Редактор: Анна Орлицкая
Перевод с сербского Анны РостокинойМой братОн умер за столом от двадцати восьми банок «Ред Булла» с водкой, окруженный профанами из общества блюстителей родного языка, традиций и старых ремесел. Его сердце остановилось посреди полночной партии покера. Подробное описание приведено в официальном заключении врача после вскрытия. Неутешительное объяснение внезапной смерти. Мать ощутила всю мощь взрыва в груди брата, будто ее огрели кувалдой по коленям. Потеряла равновесие и рухнула поперек деревянного кресла-качалки, в котором умерли, скукожившись от старости, ее бабка и мать. Мы двигали кресло-качалку из комнаты в комнату без малейшего желания найти ему постоянное место. Оно всегда кому-то да мешает или вдруг встревает в проходе. Только брат охотно в нем качался, со вздувшимся животом после обильной порции брокколи с мясом за воскресным обедом. Мать прослушала сгенерированное голосовое сообщение с успокаивающим гулом буддистского гонга и шумом воды. Плохие новости присылают с этой байдой, которая, согласно психоаккустике, снимает стресс.
Вы больше никогда не сможете ходить (долгое эхо удара в гонг).
Ваш супруг вам изменяет (шум воды и два коротких удара по противню).
Вас не существует (рев водопада).
ВераДнями не встает с постели. Все ждет, что ей приснится сын. Его тело лежит в большом холодильнике. Семейный склеп забит напрочь. В новом сгенерированном сообщении мужской голос предлагает услуги по расширению склепа. Родители, которых ситуация застала врасплох, рассматривают доступные варианты. Кладбища, крипты и башни принадлежат компаниям. Ваши останки можно закопать в землю, мумифицировать или сжечь, а прах развеять из самолета, запустить в космос, превратить в алмаз или смешать с краской и написать портрет.
«Я хочу лишь еще раз поговорить с сыном».
Вера вошла в комнату с огромными мешками под глазами, в мятой сорочке, с пустым стаканом в руке. Ее слова разорвали напряженную тишину с назойливым звуком жучка из подлокотника кресла-качалки. Упорный древоточец наконец-то умолк.
«Я нашла компанию, которая предоставляет услуги по захоронению на новом типе кладбищ. Называется Тайга. Плюс, у них есть передовая возможность хранения воспоминаний. Я нас записала на завтра в девять».
ETERNIME (Because We Care group)Мы вошли в стеклянный шар через завесу воды, которая приостановилась, открыв проход. Над дверью сверкает надпись: «СМЕРТЬ – ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ». Помещение наполнено запахом летней грозы, который дополняет звуковое сопровождение – гармонии для органа – и рой мелких цветных огоньков, хаотично мечущихся наверху. Голограмма бабочки порхает на расстоянии вытянутой руки, но ловко ускользает всякий раз, как я пытаюсь ее поймать, и ведет нас через ухоженный сад из бонсаев и камней в форме горных вершин к консультанту номер пятьдесят два.
«Как вы могли увидеть в рекламных материалах, мы предлагаем совершенно новый вид вечного дома для ваших близких. Мы хороним усопших в биоразлагаемой капсуле, над которой сажаем дерево, питающееся продуктами распада тела покойного. У нас большой выбор саженцев. И все наши кладбища напоминают мемориальные леса. У каждого дерева лежит камень, который проецирует голограмму со всеми биографическими данными умершего. Это базовый пакет, который мы предлагаем».
«Я видела, что у вас еще есть дополнительная услуга, что-то, связанное с воспоминаниями».
«Да, это инновация, которую мы включили в свой ассортимент в прошлом квартале. Мы предлагаем услуги коммуникации с покойным».
Вера вздохнула и сглотнула слюну.
«Не поймите меня неправильно, речь идет о чат-боте, обладающем всеми характеристиками умершего в плане невербальной и вербальной коммуникации, тем же тембром голоса, мимикой, жестами, частыми фразами. У вас будет практически полное впечатление, что вы говорите с ушедшим близким человеком».
«Это правда возможно?»
«Вера, постой. Нам надо как следует это обдумать. Я не сторонник игр в новые технологии и всякого противоестественного».
«Стоян, мне кажется, я этого не перенесу. Не отнимай у меня возможность еще раз его услышать».
«Я на стороне матери».
«Если вы все согласны, нужно, чтобы вы передали нам все видео- и аудиозаписи. Что касается активности покойного в сети, это мы берем на себя. Вы получите первую версию чат-бота, с которой какое-то время надо общаться. Чем больше вы это будете делать, тем убедительнее в итоге будет ваш собеседник. После этого доступ к чат-боту будет возможен только в мемориальном лесу. Мы пришли к выводу, что это единственный правильный способ использовать эту функцию, не затягивая переживание утраты».
«Хорошо, пусть каждый скорбит и переживает, как хочет. Я готов вас поддержать. Но не ждите, что я буду пользоваться этой штуковиной».
Отец хрустит пальцами – чуть суставы не изломал.
ПохороныПохороны прошли в кругу семьи. Перед кладбищем орала группка демонстрантов и религиозных фанатиков с развернутыми транспарантами, говорящими о поругании традиций. Вокруг места, куда спустили тело, растут молодые саженцы над камнем размером с человеческий череп. На другом конце лес уже сформирован. Я прогулялся.
«Надо дотронуться», – сказал мне худощавый, сутулый старик в белом комбинезоне, который косит траву и вытирает с камней птичий помет и грязь после дождя.
«Что?»
«Я говорю, дотронься до камня, так он запускается».
«Ага, спасибо».
«Это место пустое. Видишь, здесь нет дерева. Попробуй вон там. Тот тип выпил пол-литра серной кислоты и позвал друга сыграть в теннис накануне своего пятидесятилетия, но этого на фотках не увидишь. Для них отбирают только хорошее».
Голограммная проекция биографии и сентиментальных моментов самоубийцы. Симпатично. И только.
«Попробуй вон там. С ней можно разговаривать».
Я коснулся камня, и передо мной возникла красивая рыжеволосая девушка моего возраста. Она посмотрела на меня вопросительно. Я растерялся, развернулся и ушел. Старик смеялся мне вслед.
Чат-ботПервый сеанс прошел в офисе консультанта номер семь.
«Хорошо, сначала мы запустим голосовой режим разговора без голограммы покойного. Чтобы избежать шока. Начинайте. Скажите что-нибудь».
«Роман, ты здесь?»
Секундная тишина – столько же длилось мучение.
«Я тут гуляю», – послышался мальчишечий голос.
«Это не его голос», – вскрикнула Вера, протягивая руки к консультанту.
«Простите, моя ошибка. Так бывает».
Стоян сморкается.
«Вот теперь попробуйте, пожалуйста. И еще раз простите».
«Сынок, ты где? Нам тебя не хватает».
«Да вот, лежу целыми днями. Надеюсь, вы там без меня не делаете ничего интересного», – раздался голос моего старшего брата.
Вера начала всхлипывать. Стоян выбежал из офиса весь красный, зажав рукой рот.
Роман-1Вера попыталась обнять голограмму. Чуть было все не испортила. Я пообещал активно с ним общаться.
«Роман, это твой цифровой памятник».
«Для чего он нужен?»
«Мы по тебе скучаем. Он нужен для этого. Я тебя в последний раз видел, когда ты забегал домой ненадолго».
«Наверное, это и есть любовь. Я тоже скучаю по нашим совместным обедам и разговорам за кофе».
«Роман, но я же не пью кофе».
«Расскажи мне об этом».
«Дурацкий чат-бот!» – огрызнулся я и свалился в кровать. Голограмма Романа дебильно лыбилась, притоптывая на месте.
Роман-2«Рома, вернись».
«Не переживай, все окей. Я тут».
«Жизнь несправделива».
«Но это же жизнь».
«Ты был для меня очень важным человеком, Рома. Я хочу поговорить обо всех вещах, которые были важны для тебя».
«Тогда попроси, чтобы нам никто не мешал».
«Люди – дураки, Рома».
«Люди боятся смерти».
«Ты знаешь, что с тобой произошло?»
«Я много узнал за последние три года».
«Везет тебе. Ты там рисуешь?»
«Иногда. В основном валяюсь целыми днями».
«Странно».
«Что странно?»
«Этот наш разговор».
«Мне надо быть рядом с людьми. Расскажи мне еще что-нибудь».
«Я тебе никогда не говорил, что люблю тебя. Так и не признался, что это я тебе в тот раз проколол колеса из-за футбольной формы. Не сказал, что это я настучал на тебя матери про марихуану».
«Интересно. Что еще?»
«Однажды я тебе плюнул в кофе».
«Где я?»
«Ты умер, Рома».
«Я по-прежнему могу видеть сны?»
«Не знаю. Если можешь, я бы хотел, чтобы ты мне как-нибудь нарисовал то, что тебе снится».
Роман-3Спустя несколько дней Вере и Стояну выпала возможность поговорить с умершим сыном. Стоян ругался и возмущался, что мы заставляем его это делать. Когда они вошли, рядом с креслом-качалкой стоял Роман.
«Сынок!» – охнула Вера.
«Выглядит правдоподобно», – прокомментировал Стоян.
Всю вторую половину дня они провели, болтая с голограммой. Вера предлагала ему суп. Стоян рассказывал о его детских проказах. Я начал переживать. В конце я заставил их подтвердить, что вся эта штука с иллюзией работает хорошо. Стоян похлопал меня по плечу, в глазах у него стояли слезы. Вера плакала без остановки.
«Ты был великолепен, Рома».
«Мне вас не хватает».
«Ой, да брось уже к чертовой матери. Ты это повторил миллион раз. Прояви интерес. В следующий раз спроси, как у них дела».
«Как у тебя дела? Бегаешь за девчонками? Что с той сварливой пухляшкой?»
«Дурацкий бот. Я тебя выключаю. Пока».
«Люди скоро будут вечными».
«О какой вечности ты говоришь, ты больше не рисуешь, Рома, шел бы ты к лешему с этой лабудой».
All Tomorrow's PartiesПрошло полгода, и лишь тогда я впервые по-настоящему почувствовал, что скучаю по Роману. В его честь по выходным я пил
Dirty Steve. Утешал его бывших телок и врал про голограмму, которая скоро сможет их трахнуть. Однажды в октябре я спьяну перелез через ограду мемориального леса. Я соскучился по разговорам с ним. У каменной стены слышен был шум голосов. В тот момент, когда я приземлился с другой стороны, под каждым деревом горела голограмма покойного. Световые призраки с интересом смотрели на меня. А потом скрылись под камнями. Посередине левой части мемориального леса остался Роман, он мне махал.
«Как дела, брат?»
Он протянул руку, и мою ладонь осветил сноп цветного света.
«Что здесь происходит?»
«Это я. Твой старший брат. Ты дотронулся до камня».
«Нет. Все горело само по себе».
«Жизнь прекрасна. В ней столько света».
«Не заливай. Ты больше ничего не знаешь о жизни».
«Это нелегко, что есть, то есть».
«Я тебя ненавижу».
Я замахнулся, и мой кулак прошел сквозь его голову. Молодое деревце магнолии согнулось под тяжестью моего тела. Я лежал на земле, вырывая зубами подстриженную траву вместе с комьями земли, до тех самых пор, пока меня не поднял старик в белом комбинезоне.
ИголкиЯ собственник фермы ежей, которых успешно развожу, имея с этого хороший заработок. Дети покупают их в качестве домашних любимцев. Люди старшего возраста – в терапевтических целях. Это новый вид из лаборатории. Они не колются. Мягкие, как колосья травы. Вера упрекает меня, что я больше не хожу на кладбище. Я вру, что у меня слишком много работы.
«Роман постоянно о тебе спрашивает».
«Скажи ему, что я приду в следующий раз».
Я кормлю двух ежат из пипетки. 3D-принтер в офисе взбеленился. Печатает сам по себе. Я пытаюсь его остановить. Тот не реагирует на команды. Наконец из него возник комикс в твердой обложке, из тех, что я видел в детстве. Узнаю стиль Романа, но этих рисунков я никогда раньше не видел.
Двое мальчишек разбивают лед на реке.
_________________________________________
Об авторе:
МИЛЯН МИЛАНОВИЧ Милян Миланович родился в 1982 году в Заечаре (Сербия). Восхищен исследованиями в области искусственного интеллекта и творческим потенциалом машин. Больше не занимается музыкой. Ходит под парусом и делает ракию высочайшего качества. Опубликовал сборники рассказов Bending, 2010, и Produžetak vrste (Продление рода), 2019. Периодически публикуется в литературных журналах.
_________________________________________
Переводчик:
АННА РОСТОКИНА Родилась в 1986 году в Москве. Переводчик с сербского и македонского языков. Изучала иностранные языки в МГУ и сербскую литературу в Белградском университете. Публикует переводы сербских, хорватских и македонских авторов в периодике. Переводит современную русскую поэзию на сербский язык. Один из переводчиков трехтомной антологии сербской поэзии (Вахазар, Москва, 2006 – 2008) и сборника «Черногорцы: сборник современной черногорской литературы», Dukley Art Community, Будва, 2015). С 2009 года живет в Сербии.
скачать dle 12.1
