Редактор: Валентина Чепига
В переводе Владислава ДорофееваSPÖKSKEPPVi äro spökskepp, tyst på väg
mot soluppgång och gryningar
Vi äro skeppen utan hem, de evigt farande.
Vi segla tyst i nordhavsstorm
och sydhavsljumma dyningar ‒
vi äro skeppen utan hem, de evigt farande.
Och ständigt spöka på vår färd
de samma vilda drömmarna,
och samma sånger ljuda ständigt återtonande.
Och glömda stormar vakna upp
till dödsdans över strömmarna –
och samma dyning nynnar blid och allförsonande.
Se, tusen skepp ha gått ur kurs
och drivit bort i dimmorna
och tusen män ha gått i kvav
med bön till stjärnorna.
Och samma öden se vi än
på väg mot morgonstrimmorna.
Och samma drömmar fylla än
de trötta hjärnorna.
I mörka rymder lyser dock
Orion lika tindrande
på trötta män, som slutat se mot morgonsynerna.
Vi andra drömma än i natt
om gryningsljus, som glindrande
skall uppgå över vraken på de öde dynerna.
Ur Spökskepp (1929)ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦМы, как летучий голландец,
плывущий под небом корабль.
Безликий, безмолвный и призрачный странник судьбы.
Сквозь мёртвую зыбь или шторм
под всеми идём парусами —
безликий, безмолвный и призрачный странник судьбы.
И вожделенные мечты
влекут, как явственные сны,
и песни вдохновенные поём, стремясь на сушу.
Но вновь накатывает шторм
и в бездну смерти гонит нас —
зыбь мёртвая уже охватывает наши души.
И сбившись с курса, навсегда
исчезли в море корабли,
в тумане с ними моряки
с молитвою во взоре.
Но неотступно до зари
мы яростно опять в пути.
И те же вновь горят мечты
в уставшем нашем взоре.
Сквозь мрак холодной пустоты
льёт Орион лучи в пути
на вахтенных, уставших от тоски и темноты.
Ах, как мы грезили в ночи,
но вот блистающий рассвет восходит
над кораблем, разбитым и лежащем на груди.
Из сборника «Летучий голландец» (1929)UR MINNENAS TAGI
Jag minnes en mun, som aldrig log mot mig.
Och ljungheden sjöng om denna mun
men aldrig om mig.
Jag minnes ett brunnskar med gnisslande trä;
jag vindade vatten morgon och kväll
på vindspelets tjutande hund.
Och gräset omkring vart besusat av vind,
med brutna axlar hängde en grind;
ett gångjärns rostiga öga såg spräckt in
i enarnas lund.
Separatorn sjöng, barbenta pigor drog,
långt, långt bort låg världen bak kulisser av tandad sko
Ofta vid separatorns ljud brummade pigor en psalm
om rosen på Jolantas barm, och mördaren Gyllenpalm.
Långt, långt borta låg världens öar,
glödande aftonsjöar
lyste i solnedgången —
Myggbetten rev jag blodiga,
slog korna med spön
ty aldrig log mot mig de röda läppar.
II
Vi levde många tusen då, liksom nu, i barackerna
och voro lösnummerköpare, spritmän och trastlängtare.
Fläsket brändes vid en vårdag
och allt vad vi burit revs upp i gräl.
Flottiga träväggar drucko förbannelse.
Vi gingo ut en dag just denna vår.
Tussilagon med sin gula uppåtvända sugarfot
och solen stodo motpols.
Och sälgens små tassar lade sitt
brinnande dun i ett vindsus.
Kvällen fann oss drivande omkring på en inspektion i
gräsen.
Vi levde tusen nya liv med ögat
och sökte fånga dofterna med vår snuviga,
halvdöda näsa.
Djupt i en sjö gick aftonrodnaden ner.
Vi stodo där i dunklet och voro guds centraler.
Bakom oss låg byn oväsentlig och dum.
III
Vi låg i gräset
och våra ögon insög åt anden
allt det sammansatta som är liv och Gud.
Vår undran för dagen tog vid
där alla somrars undran slutat.
Bisarra små hushåll var gömda i tuvorna.
Knappt till att fatta var insekternas liv
förrän tanken förirrat sig in med dem
i gåtfulla tunnlar där inga språk bodde.
Så blev vår förundran en tillbedjan
och vi sänkte våra pannor såsom genom djupt
vatten inför livets heliga välde.
Sävsångarn brast i gråt i vassens skog,
av sorger mindre än av överfyllda år och
evig stämning av blommors ouppnådda renhets
vår.
På gyttjan flöt en liljebård,
dagsländor dogo där invid
på junitysta vattenstenar.
Och allt var väsensfyllt av ögats egen undran.
Ur Nomad (1931)СОСТАВ ПАМЯТИI.
Надменный рот я вспоминаю иногда,
как пустошь вересковая холодный
и безразличный.
Скрипучий деревянный вóрот помню я
в колодце, что плакал или выл, как пёс,
когда ведро вверх поднимаю.
Под ветром мерно шелестеют травы,
ворóт разбитых сникли плечи,
и петли ржавые высматривают даль,
втыкаясь в рощу.
Подвывает у служанки сепаратор,
за стенами лесными мир загадочный манит,
под сепаратор в такт бормочет босоножка песнь свою
про Иоланту с розой и злом убийце Юлленпальме.
Далёко, далёко мир лежит,
как острова, что в океане,
блистающем в закате;
стирая в кровь след комариный,
коров стегая,
мечтаю о губах кроваво-красных.
II.
Бараки наши остаются первым домом навсегда,
ютились в них мы с пьяницами и идеалистами,
там жарили свинину днём,
остервенело ссорились затем,
впитали стены сальные тот дух нечистый.
Однажды мы весной уединились.
Как раз к равноденствию цветок свой мать-и-мачеха
выдвинула вверх к солнцу.
И верба лапки распушила
искристые под ветерком.
От счастья утомлённых, только вечер обнаружит нас
в траве.
И растворившись в первозданной жизни,
мы сизыми носами ловили запахи
самозабвенно.
Закат багровый в озере покойно тонет.
К ночи́ здесь кажется, что в центре мы вселенной всей.
Ничтожная деревня только в прошлом.
III.
В траве лежим мы,
душевный взор пытливый устремив
в мир, воплощённый Богом соразмерно.
Мы очарованы тем днём —
его расцветом бесконечным.
Причудливые домики судьбы повсюду.
Почти нельзя познать жизнь насекомых,
пока в подземных тайных лабиринтах
ты с ними мысленно живой не проползёшь.
Поклонниками стали поднебесной,
с восторгом преклонившись перед властью силы,
что жизнью всех однажды одарила.
Поёт иль плачет птица в камышах,
печаль её понятней, ближе нам с годами,
а чистота цветов весенних недоступна
всё ж.
Сопряжена с водою лилия,
стрекозы молчаливо мрут
и падают на камни берегов.
Природа смысла своего в себе не знает.
Из сборника «Кочевник» (1931)RESANS SLUTMånga som varit på bio tala
som om de varit i Guatemala.
Pojken som verkligen varit därborta
kommer bland alla därhemma till kort.
När han berättar om livet därute
sucka de: "Ack om på bio vi sute."
Ur Passad (1945)ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬПобывавшие в кино, говорят,
словно мы побывали в Гватемале.
Юноша, действительно, побывавший там,
не находит понимания дома.
Рассказать пытается о той жизни,
а в ответ: «Ах, как в кино побывали».
Из сборника «Пассат» (1945)LYCKFLATNINGAn minns jag de lyckliga åren
då lyckan var lycklig och såren
ej lyckats få lyckan ur spåren;
då lyckligtvis ingen med lycka
helt lyckats att lyckan förrycka;
då lyckan var lyckad som lycka
och lyckades bra, till all lycka.
På stigar där lyckan kan mötas
och lyckan med lycka förnötas
fördrev jag i lyckliga hagar
de lyckliga ostarnas dagar.
Nu lyckas jag liksom de flesta.
Nu vet jag om lyckan det mesta.
Nu ser jag till mer än till lycka
och lyckan kan ej mera trycka.
Ur Passad (1945)КРУГОВЕРТЬ СЧАСТЬЯСчастливые я помню времена
счастье было счастли́вей тогда,
ведь счастье выше несчастья всегда;
мне посчастливилось и в счастье,
счастливчик — я избег несчастий;
счастье осчастливилось счастьем,
ибо лишь в счастье мера счастья.
К нам счастье приходит однажды,
не испытывай счастья дважды,
не то счастливые дни пропоёшь,
остатки счастьицем назовёшь.
Теперь, конечно, к счастью не стремлюсь.
Теперь, счастливец, я с собой борюсь.
Теперь я, счастья измерив меру,
сменил счастье зыбкое на веру.
Из сборника «Пассат» (1945)_________________________________________
Об авторе:
ХАРРИ ЭДМУНД МАРТИНСОН (HARRY EDMUND MARTINSON, 1904‒1978) Мальчик рано остался без родителей, воспитывался в приходских приютах и приемных семьях. В 1920‒1927 гг. работал кочегаром и матросом, бродяжничал. Его первый сборник стихотворений «Летучий Голландец» вышел в 1929 году.
Мартинсон примкнул к литературному объединению «Пятеро молодых» («Fem Unga»), авторы которого декларировали социалистические идеалы, призывали к реалистичному отображению жизни, воспевали «век машин» и «свободную любовь», а также абсолютно свободный стих, не скованный размером и рифмой. Этих авторов назвали в Швеции рабочими писателями, и во многом их усилиями шведская литература открыла для себя модернизм.
Широкое признание приходит к Мартинсону, когда он избирает свой собственный творческий путь. Его «морские» сборники и очерки путевых заметок «Странник» (1931), «Путешествия без цели» (1932) и «Кап, прощай» (1933) становятся невероятно популярными. «Книги Мартинсона читались по всей стране, его как лектора приглашали на встречи с читателями в самые отдаленные уголки страны; его портрет часто можно было увидеть на стене рядом с портретом Стриндберга... Личность писателя стала почти легендарной», писал впоследствии шведский писатель и литературовед Свен Столпе. Позднее Мартинсон напишет один из своих главных романов «Дорога в Страну колоколов» (1948), посвященный группе бродяг, путешествующих по дорогам Швеции и Норвегии. Будут изданы поэтические сборники «Пассат» (1945) и «Цикада» (1953), написанные преимущественно белым стихом. В 1949 г. Мартинсон стал первым писателем-самоучкой, принятым в ряды Шведской академии. В 1956 г. выходит в свет его программное произведение ‒ поэма с научно-фантастическим сюжетом «Аниара», после которой его назовут «первым поэтом космической эпохи».
В 1974 г. Харри Мартинсон получает Нобелевскую премию по литературе, разделив ее со своим соотечественником, также представителем «рабочих писателей» Эйвиндом Юнсоном. Реакция на это решение была крайне неоднозначной. Если простые читатели радовались этому выбору, ведь оба автора были очень популярны, то коллеги по писательскому цеху и литературные критики отреагировали крайне негативно.
В 1978 г. Харри Мартинсон сделал себе харакири ножницами в больнице Каролинского университета. Имя одного из первых шведских писателей из народа не забыто на родине, его читают и переиздают поныне.
_________________________________________
О переводчике:
ВЛАДИСЛАВ ЮРЬЕВИЧ ДОРОФЕЕВЗа годы работы в журналистике опубликовал тысячи заметок, статей, очерков, репортажей, расследований, интервью и др., писал (показывал, рассказывал) о трех войнах, одной революции, одном мятеже, трех президентах и пр. Автор двух романов и трех поэтических сборников (одного переводного), автор и соавтор более двадцати опубликованных публицистических книг о бизнесе и бизнесменах, о политике и политиках, о медицине и о новейшей истории России. Среди книг «Поколение судьбы», «Вечерник», «Томление (Sehnsucht), или Смерть в Висбадене», «Выкидыш», «Й.Л. Рунеберг. Избранное», «Принцип Абрамовича. Талант делать деньги», «Яндекс Воложа. История создания компании мечты», «Принцип Касперского. Телохранитель Интернета», «Русский размер. История трубы или новая индустриализация», «Герои 90-х. Люди и деньги. Новейшая история капитализма в России», «Россия 2000. Путин и другие», «Великие лекарства в борьбе за жизнь», «Люди с безграничными возможностями. В борьбе с собой и за себя», «Эффект матового стекла. Книга о вирусе изменившем современность» и др. Публиковался в журнале «Дальний Восток» и др. Был участником литературной резиденции АСПИР.
скачать dle 12.1
