Лоуренс Ферлингетти. ВЫЗОВ АБСУРДУ

Редактор: Валентина Чепига





Предисловие Валентины Чепиги: Лоуренс Ферлингетти — американский поэт, художник, издатель и общественный деятель, связанный с бит-поколением, автор более тридцати поэтических сборников и активный участник культурной и политической жизни США. Сыграл ключевую роль в публикации поэмы «Вопль» Аллена Гинзберга и в защите свободы слова. Ферлингетти переводил французскую поэзию, писал прозу и драму, его творчество известно и в России. День его столетия был официально объявлен «Днём Ферлингетти». В переводе Сергея Батонова.



* * *

У того парня в поезде на пути к парому
что блэкджек всё раскладывал
зубы вперед выступали
точь-в-точь маяки на скалистом взморье

а вот
глаз не имел, так что видеть не мог
как проносятся сумерки мимо

коней, что бесшумно 
бегут в садах
птиц
взмывающих стаей в небо

и минувшего бабочек дня
что в памяти моей
взлетели



ПРАКСИТЕЛЬ, БЫЛО ВРЕМЯ

Было время, себя не щадя,
    Пракситель золотою кувалдой
камень крошил и кладовую образов,
                отлитые в гипсе идеи,
в зримые слоги переносил.
Из бронзы деревья творил,
     на одном увековечил хамелеона
и каменных горлиц
                                   в полёте.
Циркуль его пролёты мостов измерял
      и влюблённых
          а также иных, совершенства достигших людей —
их из пыли выхватывал он посреди пути, 
ведущего к смерти
И тогда проходила мимо ее коса навсегда.
                      Рядом с ними стоим мы сегодня,
           почти слыша, как дышат.                  
                              Их каменные глаза
изучают нас сквозь века,
             вечный страх увядания наш смягчая.
Правда, сам Пракситель 
                     до двадцати восьми лишь дожил,
       ведь занятье скульптурой – не для
молодых.



ЭТОТ МИР — ПРЕКРАСНОЕ МЕСТО

Этот мир прекрасное место,
куда на свет появиться,
если вы, конечно, согласны, что счастье
отнюдь не всегда
сплошной праздник
и если вы не против, конечно, что то и дело
чуточка ада объявится
как раз в тот момент, когда всё превосходно
а всё потому, что даже на небе
не распевают хоры
постоянно

Этот мир прекрасное место,
куда на свет появиться,
если по барабану, что люди какие-то
мрут постоянно
или страдают всего лишь от голода
время от времени
что не так уж и плохо
если это не ты

О, этот мир прекрасное место,
куда на свет появиться,
если вам фиолетово
что на вершине
тупицы безмозглые
или от случая к случаю
бомба-другая
в лицо летит
к небу вздёрнутое
а также иные гадости
на которые Общество наше Брендированное
падко
с его «сливками»
и отбросами
попами и прочими
дозорными,

размежеванием и барьерами,
и конгресса расследованиями,
и другими запорами и засорениями,
которым дурацкая наша плоть
подвержена

Да, этот мир наилучшее место
для занятий разнообразных всяких:
веселье разыгрывать 
ставить любовную сцену
или нарочито печальную
вульгарные песенки петь, получать озарения,
бесцельно бродить по округе,
вокруг глазеть
и вдыхать ароматы цветов
шлепать в пятую точку статуи
иной раз даже мыслить
друзей целовать
и заделывать бэбиков
в кальсоны влезать и размахивать шляпою
пляски плясать
и плескаться на речке
на пикничке
когда лето в самом разгаре
и вообще
отрываться по полной
Ага,
только на апогее заявится
к вам гробовщик

и ухмыляется



НЕ ПОЗВОЛЯЙ ЭТОЙ ЛОШАДИ

Не позволяй этой лошади
жевать скрипку,
крикнула мать Шагалу
Но он продолжал рисовать
И стал знаменит
И рисовал всё да рисовал
Лошадь со скрипкой во рту
А когда труд свой закончил 
то прыгнул на лошадь
и ускакал
размахивая скрипкой
которую первой же обнаженной
попавшейся на пути
вручил до земли поклонившись 

А струн-то на ней и не было



ТРОСТИНКОЮ ПИШУ С ПОВЯЗКОЙ НА ГЛАЗАХ

Слепой сказитель я
я ваш слепой сказитель и художник
чудесных образов и слов я полон
пейзаж рисую я души своей согбенной
и человечества души,
как ее вижу 
и голос ей дарю
Народные я распеваю песни
о горемыках захудалых
и толстозадых богатеях
Я кончиками пальцев ощущаю
всю палитру
Вслепую вижу явь и в слово возвожу
Невидимое вам я вижу
вкусно ем и пью
и об эпической мечтаю я поэме
Вам постмодерн в былом, да и в грядущем
в формат мультимедийный уложу
Я в авангарде самый-самый
предметно ориентирован, насквозь концептуален
Моею глубиною с панталыку сбиты
великие зоилы
Я знался с Энди Уорхолом
с кем спал я — не секрет
еще без угомона тараторю
поэт деконструированного слога
весь неотмирный я такой
видений и экстазов полон
кочую я по всяким по воркшопам
лохматый институтский ваш поэт
во штате
при том буддистский ваш поэт тишайший
На чтения поэтические езжу то и дело
где каждый чих как следует оплачен
Всему внимаю
и во всем ищу зерно
не упускаю ничего
чтобы творить иль громозвучной лирой*
или железобетонною** такой,
чтоб разгадать никто не мог
Воистину жизнь — это сон
мне снится он
И в голове моей есть всё
Песнь человечности
и Песнь бесчеловечности
Бездонную создам я вам картину
Активная то будет живопись***
жестикуляционная
один сплошной лишь жест
Диковинную песню сочиню я вам
то песнь простолюдинов
Лишь сняв свою личину
увижу мир доподлинный
впервые
Впрочем, не буду я ее снимать
Уж слишком мне к лицу
сидит так безупречно
удобна чересчур
Ведь мне подумать надо о карьере
и жизни всей
Живем ведь лишь однажды
и жить прекрасно — лучше мести нет
Своя повязка только на глаза нужна вам
моя не подойдет
придется без нее вам с миром повстречаться
И по любому молод слишком я, чтоб умирать
Американец я
а между тем не умирают американцы  
Мы — покорители
мы новоримские властители
мы подминаем под себя весь мир
невидимой империей
от капитала дружелюбных хищников
А демократия и есть капитализм
Не будет больше нищих
и умирающих от голода не будет
У нас в империи не будет суматошных толп
Прилив, мы знаем, все поднимет лодки
вот только есть ли лодка у тебя?


*Речь идет о звуковой поэзии.
**Игра слов: конкретная поэзия (экспериментальное направление поэзии) в английском обозначается тем же словом, что и бетонный.
***Активная живопись или живопись действия — стиль абстрактной живописи, разработанный Дж. Поллоком, который заключается в разбрызгивании краски, следуя интуиции.



О, СОБИРАЮЩИЙ

О, собирающий
          возвышенный пепел поэзии
                 пепел ослепительно белого пламени
                           лирного

Взглядом окинь тех, кто прежде сгорел
          в этом пламени таком белом

Горнило Кампаны и Китса
          Бруно и Сапфо
                  Рембо, По и Корсо
           и Шелли в Виареджо*
                  под солнцем, пекущим на пляже

И этой ночью
         в повальном пожарище
                  свет белёсый
                           всё еще испепеляет нас
                   
         клоунов жалких
                   с нашими свечечками
                   что заодно полыхают  с этим огнем


*В Виареджо близ того места, куда море выбросило тело Шелли, воздвигнут мемориал в его память.



ДЕЛЬФИЙСКОМУ ОРАКУЛУ

Оракул великий, что вглядываешься в меня —
расстроил тебя я, довёл до отчаяния?
Я, Америго, американец,
из тьмы материнской сызвеку выпростанный,
из древней Европы тьмы.
К чему вглядываешься нынче в меня 
сквозь сумерки нашей цивилизации?
Что на меня глядишь,
словно я — это сама Америка,
Империя новая,
громадная как никогда,
что по электронным путям скоростным
гонит чрез мир
корпораций монокультуру своих,
да ещё и английский сегодня — что прежде латынь.

Оракул великий, спящий века и века,
проснись, наконец, и скажи,
как нам спастись от самих себя?
Как пережить правителей наших — стряпают
ведь из демократии плутократию,
великий рубеж возведя
меж богатеями и голытьбой?
Между тем, как Уолт Уитман слыхал, Америка голытьбою поёт.

О, Сивилла, молчальница долгих веков,
твои легкокрылы мечты,
из святилища света свой голос возвысь,
раз так строго созвездья
под титлами греков
взирают на нас свысока,
раз рупор движется маяка
поверх глади морской,
Свой голос возвысь и нас просвети
Эллады сияньем морским,
Эллады алмазным сияньем.

Прозорливица, вечно сокрытая,
выйди, Сивилла, из склепа уже.
И возвести нам гласом поэта,
даже не в третьем — в четвертом лице,
голосом будущего непостижимого,
гласом, в котором сквозь человечье
слышится твари мятущейся смех:
Одари нас новыми грёзами,
новыми мифами светозарными одари!



ВСЁ ЕЩЁ КОНДОВАЯ РОССИЯ

Стучусь к тебе, кондовая Россия!
Дырявлю дырочки я птицей белокрылой
в твоих просторов белоснежной древесине.
К берёзкам рвусь, что тянутся по всей Сибири
от самого Владивостока и до Блока,
я им ещё разочек постучу.
Кто мне на этот раз ответит?
Ты там ещё, поэт?
Ты там ещё, брат-анархист,
Ты там ещё, всё так же перепахан?
Теперь не чеховским покрыта ты вишнёвым садом —
давно он срублен. Вечная тайга
теперь даёт отпор ветрам,
её кора вся в непроглядных шрамах.
Стучусь к тебе!
Пора всерьёз уж пробудиться лесорубу*.


(Написано в 1968 или в 1973 г.)
*Лесоруб — прозвище Авраама Линкольна, считающегося одним из лучших президентов США.





_________________________________________

Об авторе: ЛОУРЕНС ФЕРЛИНГЕТТИ (1919-2021)

Американский поэт, художник, издатель, драматург, яркий представитель поколения битников. Его влияние на американскую литературу 1950-1960 годов трудно переоценить: достаточно сказать, что его называли поэтической совестью Америки. Воспринимая окружающую его реальность то как царство абсурда, то как застывшую окаменелость, то как воплощение зла и несправедливости, он пытался пробудить своих соотечественников, считая их погрязшими в материализме. Вслед за Гором Видалом Ферлингетти расшифровывал США как Соединенные Штаты Амнезии, видя, что средний американец не помнит о былом величии Америки и невероятно безразличен к ее истории.
Чтобы «расшевелить» обывателя, Ферлингетти организует издание произведений литераторов, чье творчество было скандальным для того времени и считалось контркультурой. «Если собираешься стать поэтом, — писал он в книге «Поэзия как искусство бунта», — твори так, чтобы отвечать на вызов апокалиптических времён… Завоевателей можно завоевать словом». И еще: «Я сигналю вам сквозь языки огня. / Северный полюс уже не там, где был. / Предопределение судьбы утратило всю свою явь. / Цивилизация уничтожает сама себя./ Немезида стучится в дверь».
Его собственная библиография насчитывает более сорока изданий, в том числе два романа, пьесы, киносценарии, помимо тридцати с лишним поэтических сборников. Экспериментируя с формой, противопоставляя абсурду абсурд, он все-таки в конечном счете находит среди нечеловеческого выход к свету. В сумерках цивилизации он рисует «пейзаж… души своей согбенной и человечества души».


_________________________________________



О переводчике: СЕРГЕЙ БАТОНОВ

Сергей Батонов родился в 1960 г. в Москве. В 1982 г. закончил МГИМО, работал в Латинской Америке. Поэт-переводчик, издатель. Переводил Чарльза Симика, Марка Стрэнда, Луизу Глюк, Иду Витале, Бланку Варела, Артуро Коркуэру, Роберто Хуарроса, Франсиско Бринеса.
Публикации в журналах «Плавучий мост», «Эмигрантская лира», «Южное сияние», «Перископ», «Литературные знакомства», «Лиterraтура», на портале Prosodia. Диплом «Золотого Витязя» 2024 года за переводы на испанский российской духовной поэзии.


скачать dle 12.1