дьявол не отымет.
ОДИНОКИЙ
Этот человек гуляет один вечерами.
Он неотличим от других прохожих —
Кеды, куртка, кашне в полоску.
Ходом шахматного коня он обходит доску.
Эту партию он может играть вслепую.
Приближаясь к очередному киоску,
Морщит лоб и достает папироску,
Дым пускает и держит ее в кулаке, как дулю.
Этот человек гуляет один вечерами.
Сколько лет ему, сколько зим — неизвестно.
Хорошо, что никто не лезет к нему в кастрюлю,
Не проводит пальцем по зеркалу гардероба.
Вечерами — в час, когда тени встают из гроба,
Он выходит во двор, достает из кармана пачку,
Огонек зажигает торжественно, словно свечку, —
И выгуливает свою невидимую собачку,
И пасет свою заблудившуюся овечку.
ОТПЕВАНИЕ
Памяти Татьяны Бек
Дали свечку с наколотой на нее квадратной бумажкой,
и все время, пока шло отпевание, тонкая свечка горела,
словно дали мне в руки жизнь мою и сказали —
смотри на огонь.
Я смотрел на огонь — и по трамвайной привычке читал,
что написано на бумажке,
и рассеянно думал, не проеду ли,
какая там следующая остановка —
муки, покой, очищение от грехов. Наконец-то
отпевание кончилось, служка в черном проворно собрал
все огарки.
Но бумажный квадратик я ему не отдал — утаил. Из какого
он учебника вырезан или сивиллиной книги, не знаю
Время, необходимое на /отрезано/
может быть /отрезано/
и снова с красной строки:
Время, необходимое на /отрезано/
определяется как:
t1=
и снова отрезано.
Две отметины воска по краю
и посередине круглая дырочка —
как глазок в женскую баню.
ДЬЯВОЛ В ДАРТИНГТОН-ХОЛЛЕ
Среди всевозможных талантов,
которыми, бесспорно, обладает дьявол,
нет умения рисовать,
а также писать стихи;
зато он искусный танцор
и недурной музыкант (хотя порой и фальшивит).
Но самое примечательное
среди дьявольских дарований –
талант садовника;
это он придумал лейку с дождиком, ножницы для
стрижки кустов и метлу для сгребания листьев,
это он устроил висячие сады Семирамиды, японский
каменный садик, аллеи и гроты Версаля.
Его главная цель –
внушить безбожную мысль,
будто рай может существовать
не внутри человека, а вовне.
Отсюда проистекают
депрессии, разводы, самоубийства
и растущая статистика преступности
на Британских островах,
омываемых морем, в котором
водится чудовищный Змей
(см. у Блейка – рисунки к поэме "Европа").
Впрочем, есть один способ
избегнуть соблазна:
надо зажмурить глаза
и крепко потянуть себя за уши вниз –
неправда ли, как просто?
Этот способ я изобрел
в саду Дартингтон-холла,
сидя на бронзовом ослике
под вечнозеленым тисом.
_________________________________________
Об авторе:
ГРИГОРИЙ КРУЖКОВ
Родился в Москве.
Окончил физический факультет Томского государственного университета и аспирантуру по физике высоких энергий. Защитил диссертацию по русской литературе (PhD) в Колумбийском университете.
Дебютировал в печати в 1971 году переводами из Теофиля Готье и Эдгара По.
В 1982 году выпустил первую книгу стихов.
Публиковался в «Арионе», «Новом мире», «Дружбе народов», «Звезде» и других журналах.
Один из крупнейших переводчиков англоязычной поэзии на русский язык. За переводческую деятельность Кружков награждён Государственной премией Российской Федерации (2003), премией «ИЛлюминатор» журнала «Иностранная литература» (2002), премией «Мастер» Гильдии мастеров художественного перевода (2009), Бунинской премией в номинации «Поэтический перевод» (2010) и др.
Награды за поэзию включают премию Anthologia журнала «Новый мир» (2012) и Волошинскую премию (2013).
Кружков известен и как детский писатель. Его книга «Нос картошкой: Сказки о кладах, ковбоях, поросятах в Стране Рутабага» (М.: Дрофа, 2006) получила в 2006 году премию Московской международной книжной выставки-ярмарки «Лучшая книга года» в номинации детской литературы. Кроме того, работа Кружкова для детей удостоена Почётного диплома Международного Совета по Детской Книге (1996) и премии имени Корнея Чуковского (2010).
Живёт в Москве.
Библиография:
Ласточка. — 1982.
Черепаха. — М., 1990.
Бумеранг: Третья книга стихов. — М.: АРГО-РИСК, 1998.
На берегах реки Увы: Стихотворения. — М.: Журнал поэзии «Арион», 2002.
Гостья: Избранные стихотворения. — М.: Время, 2004.
Рукопись, найденная в капусте. — М.: Время, 2007
Новые стихи. — М.: Воймега, 2008.
Письмо с парохода. — М.: Самокат, 2010.
Двойная флейта: избранные и новые стихотворения. М.: Воймега; Арт Хаус медиа, 2012.
скачать dle 12.1