Владимир Каминер. БОГ ДОЛЖЕН БЫТЬ КОНДИТЕРОМ

Редактор: Валентина Чепига




Предисловие Валентины Чепиги: Владимиро Каминер – немецкий писатель русско-еврейского происхождения, автор тридцати двух сборников рассказов, тираж которых достигает четырех миллионов экземпляров. Являясь носителем двух культур, Каминер пытается показать в маленьких историях большие проблемы, с которыми сталкиваются эмигранты, делая это с неизменным юмором и самоиронией. В переводе Тамары Келиговой.



О ЧЕМ ДУМАЮТ СИРИЙЦЫ?

Что такое удавшаяся интеграция? Она заключается не в том, чтобы уравнять всех людей. Мир, в котором все постоянно походили бы друг на друга, носили одинаковые прически, одно и то же ели и думали, был бы скучным. К счастью, такая интеграция никогда не произойдет, потому что люди не всегда похожи даже на самих себя – они постоянно меняются. Меняется их вкус, прическа, некоторые теряют волосы, и бывает даже навсегда. У моего друга Филиппа, пухлого жизнерадостного владельца парикмахерской с фотографиями умерших музыкантов на стенах, уже давно нет длинных волос. Однако это не мешает ему давать другим умные советы относительно стрижки.
Настоящая интеграция заключается не в том, чтобы выстроить всех людей в шеренгу, а в том, чтобы ежедневно развиваться, знакомиться с чем-то новым, смело смотреть в глаза приезжему и спрашивать: «Незнакомец, чем я могу тебе помочь?»
Мой лысый парикмахер Филипп всегда держит руку на пульсе времени: с ним настоящая интеграция уже далеко шагнула вперед. С недавних пор в его салоне работает один восточный парикмахер в длинном халате, якобы из Сирии. Он умеет стричь бороды хипстерам, и это новое направление в работе хорошо подходит столице хипстеров – Берлину. Бородатые мужчины стоят в очереди, чтобы постричься у этого экзотического мастера. Со стен на его работу благосклонно взирают Джимми Хендрикс, Курт Кобейн и Дэвид Боуи. Дородный Филипп тоже носит похожую на халат очень широкую рубашку, которую он, якобы купил в одном сирийском магазине и которой он постоянно хвастается.
«Именно сириец знает, как скроен немец», объяснял он мне свое пристрастие к сирийской моде. «Китаец, например, никогда этого не понимал. Когда я вправляю китайскую рубашку в брюки спереди, она вылазит сзади. Вправляю ее опять сзади, вылазит она спереди. А сирийскую рубашку ты можешь вправлять спереди и сзади, она все равно остается в брюках!», рассказывал он мне с восторгом.
Мое замечание, что эти рубашки, вероятно, задумывались совсем не как рубашки, а как халаты, и что их вообще не нужно вправлять в брюки, он оставляет, как всегда, без внимания.
Одно ясно: сирийцы в Германии всюду и они оказывают влияние на мужскую моду в стране. Не так давно я посещал мою любимую после Берлина федеральную землю. Я имею в виду Райнланд-Пфальц. По пути во Франсхайм я вышел в Людвигсхафене и увидел сидящих на берегу Рейна, хорошо причесанных, модно одетых сирийцев, которые отдыхали у воды. Как мне рассказывали помощники беженцев, в Людвигсхафене был большой лагерь для прибывших: четыреста человек, одни мужчины, большинство из Сирии. По вечерам они любили сидеть на берегу Рейна и смотреть на закат: работать им не разрешалось. Раньше вода переливалась  здесь голубым и зеленым цветом, а БАСФ, крупнейшая химическая фабрика страны, заботилась об эффектной игре цвета в вечернем небе. Фотографы со всех частей света приезжали сюда, чтобы запечатлеть на фотобумаге игру природы и химии. Мне рассказали, что раньше фотографии можно было проявлять прямо на Рейне, не нужно было бежать в магазин, чтобы купить необходимые химические реактивы. Сегодня закаты солнца в Людвигсхафене, конечно, уже не такие эффектные. БАСФ прилагает все усилия, чтобы сохранить природу, но фотографам уже нет необходимости ездить туда, чтобы снять невероятную игру цвета в небе. Все это теперь делается дома при помощи фотошопа.
Поэтому фотографов здесь уже не встретишь, а только сирийцев, сидящих по вечерам на берегу реки. Иногда они поют и сочиняют мелодии. Здешний социокультурный центр охотно и много помогает им. Он проводит городские пешие экскурсии и старается показать сирийцам все своеобразие Пфальца. Как здесь живут люди? Почему все бабушки ездят на велосипедах? Для чего нужно так много белого вина? И в какой последовательности едят пфальцевские блюда? Сначала, конечно, пельмени с печенью, затем свиной желудок и в конце сосиски. К ним подходит хорошее сухое белое бургундское вино из региона. А винную траву можно спокойно оставить на тарелке. Это мой правильный ответ на этот вопрос.
Такой интеграции в Пфальце я подвергаю себя каждый год  и делаю это с большой отдачей. Подходит ли это сирийцам, я сомневаюсь. В мыслях они со своими семьями, так как семьи – единственная ценность, которая у них есть. На Востоке семьи большие и имеют тенденцию становиться все больше. Они растут как снежные комья, которые скатываются с горы. Поэтому желание собрать всех жен, детей, бабушек и дедушек и других родственников, которых любят и в которых ежедневно нуждаются, очень велико. Но именно в Германии шансы для этого очень малы и поэтому многие улетают назад. Полеты в Дамаск бронируются за месяцы вперед. Одинокий сириец чувствует себя как одинокий пельмень на пфальцевском блюде – неполноценно. «Лучше я полечу на родину и там умру, но зато буду со своей семьей!», говорят они себе.
Наши деревенские сирийцы в Бранденбурге постоянно говорят точно так же о своих оставшихся семьях, хотя у них, по-моему, мнению, слишком много этой семьи здесь. Но они другого мнения  и считают, что многих тетей и дядей здесь очень не хватает. Между тем я думаю, что вся Сирия – это большая семья. Целый народ связан родственными узами тем или иным образом. То есть, если ты приглашаешь в гости одного сирийца, чуть позже у тебя в гостях окажутся все. Но разве не все люди друг другу родственники? Разве мы не произошли от одной и той же обезьяны? Я, конечно, думаю от двух.
«Для воссоединения семьи есть два пути – подать официально заявку», объяснил мне наш деревенский староста: «для этого нужно зарегистрироваться в немецком посольстве в Стамбуле, или в Ливане и затем получить номер. В Стамбуле уже выдали регистрационный номер 153.064, а в Ливане уже дошли до миллиона. Поэтому наши сирийцы хотят назад. Но не все. Ясир, например, хочет поехать в Котбус к своему дяде».
«Это нехороший план», пытались мы отговорить Ясира от этой бредовой затеи. «Ты точно знаешь, что твой дядя в Котбусе? А твой дядя вообще знает, что он в Котбусе? Он знает, что у него есть племянник? Он знает, что ты хочешь к нему переехать?»
Но все наши старания упирались в железную стену молчания. Дядя должен быть. Семья на первом месте.



ГОСУДАРСТВЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ И СОЦИАЛЬНЫХ ДЕЛ

У нашей подруги Кати жизнь нелегкая. Как у матери, одной воспитывающей двоих детей: ее дочери восемь лет, ее сыну девять лет и полной рабочей занятостью – вряд ли у нее есть время, чтобы читать новости и размышлять о проблемах мира. У нее достаточно своих проблем, и каждую неделю новые проблемы прибавляются к старым. Однажды ее двоих детей прислали со школы домой – их не допустили до занятий.
«У ваших детей вши», сказала по телефону классная руководительница, которая одновременно была учителем биологии дочери. «Вы не должны паниковать, в последнее время у нас в школе это случается часто. Ваши дети», сказала учительница биологии Кате, «могут воспользоваться маленьким тайм-аутом, чтобы поближе познакомиться с этими своеобразными маленькими животными, которые в таинственном симбиозе живут с людьми уже столетия. В особенности с детьми из социально слабых семей, у которых длинные волосы. Об этом, может быть, ваша дочь потом на занятиях по биологии сделает доклад».
Что за глупая ведьма, подумала Катя, но, вслух, конечно, ничего не сказала. Из опыта она давно знала, что главной проблемой в школе являются не дети, а учителя. Так было всегда. Дети меняются, иногда они бастуют и не хотят что-то делать, но, как правило, в последний момент сдаются. Учителя – никогда. Если учительница–ветеран изначально свихнутая – то это навсегда. С ней спорить бессмысленно. Поэтому Катя купила в аптеке специальное мыло от вшей, обработала им волосы детей, и таинственный симбиоз быстро исчез, прежде чем ее дочь подготовила доклад для урока по биологии. На следующий день Катя не пошла на работу, а отпросилась, чтобы лично отвезти детей в школу.
«Нет», сказала учительница биологии, «я не могу вот так просто оставить ваших детей в школе. Мне нужна письменная справка, что у них действительно нет вшей. Ее требует школьное руководство. Мне жаль, но таковы правила. У каждой школы свои законы, я их не устанавливаю, поймите, пожалуйста».
В секретариате Катя еще раз удостоверилась, что дело обстоит именно таким образом. Она прокляла школу на веки вечные и от всего сердца про себя пожелала, чтобы на школьное руководство напала диарея. Хуже всего было то, что вся эта история случилась в предрождественские праздники, когда все врачи были заняты чихающими и кашляющими пациентами, а приемные – переполнены. К счастью, у Кати был один хороший старый знакомый врач, который работал рядом. Она позвонила ему и сразу без всяких очередей получила нужную справку. Иметь настоящих друзей, подумала она – это самое важное в жизни.
На следующий день Катя опять пошла не на работу, а с детьми в школу. Она встретилась с классной руководительницей, которая снова отказалась их принять. Ей нужна официальная справка, сказала она.
«Откуда мне знать, что этот детский врач не ваш хороший старый знакомый? Может, он написал ее вам из любезности?», объяснила она.
Катя была почти в шоке. Из-за этих вшей она не работала уже два дня, и шеф не хотел вникать больше в ее проблемы. Эта учительница по биологии и школьное руководство определенно договорились свести меня с ума, подумала она и почти закричала: « Скажите, пожалуйста, где я могу взять эту справку?»
«Турмштрасе 21», был ответ, «Государственное управление здравоохранения и социальных дел. Вы должны пойти туда».
Катя поехала с детьми по указанному адресу. В течение нескольких недель Государственное управление здравоохранения и социальных дел не сходило с первых полос газет. Беженцы со всего мира, которые приехали в Германию из разбомбленных или обнищавших стран, обложили здание управления на Турмштрасе. Чиновников не волновали страдания этих людей: на помощь были стянуты даже солдаты бундесвера. Но обо всем этом Катя ничего не знала, она только удивилась, когда вышла из метро. Уже издали это управление  выглядело тотально больным и полностью асоциальным, напоминающим огромного осьминога. Различные очереди из мужчин, женщин и детей, похожие на огромные щупальца, обернулись вокруг здания со всех сторон.
Фу, поразилась Катя, кто бы мог подумать, что так много людей со вшами. Видимо, они все хотели получить справки, и пришли на Турмштрасе издалека. Может, все же они здесь не по тому делу, что я, подумала Катя и поинтересовалась, кто из сотрудников управления мог бы ей помочь. Но никто не хотел с ней разговаривать. Всякий раз, когда какой-нибудь солдат пробегал мимо, человеческие щупальца начинали шевелиться. Дети плакали, мужчины сердито толкали друг друга и иногда ругались на непонятном языке. Но Катя была настроена решительно, получить справку. Она прошла мимо щупалец, остановилась перед входной лестницей и от отчаяния громко закричала в толпу: «Привет! Здесь кто-нибудь понимает немецкий язык? Кто здесь отвечает за вшей?»
Внезапно стало тихо. Тысячи глаз смотрели на нее с любопытством и надеждой. Все стоящие здесь люди нуждались в помощи. Целый мир уставился на нее, но совсем никто не чувствовал себя ответственным за вшей.



БОГ ДОЛЖЕН БЫТЬ КОНДИТЕРОМ

Я спасался от дождя в гостевом доме на маленьком курорте Балтийского моря. Там как раз проходил информационный час для беженцев, и бодрые пенсионеры помогали молодым беженцам заполнять формуляры и заявления. Одновременно здесь проходила очень красивая фотовыставка «Женщины Востока». Снимки обнаженных, смеющихся женщин с химической завивкой, висели на каждой стене и колонне. Фотограф, тщательно ухаживавший за своей внешностью – смесь песочного человечка и садового гнома – присутствовал на этой выставке. Мы разговорились. Счастливый человек: в семидесятые годы он профессионально занимался в ГДР поисками всех пляжей с красивыми неприкрытыми гражданками. Благодаря своей деятельности он знакомился, конечно, со многими интересными людьми и получил бесценный опыт. Сейчас, в своей фазе песочного человечка, он выставил фотографии на всеобщее обозрение.
Еще раньше он отмечал, что нагота Востока была особенно голой. Она не имела ничего общего с непринужденной западной эгоистичной наготой. В ГДР люди не могли позволить себе многие свободы, которые их западные братья и сестры считали, само собой, разумеющимися. Они не могли голосовать за отстранение своего правительства, путешествовать по миру, открыто выражать свои мысли. Но никто не мог им запретить, прыгать обнаженными в волны Балтийского моря и валяться на пляжах, на песке. Это был их личный Вудсток – смелый шаг освобождения. Граждане Германской Демократической нудистской республики считали, что, по крайней мере, в этом пункте они были по–настоящему свободны и могли встретиться с Западом на равных.
Когда произошло воссоединение страны, они хотели показать себя с лучшей, с самой свободной стороны. Им очень хотелось встретить приближающийся Запад на границе обнаженными. Уже потом они были удивлены и разочарованы тем, какими ханжами оказались «весси», намного более зажатыми, чем в Вудстоке. Я поделился этими мыслями с фотографом. «У «весси» на этот счет была своя теория», рассказал он. «Они думали, что «осси» купались голыми лишь потому, что их экономика была не в состоянии производить приличные купальники. По этой причине они из нужды сделали добродетель». «А как реагируют беженцы, когда они видят твоих обнаженных женщин?», спросил я фотографа.
«Они закрывают глаза и проходят», ответил он. «Некоторые из них даже прячутся за какой-нибудь колонной. Сейчас женские картины необходимо оставить висеть надолго, как способ воспитания, чтобы беженцы могли привыкнуть к голым фактам своего нового существования. Кто знает, может быть, они когда-нибудь сами пойдут купаться обнаженными. Это, конечно, для всех вызов, но мы справимся», продолжил фотограф.
Я скептически покачал головой. Немцы всегда и везде ищут вызовы, которые они хотят «создать». Немецкие курорты тоже настоящий вызов. Что на Северное море, что на Балтийское море приезжают люди, готовые даже в дождь и ветер, в окружении медуз и водорослей, с размаху броситься в холодную воду, которая едва ли достает им до колен. Дрожа под серым нависшим небом, совершенно обнаженные, они слушают, как над ними смеются боги.
Но на Рюгене, кроме погоды, были еще и другие вызовы. Здесь царствует дефицит рабочей силы: работать круглый год за небольшие деньги местные жители не хотели. Они охотнее сдавали бабушкам свои домики для отдыха летом и получали социальное пособие по безработице зимой. Еще серьезнее дефицит рабочей силы ощущается на западе, на острове Зюльт. Между тем остров – это пузырь на рынке недвижимости. Многие местные жители продали свои коттеджи за приличные деньги и уехали на материк, где они могут жить от прибыли, ни в чем себе не отказывая. Их дома на острове купили богатые пенсионеры, желающие провести свою старость в романтической окрестности между плантациями облепихи на нудистском пляже.
Но кто-то должен работать и здесь: доставлять пиццу, мести улицы, ремонтировать машины. Для этих целей местные жители привезли сирийцев и запустили проект «Причал на Зюльте», в рамках которого беженцы получают на острове образование, изучают язык и профессию. Местные жители относятся к этому серьезно, есть даже учитель по интеграции, который рассказывает новоприбывшим, что они должны делать, если они попадут на нудистский пляж – просто закрыть глаза.
Мой друг, директор отеля на Рюгене, тоже хотел воспользоваться западным опытом и взял на работу сирийского кондитера – профессионала из Дамаска.
«Прекрасно!», радовался директор отеля. «Мы приготовим сирийский десерт». Он приказал своему преимущественно польскому персоналу кухни, оказывать кондитеру всю необходимую помощь.
Это стало настоящим провалом. Основной проблемой кондитера было полное отсутствие каких-либо языковых знаний. Он не знал ни слова, ни по-английски, ни по-немецки, не говоря о польском языке. Персонал кухни, в свою очередь, не знал арабского языка. В течение пяти дней сирийский кондитер, молча, пытался создать свой десерт, в итоге он получился слишком приторным и был очень сдержанно принят слишком солеными отпускниками. На шестой день кондитер больше не появился на работе. Конечно, он был обижен.
Верующие люди думают, что у бога всегда есть на их счет план. Может быть, бог – это повар-любитель, который всегда в поисках новых интересных творений? Неслучайно он соединил слишком сладкие блюда Востока и соленых людей Балтийского моря. В чем смысл этого почти чертовского плана? Об этом мы, наверное, никогда не узнаем. Поэтому: закрой глаза. И проходи.





_________________________________________

Об авторе: ВЛАДИМИР КАМИНЕР

Немецкий писатель русско-еврейского происхождения, родился в Москве в 1967 году. Получив специальность «звукорежиссер театра и радио» в МТХТУ, параллельно изучал драматургию в Московском театральном институте. После эмиграции в 1990 году в Германию проживает в Берлине.
Каминер автор тридцати двух сборников рассказов, тираж которых достигает четырех миллионов экземпляров. Он в первую очередь рассказчик, путешествующий по всей стране с чтениями. Графики его выступлений в городах Германии расписаны на целый год вперед и напоминают стендап-выступления. Из любого аспекта жизни Каминер делает сборник ярких зарисовок, и его очередная книга обязательно становится бестселлером.
Каминер пишет на немецком языке, на русском вышли только две его книги: «Руссендиско» (2003) и «Невозмутимые родители живут дольше. Как не сойти с ума, воспитывая подростка» (2017).
Читатели любят его истории за открытый «русский» юмор и доброжелательную критику некоторых моментов в стране бывшего СССР, а также критику чрезмерной бюрократии в современной Германии. В рассказах писателя неизменной величиной остается желание понять и принять простого человека, таким каким он есть, невзирая на национальность и его вероисповедание.
В книге «Ausgerechnet Deutschland. Geschichten unserer neuen Nachbarn» – «Именно Германия: истории наших новых соседей» (2018) – Каминер рассказывает невероятные истории, которые возникают при столкновении различных культур после прибытия в Германию беженцев со всего мира. Являясь носителем двух культур, Каминер пытается показать в маленьких историях большие проблемы, которые предстоит решить с обеих сторон – немцам и беженцам.


_________________________________________



О переводчике: КЕЛИГОВА ТАМАРА ЮСУПОВНА

Преподаватель, переводчик, литературный критик. После окончания факультета романо-германской филологии Чечено-Ингушского государственного университета (ЧИГУ) работала ассистентом, ст. преподавателем и доцентом кафедры иностранных языков данного вуза, переименованного позднее в ЧГУ, а также доцентом и заведующей кафедрой чеченского и иностранных языков Чеченского государственного мединститута (ЧГМИ).
Автор более шестидесяти учебно-методических и научных работ в различных академических сборниках: «Вестник Академии наук Чеченской Республики», «Вестник ЧГУ», «Вестник ИнгГУ», «Вестник государственного университета управления (Москва)». Некоторые научные статьи переплетаются с переводами лирики Г. Бэнна «Пойдем» (2022), Э. Кестнера «Деловой романс» (2024), критическим анализом статей в Германии и России на роман Б. Шлинка «Женщина на лестнице» (2019).
В журналах «Рефлексия» и «Lingua-Universum» в разные годы публиковались переводы поэтических цитат и афоризмов В. Рингельнатца, О. Бисмарка, рассказов Р. Вальзера, И. Мюльбергера, З. Ленца и др.
В литературно-художественном журнале «Вайнах» (2022) опубликованы переводы шести рассказов В. Каминера из книги «AusgerechnetDeutschland. Geschichten unsererneuen Nachbarn» (2018).
скачать dle 12.1