ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 222 октябрь 2024 г.
» » Ян Пробштейн. ПУШИНКА БЫТИЯ

Ян Пробштейн. ПУШИНКА БЫТИЯ





* * *
                   A grief ago
                   Dylan Thomas

В прошлой радости
было другое небо
звезды ближе
и тротуар убегал из-под ног.
В прошлой скорби
обрушилась твердь
и по лицу
звезды стекали
слезами.
Теперь память
наощупь тычется в сумерках
натыкаясь в каждом углу
на смутные воспоминанья.




* * *

Как тяжела пушинка бытия.
Сны на изнанке век неуловимы.
Свой сон перевести пытаюсь я
во сне, но позабыл язык, томимый,
как Вий, стремленьем веки приподнять,
и сам себя пытаю, но покровы
не разорвать, а шоры, как оковы,
и уповаю лишь на благодать.

Таясь, скрываю все смятенье втуне,
однако раскрываюсь весь в стихах —
фортуна лирика. "La Fe еs la Fortuna”  —
читает мой сосед в метро, а мне
все слышится: Пушинка. Пепел. Прах.
Сплю наяву и бодрствую во сне.




* * *

                   Ибо прошлое наше покрыто пеной поступков,
                   А страданья других – отвлеченный опыт,
                   Не изношенный в клочья воспоминаний.
                   Т. С. Элиот "Четыре квартета"

Каждый раз просыпаюсь не тем,
кем уснул вчера.
Припоминаешь, пока
не посмотришь в зеркало, но
даже этого недостаточно.
Недостаточность самодостаточности.
Пока эхолот не уловит
толчки, едва различимые
в глубине сознанья, на дне.
Как же почувствовать мне
близость твою?

Отчужденье от детства,
от себя, от других.
С годами кровь
все больше похожа на ртуть
в старом термометре.
Помнишь, как в детстве
пытались тереть
его кусочком ткани,
чтобы температуру нагнать
и не пойти в школу?

Или наркотики, скажем,
или политика,
опиум для народа,
иллюзия единения:
мы все объединились в борьбе,
которая нас разделила,
Мы готовы на все,
кроме милости к падшим.
Теперь никто не подставит левую.
В моду входит
экологически чистый продукт,
суп из чечевицы.

В крайнем случае, интернет –
иллюзия общения,
когда нельзя провести черту
между Тамбовом и Тимбукту.

Это – ряд наблюдений,
но редеют ряды наблюдателей,
остаются лишь соглядатаи –
есть наружка, а есть виртуальная слежка,
или необязательное чтение,
когда дома забыл настоящую книгу
и надо долго ехать в метро.
Цитата уже не цикада:
две цитаты сели на ветку
и тупо уставились друг на друга.

Иллюзия дома,
Иллюзия жизни –
доходный дом, снятый внаем.
Только смерть – настоящая,
но смерть – антисобытие,
хотя своего рода итог,
однако все меньше охотников
читать между строк,
а если мы не удосужились
разобраться в жизни,
как же осмыслить смерть другого,
ибо мы до конца не сумеем
осмыслить ни жизни, ни смерти своей.




ИЗ ЦИКЛА «ГОВОРЯЩИЕ КАМНИ»

10

Я заплутал среди улиц и лиц
и в тупики упираюсь: навстречу
тупость ползет, выходя из границ,
все разрастаются стены глухие,
и, беспросветностью зренье калеча,
здесь простираются дни никакие.
Блеклое утро приветствую матом.
Есть передышка для глаза на мятом
выцветшем лоскуте над головой,
впрочем, глядеть из мешка на светило
тягостней вдвое. "Да все это было", цедишь
сквозь зубы, вцепившись с тоской
в стену, доросшую до поднебесья
за ночь. Но думаешь все же: "А если?...."




* * *

Сквозь сон слышишь, как заводится машина
воображения, доносятся звуки, жужжание
старой восьмимиллиметровой киноленты,
вспыхивают кадры на изнанке век
и бегут в обратном порядке
подальше от блестящего настоящего,
проходишь по сумрачному коридору
московской коммуналки в шальную
молодость, не переставая удивляться
тому, что выжил после всех передряг,
совершив немыслимое количество
идиотских ошибок, задаваясь вопросом,
смог бы продлить родителям жизнь,
если бы их не сделал, не рвался бы
из светлого советского детства, когда
все было, если вовремя занять очередь
за мукой и батоном по тринадцать копеек,
зато Гагарин полетел в космос
и всегда побеждал зло Чингачгук.
Жмуришься от нестерпимого света
на нереально зеркальной траве
деревянного детства под липой,
слушая давно стертые записи отца
золотого фонда белорусского радио,
пока не зазвонит будильник,
телепортируя через Атлантику
полвека спустя. На весах бытия
увесистый камень знания
опять перевесил тебя.




* * *

Бабушка, ты помнишь войну?
Помню. Что было? Стреляли.
А революцию помнишь?
Помню. Что было? Стреляли.
А Первую мировую?
Твоей маме не было еще
четырех лет, а кругом стреляли.
Родила двенадцать  детей,
похоронила пятерых.
Овдовела перед Второй мировой,
прожила долгую трудную, внешне
ничем не примечательную жизнь
и приложилась к своему народу.




* * *

Люди любят почву, опору
в доме, стране, Боге,
устойчивых сочетаньях,
оттого, верно, поутру смотрятся в зеркало —
узнаваемы ли, не то вдруг не узнают
ни заклятые друзья с фигой в кармане,
ни преданные враги —
от чего же тогда отталкиваться?
Еще трудней уйти от себя —
вокруг роится бесов и ангелов сонм —
как обмануть их ожиданья?
Все играют по правилам
и даже тиран под надежной охраной
не может свернуть на обочину.
Ничтоже сумняшеся
ничтожество уверует в тождество
избрав образец для подражанья —
другое ничтожество
и спросит строго
другого
со стальной лаской в глазах
и с ножом в кармане:
како веруеши?
Полный пробел в сознанье…
У кого Бог, у кого божок завалящий —
труднее всего продираться
сквозь чащу
прописных истин,
которые, расступаясь, смыкаются за спиной,
огибать за гибельным изгибом изгиб,
но найдется всегда проводник —
и тогда ты погиб.




* * *

Глаза всегда глядят в себя
Поэтому бежать нельзя

Хоть рад бы голову сломя
И даже бездны на краю

Когда преодолев испуг
Глядишь внимательно вокруг

И снова видишь сам себя







_________________________________________

Об авторе: ЯН ПРОБШТЕЙН

Поэт, переводчик поэзии, литературовед, издатель. Кандидат филологических наук, доктор литературоведения (Ph. D.), профессор английской, американской литературы, автор 8 поэтических книг, всего более 200 публикаций на нескольких языках. Составитель, редактор, автор предисловия, комментариев и один из ведущих переводчиков книги "Стихотворения и избранные Cantos" Эзры Паунда (1 т., СПб, Владимир Даль, 2003) «Стихотворения и поэмы» Томаса Стернза Элиота (М., АСТ, 2013).
Переводы из американской и западно-европейской поэзии опубликованы во многих антологиях. Принимал участие в публикации, редактуре и переводе нескольких антологий – английской, американской, мексиканской, венесуэльской, и латышской поэзии для издательств «Художественная литература», «Прогресс», «Радуга», «Лиесма», Вл. Даль, АСТ.
Стихи, переводы, эссе и статьи печатались также в журналах «Новое литературное обозрение», «Иностранная литература», «Арион», «Гвидеон», «Поэзия», «Новый Журнал», «Континент», «Стрелец», «Время и Мы», Textonly, Gefter.ru, «Облака», и в других периодических изданиях. Стихи на английском языке, а также переводы стихов Афанасия Фета, Иннокентия Анненского, О. Э. Мандельштама, Георгия Иванова, Вл. Ходасевича, Е. Шварц, Вениамина Блаженного, Роальда Мандельштама, Александра Кабанова  на английский и статьи были опубликованы в ряде периодических изданий: The International Literary Quarterly, Brooklyn Rail: In Translation, International Poetry Review, Metamorphoses , Salonika, Spring, a journal of E.E. Cummings Society, CrazyHorse, Calliope, The McNeese Review, Jacket–2, Sibila, Four Centuries of Russian Poetry in Translation, и в книгах An Anthology of Jewish-Russian Literature, 1801-2001: Two Centuries of a Dual Identity, 2 vols. Maxim D. Shrayer, editor. Armonk, NY: M E Sharpe, 2007, vol.2., Dialogism and Lyric Self-Fashioning, a collection of essays. Jacob Blevins, editor. Selinsgrove: Susquehanna UP, 2008, Osip Mandelstam. New Translations. Ilya Bernstein, ed. New York: UDP, 2006, Vita Nuova (Philadelphia: R.E. M. Press, 1992)
Книги стихов:
"Дорога в мир" (Нью-йорк, 1992)
"Vita Nuova" (на английском, Филадельфия, 1992)
"Времен на сквозняке", (Нью-йорк, 1993)
"Реквием" (Нью-Йорк – Москва, 1993)
"Жемчужина" (Нью-Йорк – Москва, 1994)
"Элегии" (Нью-Йорк – Москва, 1995)
«Инверсии» (Москва, 2001).
«Гордиев узел» (Милан, 2014).
Прозы: «Одухотворенная земля», книга о русской поэзии (Аграф 2014).


Фото Владимира Эфроимсонаскачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
4 874
Опубликовано 07 апр 2015

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ