ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 226 февраль 2025 г.
» » Кирилл Батыгин: МЫ ВСЕ ВСЕГДА ОРИЕНТИРУЕМСЯ НА ТО, ЧТОБЫ РАСКРЫТЬ НАШИХ АВТОРОВ, А НЕ ЗАСЛОНИТЬ ИХ СОБОЙ

Кирилл Батыгин: МЫ ВСЕ ВСЕГДА ОРИЕНТИРУЕМСЯ НА ТО, ЧТОБЫ РАСКРЫТЬ НАШИХ АВТОРОВ, А НЕ ЗАСЛОНИТЬ ИХ СОБОЙ


Фотограф: Лана Павлова

Беседовала Валентина Чепига

Кирилл Батыгин, востоковед, переводчик с китайским и английским языками (в запасе — французский и испанский), руководитель Сообщества переводчиков MandarinPro, резидент Дома творчества Переделкино, лауреат премии «Ясная Поляна» (за перевод романа Чухе Ким «Звери малой земли», 2024), автор ТГ-канала «Музыка перевода» (https://t.me/musing_on_translation)


Валентина Чепига (В.Ч.): Чем китайская литература принципиально отличается от русской?

Кирилл Батыгин (К.Б.):
Кратко: Ничем, кроме того, что она китайская.
Подробнее: Я не склонен подчеркивать различия по национальным ориентирам. Литературу разных народов, на мой взгляд, больше вещей объединяет, чем разъединяет. Ведь вечные темы — всегда примерно одни и те же: как сказали бы китайцы, рождение, болезнь, старение и смерть. Если все-таки обозначать то, что мне видится как «китайская специфика»: включенность и зацикленность на китайском контексте; некоторая формализованность и четкость в формулировках (см. следующий вопрос); устоявшаяся традиция ссылаться на предшественников и каноны, а также обилие почерпнутых из источников экспрессивных «готовых» крылатых оборотов; любовь к перечислениям; некоторая склонность к абстрагированию от собственной самости; телесность и физиологичность (ясное сознание себя как духа, заключенного в тело).

В.Ч.: Каковы основные сложности при переводе китайских авторов на русский язык?

К.Б.: 
Кратко: Русский язык и ожидания русских читателей.
Подробнее: Русский и китайский языки — во многом противоположные по направленности и идиомам. Я бы сказал, что китайский более выверенный, упорядоченный, взвешенный, китайская классическая литература изначально в первую очередь восходит к творчеству чиновничьего класса; русский — более произвольный, вариативный, пассионарный, русская классическая литература — в первую очередь произведения представителей знати. Такие предельно русские писатели, как Гоголь, Чехов или Зощенко, по моим ощущениям, звучат более «причесано» по-китайски. Даже в своих самых крайних проявлениях китайская литература стремится к некоторой уравновешенности и ясности. Как передать китайский текст без кальки в приближенной к восприятию русского читателя форме без существенных искажений оригинала — самая большая проблема. Я чаще мучаюсь не тем, что сказано в китайском тексте, а как это аутентично передать на русском.
NB. Я люблю давать практикантам задания на обратный перевод Чехова с китайского, и очень показательно, что, с их слов, им чаще бывает понятнее китайский, а не русский текст. Периодическая туманная прозрачность русского сильно контрастирует с прозрачной туманностью китайского.

В.Ч.: Повлияли ли русские авторы на китайскую литературу, каких русскоязычных авторов знают и любят в Китае?

К.Б.: 
Кратко: Да, абсолютно.
Подробнее: В силу исторической специфики и, в частности, длительной изоляции от внешнего мира китайцы сравнительно поздно (конец XIX — начало XX века) стали знакомиться и систематически переводить зарубежные произведения. Русская литература, наряду с англоязычной, сильнейшим образом сказалась на китайских представлениях о себе и мире. Здесь дает знать о себе, в частности, опыт сближения с СССР в период с 1930-х по 1960-е годы. Я бы сказал, что среднестатистический китаец больше знает о русской литературе, чем среднестатистический россиянин о китайской. Так, в дистопийной утопии, которую я сейчас перевожу, автор свободно цитирует Николая Островского («Как закалялась сталь» — часть школьной программы в Китае), Толстого и Горького, ссылается на факты биографии Достоевского. Я бы сказал, что китайцы в целом имеют хорошее общее представление о нашей литературе.


В.Ч.: С какого автора вы бы порекомендовали начать знакомство с китайской литературой?

К.Б.: 
Кратко: «Путешествие на Запад» У Чэн-эня. И «Наикратчайшее введение» Сабины Найт.
Подробнее: Все-таки с парой «НО». Я сейчас как раз заново перечитываю и прорабатываю для себя, даже делаю отдельную серию поглавных разборов романа (https://t.me/musing_on_translation/2899). Это монументальный труд, и я бы рекомендовал прочитать или прослушать для начала первые семь глав. Это условная история рождения, становления и падения Сунь У-куна, всемирно известного Царя обезьян. Это яркий, занимательный, идеально неоднозначный и законченный отдельный сюжет, который наполнен всеми теми особенностями, которые я отмечал в вопросе №1. Думаю, после него многое по поводу китайской литературы становится понятно. Задачу упрощает то, что доступен только один перевод «Путешествия»: в исполнении Алексея Рогачева (https://azbooka.ru/books/pyteshestvie-na-zapad-v-2-t). Также есть опция с аудиокнигой в озвучке Вячеслава Герасимова, которую тоже рекомендую (90+ часов!). Сразу отмечу, что, разумеется, современные авторы пишут несколько проще, это все же исторический роман. Но «Путешествие» — источник многих приемов и тем, которые до сих пор витают в китайской литературе. Для тех, кто хочет в целом узнать о китайской литературе, я бы рекомендовал прелестную книгу Сабины Найт «Китайская литература. Наикратчайшее введение». На 160 страницах автор умудряется емко и ярко наметить все основные мотивы, которые заботили и заботят китайских литераторов. Мне выпало счастье работать над переводом этого издания для издательства «Библиороссика» (https://www.bibliorossicapress.com/product-page/с-найт-китайская-литература-наикратчайшее-введение).

В.Ч.: Чем вас привлекают китайская культура и китайский язык?

К.Б.:
Кратко: Китайская культура — многообразием, китайский язык — красками.
Подробнее: У меня создается впечатление, что в России часто Китай воспринимается как некий монолит. Я бы сказал, что Китай прекрасен именно отсутствием единого шаблона. Даже если мы говорим только об устном «китайском языке», то мы в действительности должны говорить о китайских языках — не просто наречиях или «диалектах», а кардинально разных языках и наречиях, которые нередко (и это нормально) могут быть взаимно непонятны для носителей. Стандартный китайский язык существует (мы, иностранцы, по большей части именно его и изучаем), но он начал вводиться в качестве официального языка сравнительно недавно, в течение XX века. В китайском языке я обожаю чэнъюи — буквально «готовые фразы» (читай: крылатые выражения). Например, в книге, которую перевожу сейчас, попались такие прелестные фразы: об изящно исполненной картине — 铁画银钩 — буквально «черты как из железа, штрихи как из серебра»; о красиво декорированном здании — 雕栏玉砌 — «резные перила и яшмовые ступени»; о готовности к выполнению работы— 胸有成竹 — «готовый бамбук в душе (груди) [просится на бумагу]». Естественно, слишком буквально их транслировать не стоит, но не нужно их, на мой вкус, и менять на русские «аналоги». Сложно, но крайне занимательно придумывать, как обыгрывать такие конструкции на русском. Они придают художественному тексту специфически китайскую фактуру.

В.Ч.: Зачем нужно читать китайскую литературу?

К.Б.:
Кратко: Потому что она китайская и на китайском.
Подробнее: Я не уверен, как отвечать на вопросы такого характера. Для меня они из той же категории, «зачем играть в компьютерные игры» или «слушать оперу» (а я увлекаюсь и тем, и другим). Думаю, самый откровенный ответ: потому что стоит всегда выходить за привычные рамки и открывать для себя новое. Как и китайцы, русские, по моим нынешним ощущениям, склонны зависать в собственном контексте. Китайская литература — замечательный источник иногда кардинально иных прочтений всего, что творится вокруг нас. Китайские авторы помогают нам не только в познании мировосприятия по ту сторону света, но и в переосмыслении самих себя и наших взглядов.

В.Ч.: Как вы относитесь к теории непереводимости?

К.Б.:
Кратко: Я не понимаю ее логический посыл.
Подробно: Я не думаю, что это реальный фактор. Донести до читателя можно все, что угодно. Средств и ресурсов для этого у нас сейчас как никогда много (я могу себе представить, как тяжело было всем нашим предшественникам, даже в начале XX века). Читатели вслед за нами, переводчиками, заметно расширили горизонты за последние десятилетия. Другое дело — получится ли то или иное выражение представить настолько же лаконично, как в оригинале. Здесь можно перестараться. Вспоминается пример Набокова, который, делая перевод собственного текста, превратил знакомое нам сейчас, задним числом, слово «чирлидерши» в «голоногие дивчины в коротеньких юбках и толстых свитерах, которые организованными воплями и гимнастическим беснованием поощряют студентов, играющих в американское регби». Да, это авторское прочтение собственного текста. Да, сейчас это звучит забавно и тяжеловесно. Однако (совсем не риторический) вопрос: смогли бы мы в тех условиях предложить автору лучшее решение? Тем более, что подобного движения в жизни российских студентов в те годы не наблюдалось. Я лично исхожу из того, чтобы текст сработал на русском. Текст должен быть понятен и очевиден как можно большему числу людей, не вызывая кипения мозга (за исключением тех случаев, когда автор хочет, чтобы голова у читателя закипала). Так, после знакомства с подходами коллег-корееведом я стараюсь не злоупотреблять сносками там, где можно обыграть пояснение в тексте. В целом же, у меня типичный ad hoc подход — общее стремление в каждом отдельном случае и автора не предать, и читателя не подставить.

В.Ч.: Как вы пришли в профессию?

К.Б.:
Кратко: Благодаря вовлеченности родителей и собственной усидчивости.
Подробно: Я вырос в мультиязычной семье: у нас говорили на английском, французском и русском. Я изначально формировался как личность на стыке языков. Что касается переводов — в качестве первой подработки лет в двенадцать мама посадила меня переводить нудный текст про свечки. В тот момент я сильно злился на нее за это, но сейчас понимаю, что, возможно, именно тогда пустило корни зерно моего будущего призвания. С течением времени я все больше проникался любовью к этому великому делу: распутыванию мысли на одном языке и ее обратному кодированию, но уже на другом языке. А дальше — усидчивость, изучение языков в университете, готовность постоянно открывать новое и не останавливаться на достигнутом, повышенное чувство ответственности и постепенно сформировавшееся сознание, что мне по жизни невероятно повезло в сравнительно раннем возрасте найти благодаря родителям то дело, которому я готов посвятить остаток жизни.

В.Ч.: Какому произведению вы бы дали приз зрительских симпатий?

К.Б.:
Кратко: «Смерть пахнет сандалом» Мо Яня.
Подробно: Для меня это книга, в которой есть все, чего я ожидаю от литературы: многослойный, но, по сути, простой сюжет, яркие персонажи, плотная, ощутимая атмосфера, легкая доля абсурда, гармония бесшабашного юмора с глубоким трагизмом. Я не раз плакал во время работы над текстом в исполнении покойного Игоря Егорова. Мне как-то обидно, что я больше не смогу прочитать «Смерть» как в первый раз. С поразительным изяществом Мо Янь рассказывает о страшных явлениях, в том числе – о казни артиста китайской оперы. Но роман не только о кровопролитии. Это аллегория на тему краха одной из величайших империй в истории человечества. Аромат сандала предрекает гибель и героям автора, и всей династии Цин, и всему Древнему Китаю.

В.Ч.: Как вы организуете свою работу, рабочий день, процесс?

К.Б.:
Кратко: Без спешки, поступательно и модульно.
Подробно: У меня многоплановые устремления, но при этом простой модульный подход: все проекты я делю на порции (обычно где-то по две страницы в день, которые я могу условно сделать за час) и стараюсь не засиживаться над одним проектом более чем на час в день (правда, регулярно бывает, что выхожу из временных рамок из-за каких-то специфических моментов). Я стараюсь не брать «горящие» проекты (нередко за «срочными сроками», на мой взгляд, скрывается неумелое управление и непонимание сущности работы переводчика). Но жестко исполняю обозначенные мною самим сроки. Я склонен вставать рано (в среднем часа в 4-5 часов утра), чтобы спокойно поработать над литературными проектами. Тогда существует минимальная вероятность, что меня что-то отвлечет. Потом собаки меня выгуливают. Легкий завтрак. Пара коммерческих проектов, если они есть. Потом в целом передышка. Нахаживаю шаги (делаю пресловутые 10К шагов в день), тягаю гири или делаю йогу, (чередую силовые и расслабляющие упражнения через день) и обедаю, но часов в 15-16. Для меня еда — знак того, что в целом я могу отдохнуть, поэтому я ем плотно только по окончании основной работы. «Вечером» (после 16) стараюсь не работать (если не возникает проектов, которые могу сделать день-в-день). Могу только подготовить файлы на следующий день. И да, я в настоящий момент — классический трудоголик (и в хорошем, и в плохом смысле).

В.Ч.: Что вы делаете, если чувствуете, что не получается?

К.Б.:
Кратко: Работаю дальше.
Подробно: Мне кажется, что чувство «не получается» — нормальная часть процесса. Плохо, если кажется, что «все получается». Я пришел сравнительно недавно к мысли, что важно быть «здесь и сейчас»: делать все, что можешь на данном этапе своего развития и в заданных условиях. И понимать, что при возвращении к определенному проекту через некоторое время что-то уже будешь видеть и воспринимать по-другому. Я стараюсь не заглядывать в опубликованные книги. Мозг начинает сразу предлагать новые варианты прочтения. Потому что тот я, который открывает сейчас книгу, — уже немного не тот человек, который ее переводил.

В.Ч.: Нет ли у вас писательских амбиций, и помогает ли создание собственных текстов поиску голоса при переводе?

К.Б.:
Кратко: Есть, но пока где-то глубоко внутри.
Подробно: Я чувствую, что один роман во мне точно есть. И да, я через взаимодействие с авторами в переводе ощутил пределы моего голоса, опробовал разные стили, лучше понял мои собственные возможности. Переводчик же, как и писатель, — все равно пишущий человек. Другое дело, что в писательстве ты еще более уязвим, потому что делишься собой, своим видением, своими представлениями. В целом, я уже достиг той степени сознания моей ответственности и моей роли как переводчика, что шаг в писательство будет относительно безболезненным и логичным. Другое дело — найдет ли мое творение своего читателя и издательство, которое заинтересуется им. Время покажет.

В.Ч.: Что делать, если редактор перевода с китайского не знает китайский?

К.Б.:
Кратко: Презюмировать, что редактор будет без знания китайского, и тем более ответственно подходить к тексту.
Подробно: Редактура — очень недооцененное искусство в целом и в России в частности (в чем-то даже больше, чем искусство перевода). Я по умолчанию презюмирую, что мой редактор НЕ будет знать китайского (редактор с китайским — сравнительная редкость в издательствах, которые не специализируются на восточной литературе). Я всегда снабжаю мои переводы примечаниями на полях, в которых поясняю те или иные переводческие решения и обращаю внимание на моменты, где, по моим ощущениям, я отступаю от текста по каким-то причинам. И да, в этом случае переводчик тем более должен сознавать свою ответственность за текст. С недавнего времени стараюсь давать рекомендации по перспективным редакторам на мои книги. Для меня важна полноценная редактура с осмыслением текста как в оригинале, так и в моем переводе. НО: Я стараюсь на этапе перевода снять максимальное число вопросов, чтобы мы обсуждали в итоге тонкости и детали, а не текст как таковой.

В.Ч.: Мне очень нравится ваша метафора о переводчике как исполнителе произведения и о множество трактовок, можешь это прокомментировать?

К.Б.:
Кратко: На тысячу читателей приходится тысяча Гамлетов.
Подробно: Мне тяжело читать переводные произведения именно как переводчику. Причем здесь вообще не имеет значения качество перевода. Я просто осознаю процесс того, как происходят переводы, и понимаю, что в итоге я читаю все-таки не автора, а текст переводчика. И это отлично! Именно поэтому важно выносить имя переводчика на обложку. Мы читаем персональное исполнение какого-то произведения отдельным переводчиком. Дайте десяти переводчикам одно и то же произведение, и вы получите на выходе, даже при максимально дословном переводе, произведения, которые будут звучать совершенно по-разному. Одно слово: «любовь». И каждый из вас, уважаемые читатели этого текста, представит что-то конкретное, что-то глубоко личное. Причем здесь мы говорим о разночтениях в пределах одного языка. Что же говорить о переходах между языками и смыслами? И это наблюдение касается не только переводов. Начните искать идеальную версию, например, «Симфонии №5» Бетховена. Все вроде бы играют по одним и тем же нотам. Но звучат они по-разному! Или начните сравнивать «Гамлетов». Чей «Гамлет» — «тот самый»? Потому что исполнители музыки или артисты, как и переводчики (читай: исполнители любого авторского текста), действуют в разных условиях и по-разному «читают» произведение, стремясь при этом в идеале максимально приблизиться к автору. Как переводчик я сейчас на той стадии, когда мне важно понять, как я сам «исполняю» произведения. Я вообще воспринимаю перевод как самую глубокую форму чтения. Потому что при чтении мы можем позволять себе пассивно воспринимать информацию. При переводе же приходится постоянно задавать себе вопросы и погружаться в текст, чтобы дать как можно более точное прочтение замысла автора. При понимании того, что если другой переводчик возьмется за тот же текст, то на выходе мы получим текст в другом исполнении. И это абсолютно нормально и прекрасно. Интересно сопоставлять восприятие одного и того же материала. При условии, что мы все всегда ориентируемся на то, чтобы раскрыть наших авторов, а не заслонить их собой.




На церемонии вручения премии «Ясная Поляна» вместе с автором Чухе Ким и научным редактором, корееведом Марией Осетровой. Октябрь 2024 года. Фотография: «Ясная Поляна».



В доме-музее Станиславского с магистрантами и аспирантами, проходившими трехмесячное обучение в ГИТИС. Сентябрь 2024 года. Фотография из личного архива.



На церемонии награждения лауреатов премии Benois de la Danse в Большом театре. Фотография: Benois de la Danse. 


Некоторые работы:














скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
145
Опубликовано 01 фев 2025

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ